Василиса
А я отставила ноутбук, легла на кровать и улыбнулась. Я понимала, насколько я жалкая, но он, наверное, и сам не понял, как меня воодушевил своими словами.
И дал почвы для размышлений. Старше, в отцы гожусь, а ты ребенок. Вот что у него в голове, вот что его останавливает. Вот над чем надо работать. И капризами тут делу не поможешь. Значит, нужно дать ему увидеть, что я уже не ребёнок.
Я слышала, как он ушёл. Поехал в свой грёбаный клуб. Злит? Бесспорно. Но прав закатывать истерики у меня нет. Поэтому как есть.
Вечер тянулся очень медленно. Я старалась не смотреть на время, не думать о том, что он делает там, вообще о нём не думать. Но сон не шел, как я не пыталась уснуть. Около часа встала, сходила на кухню, потом в ванную, когда услышала оживление в коридоре.
Вышла, выглянула подозрительно, чтоб убедиться, что не увижу там ничего крамольного.
Леша был один, и, кажется, сражался с гравитацией. Он снял туфли и едва не свалился на спину, неаккуратно качнувшись назад.
— Вооооу, — подлетела резко, почти прыжком, подхватывая этого медведя, — держу. Я держу тебя.
— Детское время закончилось, уйди спать, — отмахнулся.
— Ладно, — отрезаю, убирая руки и переставая быть опорой для его тела.
Позволяю себе окинуть его злым взглядом и собираюсь развернуться и уйти, как он тоже резко дёргается вперёд, наверное, чтоб меня обойти, и происходит столкновение, за которым следует эпичнейшее падение.
Мы оба оказываемся на полу, я полностью примята к ламинату его сильным и тяжелым телом. Встречаюсь взглядом с ним и непроизвольно начинаю смеяться.
— Слезь с меня, — ляпнул невпопад Лешка, пытаясь встать.
— Я вообще-то под тобой, — усмехаюсь, глядя в его глаза. Затем взгляд опустился на его губы.
— Сегодня я не в дрова и не смотри так. Я прекрасно знаю, что означает этот взгляд у женщин.
— И что же он значит? — играю бровью, внимательно и почти невинно глядя на него.
— Ты точно была девственницей до меня? — сваливается на бок, потом грузно на спину и прижимает ладони к лицу.
— Ты сам всё видел, мне не за что краснеть, — пожала плечами равнодушно. — И сейчас я просто вышла на шум, а не потому что мечтаю о сексе с тобой. Самонадеянность тебя не красит, Шагаев.
Поднимаюсь на ноги и протягиваю ему руку.
— Я сам, лучше уйди.
Шарпается в карманах, извлекает мобилу и кому-то звонит. Слышу то, как говорит кому-то.
— Приезжай, я хочу трахаться.
Я не успела уйти далеко, когда услышала, что он сказал. Меня как кнутом по спине ударили.
— Ты охренел?! — прогремела на весь коридор, влетая в его спальню как разъярённая тигрица.
Меня так колотило от злости, от его пренебрежения, что мне казалось, что на сей раз на простынях его кровь будет.
— Выйди из моей спальни, — злобно зыркнул на меня Шагаев, сражаясь с рубашкой и брюками.
— Я тебя убью сейчас! — рычу, игнорируя его предупреждения.
Это просто жесть, как меня из-за него подносит. Я никогда так не вспыхивала ни с кем, а сейчас смотрю на него, и меня всё раздражает. Как он возится со своей дурацкой рубашкой. Он издевается?! Я его убивать пришла, а он в пуговице запутался.
— Да задолбал, — вспыхиваю, подлетаю и резко дергаю его рубашку так, что она мгновенно распахивается, а пуговицы весёлым перестуком разлетаются по полу в разных направлениях.
— Ты хочешь уже завтра уехать в Лондон? — перехватил мои запястья цепкими пальцами и вполне будничным голосом задал свой вопрос.
Не могу пошевелиться, и мне ничего не остаётся, кроме как плеваться ядом.
— Лучше прямо сейчас, до приезда твоей шлюхи.
— Хорошо, сейчас так сейчас. А теперь выйди из моей спальни. Тебе пора собрать свои вещи.
Он отпускает мои ладоши и зря. Я зла и не контролирую себя в этой злости.
Моя ладонь резко припадает к его ширинке, и я чувствую, что джинсы скрывают внушительных размеров стояк. Зло усмехаюсь, спалив своего взрослого любовника на горячем.
— Давай, теперь расскажи мне, что не хочешь меня!
— Что ты от меня хочешь? — оскалился надменно и отбросил мою руку.
Его вопрос застал меня врасплох. Потому что у меня нет на него ответа. Особенно когда я так накалена от злости. Хмурю брови, пытаясь зацепиться хоть за какую-нибудь колкость, но как назло ничего на ум не приходит.
— Я не знаю, — говорю как есть.
— Тогда иди, бери свои игрушки, надевай пижамку и добрых снов, Василиса.
Игрушки. Опять что ли?
Чёрт, ну сам же меня провоцирует на глупости!
— Моя игрушка таранит твои штаны, и ты идёшь с ней в комплекте, — на сей раз презрительно скалюсь я, возвращая ему его же зубоскальство.
— Мне есть с кем спать. Иди в постельку, будущая мать моего ребенка. Не провоцируй. Уже раз это случилось, сегодня точно не твой день, птенчик.
— Ах, так? Позвони своей шмаре и отмени то, что назначил, иначе проснешься с ней утром, а ни меня, ни своего птенчика не увидишь. И я не шучу. Ты не уважаешь меня, получаешь в ответ ровным счётом тоже самое, — пожимаю плечами хладнокровно.
— Коля на посту. Я не переживаю. А если ты пытаешься заботиться о моей верности с какого-то чуда, забей. Я свободный мужчина. Твои угрозы мне смешны. А теперь брысь из спальни. Я должен принять душ до приезда своей любовницы.
— Твой выбор, — киваю, жёстко, как делец, который только что закрепил сделку.
Потому что так оно и есть. И спасибо за информацию о Коле, учту, когда буду проворачивать дельце.
Я молча разворачиваюсь и выхожу из его комнаты. У меня много дел.
Я слышала, как он ушёл в душ. А потом, как хлопнула входная дверь. Смех, какая-то пошлая перебранка. А потом дверь в его спальню хлопнула.
А потом оттуда стали доноситься звуки, которые я настолько сильно не хотела слышать, что готова была уши себе оторвать. Уверена, что он назло делает это громко. Я спала с ним, я помню, какой он, он так не шумел. Со мной. Чёрт бы его побрал!
Осознаю, что по щекам ручьями текут слёзы. Но нет, не время рыдать. Время бежать. Пока они слышат только себя и не услышат моего побега.
На лестничной клетке наталкиваюсь на Николая, о котором удобно предупреждена Шагаевым. У меня заготовлена для него легенда.
— Привет, — улыбаюсь приветливо и открыто, — мне нужна помощь. Желудок скрутило, кажется, женские дела, и срочно нужна аптека. Могу в обморок упасть, я так однажды упала и сотрясение было. В общем, нужна аптека и сильное плечо рядом.
— Алексей Викторович в курсе? — подозрительно уточняет Николай.
— Алексей Викторович слишком занят, натягивая какую-то деваху. Не хочу отвлекать от важного дела, я там не к месту со своим больным животом.
В этот момент из квартиры доносится громкий стон, нам слышно приглушенно из-за тяжелой железной двери. Я поджала губы. Коля молча кивнул.
— Пойдём.
В машине ехали молча. У меня не было ничего, кроме сумочки. Опять же, благодаря предупреждению Шагаева о Коле, я оставила большой рюкзак, который изначально хотела взять, и пошла налегке. Куплю себе новые вещи, наплевать. Этими пусть подавится.
Я так сильно ненавидела его в этот момент, что трудно передать словами. При этом мое лицо оставалось невозмутимым настолько, насколько могло быть. Не зря же я хотела поступать в театральный.
В аптеку он зашёл со мной, затем зашли в ночной супермаркет, где я настойчиво потащила его в отдел прокладок и долго с чувством выбирала самую большую пачку. Затем отправила Колю на кассу, а сама попросилась в туалет, выдрав одну из прокладок из пачки посреди супермаркета и поражаясь терпению этого парня. У меня на его месте уже глаз от злости дёргался бы, а он ничего, бодрячком.
В супермаркет зашла толпа молодых ребят, большая шумная компания, и я резко выпрыгнула из туалета и, скрывшись за их спинами, сбежала.