Я признала хаос (СИ)

Глава 13. Сверкающая вселенная (часть 1)

Трепещущее сегодня

В который раз уже убеждаюсь, что наличие дефектности в работе органов чувств ощутимо влияет на скорость реакции. О том, что ловушка захлопнулась, я узнаю только после издевательски мягкого щелчка замка.

‒ Оу, похоже, я ошиблась бункером. — Делаю шаг обратно к двери, но путь уже преграждает недвижимая живая структурированность, облаченная в пижаму. На этот раз оттенка белого персика.

‒ Твой выбор верен. — Виви отделяется от дверной створки и ступает вглубь кабинета.

Тушуюсь и поспешно накидываю как можно больше спутанных локонов на изуродованное лицо. Все было в порядке, пока ослепительный контраст внешних данных Виви — красивых черт и изумительного телосложения — не устроил боевые действия с моей резко повысившейся мнительностью.

Достаточно. Отбрасываем панику.

Украдкой гляжу на него сквозь нечесаные лохмы.

Ему начхать на перекос моей физиономии и на натуральность в оттенках синяков. Что-что, а с деловитостью и профессионализмом у него все на высшем уровне. Умеет, когда надо, хладнокровную мордочку состроить.

Вот только дверь зачем запер? Точь-в-точь как вчера?

И откуда знал, что я вновь буду пробираться через его кабинет? Да и то, что я вообще приду сегодня?

‒ Пойдем. — Виви огибает меня и неторопливо прогуливается до распахнутой двери в спальню.

‒ Наша сделка… ‒ чуть повышаю громкость голоса, надеясь, что он не успеет зайти в комнату, и мы сумеем обсудить интересующие меня детали в более нейтральной обстановке кабинета. — Сделка еще в силе?

Виви замирает у дверного проема. Идеально.

‒ Несомненно, ‒ следует его ответ.

Кратко, емко и довольно неожиданно.

Да, до настоящего момента я действительно сомневалась в целесообразности продолжения наших кратковременных игрищ во взаимовыгодные договоренности. Особенно с учетом того, что мне совершенно непонятно, в чем именно заключается выгода для Виви.

Если он хотел поваляться в постели рядом с человеческой девчонкой, мог бы нанять лишенную всякой строптивости красотку. Большинство людей, к слову, грезят о подобной близости с высшими. Хотя бы коснуться, слегка прижаться к красоте, дотянуться до сияющего совершенства — предел мечтаний каждого второго человека. Только вот сами Иммора брезгуют людьми. Мы для них как, скажем, грязный вонючий скот. В плане эстетики, а не с точки зрения интеллектуального взаимодействия. Общаться — можно, прикасаться — ни за что.

Поднимаю голову и, уже не заботясь о сокрытии повреждений, смотрю на Виви — открыто и вызывающе внимательно.

Сэмюэль был добр ко мне — человеческой замарашке, и поэтому тот же Тео считал его странным. Он гладил меня по голове, обнимал, носил на руках. Сэмюэль был уникальным. В наилучшем смысле этого понятия.

А Виви словно… фетишист. Сумасшедший и неконтролируемый. Помешанный на… людях?

Однако свои странности он творит только со мной. Иные человеческие особи, которые бы так же часто, как и я, вторгались в его личное пространство, вблизи никогда не наблюдались. Как в нашем детстве, так и сейчас.

В своей «странности» Виви намного хуже Сэмюэля. И факт того, что он, будучи Иммора, не испытывает отвращение от моего постоянного пребывания рядом с ним, по-настоящему ошеломляет.

Виви застревает взглядом на моей желтой майке. Наверное, мне в такой ситуации необходимо застенчиво прикрыться ладошками. Но я решаю не тратить лишних сил на никчемные жесты. Во-первых, там и так нет ничего интересного или выдающегося. Во-вторых, исходя частично из основ первой причины, из меня объект чьих-то чувственных фантазий ‒ так себе, фиговенький. А с новым обликом я и вовсе утратила всякую «аппетитность».

После минутного молчаливого созерцания неаппетитной меня Виви изрекает:

‒ В этом ты похожа на…

‒ Цыпленка, ‒ мгновенно реагирую я, вспомнив недавнее сравнение Лириса. ‒ Ага, я в курсе.

‒ На солнце.

Неуютный трепет охватывает сердце.

Хочу немедленно постучать кулаком по груди ‒ прямо напротив разбушевавшегося органа, однако в последний миг отказываюсь от резких движений.

‒ Я-ясно. ‒ Нервно пялюсь на мужчину и внутренне негодую, не найдя в выражении его лица ни намека на издевательство или хотя бы на деликатное подобие смятения.

Он абсолютно уверен в каждом произнесенном слове.

‒ Значит, говоришь, я могу продолжить посещение «Ораж»? ‒ Покашливаю, пытаясь таким образом незаметно успокоить одичавшее сердце. Вот бы сбежать отсюда прямо сейчас и отдышаться где-нибудь в потаенном углу.

‒ Ты все правильно поняла.

‒ Да ладно? Не, правда? Могу? ‒ не унимаюсь я, оттягивая время.

‒ Да. Если хочешь, учись дальше. ‒ Виви плавно взмахивает рукой, приглашая меня переместиться в темное нутро его спальни. ‒ Сделка в силе. Я желаю, чтобы ты ночевала со мной. Сегодня. Завтра. И впредь.

Получается, ему ужасающе важно, чтобы я дрыхла в его постели? Поэтому больше акцентировал внимание на сохранении уже сложившегося порядка, нежели на попытке оградить меня от возможности устроить новые безрассудства ‒ при такой-то свободе действий?

Так я ‒ ценный ресурс? Или нет?

Фактически, он признает, что готов частично выпустить меня из поля своего зрения.

‒ По-моему, у тебя беда с приоритетами, ‒ авторитетно заявляю я и необдуманно лезу протиснуться между ним и косяком.

Зря. Пока прорываюсь вперед, обтираюсь об него с усердием медведя, решившего почесаться об дерево. А ведь места для маневра, казалось бы, было достаточно.

От моего сердитого «половинчатого» зырканья нет ни малейшего прока. Виви ‒ уже взрослый, и с моей стороны будет глупо обвинять его в каких-то там детских поддразниваниях.

Логово тьмы вновь освещает один лишь ночник. Несмотря на дрожь, чуть сотрясающую плечи, мне не хватает духу попросить Виви включить остальные осветительные приборы. Опасливость, функционирующая на максимуме, только и ждет того момента, как хозяин поместья нащупает все мои слабости.

‒ В общем, по обычному сценарию? ‒ спрашиваю я, бодрыми раскачиваниями таща свое тело вперед, к постели Виви. ‒ Плюхаюсь вот сюда и играю роль декоративной подушки?

‒ Нет.

На мое плечо опускается рука. Съеживаюсь, ярко прочувствовав жар от ладони Виви. Бесцеремонные всплески пульсирующего тепла проникают в кожу и скользят вниз ‒ до самого живота.

‒ Чего тебе? ‒ борясь с внезапной сиплостью, ворчу я. Чудится, что моя шея скрипит, будто у застарелого робота, пока я поворачиваю голову, чтобы посмотреть на Виви.

‒ Ты ведь еще не принимала ванну.

‒ Ну, да. ‒ Пожимаю плечами, приподнимая так и лежащую на одном из них руку Виви. ‒ Я сейчас не совсем самостоятельна, как видишь. Но я обтерлась мокрым полотенцем, так что не слишком уж воняю. Можешь понюхать. А завтра попрошу кого-нибудь помочь. Тут же есть в штате хоть одна женщина? Есть ведь?

‒ Я помогу.

‒ С чем? ‒ заранее ужасаясь, задаю вопрос. И в этот момент меня обхватывают за талию, отрывают от защитной тверди пола и куда-то несут.

‒ С помывкой.

‒ С по?.. Постой-ка!.. Не, не, тормози! Кого это ты мыть собрался?! Да стопорни ты уже себя на секунду! Стой!!

Ополоснуться бы мне не помешало, не спорю. Однако в качестве добровольного помощника я предпочла бы кого-то вроде Майи. Хотя и понимаю, что с этим могла бы возникнуть трудность: помощница Такеши и так сильно меня боится, а, увидев в нынешней «боевой раскраске», — и вовсе может отключиться от ужаса.

Хорошо, ладно, ясно, понятно. Бережем нервишки посторонним людям. Но альтернативная подмога в виде Виви мне и в кошмарном сновидении не нужна!

‒ Ты шутишь? — уточняю я, приведя себя в относительное спокойствие глубокими вдохом-выдохом.

Вопрос резонный, но не особо уместный, так как меня уже втащили в светлую комнату и держат над гигантской фигурной емкостью, которая, исходя из местоположения и наполнения источающей пар водой и переливающимися пузырями пены, похоже, и является «ванной» самого господина.

Помещение не изобилует излишествами. Никаких цветастых скляночек, многоуровневых конструкций из полок или иных визуально выпирающих деталей. В конце большого белоснежного помещения видна дверная створка, украшенная выпуклыми полупрозрачными вставками из стекла, ‒ видимо, вход в пространство для наиболее уединенных дум. В остальном размеры комнаты, выстроенной из чередующихся плиток — белоснежных и белых с малюсенькими чуть сверкающими вкраплениями, ‒ позволяли при желании устроить целый спортивный забег. А громада ванны в середине при такой тренировке служила бы этаким предметом для ориентирования, как, к примеру, футбольной поле, окруженное лентами беговых дорожек.

На белом выступе, справа от нас, располагаются три стопки из снежно-белых полотенец. Приглядевшись, замечаю мастерски скрытую полку у самой ванны, уставленную бутылями в одной расцветке — под стать всей эстетике помещения.

‒ Вряд ли у меня получится сносно пошутить и вызвать у тебя смех.

В недоумении вскидываю голову и только потом понимаю, что Виви ответил на мой последний вопрос.

Итак, он в самом деле решил меня искупать.

В своей ванной.

Сам.

Пора отбиваться?

Не откладывая, сразу же приступаю к реализации задумки. Но мое начальное слабенькое брыкание пресекается мгновенно. Виви, ловко фокусничая, меняет способ транспортировки. Теперь, вместо того, чтобы свисать с его рук, как нашкодивший кошак с растопыренными лапами, я по-королевски разлеживаюсь в гигантском ложе из его рук.

От смены положения в пространстве на меня накатывает лютое смущение. С другой стороны, Виви уже не раз позволял себе волочить мое тело туда-сюда. Ему такие причуды не в новинку.

‒ Собираешься утопить меня?

Если он не желает шутить, то орудовать шутливостью буду я. Чтобы перебить это ужасное щекочущее и трепещущее ощущение внутри груди.

‒ Нет.

‒ Тогда кинешь с высоты? — С серьезным видом киваю на пенную поверхность, раскинувшуюся подо мной. — Смачно шлепнешь в воду?

‒ Нет. Медленно погружу. Но сначала избавимся от одежды.

Безопасностью веет только от первого произнесенного им слова. От дальнейших фраз меня дико встряхивает. Кажется, моя испорченность испортилась и рулит в неверном направлении. Мне чудится двусмысленность там, где ее, по логике, быть не должно.

‒ Опусти меня. На пол, ‒ на всякий случай добавляю я. Хотя и уверена, что в воду он меня опускать не станет. Во всяком случае «пока не избавит от одежды».

Ноги добираются до плиток пола. Ладони Виви, не касаясь, еще некоторое время маячат около моей талии. Удостоверившись, что я стою прямо, он выпрямляется и выжидающе смотрит на меня.

Ничего похожего на принуждение я по-прежнему не ощущаю.

Виви с детства был досадной и раздражающей помехой, но никогда не причинял мне реальный вред. Возможно, отчасти именно это обстоятельство разъярило меня больше всего в ситуации с возникновением детей.

Доверяла ли я ему? Трудно сказать. Ведь раньше мои с ним взаимоотношения не стояли во главе приоритетов. Так что дело не в пресловутом доверии, а, пожалуй, в малюсеньком отголоске разочарования.

Доверяю ли я ему сейчас?

Нет.

Могу лишь честно признать, что он не оказывает на меня давление.

Не действует силой…

Но у него в арсенале явно затаены какие-то альтернативные средства борьбы со мной. И «трепет», который он начал во мне порождать, тому подтверждение.

Таится совсем рядом, притворяется бесхитростной прелестью, приближается, жмется украдкой. И моя интуиция, как назло, молчит. Она бы среагировала на попытки манипулирования, да и на опасность в целом.

А в случае с Виви — полный штиль. Интуиция и не думает бесноваться.

«Хитрое противоречивое чудовище», ‒ бормочу себе под нос и ежусь, реагируя на заманчивое тепло, исходящее от наполненной ванны.

Чувствую себя перемазанной грязью от кончиков пальцев до самой макушки и очень хочу искупаться.

‒ У меня царапины везде. Да и морда вздулась. — Оборачиваюсь к Виви и клонюсь вперед, чтобы еще раз продемонстрировать ему увечья в ярком освещении ванной комнаты. — Сомневаюсь, что раны уже можно мочить.

‒ Твоему организму это не повредит. — Виви встает передо мной на одно колено и мягким пиханием согнутых пальцев предлагает мне вытащить ноги из уютного тепла домашних туфель. — Я получил у Такеши подробную консультацию. Водные процедуры тебе не противопоказаны.

‒ Поня-я-ятно. — Зачарованно пялюсь на маячащую передо мной белоснежную макушку.

Когда Виви внезапно присел, у меня захватило дух. И не отпустило до сих пор.

Странно. Может, дело в мощи его взрослого образа? И тела? Каждое движение Виви наполнено силой. И оттого дурманится мой разум, и я почти пылаю от восторга при виде его импровизированного «преклонения». Пока он касается кончиками пальцев моей ступни, я внимательно смотрю, как натягивается ткань пижамы на его спине, едва сдерживая что-то очень внушительное в мышечно-телесном плане.

Сипло кашлянув, неловко дергаю ногами, чтобы поскорее скинуть домашние туфли. При этом стараюсь не задеть руки Виви, дежурящие неподалеку.

Замечаю, как дергается уголок его губ, когда он отклоняет голову, чтобы понаблюдать за дрыганьем моей левой пятки.

‒ Я сама искупаюсь. — Вдохновившись новой порцией смятения, ловко заскакиваю на первую белоснежную ступень. Остается преодолеть еще две и можно забираться в приготовленную пенную роскошь.

‒ Не нужно торопиться. — Виви резко выпрямляется, возвращая себе первоначальную внушительность.

Наверное, моя половинчатая зрячесть сегодня — только на пользу. Не доверяю я что-то своему восприятию. Нынче оно чудит и вырисовывает слишком уж потрясающие картинки. А так уровень воздействия хотя бы наполовину снижен.

Нащупываю пяткой вторую ступень, но, не рассчитав не восстановившуюся функциональность тела, маневр не завершаю и стремительно клонюсь клюнуть носом край ванны.

‒ Спешка нам ни к чему. — Виви без всяких усилий восстанавливает мое равновесие.

Все старания держаться от него подальше насмарку. Сама же неосторожно и провоцирую его на сближение.

‒ Хорошо. — Мрачно гляжу на его пальцы, греющие мой локтевой сгиб. — Никакой спешки. А сейчас выйди-ка вон за ту дверь. Притворись горным холмиком в своей люльке.

‒ Тебе потребуется помощь.

‒ Тогда позови какую-нибудь находящуюся вблизи даму, ‒ теряя терпение, предлагаю я и мнительно тереблю свободной рукой край солнечной майки.

‒ Среди работников поместья нет женщин.

‒ Ни одной?!

‒ Да.

Дьявольское мужское королевство.

«Тогда позвони Тамаре!» ‒ хочу крикнуть я, но в последний миг успеваю сдержать эмоциональный всплеск.

Вид изувеченной меня — не то, что стоит лицезреть моей впечатлительной подруге.

‒ Ладно, оставайся тут, наблюдатель недоделанный. ‒ Подцепляю пальцами край пижамных брюк и, помедлив, оборачиваюсь. ‒ Не хочешь отвернуться?

‒ Не хочу, ‒ с готовностью отзывается Виви.

‒ А придется, ‒ с вызовом замечаю я.

‒ Как скажешь. ‒ С неожиданной послушностью он разворачивается лицом к стене, предоставляя мне частичное уединение.

‒ Благодарить не собираюсь, ‒ бурчу я и со скоростью света скидываю брюки, нижнее белье и майку. Затем неловко съезжаю с края ванны в горячую воду. ‒ Обалдеть! ‒ не удержавшись, восклицаю я.

‒ Могу я обернуться? ‒ чересчур вежливо интересуется Виви.

Оценивающе осматриваю пенную защиту. Пузырьковый слой отлично скрывает детали, и, кажется, беспокоиться совершенно не о чем.

Однако актуальным остается прежний вопрос…

Неужели властный господин не в состоянии отыскать себе зрелище поизысканнее синюшной девчонки с поплывшей мордой?

‒ Разрешаю обернуться, ‒ осторожно соглашаюсь я.

Секунда ‒ слишком долгий период. Видимо, именно такая мысль крутится в голове Виви, пока он одним скоростным движением разворачивается и прилипает к стенке ванны.

Накидываю на себя еще больше пенных кусков и нервно поглядываю на нависшего надо мной мужчину.

‒ Начнем с волос? ‒ Невозмутимость Виви в какой-то мере даже впечатляет. Он протягивает руку и достает с полки бутыль с полупрозрачным содержимым.

‒ Погоди… ‒ Впадаю в состояние окаменелости и вспоминаю, что нужно сопротивляться только тогда, когда пальцы Виви уже проникают в спутанную густоту моих волос. Он держит надо мной душевую лейку, и шланг с легким поскрипыванием касается края ванны.

Подтягиваю колени к груди и крепко обхватываю ноги. В горячей наполненной ванне в кругу водных потоков я чувствую себя по-настоящему уязвимой. Нет сил препятствовать его действиям. Большие руки поглаживают мои волосы, прохладный шампунь стекает по моей шее, плечам, забирается в выемку между ключицами. Он легонько трет мои уши, касается мочек и наклоняется, добавляя собственное дыхание на поверхность моей кожи.

‒ Не горячо? ‒ шепчет Виви, рисуя кончиком пальца фигурные линии вдоль моего лба.

‒ Не бур… буль… ‒ сглатываю, сообразив, что успела разомлеть настолько, что едва способна складывать слова в связные фразы. ‒ Терпимо.

‒ Тогда продолжаю.

Он доволен.

Мне даже не требуется видеть его лица. Особое настроение чувствуется в нотках его голоса, в трепетных касаниях, в легком дуновении, порождаемом его дыханием.

Совсем рядом.

Близко.

‒ Нет, я лучше сама…

Мысленно ругаю себя, однако вновь не отталкиваю руку, пробирающуюся по моей шее, массируя кожу, а затем скользящую вниз ‒ вдоль линии позвоночника.

‒ Э-эй, не заползай там никуда!.. ‒ опомнившись, хрипло шепчу я, и, откидывая голову, ударяюсь затылком о руку Виви, которую он не спешит доставать из воды, да и вообще отлеплять от моей спины.

Яростно смотрю на его перевернутое лицо и сердито моргаю единственным функционирующим глазом.

Ну же, ужаснись от кошмарности моих увечий. И заканчивай уже со своими сбивающими с толку нежностями.

‒ Дальше сама справлюсь, ‒ вкрадчиво уверяю я, чувствую, как он медленно вынимает руку из воды. Отчего-то моей сообразительности не хватает, и я даже не додумываюсь отодвинуться от стенки ванны, чтобы не мешать ему. Из-за этого его рука оказывается зажатой и поэтому при подъеме оглаживает мою спину еще ощутимее.

Наконец Виви аккуратно освобождает руку и опирается на край ванны, молча ловя мой взгляд.

‒ Что? ‒ Сглатываю и морщу поврежденный нос. ‒ Ты это… прежде чем уйти, мне полотенце где-нибудь поближе положи.

Вздрагиваю, заметив, как опасно приблизилось лицо Виви. И немедленно застываю от внезапной встречи наших губ.

Быть не может…

Поцелуй?