Я иду за тобой на мягких лапах

ГЛАВА 20 — СЛЁЗЫ И ЛЮБОВЬ

ЭЛЬВЕЙНА

Я проплакала весь день до вечера, Линии и Верена утешали и успокаивали меня, как могли, но стоило вспомнить о том, как Ланбэра и принц исчезли в пучине, снова охватывала дрожь, и глаза наполнялись слезами. Попыталась было зайти к Ульвиэль, мне не давала покоя ее непонятная и гадкая усмешка на пляже, но слуги ответили: госпожи нет, и где она — им неизвестно. Я чувствовала себя так, словно заблудилась в глухом и вязком тумане и не могу понять, что делать и куда идти?

После ужина Линии выскользнула из моих покоев: отправилась на разведку и вскоре прибежала обратно с донесением — герцогиня вернулась и собирается почивать. Оказывается, целый день она была у императора. Удалось подслушать — завтра утром ее светлость куда-то уйдет, приказала подготовить местный наряд — покрывало и свободное длинное платье. У меня даже не было сил подняться из кресла, не пойду к ней. Все равно голова плохо работает и разговора не получится.

Прикажу горничной разбудить меня с рассветом и, явившись к дэйни, потребую ответов на все вопросы. Я умылась холодной водой, освежив опухшее и зареванное лицо, переоделась на ночь и, как назло, едва легла в постель, сон пропал. Да что же это такое! С час безуспешно пыталась заснуть, ворочаясь с боку на бок, но едва смыкала ресницы — перед глазами вновь и вновь вставала одна и та же страшная картина — водоворот и гибель моих родных. Кругом было тихо. Разбудить Линии или Верену? Нет, это жестоко. Девушки и без того умаялись, отваживаясь со мной. Пусть хоть они отдохнут.

Я вышла на балкон, подвинула банкетку и села. Было свежо, но не холодно, поэтому возвращаться за халатом не стала. Облокотилась о перила и положив голову на скрещенные руки, прикрыла глаза. Текли минуты, в саду щебетали ночные птицы, больше ни один звук не нарушал тишину. Внезапно я услышала, как внизу в кустах кто-то еле слышно зашуршал. Затрещали ветки и птицы, вспорхнув, улетели. Насторожившись, я выпрямилась. Из сада донесся легкий свист и негромкое.

— Злата! Отзовись, я вижу тебя на балконе.

Я замерла, позабыв дышать, сердце зачастило с бешеной скоростью. Дан, боже мой! Как он меня выследил? Ох, о чем это я, ведь он комит спатариев, а значит, осведомлен о расположении всех залов Палатия и китонов царской семьи.

— Мне нужно с тобой поговорить, спустись.

В его голосе прозвучали повелительные нотки, что мне совсем не понравилось.

— И не подумаю! — процедила сквозь зубы, с трудом подавляя вспыхнувший гнев. Да как он смеет приказывать. Я ему разве собачонка, побегу по первому зову?

— Тогда сам поднимусь.

— Не смей!

Я испугалась — здесь высоко и он может разбиться, к тому же не дай бог, кто увидит — позора не оберешься. Хотя, стражам их командир прикажет молчать или соврет что-нибудь. Нет-нет, все равно не позволю. Да что же это, какое бесстыдство! Впрочем, советоваться со мной никто не собирался. Пока я раздумывала, чем бы пригрозить обнаглевшему кошаку, снаружи что-то заскрежетало и вскоре довольная усатая рожа появилась над перилами.

— Ты с ума сошел! Куда, куда? — воскликнула я испуганным шепотом, в отчаянии понимая, что не могу остановить бандита!

— Сказал же, нам надо поговорить!

Тут я с ужасом увидела когти на лапах тигра, ой — слава богу — исчезают, и те превращаются в обычные человеческие руки. Ухоженные, с аккуратными ногтями на сильных пальцах. Заметив мой испуганный взгляд, княжич пожал плечами.

— Извини, пришлось немного трансформироваться, иначе не залез бы. Правда, кажется, стену немного повредил, ну да бог с ней.

Я покачала головой и всхлипнула, отступая назад. Дан быстро шагнул ко мне и крепко обнял, гладя по волосам.

— Чш-ш, так и знал, что ты не решишься уйти в Обитель! Что там делать, хоронить себя заживо? Злата, девочка моя, у нас с тобой вся жизнь впереди!

— Отпусти меня, — я рванулась, — нет никаких нас! Все кончено, ты разве не понял. И в Обитель все равно уйду, принцесса упросила последний раз съездить с ней в Эрсунну, а потом — отпускает меня со службы.

Словно не слыша, Дан продолжал удерживать меня в объятиях, цепко оглядывая комнату.

— Погоди шуметь, я сейчас все расскажу. Ого, — он присвистнул, — неужели тебе выделили такую роскошную спальню?

— Не придумывай, это комната принцессы.

— А где она сама?

— Ушла ночевать к бабушке, ей там поставили кушетку или кровать, не знаю. Плакала весь день, она очень чувствительная.

— Да ты что? Эльвейна может плакать? Ледышка разморозилась?

— Не смей, — я в бешенстве ударила его кулаком по груди, — это не повод для смеха! Погибли ее родные

— Ладно — ладно, не сердись, я все понимаю. На самом деле мне очень жаль базилиссу. Такая молодая и красивая. И мне показалось, очень несчастная. И наследник был отличным парнем.

Я горько всхлипнула.

— А как мне всех жаль! Так внезапно это случилось! Как странно: только что они были живы и Г ралент играл в мяч, и Ланбэра смеялась, как вдруг — раз, их уже нет!

Данвер прижал мою голову к своей груди, и некоторое время молчал, ожидая, когда утихнут мои судорожные вздохи. Боги, как же мне было хорошо и спокойно в его руках, я чувствовала себя защищенной от всего мира. Внезапно он заговорил.

— Мне тоже кажется странным все случившееся. Когда я играл с принцем в мяч, на небе не было ни облачка. А потом ко мне обратилась леди Ульвиэль, и сказала: к ней только что подошла одна из служанок, испуганная и встревоженная. Девушка сообщила — видела каких-то неизвестных недалеко от виллы, они шлялись в лесу за оградой. Я встревожился и заторопился наверх, позвав своих парней. Отругал часовых за невнимательность, но они уверяли, мол — никого не заметили. Мы тщательно проверили весь периметр, обошли дом и все постройки несколько раз. И за те полчаса, что меня не было на пляже, все изменилось. Откуда ни возьмись, задул ветер, появились тучи и волны, мне передали — в яхту ударила молния, да собственно, я успел разглядеть, как она горит. А кстати, ты, оказывается, тоже была на пляже? Раз видела принца с мячом. Где ты пряталась?

— Стояла за пологом шатра базилевса, — пробормотала я, — не хотела, чтобы ты меня заметил.

Данвер хмыкнул и задумчиво протянул.

— Жаль — во время самой трагедии меня не было.

— А что бы изменилось?

— Обернулся бы и махом доплыл до них, пригнал лодку обратно. Парни бы помогли, тигры прекрасно плавают.

Я вскинулась, сразу вспомнив злорадную улыбку бабушки. Господи, что же произошло? Она приказала мне не трогать мяч, пусть в него играет брат с базилевсом, отослала Дана и всех тайгеров, и помочь тонущим было некому! Но ведь не может Уля планировать убийство родной дочери и внука? Я схожу с ума? Пазлы не желали складываться.

— И этот внезапный ураган, — Дан покачал головой, — будто сработало заклятие. Но ведь настолько могущественных магов на Тиоре — единицы, и они не пойдут на преступление. Здесь какая-то темная тайна. Не пойму, в чем дело. Если ты там была, так может что-то заметила, Злата?

— Я стояла на выступе, там такой козырек из скалы торчит. Оттуда хорошо видно и к тому же у меня эээ, — я подавилась словами, черт, едва не сказала — эльфийское зрение. — У меня очень острое, да, необычайно острое зрение.

— Ты залезла на скалу? — изумился Данвер, — зачем тебя туда понесло, господи, а если бы упала!

— С высоты все было видно — лодку уносило течением и…. потом огромная волна опрокинула ее.

Я колебалась: сказать про змея? Но Дан может не поверить. Сочтет экзальтированной дурочкой. Нет, сначала мне нужно поговорить с Ульвиэль.

— Это все?

Я кивнула.

— Послушай, радость моя, скорее всего, ты уже слышала, что я теперь не наследный принц Тайгрода? К принцессе ведь приходил мой брат?

Я молча кивнула.

— Стало быть, ты обо всем знаешь? За отказ от помолвки родители выгнали меня вон, наверное, ожидали — начну проситься обратно. Тогда они смогут диктовать мне свои условия. А я просто уехал. Как тебе?

Не дождавшись моего ответа, он продолжил.

— Да бог с ними, что не делается, все к лучшему. Я ведь искал тебя и в той лесной резиденции, и в королевском дворце Ноймана, но потом мне сказали: ты покинула столицу, уехала в Обитель Аргеаны, что на границе с Винкау. И даже письмо от тебя передали. Тогда я решил заработать много денег и забрать тебя, а если надо — выкупить, или на худой конец — выкрасть. Виктар мне как-то раз пытался объяснить — тебя там нет, и быть не может, но ничего конкретного не сказал, ерунду молол, одни пустые слова, в общем, я его и слушать не стал.

В легком обалдении я слушала этот бред. Господи — еще и письмо откуда-то взялось!

— Как это выкупить? Там девушки в рабстве, что ли?

Дан смутился.

— Не знаю, но Флат рассказывал, мол, не всегда послушницу отпускают.

Зато, если внести большой взнос в пользу обители, то старшая жрица позволяет той уйти. Но это все ерунда, раз ты не ушла в Обитель, то и проблем с их стороны не будет. Зато отныне я свободен, как ветер. Правда, больших денег у меня теперь нет, но я их заработаю! И никому не буду обязан! Собственно — уже начал. Жалование комита спатариев немалое! И главное — мы можем пожениться! Никто не в силах запретить мне взять тебя в жены! Злата, милая — ты слышишь меня? Мы сможем заключить брак! Честный брак, как ты и хотела!

Я молча хватала ртом воздух, онемев от радости и возмущения одновременно! Когда это я заявляла подобное? Ничего себе, выходит — я упрашивала его жениться на мне, и он, наконец-то, сподобился дать согласие? Каков наглец! Собравшись с мыслями, вывернулась из его рук и отступила назад.

— Ты глухой? Или совсем глупый, раз ничего не понял! Я не хотела быть, как это у вас называется — твоей амаритой, но это не означает, что мечтала о браке с тобой! Да с чего ты взял, что стать твоей женой — это предел желаний?

— Но почему? — с искренней обидой воскликнул Данвер.

— Ты уже показал мне свое настоящее лицо! Ты очень плохо относишься к женщинам!

— Неправда! Я люблю их! Э-э, то есть, я хотел сказать, что очень хорошо отношусь к ним, с уважением и вообще…

Не выдержав, я ударила его кулаком по плечу и зло рассмеялась.

— Ага, любишь пользоваться девушками из своего окружения и меняешь их, как перчатки! Ты настоящий бабник! Зачем мне такой муж? Ты планировал удобную жизнь — и жена, и любовница рядом. Жену, чтобы не мешала, можно отправить в дальнее поместье! Это твои слова? Думаешь, я легко забываю?

Я распалялась с каждым словом, душная волна гнева затопила сознание.

— Жить с таким двуличным подлецом, и каждый день ожидать, что у тебя появится другая? Нет уж — лучше стать жрицей Аргеаны.

Княжич стоял, тяжело дыша и широко раскрыв глаза.

— Да говорю же — все это в прошлом! Выслушай, прошу — это очень важно! Когда оборотень встречает свою пару, то все другие женщины исчезают. Я никого не видел, кроме тебя! Клянусь, с момента нашей встречи я не прикасался к Равиде!

— Зато она очень даже к тебе прикасалась.

Я осеклась, ой, чуть не проговорилась, ведь хотела продолжить — на балу тигрица так и лезла обниматься. Хорошо, Дан не понял о чем, конкретно идет речь.

— Но это ее дела, а не мои! Я виноват лишь в том, что не сразу понял и поверил в такое счастье. Злата, прости меня за глупость! Я обидел тебя, но прости, не наказывай нас на всю жизнь! Я не могу ни жить, ни дышать без тебя! Ты ведь тоже любишь! Я не верю в твое равнодушие!

Господи, когда этот гадкий кошак успел подобраться так близко? Зачем он целует меня так — едва касаясь губами, опаляя дыханием кожу? В уголок рта, в шею и чуть ниже, где ключицы, и в плечо. Поднимает голову, шепчет, блестя глазами.

— Ни за что не отдам тебя Храму. Пусть лучше боги убьют меня, чем разлучат с тобой.

— Не отдавай…

Это мои слова? Какого черта, я, что сошла с ума?

Он смотрит в упор, пристально, словно гипнотизирует. И я, словно пьяная, не понимая, что происходит дальше, подчиняюсь ему.

Как я очутилась в кровати и в руках Дана? Спросите о чем-нибудь другом, не знаю. Я всегда мечтала о романтической любви, волшебной и прекрасной, как лунный свет и далекие звезды, которыми достаточно любоваться и ничего больше.

А любовь хищника — это страсть, жестокая, затмевающая рассудок, и… нежность его рук, и мягкость губ. Каждое его движение и касание отдавались во мне сумасшедшим, почти болезненным наслаждением. Я падала, нет, мы летели вместе в прекрасную и страшную бездну, где не было ничего, кроме огня, с рычанием набрасывающегося на тела и души…Мы сгорали заживо.

***

Солнечный луч скользнул по лицу, и я открыла глаза. Стук в дверь.

— Просыпайтесь!

Господи, кто это? Линии, что этой назоле надо? Ах, да, я же сама велела. Попробовала встать, но была остановлена тяжелой мужской рукой, придавившей меня к постели.

— Куда ты спешишь радость моя?

Захлебнувшись криком, я медленно повернула голову.

Княжич лежал рядом, поверх одеяла, обнаженный и, подперев рукой щеку, смотрел тяжелым и ласковым взглядом. О Лалли, что же я опять натворила. И ведь не скажешь богине — мол, отдавалась парню, даже не приходя в сознание. Ложь, очень даже в сознании была. Разве что в неадекватном. С замутненным рассудком. И если в прошлый раз можно было списать все на вино с атли, то сейчас винить некого, кроме себя. Погодите, как это некого? Это все тигр виноват! Он на меня так странно действует! Вот и сейчас — от его коварной улыбки, синего взгляда из-под ресниц меня бросает в дрожь…

Дан тихонько притянул меня к себе, горячие губы коснулись моей щеки.

— «Коснусь губами нежно твоего плеча, Прижмусь к тебе, от возбужденья тая. Бурлит огонь в крови, и плоть так горяча, Я каждой клеточкой тебя желаю». (А. Куприна. Стихи. ру.)

Ох, неужели он для меня это сочинил?

— Ее светлость уже проснулась и собирается уходить! — продудела Линии в дверную щель.

Все лишние мысли тут же выкинуло из головы, ну ладно — не совсем выкинуло, но я их временно погрузила на самое донышко, и укрыла плотным слоем прохладной воды. Не сейчас!

Ужом выскользнув из кольца объятий, схватила халат и кинулась в ванную, но остановилась. Возникла другая мысль — лучшая!

— Мне нужно проследить за леди Аренсай, пойдешь со мной? Если не можешь, то я одна, только решай быстрее, слышал — она уходит!

Нужно было видеть изумленное лицо Данвера. Он, конечно, рассчитывал на продолжение банкета, однако, стоит отдать ему должное, взял себя в лапы и сориентировался кошак быстро.

— Без проблем!

— Тогда жди меня у ворот, да смотри, чтобы госпожа тебя не заметила.

Он оделся в секунду, и пока я раздумывала, как бы незаметно вывести эту здоровенную зверюгу из китона, Дан решил задачу самым простым, с его точки зрения, способом.

Вышел на балкон и обратился огромным котом. Белоснежная шерсть сверкала и переливалась в утренних лучах, черные полосы казались бархатными. Словно завороженная, я протянула руку, но ни погладить, ни восхититься не успела — наглец лизнул меня в губы и легко перепрыгнул через перила. Уже на газоне, приземлившись на лапы, поднял голову, сверкнул голубыми глазами и неторопливо потрусил за угол, помахивая хвостом. Я остолбенела. Он так и будет в облике тигра расхаживать по садам Палатия? Нет, слава богу, этому позеру хватило ума сообразить: не следует пугать народ. У выхода на аллею вновь стал человеком. Я перевела дух и помчалась одеваться. Срочно отыскать платье попроще, туфельки без каблуков и легкое покрывало. С непокрытой головой здесь ходят только нищенки или продажные женщины.