Я никогда не полюблю

7

Майк подвел Глэдис к машине, которую взял напрокат в аэропорту. Мало того что он потратился на билет, с мрачным ожесточением подумала Глэдис. Ну ничего, мамочка за все ответит!

Майк, вежливый и внимательный как всегда, усадил ее в автомобиль. Глэдис сухо и напряженно поблагодарила его. Только после того как она устроилась на своем месте, он сел за руль.

Когда Майк наконец заговорил, его первыми словами были:

– Твоя мать заставила меня поверить в то, что твой бывший муж способен на все.

– Мама всегда с чрезвычайным предубеждением относилась к Дэйву, – ответила Глэдис. – Мне жаль, что я втянула тебя в эту историю, Майк.

– Я рассудил, что в наших общих интересах будет вмешаться. Я не могу позволить, чтобы мое имя было связано с каким-либо скандалом, Глэдис. А теперь, встретившись с твоим бывшим мужем, я понимаю причины беспокойства твоей матери. Несомненно, это совершенно аморальный тип.

Глэдис прикусила язык, подавив желание немедленно броситься на защиту Дэйва. Все равно Майку это недоступно. Он так же полон предрассудков, как и ее мать. Как же она раньше не сообразила, какому ограниченному типу собиралась вверить свою судьбу? Конечно, Глэдис готова признать, что сейчас эти мысли вызваны оскорблениями в адрес Дэйва. Но все равно неясно, как она могла оказаться такой глупой, слепой курицей, чтобы не увидеть этого раньше.

– Я должен сказать, что не понимаю, как он вообще мог решиться возместить убытки, понесенные тобой за время вашего супружества, – продолжал между тем Майк. – Хотя, с другой стороны, он просто обязан это сделать.

При последних словах Глэдис стиснула зубы и бросила на Майка мрачный взгляд. Неужели он считает, что деньги решают все проблемы, что это панацея ото всех бед?

– Я хочу домой, Майк, – устало произнесла она, чувствуя, что не в силах больше терпеть его нотации.

– Конечно, – согласился он, заводя мотор, – чем скорее мы успокоим твою мать, тем лучше.

Дома Глэдис ждала еще одна сцена, мысль о которой вовсе не доставляла удовольствия. Но важнее всего было немедленно объяснить Майку, что она больше не его невеста, как он утверждал весь вечер, и не собирается ею становиться никогда. Она прикинула расстояние, которое им предстояло проехать: у нее было около часа, чтобы изложить Майку свои взгляды на их союз и убедить его в том, что говорит она вполне серьезно. Однако стоило машине тронуться, как Майк снова начал о деньгах:

– Мы могли бы многое сделать с двумя миллионами долларов, Глэдис.

Если до того Глэдис лишь подбирала слова, чтобы потактичней побеседовать с Майком, то теперь ее захлестнула волна мрачного цинизма. Нет никаких сомнений в том, что отныне Майк попросту забудет обо всех своих подозрениях, да и вообще о том, что произошло в доме у Дэйва. Разумеется, моральные аспекты случившегося должны отступить на второй план, когда на банковском счету у его невесты – а может, и на их общем банковском счету – будет лежать целое состояние!

– Я не приму от Дэйва ни цента, – холодно отрезала Глэдис.

Майк нахмурился.

– Но если он должен тебе эти деньги…

– Нет, не должен.

– Он сказал, что ты его поддерживала тогда, – попытался спорить с ней Майк.

– Я была его женой и не могла не поддержать мужа.

На несколько мгновений Майк задумался, потом попытался зайти с другого края:

– Мне кажется, только твое милосердие может избавить его от чувства вины, Глэдис.

Она вспомнила о Джулии: возможно ли, что Дэйв говорил правду? А если так, то у них и не было причин для расставания, и вся ее боль, все ее страдания оказались напрасными.

– Вряд ли Дэйв чувствует какую-либо вину, – медленно произнесла она. – Просто уязвлена его гордость. Гордыня.

Майк покачал головой и заговорил с ласковым упреком, как нежный отец:

– Пришло время перестать ненавидеть своего бывшего мужа, Глэдис. В конце концов, если ты собираешься выйти за меня…

– Вовсе не собираюсь.

Правильные и гладкие речи Майка уже начали раздражать Глэдис, и эти слова сорвались с языка прежде, чем она смогла придать своему сообщению более мягкую форму.

Майк бросил на нее испытующий взгляд.

– Что ты не собираешься? Не собираешься утихомирить свою ненависть к бывшему мужу?

Глэдис прикрыла глаза, глубоко вздохнула, а потом быстро, но твердо проговорила, зная, что разрушает все надежды и ожидания Майка:

– Я не выйду за тебя замуж, Майк. Не уверена, что вообще когда-либо выйду замуж. Возможно, я для этого просто не создана.

– Но это же абсурд, Глэдис. Я понимаю, тебя расстроило все это, однако…

– Ничего меня не расстроило. Я просто решилась. Мне жаль, что ты даром тратил на меня время, Майк, но, увидев сегодня Дэйва, я поняла все. Мне слишком во многом надо разобраться, прежде чем я отважусь снова вступить в брак. Если отважусь вообще.

По дороге к дому говорил практически только Майк. Он приводил самые разные аргументы, но ни один из них не оказал никакого действия на Глэдис. Более того, чем дольше он разглагольствовал, тем яснее Глэдис понимала, что он не любит ее. Просто в ее лице он мог заполучить достойную и подходящую жену. Вот и все. А сейчас она была для него еще более привлекательной, ибо становилась обладательницей обещанных двух миллионов.

Когда машина остановилась у дома, Глэдис повернулась к Майку и подвела финальную черту под всеми его надеждами на их будущую супружескую жизнь:

– Полагаю, лучше всего тебе расторгнуть со мной контракт, Майк. Я больше не стану работать в твоей школе. Так будет лучше для нас обоих. Ты наверняка и сам понимаешь это. И чем скорее я уйду, тем лучше.

– Тебе будет нелегко найти новую работу, – предупредил он, все еще рассчитывая, что она передумает.

– Это мои проблемы. Спасибо, что довез меня. – Глэдис все-таки решила смягчить удар и принять всю вину за разрыв на себя: – Мне очень жаль, что я причинила тебе боль, но из нашего супружества все равно ничего хорошего не вышло бы, Майк, – ни для тебя, ни для меня. Ты будешь гораздо счастливее с другой женщиной, и лучше бы тебе жениться на той, которая прежде не была замужем.

– Глэдис…

Их взгляды встретились. Майк смотрел умоляюще, словно хотел напомнить, что ведь и хорошее же между ними было.

– Пожалуйста, подумай еще раз. Может, ты поторопилась, может, ты просто находишься под впечатлением момента?

– Нет, я решила, Майк, – мягко проговорила Глэдис.

Его лицо застыло, на нем отразилась горечь поражения.

– Ты возвращаешься к Дэйву Флэвину? Скажи, это так?

– Я не знаю, – печально покачала головой Глэдис. Если она оскорбила Дэйва, не поверив, что он ей вовсе не изменял, захочет ли он, чтобы она вернулась к нему? – Сейчас я чувствую себя более одинокой, чем когда-либо.

– Но тебе совсем не нужно оставаться в одиночестве!

– Мне очень жаль, Майк. – Глэдис посмотрела на него с грустной решимостью; все равно из этого разговора ничего путного не выйдет. – Поверь, мне действительно очень жаль. Но, если мы сейчас разорвем отношения, так будет лучше и для меня, и для тебя самого.

– Пусть будет так, – устало согласился Майк.

– Спасибо. – Она потянулась к нему и осторожно пожала его руку. – Прощай, Майк.

Майк не отрываясь смотрел прямо перед собой; казалось, он не услышал даже последних слов или попросту был не в силах ответить, представляя, как все его блестящие планы рассыпаются в пыль. Чувствуя острую боль вины, Глэдис быстро открыла дверцу машины и вышла, больше не проронив ни слова. Майк совершил ошибку, поставив так много на нее. Она совершила ошибку, посчитав, что сможет стать его женой. Захлопнув за собой дверцу, Глэдис словно исправила обе ошибки.

В то же мгновение, как Майк отъехал от дома, дверь открылась: похоже, Софи Ньюмен следила за улицей, ожидая либо Глэдис, либо Майка, либо их обоих вместе.

Молодая женщина медленно пошла к подъезду, сознавая, что ее трехлетнее перемирие с матерью завершено. Эта ночь должна была стать поворотным пунктом в ее судьбе. Это конец всех и всяческих отношений с Майком, конец ее работы в школе – и начало совершенно новой и абсолютно независимой жизни.

– Кто привез тебя домой, Глэдис? – резко спросила Софи.

– Вызванный тобой рыцарь в сверкающих доспехах, – ядовито ответила Глэдис.

– О господи! Этого-то я и боялась, – в голосе матери слышалась боль. – Наверное, он застал тебя с Дэйвом Флэвином.

Глэдис помедлила минуту, стоя в дверях лицом к лицу с матерью. Когда она заговорила, ее серые глаза были холодны как лед:

– Нет. Не застал. Но Майк действительно ворвался в дом Дэйва Флэвина прямо-таки вне себя от подозрений, которые ты вбила ему в голову. Надеюсь, ты удовлетворена тем, что доставила мне несколько неприятных минут, мама.

С этими словами она прошла в комнату и направилась прямо к телефону.

За ее спиной Софи с силой захлопнула дверь.

– Я созвонилась с Майком прежде, чем ты соизволила сообщить, где находишься, Глэдис! – воскликнула она. Голос ее зазвучал увереннее – она явно желала оправдаться перед дочерью. – Что, по-твоему, мне оставалось делать? Оставить тебя в лапах Дэйва Флэвина?

– Я не ребенок, мама, – спокойно отчеканила Глэдис, решив сразу все расставить на свои места. – И позволь сказать, что в лапах Дэйва я чувствую себя в значительно большей безопасности, нежели в твоих.

Мать замерла, потрясенная этим заявлением.

– Как ты можешь такое говорить? Он же…

– Его гораздо больше заботит мое доброе имя, чем тебя, – с горечью оборвала ее Глэдис. – Ты поставила меня в самое унизительное и оскорбительное положение, в какое только мать может поставить собственную дочь. А помог мне из него выбраться именно Дэйв. Дэйв, который развеял все подозрения Майка. И знаешь, мама, почему он это сделал? – Вопрос был риторическим, Глэдис не стала ждать ответа. – Он поступил так, чтобы у меня осталась свобода выбора, чтобы я сама могла решить, как мне жить дальше. Он избавил меня от тех неприятностей, в которые ввергла меня ты. Он дал мне возможность и дальше поддерживать отношения с Майком, если я того пожелаю, словно ничего и не произошло. Он отмыл меня от грязи, в которую ты меня спихнула. Вот что сделал Дэйв Флэвин. И не смей оскорблять его! Никогда, слышишь?!

Пока Софи пыталась оправиться от шока, вызванного ее словами, Глэдис уверенно шагнула к телефонному столику, сняла трубку, набрала номер и заказала такси.

Это снова привело мать в состояние боевой готовности.

– Нет, ты не вернешься к нему! – ядовито заявила она.

– Сегодня – да, не вернусь. Хотя, может, в будущем это произойдет. Я просто порвала с Майком. – Глэдис решительно посмотрела на мать. – И я не хочу сейчас оставаться в одном доме с тобой, иначе не сдержусь и наговорю тебе вещей, о которых потом пожалею.

Она набрала номер Ширли Картер, ее подруга и коллега подошла почти мгновенно.

– Привет! Это Глэдис. Знаю, что сейчас поздно. Однако не могла бы я приехать и переночевать у тебя – или это неудобно?

– Конечно, приезжай, – поспешно отозвалась Ширли. – Мне так одиноко и тоскливо, я буду страшно рада тебя видеть!

– Замечательно. Буду через полчаса, Ширли. Она собралась за каких-нибудь десять минут.

Мать прошла за ней в спальню и осталась стоять в дверях, с растущей тревогой наблюдая за лихорадочной активностью дочери.

– Для того чтобы просто провести ночь у подруги, тебе вовсе не нужно столько вещей, Глэдис, – робко заметила она.

– Не знаю, сколько мне придется искать квартиру, но как только я ее найду и сниму, то немедленно приеду за остальным.

– Глэдис, пожалуйста… Нам надо поговорить.

– Ты зашла слишком далеко, мама.

– Я не хотела причинить вреда ни тебе, ни Майку, – почти закричала Софи; на этот раз в ее голосе прозвучала искренняя боль. – Я пыталась связаться с ним после твоего звонка, но он уже уехал из гостиницы. Неужели ты не можешь помириться с ним, Глэдис?

– Не могу, – с горечью сказала дочь. – Тебя никогда не интересовало, чего я хочу, а чего нет, верно, мама? Только твои решения всегда были правильными, только они имели значение.

– Я всегда желала тебе добра, Глэдис.

– Вернее того, что ты считала добром. И пожалуйста, не говори больше ничего, мама. Я не хочу ненавидеть тебя больше, чем уже ненавижу сейчас.

Мать побледнела и медленно опустилась на край кровати. Глэдис на мгновение остановилась, побоявшись, что с ней случится сердечный приступ. Нет, доктора сообщили, что новый сердечный клапан работает нормально и причин для беспокойства нет. Кроме того, потрясение было необходимо, чтобы мать наконец здраво оценила их отношения. Глэдис отбросила сомнения и решительно направилась в ванную комнату собрать туалетные принадлежности.

Когда она вернулась в спальню, мать все еще сидела на постели в прежней позе, только лицо немного порозовело. Быстро пришла в себя, со злорадством подумала Глэдис. Она освободила в чемодане место для туалетных принадлежностей, уложила их и закрыла крышку.

– Я очень сожалею, Глэдис, – тихо и печально проговорила Софи Ньюмен.

– Что, правда, мама? – насмешливо протянула Глэдис; воспоминания обо всех бедах и неприятностях, которые она пережила по вине матери, потушили в сердце даже крохотную искру сострадания. – А тебе не было жаль, когда я по твоей вине лишилась настоящей свадьбы – такой же чудесной, как у Вивьен? Тебе не было жаль, когда ты отвернулась от меня, потому что я вышла замуж за человека, которого любила? Тебе, может, было жаль меня, когда я вернулась домой с сердцем, истекающим кровью? Ты только оскорбляла меня и читала нотации, но ни разу не помогла.

– Он был не тем человеком, который тебе нужен, – последовал вполне предсказуемый ответ.

– Я любила его. Я никогда не полюблю ни одного мужчину так, как любила Дэйва Флэвина. Наверное, ни с кем в жизни я больше не буду так счастлива, как с ним. Печально, что ты не понимаешь этого, мама. Мои чувства никогда не волновали тебя настолько, чтобы ты попыталась понять.

– Неправда! – возразила мать. – Только его влияние, только оно разлучило нас. Этот человек встал между нами…

Глэдис покачала головой.

– Все должно было быть по-твоему или совсем не быть. Ну что ж, теперь я стану жить своим умом. И так будет всегда. И если ты хочешь остаться хоть сколько-нибудь близким мне человеком, лучше тебе принять это как должное.

– Это вредит моему здоровью. Я могу умереть, – дрожащим голосом проговорила мать. – Как ты можешь меня оставить в таком положении?

– Позвони Вивьен!

Глэдис взяла чемодан, вышла из комнаты и проследовала по коридору на улицу. На глазах у нее выступили слезы, она почти не видела дороги. Глупо вот так сломаться сейчас, твердила она себе. Не то чтобы ей не хватало сил или решимости – просто она почувствовала себя страшно одинокой, внезапно лишившись всего, что хоть как-то заполняло ее жизнь в эти три года. Сейчас она действительно не знала, хочет ли снова соединить свою судьбу с Дэйвом. И хочет ли он быть с ней. Желание – одно, доверие и преданность – совсем другое. Можно ли снова связать эту разорванную нить?

Рядом с ней затормозила машина. Разглядев сквозь слезы светящийся знак на крыше, Глэдис поняла, что это такси. Как нельзя вовремя! Она рухнула на заднее сиденье и отправилась в свою последнюю за ночь поездку. По крайней мере, ее ждет человек, который выслушает и посочувствует ей, утешала себя Глэдис. Теперь нужно успокоиться и привести себя в порядок – не может же она появиться перед Ширли в таком виде…