Я не ее копия

44 глава

Василиса

— Меня сейчас стошнит, — я поднялась на ноги и тут же оказалась в объятиях Леши. Чувствую, что он весь напряжен. Не представляю, каково ему это слушать. Мне противно.

А еще чувство вины, которое никуда не девалось, снова противно заныло внутри. Я убила Колю. Одержимость этого больного мной и мои действия стоили моего мужу жизни. Я себя никогда не прощу.

Поднимаю взгляд на Лешу и молча смотрю ему в глаза. В моих глазах плещется слишком дикий коктейль чувств.

— Я сделаю все, чтобы ты попал в самую стремную тюрьму в этой стране, мразь, — едва не плюнул в лицо Ростову мой мужчина, вжимая меня в свое тело сильнее, от чего я делаюсь сильнее и увереннее в себе.

— Нужно было сразу тебя мочить Шагаев, ещё в тот день, когда ты отдал эту овцу замуж за Дронова. Это ты корень зла. А я не хотел много смертей, но вы меня вынудили! Вы!

— Мы достаточно услышали, здесь психиатр не поможет, но я хочу верить, что экспертиза покажет твою вменяемость, и ты покатишься под суд.

— Могу вас заверить, вполне вменяемость, суда не избежать, — комментирует Романов, — что же, раскаяния я не слышу, дело Ростова уже в суде, вас вызовут для дачи показаний.

— Это ещё не конец! Я убью тебя Шагаев, а твою суку буду иметь во все дыры!

Ростов так страшно взвыл, что дежурный полицейский намерено вывернул ему руки чтобы Юзик не вздумал наброситься на нас.

— Катись в преисподнюю, где тебе место, мразь.

Гаркнул Леша, а я на сто процентов согласна с этим пожеланием.

— Введите, это бесполезно.

Когда за дежурным закрывается дверь, я немного расслабляюсь.

— Вы в порядке, Василиса?

Качаю головой. Чувствую, как адски начала болеть голова.

— Сделайте все, что в ваших силах, чтоб он сгнил в тюрьме.

Крепче сжимаю руку Леши, горя желанием скорее оттуда свалить.

— Непременно, — соглашается следователь.

Ещё некоторое время мы общались, заполняли необходимые документы, а потом свобода.

— Горжусь тобой, ты была сильной девочкой, — Лёша обнимает меня одной рукой и ведёт к автомобилю.

— Мне кажется, я была размазней, — смотрю на него с легкой степенью недоверия, крепче прижимаясь к нему.

Поднимаю взгляд, когда останавливаемся у машины.

— Все мои силы заключаются в том, находится ли мой лев за моей спиной. Я бы не справилась без тебя. Обещай, что мы больше не расстанемся.

— Я и в прошлый раз не собирался, — поджимает губы и смотрит куда-то вдаль, ему до сих пор больно за потерянное время, хотя он понимает, что та мера была вынужденной.

— Человек только что при тебе озвучил, что дрочил, пока моего мужа намотало на колесо… — качаю головой, потому что эта фраза, очевидно, никогда не сотрется из моего мозга, а затем касаюсь его, заставляя посмотреть на себя. — Мы наверстаем все, что упустили, родной. И тебе видимо придется сделать мне принца вслед за принцессой, чтобы наверстать все, что ты пропустил. Ох, уж эти звуки рвоты из туалета, весело будет, тебе понравится, — пытаюсь веселиться, чтоб приободрить его.

— Ты заманчиво завлекаешь мена на роды? — включается в игру и сжимает мою некогда тонкую талию.

— Ты же любишь у меня все контролировать, — веселюсь, — а то вдруг врачи неправильно твою дочь примут и не так на руки возьмут.

Леша принял свою дочь сам, первым взял в руки. Я лежала, бесконечно уставшая, но каким-то чудом при этом полная энергии, адреналин гонял по организму всю кровь, не давая отключиться.

— Эй, можно я тоже посмотрю чудо, которое произвела на свет? — улыбаюсь, обращаясь к любимому, потому что понимаю, что он завис. В ту минуту, как его взгляд сфокусировался на крошечном человечке, вся комната для него будто растворилась, и это было самое шикарное в мире зрелище. Но я сгорала от любопытства, и мне тоже не терпелось влюбиться в это крохотное лицо.

— Ты все таки решилась, как её назвать, или это сделаю я, пока ты здесь учишься надевать подгузники, любовь моя?

— Определиться с именем будет гораздо проще, если ты дашь мне наконец посмотреть на неё, — усмехнулась, придав голосу притворной сердитости. Как я могу сердиться на него? Он её сутки со мной рожал и делал массаж спины столько, сколько требовалось, пока я пыталась перетерпеть особенно сильные схватки.

Любимый наконец подходит ко мне, и у меня даже замирает дыхание на несколько секунд.

Она самая красивая девочка на всём белом свете. Это крошечное личико сделало слепок на моем сердце сразу же, как только я ее увидела.

— Алиса, — улыбнулась, протянув руку и коснувшись её, словно не могу поверить в то, что она настоящая. Поднимаю влюбленный взгляд на своего любимого и улыбаюсь, — одна лиса у тебя уже есть, будет две. Лиса и маленький лисенок.

— А мне она больше на Анечку смахивает, — подтрунивает Шагаев и смеётся, мстит за испорченные нервы в последние дни.

Я была безумно капризной и не знала, чего хотела. И имя меняла пять раз на дню.

Поднимаю задумчивый взгляд, потом перевожу взгляд на дочку, примеряя имя. Анечка. Анна Алексеевна Шагаева.

— Может и Анечка, — говорю негромко, растерянно, и к нам подходит доктор, забирая дочь для стандартных послеродовых процедур.

— Похоже, с именем дочери мы определимся после того, как ты относишься, родная.

Лешка держит мою руку, а глазами следит за медсестрой, которая ухаживает за хнычущей дочкой.

— Люблю вас, — выдыхает удовлетворенно и смотрит мне в глаза и кстати, замуж когда за меня выйдешь?

— Точно не сейчас, — смеюсь, представляя свой вид. Я не спала двое суток. Почему Леша еще не убегает с испугом мне непонятно.

— Шаг за шагом помнишь. Мы сделали огромный шаг. Следующий — свадьба.

Я понимаю природу его вопроса именно в этот момент. Собственник по натуре, а на бумаге никто, и должен проконтролировать, что принцессу Шагаевой запишут, а не по моей фамилии. А для этого нужно официально сделать Шагаевой и меня.

И я не то, чтобы простив, просто с огромным животом после того, как утряслась вся тягомотина с судами, было уже как-то не до этого. И теперь мой лев явно хочет взять свое.

— У тебя ровно месяц на то, чтобы впрыгнуть в то платье, от которого ты страдала каждый раз в ТЦ, когда мы гуляли.

— Изверг, — сделала большие и круглые глаза, — а это я куда дену за месяц-то! — хватаю руками круглый, уже не беременный живот. Да, принцесса из своего жилища выехала, но жилище то осталось.

Впрочем… Где наша пропадала? Придется напомнить телу, что такое спорт, и все, чем учил меня он, мой первый муж.

После суда, в котором Ростова впаяли пожизненный срок, Коля приснился мне. Мы гуляли по той же улице по дороге с его работы, по которой гуляли сотни раз, и много разговаривали. Он улыбался и гордился тем, какой я стала смелой и большой. Понимаю, что это проделки моего подсознания, чтоб усыпить ноющую совесть, но было, во-первых, бесконечно приятно вновь увидеть его, а, во-вторых, после этого сна мне стало немного легче. И теперь я вспоминала о нём не с болью и виной, а с легкой грустью и улыбкой.

— Ладно, — смотрю внимательно на Шагаева. — Твоя взяла. Через месяц в ЗАГСе. Я буду в белом.

— А я буду с дочкой, — играет бровями мой уже почти муж, — удиви нас.

Алексей

Стою у окна, за спиной кряхтит Анюта, а я улыбаюсь, понимая, что наконец-то моя жизнь вошла в правильное русло. Две девчонки навечно поселились в моем сердце, и я этому несказанно рад.

Сегодня Василиса стала моей женой. И да, она рано утром, покормив малышку, умчалась наводить красоту, оставив дочь на меня и нянечку. Стрекоза. Свела меня с ума, надолго, а может быть и навечно. Я предвкушал нашу роспись, ждал этой минуты, как пацан. А в самый ответственный момент дрожащими пальцами надел кольцо на палец той, которая изменила меня навсегда.

Дочь забавно чмокает, а я знаю этот звук, довольна тем, что ее животик наелся. Даже могу не поворачиваться и сказать, как именно она смотрит на маму. С улыбкой. Крошечная пуговка, а уже улыбается. Я просто в шоке. Губками ловит сосок и довольно мурлычет. О да, я сам без ума от пышной груди своей девочки. А сегодня именно тот день, когда наконец-то смогу попробовать Василису в качестве жены. Жадно подмять под себя и наконец-то не сдерживать свою сущность, а брать её до изнеможения.

— Уснула? Спрашиваю свою жену и поворачиваюсь к девчонкам.

Одна довольно сопит у груди, а вторая гладит темные волосики и улыбается мне, изучая меня с ног до головы.

Развязываю пояс халата и даю понять, что я весь на грани.

— Оу, бонжур, мисью, — усмехается девчонка, глядя на свой трофей.

Аккуратно поднимается на ноги с малышкой, укладывает её в кроватку, кладёт рядом радионяню, чтобы прибежать по первому зову, если дочка закряхтит.

Подходит ко мне, прильнула всем телом, трётся кожей о мою напряженную кожу.

— Кыш, твоя жена не против пошуметь, а я не хочу разбудить принцессу.

Бросаю на дочь влюбленный взгляд, мысленно посылаю ей слова любви и только потом смотрю на свою драгоценность. Вызов в глазах, халатик почти распущен, пальцы дерзко изучают мое голодное тело.

— Не жди пощады, Шагаева, ты меня знаешь, дергать тигра за усы опасно.

Знает, но дёргает всё то время, что вместе. Любит быть наказанной, стерва. Подхватываю свою любовь на руки и на ходу впиваюсь жадным поцелуем в ее губы.

— Шагаева, я так долго этого ждал, теперь покажи папке свой аппетитный задок.

Швыряю ее на кровать и жду, когда станет на четвереньки и выгнет спинку.

— Дергать тигра за усы — моё любимое занятие, — мурлычет дерзко, приподнимаясь на локтях. Сбрасывает халат окончательно, выкинув на пол, а затем делает то, что приказано, да так эротично, что у меня яйца сводит от одного вида.

— Ну же, папка. Я читала, что первый раз после родов может быть похож на первый раз в принципе, так что… Попытка номер три? — хмыкает, сжав пальцами простыни и прогнувшись, как кошка, открывая мне слишком офигенный вид.

— Зараза, — шлепаю ее по попе и туда же целую, — проверим твою тугую дырочку, крошка.

Напряжение не спадало до тех пор, пока она не взвизгнула и не запустила реакцию, после которой меня было не остановить. Как же я скучал за этой шумной девочкой, которая сейчас подо мной вытворяла невероятные финты. Я не выпущу ее из постели до тех пор, пока не почувствую облегчение. Впрочем, у нас так постоянно, и я доволен раскладом.

— Люблю тебя, Шагаева, — кусаю ее тонкую шейку и рычу в порыве страсти, в последний раз вколачивая член в тугую дырочку.

Не обманула, я просто взвою сейчас от того, как сладко в неё погружаться.

— Люблю тебя сильнее, — вторит, отдаваясь без остатка.

Вдруг оборачивается и спрашивает:

— Успеешь вытащить или за вторым идём?

— Угомонись, жена, — рычу отчаянно и выпускаю ее из своих тисков и улыбаюсь победоносно, когда моя горячая сперма орошает ее белоснежную кожу.

Смотрим друг другу в глаза и улыбаемся, довольные тем, что дорвались друг к другу.

Падаю рядом и целую нос.

— Люблю тебя, малыш.

Прижимается ко мне, улыбается счастливой улыбкой и отвечает.

— И я тебя.

Гладит мою кожу и бросает деловито, как бы между прочим.

— Долго не отдыхай, я требую ещё один раунд.

Глупышка. У нас впереди целая жизнь этих раундов, и я не пропущу больше ни одного. Что и собираюсь доказывать ей всю ночь, пока мы не вырубимся от усталости.

Конец