Я не такая

6

С самого раннего детства Аня любила помогать маме готовить к празднику, но еще больше она любила украшать готовые блюда и стол. Все начиналось со скатерти и салфеток, в комоде их собралась целая коллекция. Сегодня, в день Рождения, полагалась белая, жесткая от крахмала скатерть, вышитая гладью. На ее фоне весело смотрелся парадный сервиз с васильками и маками. Салфетки Аня складывала треугольниками и квадратами, отгибала уголки кверху и книзу, и обычная салфетка превращалась в белую лилию. На рыбное блюдо Аня уложила зеленые листья китайского салата, и на этой полянке заалели маленькие бутерброды с красной икрой. Тарелки с ветчиной и колбасой украсили перышки лука, завитки кудрявой петрушки и розочки из редиски. Среди красноватых кусков отварной горбуши призывно желтели кружки лимона. На горках салатов, припорошенных мелко нарезанным укропом, расцвели ромашки, георгины, тюльпаны и розы, сделанные из свеклы, репы и моркови.

„Понравится ли ему у меня дома? — спрашивала себя Аня, убирая салаты в холодильник. — Интересно, что он любит больше: мясо или рыбу, домашний торт или покупной?“

На отдельном столике красовался торт с четырнадцатью свечами. Печенье и конфеты лежали в вазочках, а яблоки, апельсины и бананы — в хрустальной трехэтажной вазе.

Несмотря на то что все уже было готово к прием у гостей, Аня не находила себе места. Она металась по квартире как угорелая, бессмысленно переставляя предметы и по сто раз задавая маме одни и те же вопросы.

— А торт? Где торт?

— На столе, где же еще? — начинала сердиться мама. — Ты лучше бы села и не мельтешила у меня перед глазами.

Аня села на табуретку и печально посмотрела на маму, которая резала соленые огурцы для салата „Оливье“.

— И почему ты так волнуешься, ведь это же твои друзья? — недоумевала она. — Ты же знаешь их сто лет.

„Не всех“, — подумала Аня, но ничего не сказала. Ей не хотелось делиться с мамой своей тайной, потому что она все принимает близко к сердцу.

— А когда вы вернетесь? — спросила Аня, чтобы переменить тему разговора. Ее родители собирались пойти в гости, чтобы „дать молодежи повеселиться как следует“.

— Около одиннадцати, — ответила мама. — Пожалуйста, когда будете танцевать, — не сильно топайте, а то соседи прибегут.

— Хорошо, — кивнула Аня и отправилась переодеваться. До прихода гостей оставалось несколько часов, но ей не терпелось надеть новое черное платье, которое ей подарили родители. Оно было достаточно длинным и широким, с красивым, прямоугольным вырезом на груди. „Черное стройнит, успокаивала себя Аня. — Мне должно пойти“.

И папа, и мама, и зеркальный двойник сказали ей то же самое.

Ровно в четыре раздался первый звонок в дверь.

Это пришли Света и Ваня. На Свете была короткая прямая юбка и приталенный пиджак. „Если бы я надела юбку такой длины, это было бы уродством подумала Аня, — а ей так идет…“ Ваня протянул ей серебряный кулон с тигровым глазом, обрамленные кожей.

— Тебе нравится? — спросил он.

— Очень. — Аня тут же надела украшения и посмотрелась в зеркало.

— Еще бы — я выбирала, — вставила Света. Хотя теперь мне кажется, чтоте, с янтарем, были лучше…

Потом пришел Максим Елкин и подарил диск с новыми играми. Юля и Марина преподнесли большой набор для вышивания, а Ира — картину, на которой была изображена сама именинница.

— Ира, — с ласковым укором сказала Аня. — Но ведь она гораздо красивее меня…

— Нет, — убежденно сказала Ира. — Я же знаю тебя. И потом, я — художник, значит, мне виднее.

Мама Ани приготовила много всего вкусного, поэтому сначала за столом никто не разговаривал.

— С самого утра ничего не ел, — признался Максим и подцепил вилкой кусочек ветчины. — Все некогда было.

— И чем это ты занимался?»— спросила Света.

— Думал, — серьезно ответил Максим, и все засмеялись.

Потом гости пили шампанское и произносили тосты за здоровье именинницы.

— Аня была первым человеком, который со мной заговорил в этой школе, — поднимая бокал, сказал Ваня и с благодарностью посмотрел на нее. — За тебя!

— Я на кухню, за горячим. — Ане хотелось поскорее уйти, чтобы никто не заметил, как ей приятны Ванины слова.

— Мы с тобой, — сказали Ира и Света.

Пока Аня вынимала из духовки мясо с картошкой, девочки болтали.

— Я сама себе так надоела, — сказала Ира. Смотрюсь в зеркало, надеюсь увидеть что-то новое, так нет — одно и то же…

Света засмеялась. Было заметно, что она слегка опьянела от двух бокалов шампанского.

— Была бы я повыше, — мечтательно сказала Ира. — И глаза… Были бы они голубыми…

— Да ладно, — махнула рукой Света. — Вставь линзы, будут хоть фиолетовые.

— Тебе легко говорить, ты вон какая. — Ира посмотрела на подругу. — Была бы я такой, мне бы тоже смешно было…

— Какой — такой, — вдруг погрустнела Света. — У меня, может, тоже недостатков хватает.

— У тебя? — хором спросили Аня и Ира.

— Да, у меня.

Если бы Света не пила вина, она бы ни за что об этом не заговорила. Но сейчас ей почему-то захотелось удивить подруг своими откровенными признаниями.

— Ну, во-первых, рост. Я же длинная, как каланча.

— Ты не длинная, а высокая, — поправила ее Ира. — Это сейчас модно.

— Может, и модно, но только неудобно, — сказала Света. — Все меня ниже, особенно парни. Не могу ни каблуки надеть, ни плечи расправить. Все время приходится сутулиться. А тут еще Волков…

— Что — Волков? — непроизвольно вырвалось у Ани.

— Да он же ниже меня чуть ли не на голову! Когда идем по улице, все на нас оборачиваются!

— Ну, это ты преувеличиваешь, — сказала Аня. Моя мама говорит, что люди не так уж интересуются друг другом, как кажется. Например, порвались у тебя колготки, и кажется, что все только и смотрят на огромную дырку. А ничего подобного, все заняты собой.

— А руки! — воскликнула Света. Она явно не слышала слов подруги. — Это же ужас, а не руки! И она показала свои кисти.

Действительно, у Светы были довольно короткие пальцы и ногти не самой красивой формы.

— Чего я только не делала! — призналась она. Все бесполезно.

— И совсем не заметно, что что-то не так, — сказала Ира. — Руки как руки.

— Как же — незаметно, — обиженно произнесла Света. — Вот, например, когда Ваня берет меня за руку, я вся сжимаюсь и только об одном думаю: заметит он это уродство или не заметит?

«Как странно, — подумала Аня. — А мне-то казалось, что Свете не о чем печалиться. Оказывается, даже самому красивому человеку всегда есть что скрывать».

Мясо с картошкой было разложено по тарелкам, и пришлось возвращаться к остальным гостям.

Пока убирали со стола и освобождали место для танцев, Ваня попросил Аню показать ее комнату.

— Да там ничего особенного, — смущаясь, сказала она, но на самом деле обрадовалась, что хоть чем-то может быть ему интересной.

В ее комнате, маленькой и уютной, было много света и цветов. Аня давно выращивала бонсаи. На старинном деревянном столике с гнутыми ножками и затейливой резьбой стоял большой керамический поднос. Он был покрыт слоемпестрого гравия, на котором в маленьких плошках красовались настоящие деревца из страны Лилипутии. Ване показалось, что и он сам уменьшается и вот уже может гулять в этом садике, может взобраться на каменистую горку рядом с деревцем, усыпанным блестящими листьями и красными цветами — колокольчиками. Ему казалось, что он может постучаться в дверь фарфорового домика, приютившегося под пышной кроной другого деревца, и даже поздороваться с японским мудрецом, одиноко сидящим на зеленой полянке из мха.

— Да у тебя тут целый мир, — восхищенно сказал Ваня. — Ты это все сама?

— Сама, — подтвердила Аня и покраснела от удовольствия. — Эти деревья в декоративных контейнерах называются «бонсаи».

— Да-да, — сказал Ваня, — я как-то видел такие на выставке… Но, по-моему, они ужасно дорогие.

— Только не для того, кто выращивает их сам, улыбнулась Аня. — Вот смотри, — и она показала на дерево с раздвоенным изогнутым стволом, шершавой корой и пышной кроной, — это старое дерево получилось из обычного комнатного растения. Правда, пришлосьего здорово обрезать, кое-где с помощью проволоки изменить направление роста ветвей… Но, по-моему, оно на меня не обижается…

— Наверное, на это нужно много времени, — сказал Ваня, прикасаясь к упругим листьям.

— На все хорошее нужно много времени. Но я ведь никуда не тороплюсь. — Она смущенно улыбнулась. — Если честно, то здесь, наедине со своими любимцами, я чувствую себя лучше всего.

Ваня прошел к книжным полкам и стал читать названия книг.

— А книги? Тоже твои?

— Да, родители начали собирать для меня библиотеку еще до моего рождения.

— И ты все это читала?

— Большую часть.

Ей хотелось сказать, что она читала все, но потом Аня подавила приступ хвастовства и решила не врать. Она вообще не понимала, зачем люди врут, ведь все равно правда всегда выплывает на поверхность, и тогда будет совсем нехорошо.

— Ну ты даешь!

В комнату вошла Света и озабоченно посмотрела на них.

— Танцы уже начались. Что это вы тут делаете?

— Уже идем, — весело сказал Ваня. — Аня мне показывала свою комнату.

Он повернулся к Ане и сказал:

— Первый танец — за мной. Света, ты не обидишься? Так положено — сначала танцевать с именинницей.

— Что-то я раньше не слышала о такой традиции, ехидно заметила Света. — Конечно, танцуйте.

Они пошли в большую комнату, где по всем углам были расставлены горящие свечи. Максим Елкин задернул шторы, нажал на пульт, и послышалась тихая, чарующая музыка. Ваня взял Аню за руку, они вышли на центр комнаты и стали двигаться в такт музыке. Ее руки лежали у него на плечах, у всех на виду она могла обнимать его, и в этом не было ничего зазорного.

«Это самый лучший подарок», — подумала Аня, глядя ему в глаза. Ей хотелось обнять его сильнее, чтобы он стал еще ближе, но она не решилась. Тем более что Света стояла в двух шагах и пристально следила за их танцем, Потом Света подошла к Максиму, который разговаривал с девочками, м властно взяла его за руку.

— Елкин, пойдем.

— Куда? — растерялся Максим, поправил очки и часто заморгал.

— Танцевать пойдем. — Света была настроена решительно.

— Но я не умею, — слабо отбивался Максим.

— Иди, иди, — зашептали ему Юля и Марина. Нельзя отказывать, если девушка приглашает.

Максим нехотя поплелся за Светой. Он неуверенно обнял ее за талию и стал топтаться на месте. А Света почти повисла на нем, стала что-то жарко шептать ему на ухо и громко хохотать.

Ваня недоуменно посмотрел на них и продолжил свой тихий разговор с Аней. Время от времени Света поглядывала на него, как будто спрашивая: «Ну как? Приятно видеть, как я танцую с другим?» — но Ваня не замечал этих взглядов.

Когда танец наконец закончился; он подошел к ней и сказал:

— Что-то не так?

— Нет-нет, — поспешно сказала она. — Можно тебя на пару слов?

Они вышли в коридор, и Света заговорщицки зашептала:

— Уйдем отсюда, а?

— Как это? — не понял Ваня.

— А так — просто оденемся и уйдем. Ну, пожалуйста! Разве часто я тебя о чем-нибудь прошу?

Ваня недоуменно смотрел на нее.

— Как-то неудобно, да и зачем? Такой хороший вечер.

— А я думала, тебе будет приятнее побыть со мной наедине. — Света провела ладонью по его шее. К тому же здесь становится скучно.

Ване совсем не было скучно, но он не любил спорить. Особенно если Света настаивала.

— Ну, хорошо, — неуверенно проговорил он, если ты так хочешь… Но только надо попрощаться.

— Ни в коем случае, — запротестовала Света. Начнут уговаривать, вопросы лишние задавать… Не люблю я этого. Лучше уйдем по-английски, не прощаясь.

Она взяла Ваню за руку и повела к дверям. Стараясь не шуметь, они оделись и тихонько выскользнули из квартиры.

— Как воры, — с досадой сказал Ваня, когда они спускались по лестнице. — Ума не приложу, как ты смогла меня на это уговорить…

Он был недоволен собой. Ему казалось, что он участвует в чем-то предосудительном.

— Подумаешь! — беззаботно отозвал ась Света. Нашего отсутствия никто и не заметит!

— Ты не знаешь, где эта сладкая парочка? — спросила Аня у Иры.

Та только пожала плечами:

— А на лестнице ты смотрела? А на балконе? Аня вздохнула и утвердительно кивнула головой.

Она искала и на лестнице, и на балконе, но их не было нигде. Не было их ботинок и курток. Как корова языком слизала.

Неужели они нарочно хотели причинить мне боль?

— Ничего себе замашки! — возмутилась Ира. — Могли хотя бы попрощаться…

— Наверное, им стало скучно, — грустно проговорила Аня. — Вот они и ушли.

— Ничего подобного, — уверенно сказала Ира. — Ты что, совсем ничего не замечаешь?

— А что я должна заметить?

— Ваш танец. Света так и пожирала вас глазами. А потом Елкина назло пригласила. — Назло? Мне назло?

— Да не тебе, а Волкову. Хотела вызвать его ревность.

— Странно, а я ничего не заметила…

Когда Ваня обнимал ее в танце, она действительно не видела ничего вокруг. Была только музыка и он, остальных просто не существовало. Не было даже ее самой — толстой и неуклюжей, вся она превратилась в мелодию.

Гости разошлись, а Аня еще долго стояла у окна, вглядываясь в темноту. Она мечтала о том, что сейчас около дома увидит знакомую фигуру, потом услышит звук торопливых шагов… Ваня зайдет, обнимет ее за плечи и скажет: «Прости, что так получилось». А она опустит голову ему на грудь и ответит: «Главное, что ты пришел. Остальное — неважно».

Но Ваня сейчас был со Светой, и праздник был испорчен. «Лучше бы вообще не приходили, — с обидой подумала Аня. — Неужели они нарочно хотели причинить мне боль?» Она попыталась представить их рядом — человека, в которого она имела несчастье влюбиться, и свою красавицу подругу. «Красивая пара, — говорила она сама себе, — ничего не скажешь». Аня специально растравляла свои раны, ей нравилось чувствовать себя несчастной в собственный день рождения.

— Анечка, это мы, — с порога прокричала мама. — Как прошел праздник?

— Хорошо, мама, — сказала Аня, вытирая слезы тыльной стороной ладони. — Просто замечательно.