Я буду рядом (СИ)

Глава 2.

Глава 2.

И чего он прицепился к ней? Мало ей неприятностей в жизни, а еще этот мажорчик прицепился. Татьяна почти бежала к своему дому. Хотелось орать на всю улицу, гнев так и хлестал ее изнутри. Как все надоело, скорее бы закончился этот последний учебный год, и она больше никого из этих уродов, по ошибке называемых одноклассниками, больше не увидит. Она спешила домой, чтобы успеть сделать все уроки и свалить из их комнаты в коммунальной квартире до того, как припрется мать. Она больше не могла ее видеть и мечтала поскорее закончить школу и уехать куда-нибудь подальше поступать. Последние три года она старалась самостоятельно зарабатывать деньги на то, чтобы уехать и начать самостоятельную жизнь, дома появлялась крайне редко, не желая встречаться с вечно пьяной матерью.

Отца своего Татьяна никогда не видела, только знала, что он где-то есть и посылал матери какие-то деньги в качестве алиментов. Сначала, пока она ходила в детский сад, не понимала, почему папа не хочет видеть ее, старалась вести себя хорошо, как примерная и послушная девочка, так как мама говорила, что папа не любит капризных и непослушных. Она с завистью наблюдала, как по вечерам других детей забирают мамы и папы, а она вечно оставалась самой последней в группе, пока мать не придет за ней. Потом, когда она пошла в школу, подслушала разговор соседок по коммуналке, которые называли ее «нагулянной девкой». Вечером она спросила у мамы, что значит «нагулянная». На это мать рассердилась, начала кричать на нее, а еще побила тапкой. Таня всю ночь тихо плакала в своем углу на раскладном продавленном кресле, стараясь не разбудить мать, которая после «воспитания» дочери куда-то ушла и вернулась поздно пьяной. Уже позднее, когда Таня училась в пятом или шестом классе узнала, что мать родила ее от какого-то женатого мужчины в надежде, что тот бросит свою семью и женится на ней. Но мужчина не повелся на дочь, обещал только «помогать» деньгами. Таня пыталась узнать у матери, как зовут ее отца, но та только снова побила ее. На этом вопрос об отце Таня закрыла навсегда.

Мать никогда не испытывала к дочери особо теплых чувств, часто кричала и била ее, говорила, что каждый день жалеет, что решилась родить ее, с малых лет могла оставить ее в комнате одну на два-три дня. Хорошо, что в дальней от них комнате жила тетя Фима, которая жалела девочку и подкармливала ее. Тетя Фима также иногда приносила откуда-то детские вещи, не новые, но чистые, и отдавала Тане. Когда девочка пошла в школу, соседка стала давать ей тетради, ручки, даже принесла школьный рюкзак. У соседки не было своей семьи, но были множественные родственники, которые с охотой отдавали ей старые вещи, из которых выросли их дети. Таня и носила их, других вариантов у нее не было, мать не особо заботило то, в чем одета ее дочь. Она могла зимой повести ее в сад без колгот и резиновых сапогах. Тане пришлось рано стать самостоятельной, поэтому, когда пошла в школу, она стирала свои вещи, аккуратно складывала их в картонную коробку, которая стояла у нее под креслом и была вместо шкафа или комода. Иногда варила под присмотром тети Фимы на общей кухне вермишель себе на обед.

В школе ее сразу же невзлюбили, когда она пришла в старом мятом платье. Утюга, чтобы его погладить, у них не было, а попросить тетю Фиму погладить ей платье она просто постеснялась. Ее тут же подняли на смех, показывали пальцем, дергали за хвостики, стараясь сделать больно. Но девочка просто посмотрела на своих обидчиков презрительным взглядом и молча заняла место за второй партой. Ее долго пытались задевать, обзывали, толкали, делали пакости. Она это терпела, так как она была такой маленькой и хрупкой, что ее могли просто задавить, сил, чтобы защититься, не хватало. Но в третьем классе она не стерпела, и просто побила одного самого «усердного» ее обидчика, да так, что в школу прибежала его мамаша и устроила разнос учителю и директору. Когда Таню вызвали в кабинет к директору, эта женщина с красным перекошенным от злобы лицом тыкала в нее пальцем и требовала исключить из школы и отправить в тюрьму. Но девочка не стала молчать и рассказала обо всех издевательствах, которые целых три года терпела от ее сыночка, показала неровно выстриженные им волосы на ее макушке, шрам на ноге, свежие синяки на спине. Но мамаша продолжала кричать и требовать исключить девчонку из школы. Таню попросили выйти из кабинета, и о чем дальше шел разговор, она не знала, но на следующий день этот малолетний урод не пришел в школу, а потом им сказали, что его перевели в другую школу.

После этого Таню стали обходить стороной, боясь, что она кому-нибудь врежет кулаком, стали называть бешеной или дикой. Когда они перешли в старшие классы, над ней продолжали посмеиваться, обзывая оборванкой, нищенкой, помоешницей, но больше не трогали, а ей уже настолько было все равно, что она просто приходила в школу, училась на «отлично», пользовалась библиотекой, где делала уроки. Идти домой не хотелось совершенно. Она сидела в библиотеке до закрытия, потом только шла домой.

Тетя Фима умерла, когда Таня перешла в шестой класс. Она единственная из всей их коммунальной квартиры плакала о покойной, проводила ее в последний путь вместе с родственниками доброй тетушки. Одно утешало девочку, незадолго до этого соседка снова принесла ей два мешка каких-то вещей «на вырост». Комнату соседки ее родственники тут же продали какому-то пьянице, который стал устраивать в квартире свои порядки. Теперь Татьяна боялась выйти лишний раз в туалет, чтобы не попасться на глаза дяде Гене. На кухню она уже давно не заходила, старалась есть в школе, где ей выдавали бесплатные обеды, как для семьи малоимущих.

Когда девочка перешла в седьмой, мать выгнала ее ночью из дома за то, что Таня попросила мать дать ей деньги на учебники и тетради. Мать била ее тогда всем, что попадется под руку, распахнула дверь и вытолкала девочку из комнаты со словами: «Ты уже большая, вот иди и зарабатывай себе деньги. Твой папаша мне за тебя больше не платит».

Она вышла в осеннюю ночь в легких спортивных штанах, футболке и стареньких стертых тапочках. Жить не хотелось. Таня сидела на скамье возле подъезда, обхватив себя руками, стараясь согреться. Мимо проходили люди, косились на нее, но никто не остановился. Она уже подумывала разные способы, как закончить свою никому не нужную жизнь, как к ней подошел дядя Витя. Она была с ним визуально знакома, у него был свой небольшой компьютерный клуб в подвале их дома, который так и назывался «Подвальчик». Иногда она сама очень хотела зайти туда, чтобы поиграть на компьютере, но денег не было, а попроситься, чтобы ее пустили бесплатно было стыдно. Поэтому она только с завистью смотрела, как мальчишки спешат к дяде Вите, чтобы сразиться в какую-нибудь «стрелялку».

- Эй, мелкая, ты чего мерзнешь? – спросил дядя Витя, когда заметил ее худую фигурку на скамейке у подъезда.

- Не твое дело, - огрызнулась Таня, - иди куда шел.

- Так, - он остановился, возле скамьи. – Мать выгнала?

- Не твое дело, - снова прорычала девочка, у которой уже зуб на зуб не попадал от холода.

- Пошли со мной, - сказал он. – Не бойся, не съем тебя. Пошли ко мне в клуб, согреешься.

Она зыркнула на его из-под насупленных бровей, думая, что он издевается над ней, но его лицо было серьезным.

- Пошли, нечего ночью на улице делать, - снова повторил мужчина, повернулся и пошел в сторону своего «Подвальчика».

Она поднялась и на трясущихся от холода ногах пошла за ним. Хуже уже не будет, а, оставаясь ночью на улице, рискует замерзнуть и заболеть. В «Подвальчике» было тепло. В полумраке игрового зала стояло с десяток компьютеров, восемь из которых были заняты. Таня с завистью посмотрела на игроков и отвернулась.

- Проходи сюда, - дядя Витя открыл дверь, на которой была табличка «Директор».

Комната оказалась небольшой, но теплой и уютной. Здесь был небольшой офисный стол, шкаф, обычный диван, два стула для посетителей.

- Сейчас чай сделаю. Ты сегодня ела? – спросил мужчина.

- Твое какое дело? – огрызнулась Таня по привычке, но потом закусила губу. Вот возьмет и выгонит ее из тепла, что она будет делать, куда пойдет? И потом уже совсем тихо проговорила. – Нет.

- Понял, - тяжело вздохнул дядя Витя. – Подожди, я сейчас. На вот, накинь пока на себя. Согрейся. Сейчас схожу в магазин, что-нибудь куплю. Пока можешь сделать чай. Извини, больше ничего нет.

Он кивнул головой на электрический чайник, стоящий на подоконнике. Здесь же стояло несколько чашек, начатая коробка пакетированного чая, открытая упаковка кускового сахара. Потом достал из шкафа какую-то мужскую шерстяную кофту и протянул ее девочке. Она взяла кофту, быстро надела ее на себя, которая была ей так велика, что она просто «утонула» в ней. Тепло, не сразу, окутало ее, она «оттаяла» и немного расслабилась, слезы прошли. Дядя Витя взял свою барсетку и вышел. Его не было около получаса. За это время она успела сделать себе чай, заварила сразу два пакета, чтобы он был покрепче, положила целых четыре куска сахара и выпила, хоть немного согрелась и перебила сосущий голод. Потом он вернулся, принес хлеб, колбасу, сыр, какие-то консервы. Совместными усилиями они наделали целую гору бутербродов и под горячий чай стали их уничтожать. Ничего вкуснее Татьяна еще не ела. Они разговорились. Впервые, кому-то после тети Фимы Таня рассказала о себе. Мужчина слушал ее и скрипел зубами.

- Знаешь, если хочешь, приходи сюда. Для тебя всегда один компьютер будет свободным. Даже если надо будет, можешь остаться здесь на ночь. Ты маленькая, на этом диване уместишься. Подушка и одеяло у меня есть. Ключи я тебе дам, будешь уходить, просто закроешь. А если захочешь, могу предложить помогать мне, будешь моим администратором. И если не трудно, еще мыть пол. Я тебе буду платить, не обижу.

Тане хотелось расплакаться, она с трудом сдержала слезы и не сразу смогла ответить, только кивнула головой.

О себе дядя Витя рассказал, что он военный пенсионер, их часть, где он служил, расформировали и всех выгнали на гражданку. У него была семья, но жена несколько лет назад, устав мотаться с ним по гарнизонам, ушла от него, встретила другого. С детьми он почти не общается, старший сын уехал куда-то поступать, а дочь одногодка Татьяны живет с матерью. Найти работу ему так и не удалось, никому не нужен бывший артиллерист.

- Вот я и решил открыть этот клуб, жить на что-то надо, - невесело усмехнулся мужчина. – Мой старый армейский приятель помог найти помещение, у него какие-то подвязки в администрации района. Он же со своими друзьями помогли сделать здесь ремонт. Вот так и я стал хозяином этого клуба.

С того дня Таня после школы шла домой, делала уроки, потом брала все необходимое и шла к дяде Вите. Он познакомил ее с одним парнем, который постоянно торчал в клубе, как сказал мужчина: «Поверь, он многому тебя научит, если захочешь, толковый, в компах шарит». Эд, как парень просил себя называть, учился на втором курсе, был заядлым игроком и продвинутым админом, ходил во всем черном, с банданой на голове. Он научит Таню любить компьютер и не бояться пользоваться им. Потом он делился с ней хитростями игры в «стрелялки». Он же подсказал, что можно прокачивать оружие своих «персонажей» и продавать его, чем он и зарабатывал себе на учебу. Как потом признался девчонке, его родители тоже не прочь променять нормальную жизнь на бутылку водки. Вот и зарабатывает, как может.

Татьяна решила, что обязательно закончит школу на золотую медаль, что даст ей возможность бесплатного обучения в институте. Принимала участие во всех олимпиадах, выигрывала, зарабатывала себе баллы на будущее.

С матерью она почти не общалась. Иногда они пересекались в комнате, когда мать приходила откуда-то раньше, чем Татьяна успевала уходить. Она по-прежнему пила, опускалась все ниже и ниже, совершенно не интересовалась, где ее дочь, есть ли ей что носить, что есть. Постепенно Татьяна перенесла почти все свои вещи в комнату в «Подвальчик». Дядя Витя даже купил ей утюг, микроволновку, чтобы она могла делать себе ужин. Постепенно она стала зарабатывать себе деньги. Эд был прав, оружие ее «персонажей», которых она прокачивала, продавалось довольно хорошо.

В школе у нее по-прежнему не было друзей, ее так же старались обходить стороной. От Эда она переняла «неформальный лук», стала носить безразмерные шмотки, которые у нее остались с последней «гуманитарной помощи» соседки. Хорошо, что здесь были черные футболки и джинсы. Потом она сама себе на распродаже купила кроссы на толстенной подошве. Над ней смеялись, но ей было все равно.

Когда она перешла в десятый, на нее напали два каких-то пьяных урода. Она только успела выйти из своего подъезда, чтобы пойти в «Подвальчик», как ее кто-то схватил за шею, а второй с диким смехом стал стягивать в нее джинсы. Тогда ей помог отбиться дядя Витя, который вышел из клуба на улицу покурить и услышал ее крики. Полицию они не стали вызывать, мужчина сам наказал ублюдков.

- Татьяна, тебе надо учиться защищать себя, - сказал он, когда они вернулись в клуб.

- Да я умею драться, только один меня перехватил со спины, - оправдывалась Татьяна, которую колотило от страха и злости.

- Это хорошо, но пару приемов я тебе покажу.

И месяц дядя Витя учил Татьяну давать сдачу любому, кто решится напасть на нее.

***

Оставался последний учебный год. Татьяна уже решила, куда будет поступать, свою дальнейшую жизнь она видела связанной с миром компьютеров. Дядя Витя одобрил ее выбор, обещал помочь в поступлении. Эд больше в клубе не появлялся, о нем она больше не слышала.

До начала учебы оставалось меньше недели, когда какой-то урод кинул в нее камнем и попал ей в гематому. Пару дней назад она снова встретилась со своей матушкой, которая хотела продать Татьянины вещи, которые она не успела унести в «Подвальчик». Девушка пыталась забрать у мамы пакет с вещами, но та полезла в драку, стала бить ее, потом с силой толкнула, и Татьяна завалилась назад, больно ударилась спиной о край хромого табурета, окончательно сломав его. Тогда она впервые ударила мать, а потом собрала все свои вещи и ушла. И вот какой-то урод кинул в нее камень, резанула сильная боль. Она хотела уйти, чтобы не ввязываться в очередные неприятности, но этот урод схватил ее за локоть и больно дернул, разворачивая к себе. Она не стала ожидать дальнейшего развития событий и от всей души врезала ему кулаком в нос. Она бы еще пнула его куда-нибудь, но парень остановился и смотрел на нее широко распахнутыми глазами. Она повернулась и ушла. Ее еще долго трясло от злости, смогла успокоиться только за своим любимым компьютером в самом углу игрового зала. Сегодня она «сражалась» так, что от нее остальные игроки старались держаться подальше и их команда выигрывала один раунд за другим.