Я для тебя всегда онлайн

Глава 47. Ревность

На следующий день Катерина вытаскивает меня на шоппинг. Хотя вещей у меня с собой мало, я не вижу смысла покупать целую гору новых. Никакой уверенности, что они мне понадобятся, у меня нет. Но, поддавшись азарту Катерины, я беру несколько комплектов белья и пару платьев, стоимостью с мою зарплаты. Расплачиваемся картой Кирилла. Он специально оставил её у прикроватного столика, а я «забыла» взять. Но та чудесным образом материализовалась в руках госпожи Савельевой.

В пятницу Кирилл возвращается в два часа. Но на восемь у него назначен деловой ужин. Он не скрывает, что идёт туда со спутницей. Кто-то из сотрудниц его банка. Как всегда, мужчина выглядит на все сто. Наверное, сейчас проходят его лучшие годы. Я провожаю его до входных дверей, затем смотрю из кухни, как он уезжает. Знаю, что будет заезжать за своей спутницей домой, и оттуда они вместе поедут в ресторан. Мужчина сказал, что вернётся не позже одиннадцати. Умом я понимаю, что между Кириллом и его спутницей ничего не будет и быть не может. Как минимум потому, что я его жду в его же собственной квартире. И Кирилл сам сказал, что ему не нужны другие женщины. Да, за время, что мы знакомы, я не могу утверждать, что узнала его на все сто процентов, но Воронцов не тот, кто действует наперекор собственным словам.

Это всё я понимаю умом. А перед глазами стоит ресторанный столик и смеющаяся пара. Другая сидит рядом с ним, задевает локтем, случайно касается, смотрит в его глаза. Он разговаривает с ней, наклоняется, вдыхает аромат её духов, задевает взглядом низкое декольте. Я почему-то уверена, что у спутницы Кирилла открытое платье.

А я здесь, в простой рубашке, не расчёсыванная с утра, без макияжа! В чью пользу может быть сравнение? Но Кирилл не будет сравнивать. Или будет? Поедет он её провожать или вызовет такси? Ну почему так медленно тянется время! Я ревную. Я до чёртиков, до скрипа зубов, банально ревную. Я не могу его кому-то отдать. Не хочу и не буду. Он мой! Только мой! Я не смогу без него. Не сумею. Теперь я, как никто могу понять Еву, которая попробовала запретный плод. Вкусила и потеряла себя. Последняя мысль надолго заседает в моей голове. Я бросилась в Кирилла, как в омут — с головой. Я не могу отпустить его даже на час. Я или не я? Что от меня останется, когда он уйдёт? Как я смогу пережить его уход? Это хорошо, что он из другой страны. Так мы вряд ли больше увидимся. В одной стране мне бы не хватило места. Я бы сразу задохнулась, когда мы перестанем делить один воздух на двоих.

Несчастный, лишённый мёда бесёнок скребётся внутри меня. Окрепший от моих последних мыслей, он советует бежать. Уехать, забыть обо всём, спасать саму себя, пока не стало слишком поздно. Рано или поздно всё закончится, мне ли не знать. Рано или поздно Кирилл начнёт подсчитывать грани, как этого требуют его собственные правила. Правила, в которых нет исключений.

Я слышу, как Кирилл возвращается. Сразу хочу выйти ему навстречу, но резко одёргиваю себя. Ну и как эта картина будет выглядеть в его глазах? Ревнивая жена не могла дождаться с деловой встречи? Спешит обсмотреть, обнюхать, найти малейший повод придраться? Прячусь в самый дальний угол кровати. Может, притвориться спящей? Тогда неловкий момент сгладиться сам собой.

— Софи, ты там, что, плачешь? — в комнате горит лишь прикроватный торшер, и мужчина не включает яркий свет, присаживаясь рядом.

— Нет, конечно. С чего ты взял?

— Не знаю. Ты не вышла из спальни.

— Задремала, — вся тревога последних часов не может так исчезнуть и выплёскивается в мою следующую фразу: — А ты думал, что я буду ждать тебя у порога с тапочками в зубах? Для этих целей заведи не девушку, а собачку.

Кирилл резко выпрямляется. Я уже и сама жалею о сказанных словах, но назад их не засунешь. А бросаться к нему в ноги с просьбами о прощении всё же глупо. Самое лучшее, что я могу сделать — это попробовать уснуть.

— Я думал, что, когда вернусь, мы поужинаем. Всё же ты кушала пять часов назад, проголодалась.

Есть хочется, но признаваться не буду. Сама всё испортила, теперь лучше молчать.

— Я не хочу. Тебя, я так понимаю тоже накормили. Ресторан всё же, — произношу и понимаю, что собственные слова звучат очень двусмысленно. Словно я не верю, что он был в ресторане.

— Ты обиделась, что я пошёл без тебя?

— Я не обиделась, Кирилл. Давай спать. Уже поздно. Что-то не могу собраться с мыслями, говорю не о том.

— Спать так спать, — произносит он и начинает раздеваться. — Схожу в душ.

— Зачем в душ? — вновь несёт меня. — Мы же купались, когда ты с работы вернулся.

— Встреча выдалась тяжёлой. Все вопросы решились положительно для меня, но каждая минута в прямом смысле напрягала. Хочется просто расслабиться.

Когда он возвращается, я пододвигаюсь ближе к нему.

— Кирилл, прости, я….

— Ничего, Софи, не нужно извиняться. Тебе тоже сложно, я понимаю, — он крепко обнимает меня, помогая удобнее устроиться.

— Кир, — я целую его в изгиб плеча. — Ты хотел расслабиться?

— А ты спать, — поддевает он меня.

— Я уже не хочу спать.

— А я всё ещё хочу расслабиться, — шепчет мне на ушко, а руки уже ласкают моё тело. — Очень хочу. Весь вечер думал о том, что ты уже лежишь в кроватке и ждёшь меня.

— Кирилл, а какое платье было на твоей спутнице?

— В смысле? Цвет? Что-то тёмное, кажется.

— А вырез?

— Не знаю. Она же рядом сидела, в глаза не бросалось. Платье на бретельках, значит вырез приличный. Софи, честно, я туда не смотрел.

Выходные проводим в квартире. Смотрим несколько фильмов по телевизору. В понедельник Кирилл работает полный день, а во вторник мы с утра едем в какой-то платный медицинский центр. Я надеваю одно из новых платьев и, несмотря на полное отсутствие макияжа, не кажусь сама себе бледной молью. Вопреки расхожему мнению, одежда всё же красит человека. Нас сопровождают трое охранников. Встречающиеся по дороге уборщицы не кричат, что мы топчемся по помытым полам, а девушки на рессепшене даже не заглядывают в свои записи. Одна из них бодро подскакивает с места и сопровождает нас до нужного кабинета. Предварительно сделав снимок и убедившись, что всё полностью срослось (перелом был неполным, в народе бы обозвали «трещиной») мне снимают гипс и назначают семь посещений для восстановления подвижности. Воронцов без раздумий соглашается.

— Кирилл, — шепчу я ему на ухо. — Какое восстановление? В обычной поликлинике сегодня бы больничный закрыли и завтра на работу отправили. Пусть покажут упражнения, я их дома сама делать буду.

— А здесь врачи сделают. Мало ли что. Запишемся на после обеда, чтобы тебе не нужно было рано вставать. Моя машина тебя будет отвозить, ждать сколько нужно, затем прокатитесь в банк. Заберёте меня и вернёмся с тобой или домой, или в кафе поужинать, или просто вместе погуляем. Идёт? И ты не будешь в четырёх стенах киснуть и для руки польза и мне приятно, что раньше тебя увижу.

— Идёт, — соглашаюсь я. Но из центра мы не уходим. Мне делают второй снимок, чтобы убедиться, что сложный перелом срастается правильно.

— Марк сказал, что у вас снимок также бы делали. Это действительно очень важно, — поясняет мне Кирилл. Мы ждём, пока снимок рассмотрят все десять врачей, что в данный момент находятся в клинике. Всё это они делают с таким серьёзным видом, что мне по-настоящему становится страшно. Ведь в больнице даже Марк мне говорил, что подобные травмы очень часто требуют повторных вмешательств.

— Это очень хороший центр, — успокаивает меня Кирилл, крепко обнимая. — Если что-то не так, здесь всё хорошо сделают. Только не бойся, солнышко, я всё время буду с тобой. И на ночь здесь останусь. Завтра тебя точно отпустят домой. Если будет болеть, приедет медсестра и сделает укол. Хоть каждый час будет ездить, если потребуется.

Но команда местных светил в один голос утверждает, что всё идёт хорошо и рекомендует принимать какой-то препарат для лучшего заживления. Название пишут, и Кирилл отдаёт бумажку охраннику Косте, чтобы тот купил. Затем мы завозим Кирилла в банк. Со мной в машине остаётся Костя и ещё один охранник.

Когда я возвращаюсь в квартиру, там во всю хозяйничает Ираида Петровна. Но я так рада, что теперь почти всё могу делать сама, что даже её присутствие не может испортить моего настроения. Вскоре приезжает Катерина, помогает мне отмыть руку и тащит к своему мастеру на маникюр. Тон Савельевой категоричен настолько, что у меня нет сил ей возражать.

Мы приезжаем в салон красоты и дело не ограничивается одним маникюром. Катя больше не спрашивает, а просто ведёт меня из одного кабинета в другой. В итоге мне делают несколько уходовых процедур для лица и всего тела, а также педикюр. Я, конечно, и сама красила ногти на ногах и о коже заботилась, но, после салонных процедур, мои ножки лучше, чем у новорожденного младенца.

— Кирилл тебя сегодня не узнает, — довольно смеётся Савельева.

— Или остаток на собственной карте, — хмурюсь я. Опять же, я понимаю, что в свете доходов Воронцова, потраченная мной сумма очень скромна, но в свете собственной зарплаты….

И, когда через несколько минут на моём телефоне отображается номер Кирилла, я сама слышу, как испуганно звучит моё:

— Алло.

— Всё хорошо, Софи? — сразу уточняет он.

— Да. Мы с Катериной в салоне.

— Я так и понял. А по твоему голосу создаётся впечатление, что ты испугалась салона красоты. Разве такое возможно? Что женщина боится салона красоты? — смеётся мужчина.

— Не испугалась. Но для меня слишком уж много всего.

— Тогда я приеду и тебя спасу. Называй адрес.

— Не нужно меня спасать. Всё хорошо.

— Я же шучу, солнышко. Я уже освободился и домой собирался. Но, если у вас с Катей ещё есть какие-то планы, я могу прислать машину позже.

— Никаких планов. Я буду тебя ждать.

Когда мы возвращаемся домой, Ираида Петровна всё ещё на посту.

— Накормите нас обедом и можете быть свободны, — говорит ей Воронцов.

Я хочу сказать, что могу и сама накрыть на стол, но помалкиваю. Кто я такая, чтобы перечить словам Кирилла. Хорошо, что из кухни уходить никуда не нужно, и я могу лично проследить, что в мою тарелку, как минимум, не плюнут.

Когда Кирилл возвращается из своего кабинета, куда относил рабочий ноутбук и где разговаривал по телефону, домработница царственно выплывает из кухни.

— Зачем ты взяла ложку? — возмущается Кирилл. — Рука не разработана. Не нравится, как я тебя кормлю?

— Нравится. Но тебе самому не хочется нормально поесть? Я уверена, что от поднятия ложки моей руке ничего не станет.

— Вот завтра и поешь, когда меня не будет. А теперь возвращай ложку на стол и открывай рот, — командует Кирилл. — Ты вся такая аппетитная сегодня, что мне уже совсем не есть хочется.

— А с утра я была не вкусной? И вчера вечером ты ел через силу? — обижаюсь я. — Надо было сказать. Что зря давился.

— Вот и сделай тебе комплимент, — вздыхает мужчина. — Хочешь скажу, когда ты мне нравишься больше всего?

— Скажи.

— Когда я просыпаюсь раньше тебя, а ты сопишь у меня под боком. Вечно бы на эту картину смотрел.