Я не играю в любовь!

5

Джеральд не спал всю ночь, лишь изредка проваливаясь в то, что скорее можно назвать забытьем, чем сном. Мысль «что я наделал?» не давала покою, носилась в голове по кругу, полностью отравляя ощущение наполненности, возникшее после близости с Молли.

Что он наделал?

Не в его правилах было заводить случайную интрижку с малознакомой женщиной. В его жизни случилось несколько довольно продолжительных романов, которые, правда, ничем тоже не закончились, но между ними свою жизнь Джеральд не стремился заполнить. Достигнуть цельности, не распыляясь на мимолетные увлечения, – только так! А сегодня…

Что произошло сегодня?

Глупость, яркая вспышка страсти, проявление слабости?

Эта девочка еще почти ребенок. А уж по поведению – точно. Она же не может меня полюбить! – подумал Джеральд. Слишком юная, слишком ветреная, слишком непостоянная, несерьезная… милая…

Черт, у нас все равно ничего не выйдет! Это быстро проходящее увлечение, всего лишь увлечение, успокойся, старина. Да, очень сильное, потому что… потому что произошло то, что произошло. Но это не должно ничего значить. Чем острее влечение… ну пускай чувство… тем быстрее оно уйдет! Уйдет! Ох, Молли, что за глупость мы сделали?

Джеральд попытался представить, как после этого они будут встречаться в магазине, на улице или, что вероятнее, опять какая-нибудь история выйдет. Зная мисс Неприятности можно предположить, что довольно скоро! И что тогда? Может, для нее то, что произошло, ничего и не значит… конечно, разве важен случайный секс для девушки двадцати с небольшим, привыкшей к вольной актерской жизни? А я… Как мне смотреть ей в глаза? Что говорить при встрече? Будет ли она намекать на этот вечер? Улыбаться? Но я, черт побери, мужчина, я выдержу, выдержу…

Господи, зачем я ей сказал, что люблю?..

Солгал ли я?

Нет, боже мой. Не солгал!

Но все равно ничего у нас не получится.

Я старше на десять лет. Молли – взбалмошный ребенок. Очаровательный, красивый ребенок. Ладно, полуребенок… Сегодня она со мной, а завтра это легкомысленное создание увлечется кем-нибудь еще. Что тогда?

Джеральд старательно закрывал глаза на то, что сегодня с ним была даже не девушка, а страстная молодая женщина, а тем более не видел того, что это была любящая женщина. Люди предпочитают закрывать глаза на то, что мешает им возводить стену из собственных проблем.

Наступил серенький осенний рассвет. Контуры предметов в комнате и силуэт яблони за окном становились все более четкими, обстановка приобретала краски.

Молли проснулась рано. Что-то промурлыкала, провела ладонью по груди Джеральда, словно хотела удостовериться, что он – здесь.

Никогда прежде Молли не доводилось просыпаться в одной постели с мужчиной. Она чувствовала себя счастливой. И все же… Ей также не приходилось ложиться в одну постель с человеком, которого она знала меньше недели. От этой мысли Молли впервые за прошедшие несколько часов испытала неловкость и смущение.

Хорошего же он теперь обо мне мнения, наверное… Ладно, исправим.

Приоткрыла только один глаз, отчего личико приняло хитрое выражение. Страшно удивилась тому, что Джеральд не спит.

– Доброе утро. – Молли улыбнулась и прикоснулась губами к плечу Джеральда.

– Доброе утро.

Он попытался произнести это нейтральным тоном, но у него не очень получилось, и Молли прочла в его голосе еще большее смущение, чем испытывала сама. Джеральд старательно не смотрел ей в глаза.

– Как ты спал? – Она ласково потерлась щекой о его грудь.

– Нормально, – пробормотал он и закрыл глаза, чтобы даже боковым зрением не видеть этой очаровательной мордашки.

– Не выспался, дорогой? Хочешь, подремли еще немного, а я пока приготовлю завтрак. Попытаюсь воспроизвести твой вчерашний рецепт…

– Угу, – невнятно промычал Джеральд. Что угодно, лишь бы не находиться больше под одним одеялом, не ощущать кожей прикосновений ее обнаженного тела! Искушение…

Молли встала и начала одеваться, несколько удивленная тем, что Джеральд и без ее просьбы смотрел куда угодно, только не на нее. Ну конечно. Ему тоже неловко, они ведь недавно знакомы…

Завтрак проходил в напряжении. Молли не на шутку забеспокоилась, уж не имеет ли к этому отношения ее не совсем удачный омлет. Джерри ничего не говорил, но поглощал его так, как будто в жизни не было дела, которое требовало бы большей сосредоточенности.

– Ты на меня за что-то сердишься? – прямо спросила она. Глаза печальные-печальные, и где-то в глубине их притаился страх.

Нет, глупенькая, я на себя сержусь! – мысленно ответил он ей. Если бы так – все было бы слишком просто, ты извинилась бы, и я тебя простил. Атак…

– Нет, просто тяжелый разговор с начальником предстоит.

Ох, Джерри, до какой мелкой лжи ты опустился!

– А-а, – протянула Молли. Конечно, все не так. И не могло быть «так». Речь ведь идет о ее жизни…

У Джеральда сердце сжалось, когда, бросив на Молли беглый взгляд, он заметил ее расстроенное лицо. На прощание – неловко обнял и поцеловал… в щеку. Молли стояла, потрясенная, и смотрела, как он уходит. Сел в машину, помахал ей рукой. И уехал.

Молли изо всех сил кусала губу, когда мыла посуду, – чтобы не заплакать.

Репетиции сегодня нет. Значит, целый день сидеть дома. Вспоминать. Ходить из угла в угол, колотить подушкой об стену… Она же с ума сойдет!

Молли приняла снотворное и легла спать. На диване, в гостиной, не зная, сможет ли она еще когда-нибудь, после прыжка в ту чувственную бездну, что открылась ей минувшей ночью, ложиться в ту постель без любимого мужчины.

Джеральд заехал домой, чтобы принять душ и по возможности обдумать, как дальше жить. Едва он открыл дверь, как понял, что в квартире что-то неуловимо изменилось. Через мгновение он понял, что именно: здесь побывала женщина. Причем не какая-нибудь: обстановка явственно хранила следы пребывания его любимой сестренки. Прямо у порога валялись ботинки с торчащими из них теплыми носками в яркую полоску. Чуть дальше громоздилась немаленьких размеров дорожная сумка. В районе журнального столика издания за последние полгода были сложены не очень аккуратной кучкой, пара журналов валялась в кресле. На диван был небрежно брошен очаровательно-розовый шарф с помпонами.

Из кухни доносились запахи, которые Джеральд, будучи голоден, посчитал бы божественным ароматом. Что-то скворчало на сковороде, шумела льющаяся из крана вода. Джерри подкрадывался к кухне, чтобы напугать Марианну, как тогда, когда она была малюткой, но тут его маленькое счастье само вылетело ему навстречу и с воплями:

– Джерри! – бросилось ему на шею.

Счастье оказалось невысокой полненькой девушкой лет восемнадцати с пушистыми длинными волнистыми волосами пшеничного цвета и сияющими карими глазами.

– Привет, Мари! – с искренней радостью Джеральд прижал сестру к сердцу.

Марианна была единственным человеком, который был способен сегодня заставить Джерри улыбаться.

– Бра-а-атик! – Марианна подняла на Джеральда свои блестящие глаза. – Где ты был? На дежурстве, да? Или… – Она втянула носом воздух. Ноздри затрепетали. – Ого! Женские духи… «Опиум»! Джерри, ты скоро женишься?!

– Нет, Мари, успокойся!

Ничего-то от нее не скроешь!

– А она какая? Красивая? Вы давно вместе? Почему ты мне не говорил раньше? Рассказывать по телефону про пустые дежурства на работе – и ни словом не обмолвиться о таком важном событии! Мужчины… – Марианна перестала верещать, спрятала лицо на груди брата.

Джеральд молчал.

Марианна справедливо решила, что эта информация от нее не укроется и она все равно в конце концов все узнает.

– Расскажи лучше, как ты? Мама? Твой отец? – Джеральду никогда не удавалось тихо и незаметно переводить стрелки в разговоре, все получалось очень неаккуратно, но Марианна, как хороший стратег, подыграла брату.

Расположились на кухне, где Марианна стряпала ланч. И начались бесконечные разговоры о том, что у мамы новая работа, ее босс живет совсем недалеко, и она подружилась с его детьми; что в колледже учиться скучно, преподавательница компьютерных технологий – старая ведьма, как ее только к компьютеру подпустили, постоянно подкалывает Мари из-за ее веса и острого язычка, и, если бы не возможность постоянно общаться с друзьями, Марианна оттуда бы сбежала, а так прогуливает – вот как сегодня; про то, что ее отец купил новую машину и выкрасил ее в любимый цвет Марианны…

Джеральд слушал и отдыхал душой. Мари – самая милая сестра на свете, просто чудо… На Молли чем-то похожа. Блеском глаз? Задором? Беззаботностью? Ох, Молли, Молли…

Время, не занятое работой, прошло в обмене новостями, то есть скорее в вываливании новостей на Джеральда, в готовке и в просмотре видеокассет с записью семейных торжеств. После ужина Марианна заскучала.

Походила по дому, попробовала взяться за привезенное вязанье, почитать, посмотреть телевизор… Нет, все равно острая нехватка впечатлений.

– Джерри, давай сходим куда-нибудь!

– Мари, солнышко, ты еще не находилась за день?

– Ну, Джерри! Я так давно не была в театре!

От этого заявления у Джеральда волосы на голове зашевелились. Только не…

– Джерри, – Мари теребила брата за рукав, – ну пойдем, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста!

Так. Молли здесь меньше недели, значит, она еще не играет, прикинул он. Это значительно снижает риск встречи с ней в театре… Эх, чего не сделаешь ради любимой сестренки!

– Ладно. Уговорила. С тебя торт.

– Обожаю! – завопила Марианна, порывисто обняла Джеральда и помчалась наверх переодеваться.

Джеральд нехотя пошел следом, стараясь отвлечься мыслями о правильном выборе подходящей рубашки.

Молли не поняла, отчего проснулась. Потом до ее сознания дошел-таки противный дребезжащий звук, издаваемый телефоном прямо над ухом.

– Алло, – простонала она в трубку. Отчаянно болела голова. Нельзя же в самом-то деле столько спать!

– Привет, Жасант, милая! – Том Орин был как всегда бодр и весел.

– Привет, Том. – Молли после сна еще не вполне владела голосом, чтобы Том не услышал, какой он убитый.

– Ты чего такая грустная?

– Да так, жизнь не задалась с самого утра, – промычала Молли, вспоминая, почему она спит здесь, а не в своей комнате. Ах да…

– Ну вот еще! Знаешь, есть прекрасный шанс все исправить вечером! Сегодня я играю в «Поговорим о Джимми». Обхохочешься, честно! Приходи.

В памяти Молли возникло лицо мистера Айсхолда и явственно прозвучал его голос, выдающий наставления: «Естественно, мисс Роуз, вы должны познакомиться с нашим репертуаром. Нельзя же не знать работы театра, в труппе которого состоишь!»

– Угу. А сколько времени у меня есть?

– Час до начала, – невинным тоном сообщил Том.

– Ах ты!.. – взвыла Молли.

– До встречи. – И в трубке раздались короткие гудки.

Молли опять не удалось быстро собраться, и сейчас она летела по улицам Линн-Лейка на всех парусах, гадая, удастся ли ей когда-нибудь пройти по дороге до театра шагом.

В фойе было многолюдно, шумно, очень светло… Красиво. Молли окунулась в атмосферу, любимую с детства. Несколько раз она оглянулась, полуосознанно пытаясь найти глазами Джеральда, но потом одернула себя: с чего ему быть здесь?

Прошла на свое место на балконе, совсем близко к сцене.

Постановка была действительно неплохая, и если бы Молли не отвлекалась на всякие дурацкие мысли, то получила бы большое удовольствие. А так – искренне смеяться она стала только к концу первого действия. В антракте Молли вышла прогуляться по галерее с портретами актеров: вот Айсхолд, вот Генри Дарвей, совсем молодые… А Дарвей был красавцем! Молли на секунду отвлеклась и…

И увидела Джеральда. Он нежно обнимал за, условно говоря, талию какую-то пышнотелую особу лет восемнадцати! Они ворковали у окна… Толстушка что-то говорила ему, а Джерри улыбался! Молли застыла на месте от изумления. Так вот в чем дело! Вот почему он сегодня был как в воду опущенный! Лицемер! Подонок! Молли хватала ртом воздух…

Ее не видели. Или делали вид, что не видели.

Ну ладно! Принял меня за дуру, да? Ах черт, я же и есть дура!

– Добрый вечер, – прозвучал за спиной у Молли низкий голос Генри Дарвея.

Она хотела нагрубить, но передумала. Вот, смотри же! Кто из нас теперь будет чувствовать себя идиотом?!

Молли с сияющей улыбкой повернулась к Генри. После мгновенного замешательства поднялась на цыпочки и прикоснулась губами к его щеке:

– О, Генри, а я уж и не думала, что ты придешь! – проговорила она нарочито громко в надежде, что Джеральд услышит ее голос даже в шумном фойе.

Надежда оправдалась: Джеральд повернул голову на звуки знакомого голоса и остолбенел так же, как Молли минуту назад: эта вертихвостка обнимает Дарвея за талию! Так! А к чему же тогда было разыгрывать этот спектакль позавчера?!

Увидев, как вытянулось лицо брата, Марианна проследила за его взглядом.

– Что, знакомые? – невинно поинтересовалась она.

Джеральд, бледный от гнева, промолчал. Он был прав, тысячу раз прав…

Молли вовсю строила глазки Генри, который не знал, куда деваться от такого счастья.

– Проводи меня на место, пожалуйста, – промурлыкала Молли и взяла Генри под руку.

На Джеральда она больше не взглянула. Она и так чувствовала на себе его взгляд.

Теперь главное не расплакаться. Ни в коем случае не расплакаться до прихода домой.

Генри, окрыленный надеждами, спросил, усадив Молли на место, позволено ли ему будет загладить свою вину и проводить леди до дома сегодня. Он был страшно удивлен, услышав холодный отказ. Слишком опасен, рассудила Молли. Лучше на выходе я покажусь с Томом. Генри ушел, раздраженный переменчивостью девичьих настроений.

Как только погас свет, Молли встала и пробралась в гримерку, где, ожидая Тома, кусала в бессильной злобе пальцы.

Том появился довольный и немного усталый.

– Ты что здесь делаешь? Еще скажи, что пропустила сцену с очками!

– Нет, что ты, ты был великолепен! – Молли пообещала себе, что в следующий раз обязательно посмотрит спектакль до конца. – Проводишь меня?

– С удовольствием! – просиял Том.

Выйдя из театра, Джеральд остановился. Он хотел убедиться, что не ошибся. Марианна помалкивала и ждала.

Молли появилась вместе с Томом. Он трепетно обнимает ее за талию, она улыбается, жемчуг зубов мягко сияет в электрическом свете фонарей… Как все запутано-то, а? – подумал Джеральд. Я, Дарвей, Том… Ах да, они же актеры, у них, наверное, так принято!

Нет, не может быть, вдруг это просто дружеские объятия?

Молли и Том прошли мимо. Он все так же поддерживал ее, рассказывал что-то, может, и не смешное, а она все равно улыбалась.

– Твоя девушка, да? Ты у нее был этой ночью, – констатировала Марианна.

– Как ты узнала? – устало спросил Джеральд.

– Твои взгляды, запах «Опиума»… Все просто, как дважды два. Хм, а ее друг ничего. – Марианна улыбнулась. – Подойдешь к ним?

– Нет! То есть… Мари, ты не обидишься, если я посажу тебя в такси, а сам немного прогуляюсь?

– Да без проблем!

Джеральд нервно комкал программку. Он готов был поколотить себя за то, что задумал. Но ему это было необходимо.