Я купил тебя. Дорого (СИ)

43

Демьян

Одупляюсь только когда салон начинает заполняться водой. В голове шарашит пульс, перед глазами всё заволокло пеленой от удара.

Выстрелившая подушка душит и не даёт пошевелиться.

Кое-как нащупываю замок ремня и отстреливаю его. Из подлокотника выуживаю маленький складной нож и сначала протыкаю подушку, которой прижало Милу, а потом свою.

Вода уже доходит до колен, а машина погрузилась полностью, по самую крышу. Надо пресечь панику и выбираться.

— Милка, — трясу девчонку за плечо, но она, кажется без сознания. Над бровью кровь, в уголке рта тоже. — Пиздец. Мила!

Не реагирует.

Дышит.

Самому уже тяжело дышать — кислорода в машине всё меньше.

Надо выбираться.

Надо, нахрен, выбираться!

Переклоняюсь через Милу и тянусь к замку её ремня. Отстегнуть получается быстро, но вот двери из тачки открыть так скоро не получится. Давление воды снаружи слишком сильное.

Опускаемся мы медленно, да и в целом глубина Кубани метров под пять, но дышать в машине уже тяжело.

Стеклоподъёмники не срабатывают. Приходит всё тем же ножом подцепить стекло и продавить вниз до зазора. Вода начинает прибывать быстрее, но так машина может перевернуться, поэтому я то же проделываю и с окном возле Милы.

Салон заполняется довольно быстро. На дно мы идём тоже быстрее. Когда вода уже достигает груди, я подхватываю Милу, фиксирую её голову как можно выше и бью ногой по лобовому.

Раз. Не срабатывает.

Два. Стекло идёт “паутиной”.

Ну давай, блять, уже, давай!

Только с четвёртого удара удаётся разбить и вытолкнуть стекло.

Вода заполняет салон полностью, и я, вдохнув максимально глубоко, начинаю выбираться из автомобиля через брешь.

Надо поторопиться. Выкарабкаться побыстрее.

Плыть наверх тяжело. Стараюсь делать это вместе с пузырями воздуха, что всё ещё поднимаются от машины — с ними чуть легче.

Первой выталкиваю голову Милы, потом выныриваю и хватаю воздух сам. Теперь бы ещё до берега доплыть и не попасть в течение. Кубань очень непредсказуемая река и опасная.

— Мила… Мила! — кладу её на плиты, когда выцарапываюсь на берег. У самого дыхание рвёт, но сейчас плевать. — Мила!

Она по-прежнему без сознания. И не дышит!

Не помню, когда у меня в последний раз дрожали так руки. Если только на похоронах Нины.

Но Мила не умрёт! Я не позволю. Не позволю!

Зажимаю ей нос и толкаю свой выдох ей в лёгкие. Ещё раз. Ещё раз.

Давай же, дыши!

Не дышит. Она не дышит.

Мир застилает красной пеленой.

Сердце ревёт в груди.

Я не могу потерять эту девочку. Не могу!

— Давай, Мила, давай же! Ну, трактористка, дыши, блядь!

Крышу срывает, и я громко рычу, почти до крика срываю горло.

Но внезапно девчонка закашливается, и вода выходит из её лёгких, стекает тонкой струйкой по подбородку.

Это приводит в чувство. Она всё ещё без сознания, но я беру себя в руки. Подхватываю её и выбираюсь по склону от реки на трассу.

Какая-то тачка.

Мимо проезжает!

Гондон! Неужели, не видишь, что у меня девушка без сознания на руках?

Видел, конечно. Мудила.

Вторая тачка так же. Мать их!

Тормозит третья. Какая-то бэха, не сильно молодая. За рулём девчонка — ещё совсем соска. Лет двадцать и то нет, наверное. Губищи здоровенные, вся как кукла. Смотрит и глазами хлопает перепугано.

— Помоги, девочка, — голос у меня хрипит сорванный. — В больницу надо.

— С-садитесь, — кивает спешно, и я слышу, как отмыкаются замки на дверях.

Осторожно кладу Милу на заднее сиденье, а сам, пытаясь не спугнуть, у девчонки спрашиваю:

— Может, за руль пустишь? Быстро надо домчать.

— Я могу быстро, — кивает.

— Ладно.

Влезаю на заднее к Миле, кладу её голову на колени себе.

Может так и лучше, что не за рулём я, трясёт всего. Не дай Бог ещё раз влетим.

Девчонка поджимает свои губищи и даёт на газ. Действительно ведёт быстро, но вполне осторожно. По пути забивает голосовым в навигатор ближайшую больницу.

— В ЗИПовскую? Или скорую на встречу вызвать? — спрашивает на ходу.

— Да, давай в ЗИП. Если сами, быстрее будет.

Пока она везёт нас, время словно останавливается. Я убираю у Милы с лица мокрые волосы и глажу по щеке. Хочется прошептать ей, что всё будет хорошо, но вместо этого меня кроет ледяными волнами вины.

Это я не справился с управлением.

Я влетел в ограждение моста.

Зачем дёрнулся за ней, когда схватилась за ручку? Двери ведь всё равно закрыты были на замок.

Идиот. Рефлекс дурацкий сработал.

Глупо как! Глупо!

— Здравствуйте, — слышу голос девчонки за рулём. Кажется, она звонит куда-то по гарнитуре. — Меня зовут Алина. Я еду в вашу больницу, и у меня в машине мужчина и женщина. Они мокрые, и девушка без сознания.

— Мы слетели в машине с моста в реку, — подсказываю, отмечая про себя, что Алина эта молодец. Не только взялась подвезти, в отличие от двух мудаков, промчавшихся до неё, ещё и заранее в больницу позвонила, чтобы быстрее всё прошло на пропускном.

— Мужчина утверждает, что они слетели с моста в реку.

— Мужчина ранен? — спрашивает диспетчер БСМП по громкой.

— Нет, я не ранен. Девушка ранена, кажется. С виду незначительно, но она без сознания.

— Понятно, — диспетчер услышал меня и без дубляжа девушки за рулём. — Ожидаем.

— Если можно, — добавляю, — сообщите Матвею Кузнецову, будьте добры. Скажите, что это Демьян.

После недолгой паузы, диспетчер всё же обещает позвонить в ординаторскую и сообщить Матвею. Я бы и сам позвонил, но телефон покоится где-то на дне Кубани, вместе с мерсом.

Прикрываю глаза и просто жду, сжимая холодную безжизненную ладонь моей трактористки. Жду, что сейчас мне скажут, что она в норме. Что будет в норме.