Я никогда не полюблю

3

Лифт с легким гудением опускался вниз; впрочем, Глэдис, захваченная водоворотом мыслей, едва заметила это. Поступок Дэйва, чудовищный, скандальный, недостойный, слишком ясно доказывал, что ему до сих пор глубоко наплевать, что о нем подумают другие. А он еще и ее втянул в эту грязную историю – и хуже всего то, что она сама его подтолкнула к этому. Ведь могла же, могла его оттолкнуть, когда он поцеловал ее!..

– Ничего хорошего у тебя из этого не выйдет, Дэйв Флэвин! – прокричала она ему прямо в ухо, хоть как-то давая понять, что не позволит безнаказанно увлечь себя подобными дикими выходками.

– У меня уже много чего хорошего вышло, – жизнерадостно сообщил Дэйв.

– Я тебе только отплатить хотела поцелуем.

– Если то была месть, Глэдис, я нахожу ее сладостной. Значит, между нами все еще есть влечение и чувства никуда не исчезли.

– Я вовсе не собираюсь проводить с тобой выходные.

– Расскажи мне лучше о Майке и о том, почему ты собираешься за него замуж.

Двери лифта открылись, и Дэйв вышел в подземный гараж. Глэдис сжалась в комочек от стыда и смущения. Она с огромным удовольствием расписала бы, какой замечательный человек Майк и как идеально он ей подходит, но сейчас никакого желания рассказывать не было. Она вообще уже не знала, чего хочет. Дэйв умудрился поставить все с ног на голову, вывернул все наизнанку, в том числе и ее тоже. Даже решимость Глэдис порвать с ним раз и навсегда куда-то улетучилась.

В конце концов он разжал-таки объятия и мягко опустил ее на землю. Она оказалась прямо перед дверцей серо-зеленого «ягуара» – почти того же цвета, что и костюм Глэдис. Дэйву всегда нравился зеленый цвет – но с каких это пор у него такой роскошный автомобиль?..

Мысли о столь неожиданном благополучии Дэйва так увлекли Глэдис, что она даже не сделала попытки сбежать, как только освободилась от его объятий. Дэйв тем временем открыл машину – и тут только Глэдис осознала, что она больше не пленница, что ей снова предоставлена свобода действий. Дэйв даже отошел на шаг: одна рука на ручке дверцы, другая показывает – ну же, выбирай!

Поскольку Глэдис не приняла решения мгновенно, он заговорил – тихо, серьезно, словно и не было того скандального происшествия в конторе, словно перед Глэдис стоял сейчас совершенно другой человек.

– Тебе, наверное, трудно будет поверить в это, Глэдис, но я хочу, чтобы ты была счастлива. Мне казалось, что я именно тот мужчина, который тебе нужен. Даже когда между нами начался разлад, я по-прежнему чувствовал, что мы подходим друг другу как никто. Мне ни с кем не было так хорошо, как с тобой. Никогда.

Он замолчал, пытаясь заглянуть ей в глаза, словно надеялся прочитать в них те же мысли, ощутить хотя бы крупицу тепла в ответ на свое признание, но Глэдис решительно не желала уступать. Если она уступит хотя бы на волос, игра для нее проиграна – она достаточно хорошо знала Дэйва. И все-таки слова его затронули какие-то тайные струны в ее сердце. Она ведь тоже думала именно так – по крайней мере до тех пор, пока он не предал ее. Подло и грязно, как только может мужчина предать доверившуюся ему женщину.

Дэйв сухо усмехнулся.

– Я не в силах изменить прошлое. Если я не тот человек, с которым ты можешь быть счастлива, то хотел бы на худой конец убедиться, что Майк – именно тот, кто тебе нужен. Если я буду знать, что ты обретешь с ним счастье, Глэдис, то соглашусь с тем, что прошлого не вернуть. Но ты ведь сама не уверена, хочешь ли выйти за него замуж…

– Этого я не говорила, – оборвала она его. Господи, да я уже начинаю оправдываться перед ним!..

– Глэдис, вы не помолвлены – ты не носишь кольца.

Ее глаза вспыхнули. Проницательность Дэйва раздражала, ей не оставалось ничего, кроме как перейти в наступление.

– Ты тоже не дарил мне кольца при помолвке!

– В то время я не мог себе позволить делать то, что хочу. У меня не было денег на кольцо, которое я хотел подарить тебе. Что, с Майком у вас то же самое?

Глэдис болезненно поморщилась: удар достиг цели.

– Сейчас его нет в городе. Когда он вернется…

– Итак, сейчас для тебя время решений. И ты пришла ко мне за помощью.

– Нет.

– Глэдис. – Он взял ее за руку и погладил кисть длинными тонкими пальцами, успокаивая и убеждая. – Помнишь, как мы когда-то разговаривали? Рассказывали друг другу все? Ничего не утаивали?

– Так было раньше, – возразила она с досадой; воспоминания причиняли боль, но руки она не отняла. Все-таки то были славные времена – они любили друг друга и любовь была для юной и неопытной Глэдис радостью без капли горечи…

– Я тоже не хочу ворошить прошлое, – мягко произнес он. – Давай поговорим о будущем. О твоем будущем. Каким ты его видишь? Как ты представляешь свое будущее с Майком. Ты права: тебе вовсе не обязательно мне что-то доказывать, Глэдис; так едем со мной, чтобы ты могла доказать себе все, что нужно. Раз и навсегда.

Глэдис беспомощно посмотрела на свою руку, все еще лежащую в руке Дэйва, сознавая, что ей нужны эта сила, это тепло, что ей до безумия хочется принять его предложение. Но может ли она верить ему?

Она подняла на Дэйва взор, полный растерянности, к которой примешивался затаенный страх.

– И я смогу уйти, когда захочу, Дэйв? И ты не станешь меня удерживать?

– Когда захочешь, – пообещал он твердо, взглянув ей в глаза, и почему-то это придало ей уверенности.

Глэдис глубоко вздохнула успокаиваясь. Жизненный опыт и приобретенный за последние годы прагматизм подсказывали, что она все-таки сильно рискует, собираясь последовать за Дэйвом. Несомненно, он воспользуется ее колебаниями и доверием – так или иначе, но ничего хорошего из этого не выйдет. Тем не менее, он должен понимать, что грубая сила не даст ему никаких преимуществ. Впрочем, он, кажется, это уже учел и изменил тактику. И что в том дурного, если она проведет с ним час-другой? Если это поможет ей разобраться в своих чувствах, значит, время не будет потрачено зря.

– Хорошо. Я поеду с тобой. Ненадолго, – осторожно прибавила она.

Он радостно улыбнулся – той, давней своей улыбкой, которая всегда заставляла Глэдис радоваться вместе с ним. Сердце Глэдис забилось быстрее, и она почти с удовольствием скользнула на сиденье машины. Дэйв предупредительно закрыл дверцу с ее стороны и поспешил занять кресло водителя, словно бы не мог дождаться мгновения, когда они снова останутся наедине.

Глэдис старалась не смотреть на него. Ее беспокоило то, что он по-прежнему казался неотразимо привлекательным. Может, это всего лишь возродившееся сексуальное влечение к Дэйву и только? Наверное, так. После всех этих лет, после той боли, которую она испытала из-за него, ничего другого просто не могло остаться. Нет, ее сердце защищено надежной броней, тревожиться не о чем.

Она уже доказала себе, что может жить без Дэйва – хотя правильнее было бы сказать «существовать». Существование – вот чем были эти годы, проведенные в одиночестве с тех пор, как она ушла от Дэйва. Но ей нужно помнить – нельзя доверять влечению, это чувство обманчиво. Нужно сосредоточиться на том, что привело ее к Дэйву, – она должна понять, сможет ли всецело посвятить себя Майку, забыв обо всем, что осталось в прошлом.

Сердце подсказывало ей, что Майк Лемон – хороший человек, на которого можно положиться, который никогда не причинит ей таких страданий, как Дэйв. Майк нравился ей – даже очень. У них было много общего. И хотя «нравиться» вовсе не значит «любить», Глэдис предпочитала именно это слово. Она больше не верила в любовь – от нее слишком много горя.

Но, с другой стороны, делить ложе с Майком до конца дней своих?.. Да, заниматься любовью с ним приятно. Даже более того. Глэдис была совершенно уверена, что уже никогда не станет сгорать от страсти ни к одному мужчине – но Дэйв, как оказалось, по-прежнему привлекал Глэдис, и все ее веские аргументы, все рассуждения летели к чертям, опровергнутые чувством. Если она выйдет замуж за Майка – не будет ли она всю жизнь вспоминать безумные ночи, проведенные с Дэйвом?

Наверное, ей просто нужно отказаться от мысли рассматривать Дэйва как некий эталон. Для него секс – одно из высших наслаждений в жизни, потребность, которую нужно удовлетворять немедленно, когда бы она ни возникала. И, с какой-то яростью напомнила себе Глэдис, потребность эта возникала у него слишком часто. Не в то время, не в том месте, не с той женщиной. В отношении Майка Глэдис одно знала абсолютно твердо: он никогда ей не изменит.

Могучий мотор спортивного автомобиля пробуждался с утробным урчанием. Глэдис по-прежнему не поднимала глаз, неотрывно следя за руками Дэйва на рулевом колесе, уверенно направляющими «ягуар» вперед. Вести такую мощную машину доставляло ему заметное удовольствие – он всегда обладал способностью ощущать малейшую вибрацию и мгновенно отвечать на нее… Интересно, знает ли это Стефи?

– Итак, Майк. Каков он? Красив?

– Да.

Конечно, не так хорош, как Стефи, которая, наверное, может мгновенно создать пробку на шоссе – с ее-то внешностью; но на эту тему Глэдис вовсе не собиралась распространяться. Кроме того, Майк действительно был очень привлекателен. Он обладал резкими, почти точеными чертами лица, и при всем отсутствии романтического обаяния Дэйва, его изысканности и влекущего огонька в глазах Майк все-таки был красив. Так считали все, и Глэдис в первую очередь.

– Звучит не слишком-то внятно, Глэдис. Расскажи подробнее, каков он.

– Не такой, как ты. Он не из тех, кто только берет, – выпалила она резко. – Он всегда отдает большую часть себя. Заботится о людях, они небезразличны ему.

– Пример для подражания, – хмыкнул Дэйв. – Чем же он занимается?

– Он директор частной…

– О нет, нет, только не это! – Дэйв в комическом ужасе закатил глаза. – Только не директор! Будущий муж моей бывшей жены – о нет! Все директора – скучные зануды.

– Майк вовсе не скучный. И не зануда. Он достаточно прогрессивен, у него масса новых идей. Именно поэтому он директор престижной частной школы.

– Еще того хуже! – простонал Дэйв. – И ты собираешься связать свою жизнь с надутым, ограниченным снобом самой паршивой разновидности – снобом из элиты? Покинуть меня ради такого человека… – Он покачал головой. – Это не только оскорбляет меня, это роняет тебя в моих глазах.

– Останови машину, я выйду, – решительно прервала его Глэдис.

– Только не здесь. Мы еще не добрались до места, куда я собирался тебя отвезти.

– Я не желаю слушать, как ты поносишь человека, которого даже не знаешь!

– Давай сочтем это небольшой вспышкой с моей стороны. Могу я рассердиться, правда ведь? – Он подарил ей виноватую улыбку. – Мне просто невыносимо думать, что ты всю жизнь будешь связана с таким типом. Может, твоей матери это и подошло бы, Глэдис, но тебе…

– Кажется, мы договорились не впутывать в это мою мать.

– Но ты всегда утверждала, что не хочешь жить как твоя мать, не хочешь все время терзаться из-за того, что о тебе подумают другие. – Дэйв озабоченно посмотрел на нее. – А когда ты выйдешь замуж за директора частной школы, поверь мне, тебе придется жить именно так. Ни одного неверного шага. Ни одной выбившейся прядки волос. Быть одетой по высшему разряду, выглядеть по высшему разряду, вести себя по высшему разряду… Как жена Цезаря. Вне подозрений.

– Все лучше, чем жена Нерона, не знающая, из чьей постели он вылез перед тем, как прийти к ней, – отрезала Глэдис.

Дэйв тяжело вздохнул.

– Ну скажи, разве это разумно – бить ниже пояса, когда я прилагаю все усилия, чтобы помочь тебе? Я бы сказал, это против правил. Да и вообще нечестно. Как же насчет того, чтобы забыть о прошлом?

– Ты сам завел речь о моей матери.

– Трудно не завести: наверняка она считает, что твой новый брак из тех, которые заключаются на небесах, и всячески ему способствует, – сухо ответил Дэйв.

По правде, Глэдис нечего было возразить на это. Она закусила губу и задумалась. Внезапно ей вспомнились слова Дэйва о том, что она ударила его ниже пояса, – «нечестно», так он сказал; а ведь она имела в виду его измену. Неужели он до сих пор пытается отрицать очевидные вещи? Конечно, она не могла доказать, что он изменял ей со многими женщинами, но для Глэдис и одной было достаточно.

В тот момент, когда она узнала все, самым болезненным для нее стала мысль, что она-то не смогла забеременеть, как ни старалась. Нет, конечно, Дэйв этого не знал. Он хотел подождать, с детьми, покуда они не встанут на ноги в финансовом плане. Завести ребенка решила Глэдис. Ей казалось, так они станут ближе, потому что тогда они уже начали отдаляться друг от друга из-за бесконечных споров о том, что им нужно делать и чего добиваться. Потому поступок Дэйва она восприняла как двойное предательство – он не только изменил с другой женщиной, та еще и забеременела от него.

Этого Глэдис не могла простить никогда. Похоже, и забыть тоже, вне зависимости от того, что говорил или делал Дэйв, вне зависимости от того, какие чувства в ней вызывал. Есть раны, которые время не лечит. Конечно, может, он и докажет, что Майк не тот человек, который нужен Глэдис, но сам от этого не станет лучше.

Тут ее внимание привлек вид, открывшийся из окна машины: просторная улица выходила к морю, прямо перед ними находился пляж.

– Где мы? – спросила Глэдис; оказывается, она вообще не следила за тем, куда они едут, с тех самых пор как «ягуар» тронулся в путь.

Короткий ответ Дэйва мало что мог сказать Глэдис.

Один из пляжей, цепью тянущихся вдоль берега, – вот и все, что она знала об этом месте. Она никогда здесь не была.

– Я теперь тут живу, – прибавил Дэйв, свернув в небольшой обсаженный пальмами и обрамленный роскошными клумбами с не менее экзотическими растениями проезд, который вел к гаражам, разделенным арками из белого кирпича.

Шикарная архитектура, прекрасный пейзаж.

Все это отлично соответствовало роскошной машине Дэйва. Но все же Глэдис никак не могла привыкнуть к новому стилю его жизни, равно как и к новому образу бывшего мужа.

– Ты везешь меня к себе домой? – резко спросила она, сознавая в то же время, что теперь Дэйв может позволить себе обосноваться в таком фешенебельном районе, где жизнь, очевидно, весьма дорога.

– Я хочу, чтобы ты увидела мой дом.

Он послал ей чарующую улыбку, напоминавшую Глэдис о тех временах, когда близость позволяла им понимать друг друга без слов. Сердце Глэдис снова предательски забилось. Покуда она убеждала себя, что ее взволновали только воспоминания о безвозвратном прошлом, Дэйв успел припарковать машину и выйти, намереваясь открыть перед Глэдис дверцу.

Глэдис ждала его приближения в лихорадочном возбуждении. Она всерьез засомневалась, разумно ли оставаться наедине с ним. Пожалуй, надо бы предложить поехать куда-нибудь еще. Улыбка Дэйва столь откровенна, а о смятении, вызванном ею в Глэдис, и говорить нечего. Самое разумное уйти немедленно – сейчас же, прежде чем он окончательно смешает все ее мысли и чувства. Она и подумать не могла, что ему так легко удастся разрушить здание ее здравого смысла, с таким трудом возводимое все эти годы!

Но жгучее любопытство заставляло забыть о здравом смысле. Ей очень хотелось узнать, как живет Дэйв теперь. А потому, как только дверца с ее стороны открылась, Глэдис молча вылезла из машины.

Дэйв провел ее в холл с лифтами и лестницей. Мозаичный пол, фонтан со скульптурами указывали на то, что дом действительно принадлежит представителям высших слоев общества. Куда ни взгляни, все говорило о деньгах. И каких!

Дэйв улыбнулся, пропуская Глэдис в кабину лифта. В его глазах плясали веселые чертики – видно, вспомнил их последнее пребывание в лифте.

– Даже и не пытайся! – предупредила Глэдис.

– И мысли не было!..

Он нажал кнопку этажа и заложил руки за спину, демонстрируя показную безгрешность и чистоту намерений, однако невинная улыбка медленно и необратимо превращалась в широкую нахальную ухмылку.

Но если Дэйв считает, что вся эта шикарная обстановка может изменить ее мнение о нем, он глубоко ошибается, с ожесточенной решимостью думала Глэдис. Деньги ничего не значат. В прошлом они не влияли на ход ее суждений, не повлияют и сейчас. Важен только сам человек, а вовсе не то, чем он владеет или не владеет.

Как бы то ни было, к тому времени как они добрались до верхнего этажа, Глэдис успела понять, что в тот день она – впервые за последние годы – живет по-настоящему. Словно бы все ее нервы были натянуты до предела, как струны, и настраивал их ее бывший муж.

И неизбежно возник вопрос: почему такого чувства никогда не вызывал у нее Майк? Ответ пришел очень быстро. Майк слишком спокоен, слишком предсказуем. Никаких неожиданностей. И эта предсказуемость временами становилась такой утомительной! Дэйв никогда не был ангелом, но в одном его нельзя было упрекнуть. Он не бывал скучен. Он порождал вихри эмоций так же естественно, как дышал.

Глэдис приходилось постоянно напоминать себе о том, что, как правило, эти вихри ничего хорошего ей не приносили, именно они-то и сделали невозможной ее дальнейшую жизнь с мужем. Потому с Майком ей будет гораздо лучше. Каждый выбор имеет свои недостатки, подумала Глэдис, и гораздо легче жить со скучным человеком, чем со скверным. По крайней мере, с Майклом Лемоном она всегда знала, что ей предстоит.

И все-таки Глэдис не была убеждена в своей правоте. Она пребывала в ожидании – физическом и эмоциональном, – и чувство это становилось тем острее, чем ближе Дэйв подводил ее к своей квартире. Неужели она – всего лишь глупая мазохистка, которая снова рискнет связаться с Дэйвом Флэвином?

На пороге она замерла. Все мысли куда-то разом улетучились. Ибо то, что предстало ее глазам, было ожившей картинкой из модного журнала «Прекрасный дом», которую она когда-то вырезала и показывала Дэйву как свой идеал квартиры. Все здесь было как в сказке, и сказка эта сводила ее с ума.

Потолок, обшитый кедровыми досками, тщательно отшлифованный китайский песчаник на полу, кожаная мебель цвета терракоты, белые стены, картины в духе примитивизма, персидские ковры, великолепные напольные вазы и вьющиеся растения, обеденный стол из полированного кедра и итальянские стулья с кожаной обивкой и высокими спинками, которыми она так восхищалась… Из огромных окон открывался вид на море. Двери выходили на крытую террасу, где были расставлены низкие табуреты с мягкими пестрыми сиденьями, в кадках росли роскошные пальмы, а по аркам взбирались плющи и вьюны, словно живая рама для морского пейзажа.

Все верно до мельчайших деталей. Ничего не забыто.

Но неужели Дэйв помнил это?

Неужели он сохранил ту картинку?

А если да – то зачем?

Зачем ему было вдыхать жизнь в ее мечту, если для него она больше ничего не значила?..