Я так хочу!

Глава 9

Конечно, заставлять ее не стоило. Я это уже потом понял, гораздо позднее, чем нужно было.

Но я ничего не мог с собой поделать, мне отчаянно нравилось, когда она выпускала свои коготки, пытаясь меня царапнуть ими. Нравилось и раздражало одновременно, и я не мог не признать, что вызывало весьма противоречивые чувства. Обычно я такого не испытывал. Для меня всегда существовало либо черное, либо белое, золотой середины выявить мне никогда не удавалось.

А сейчас эти новые ощущения приводили меня в состояние какого-то… восторга и неудовлетворенности одновременно. Мне нравилось, что Алина не сдалась сразу, хотя многие пасовали передо мной. Но и дико, непередаваемо раздражало, потому что никто и никогда так на меня не реагировал. Она должна была склониться, смириться, согласиться. Но она протестовала, возражала, возмущалась. В открытую, даже не скрывая своих истинных чувств и эмоций.

Это нравилось и не нравилось. И оставить этого без внимания я бы не смог.

Возможно, именно поэтому я и выбрал ее. За то, что знал, что будет так.

Мой дикий котенок. Мягкая и нежная и в то же время маленькая железная леди со своими желаниями, которые не боится высказывать вслух.

Я мысленно улыбнулся. Интересно будет посмотреть на то, как она сдается…

Нет, укрощать ее и подчинять себе в мои планы не входило. Зачем?.. Я просто хотел, чтобы она смирилась, оставаясь такой, какой я ее и знал. Ведь именно такой, какая она была, она мне и нравилась. Взбалмошная и серьезная одновременно, неукротимая и нежная, остроумная и безрассудная, смущающая и опускающая глаза под напором моего взгляда и дерзко смотрящая мне в глаза настойчивым и уверенным взглядом… Как же мне нравилось, как она краснела, как отводила глаза, как потом, поднимая их, пронзала меня обжигающим, как пламя, взглядом.

И в такие моменты, хотя их было и немного, я понимал, что не зря выбрал ее.

Я хотел, чтобы она, не меняясь, тем менее смирилась с тем, что я теперь всегда буду присутствовать в ее жизни, и избавиться от меня ей не удастся.

Алина. МОЯ Алина.

И это был уже решенный вопрос. Факт, не достойный даже обсуждения.

Два года я ждал того момента, когда можно будет предъявить на нее свои права. И вот дождался…

Мысленно поморщился собственной мысли.

Ну, как права?.. Это были вовсе не права, не имел я на нее никаких прав. Это было просто желание. Желание, чтобы она стала моей. Во всех пониманиях смысла этого слова. Чтобы принадлежала лишь мне одному. Чтобы желала лишь меня одного. Чтобы со мной засыпала и просыпалась в одной постели. Чтобы мне шептала глупости и кричала от восторга, когда я раз за разом возносил бы ее на вершину блаженства.

Я хотел, чтобы Алина Вайтман была моей.

А я всегда добивался того, чего хотел. В бизнесе, в личной жизни — все равно. Рано или поздно, в течение минуты или же на протяжении целого года, но желание исполнялось.

А сейчас я отчаянно желал Алину.

И пусть я не мог объяснить, с чем связано это, по сути, дикое и неконтролируемое желание, да особенно и не вникал во все это, но отчаянно стремился к достижению цели. Всеми известными мне способами. Основным из которых был — нападение, единственно верный способ из тех, которые я знал. И пусть Алине это не нравилось, но я шел напролом и отступать или уступать намерен не был.

Глаза прищурились, губы сложились в узкую линию.

Еще тогда, два года назад, когда я впервые увидел ее, понял, что эта случайная встреча исключала случайность, а значит, требовала того, чтобы разрешить ее именно тем, чтобы взять все под свой личный контроль.

И мой личный контроль длился ровно столько, столько я позволил ему длиться.

Два года. Разве мало?..

Мне казалось, я дал ей достаточно времени на то, чтобы она «нагулялась». Я дал ей свободу, ограничивая ее своим наблюдением за ее жизнью, но она ведь этого не знала. Значит, была вольна поступать так, как ей вздумается. Она и поступала. А я следил за ее шагами, невидимо следуя по пятам, как параноик. Не подходя ближе, но и не отступая слишком далеко.

А в тот вечер в «Зодиаке», я ясно понял, что если сейчас упущу ее, то упущу уже навсегда. Поздно будет за что-то бороться, что-то контролировать, на что-то нападать.

В тот вечер я ясно понял, что время пришло, что я хочу Алину Вайтман. Хочу сейчас.

И пусть для того, чтобы добиться ее, мне придется жениться.

Чем черт не шутит, я был уверен, что она достойна того, чтобы стать моей женой.

Ту ночь я провел без сна. Тупо сидел в кабинете со стаканом виски и думал. О том, что нужно сделать, как и когда. Медлить было нельзя. Нужно было действовать стремительно и наверняка. Ошибок и просчетов быть не должно было. Алина могла ускользнуть, и этого допустить было нельзя.

Сотни вариантов развития событий облепили мой мозг, словно липкой паутиной. Но ни одного верного.

И это ни просто раздражало, а бесило.

Подарить огромный букет цветов, ее любимых белых тюльпанов, привезенных из Голландии? Госпожа Шлейс была мне немного должна, и могла бы устроить это в самые короткие сроки. Или заказать билет в Ирландию, в ее любимый Дун-Вердер? У меня там как раз дом, поэтому проблем не возникло бы вообще. Или, может быть, предложить ей работу в «Дефранц», самом известном дизайнерском агентстве города?.. С месье Расином я давно уже был дружен, он бы сделал мне одолжение, даже не спрашивая о причинах.

Но все эти идеи были глупы. Настолько глупы и бесполезны, что я едва ли сдерживался от того, чтобы рычать в голос, как дикий зверь, и швырять все, что попадалось в руки.

Я метался по кабинету, как разъяренный хищник, как лев, загнанный в клетку. И понимал, что не придумал еще ни одного средства, заставившего бы Алину обратить на меня внимание. Ни од-но-го!!

Цветы, поездка в Дун-Вердер, работа?!!

Я чертыхнулся в голос и, сжимая руки в кулаки, подскочил к окну.

Все это с легкостью могут организовать ей отец и братья!! Стоит ей только заикнуться о цветах — ей доставят самые лучшие, и прямиком из Нидерландов. Поездка в Ирландию — да, пожалуйста. Работа — но ей нравилось работать с Николаевой, да и агентство было неплохим.

Для любой другой девушки все эти знаки внимания сработали бы на ура.

Для любой другой, но не для Алины Вайтман.

И четко осознавая это, как и то, что дважды два это четыре, я сходил с ума от беспомощности.

До того момента, пока на ум не пришло одно. То, что решало проблему.

Женитьба.

Бред. Безумие. Сумасшествие.

Выход. Единственно верное решение. То, что нужно.

Женитьба на Алине Вайтман — то, что поможет мне завоевать не только ее внимание, но и ее саму.

Конечно, абсурднее идеи мне в голову прийти и не могло, что уж говорить, но я понимал, что и другими способами мне ее не добиться.

Окольцевать себя ради девушки, к которой воспылал страстью и диким желанием?.. Не это ли называют «сдвигом по фазе»?! Нет, не это. Это называют — достижением цели.

Оставалось лишь сообщить невесте о своем решении.

И она, мягко говоря, была не очень им довольна.

Она рвала и метала, она неистовствовала, она кричала и возмущалась, она готова была выцарапать мне глаза, набросившись на меня дикой кошкой. К счастью, не сделала этого, едва ли сдержавшись. А я гнул свою линию, не считаясь с ее желанием, с протестом, закрыв глаз на ее сопротивление, на единственное ее желание — от меня избавиться.

И она мирилась. По крайней мере, до сих пор мирилась.

То, что она сидела сейчас напротив, упрямо глядя куда угодно, только не на меня, хотя отчаянно хотела уйти, яростно вцепившись пальчиками в мои волосы на последок, доказывало это.

Но по тому, как горели ее глаза, как сжимались ладони в кулаки, я мог судить, что мириться долго она не собиралась. Не была она тихоней по характеру. Она была упрямой и почти неуправляемой.

Что почему-то не огорчало, ведь полное достижение цели отдалялось с каждым мигом, а, наоборот, радовало меня, заставляя губы растягиваться в улыбке.

Пока Алина, уставившись в тарелку, настойчиво, но без удовольствия кромсала пищу ножом и вилкой, вяло отправляя ее в рот, я наблюдал за девушкой, слегка прищурив глаза.

Она была очаровательной. Не красавицей, каковых я видел в своей жизни не мало, но очаровательной, милой, восхитительной. Опьяняющей меня своей сладостью и неукротимым ароматом протеста.

Единственное, чего мне сейчас хотелось, это притянуть ее к себе, запустить пальцы в ее шелковистые темные волосы, сжимая затылок и приближая к себе, ласкать дыханием ее нежную кожу, слышать бешеный пульс ее запястий и безумные, сильные удары ее сердца, вонзавшиеся и в мою грудь. Прижимать ее к себе все крепче и настойчивее, все яростнее и неотвратимее. Касаться ее губ своими губами и языком раскрывать сладкие створки, врываясь в рот, притягивающей своей сладостью. Втягивать ртом ее частое дыхание и наслаждаться стонами, сорвавшимися с ее губ.

Но реальность пронзила меня стрелой ее взгляда, когда Алина, оторвавшись, наконец, от тарелки, посмотрела на меня твердо и решительно. Хотела что-то сказать, подумал я, мысленно настраиваясь на оборону, наверное, возмутиться, напасть на меня едкими замечаниями и колкими вопросами.

Мои губы саркастически изогнулись, а брови вопросительно приподнялись вверх.

Моя маленькая капризуля… Ты разве сможешь выстоять в борьбе со мной?..

В противостоянии со мной никто и никогда не выигрывал. То, что я хочу, я всегда получаю. Ты не станешь исключением, поверь мне.

Алина молчала с минуту, словно собираясь с мыслями, а потом выпалила:

— Ну, что, поговорим?

Уголки моих губ дернулись.

— Вот теперь ты хочешь поговорить, — протянул я с удовольствием.

— А у меня есть выбор? — со злостью парировала она, заставив меня ухмыльнуться.

Выбора у нее не было.

— Где ты хочешь поговорить? — откидываясь на спинку дивана, спросил я — Выбирай место.

Следуя моему примеру, Алина тоже откинулась на спинку дивана и твердо посмотрела на меня.

— В идеале — нигде, — сказала она — Но так как мир неидеален, подойдет и этот ресторан, — она окинула помещение быстрым равнодушным взглядом и опять вернулась глазами ко мне.

В отличие от нее, я здесь общаться не желал.

— А еще варианты есть?

Алина напряглась и нахмурилась, отодвинулась от спинки дивана, приподнимаясь.

— Вы предоставили мне право выбора, так что…

— Здесь много… посторонних, — сказал я, наблюдая за ее реакцией на мои слова — Тебе так не кажется?

Она поджала губы и огляделась. Губы ее сжались плотнее, а глаза раздраженно сузились.

— И что же вы предлагаете? — с подозрением спросила она.

— С чего ты взяла, что у меня есть предложение? — насмешливо спросил я в ответ.

Она скрестила руки на груди.

— Потому что оно у вас точно есть, — посмотрела на меня твердо, обжигая — Разве не так?

Ее интуиции стоило позавидовать. Я усмехнулся.

— Есть одно место… — начал я медленно.

— И не думайте об этом!! — воскликнула она стремительно, чуть не вскочив с дивана.

Мои брови удивленно приподнялись.

— Не понимаю, о чем ты?..

— Я не поеду к вам домой!!

Я гортанно рассмеялся.

Бедная девочка решила, что я, как опасный и ужасный Серый волк, повезу ее к себе домой и там воспользуюсь положением?!

Алина смутилась, щеки ее слегка покраснели, а потом разозлилась, брови сошлись на переносице.

И мне нравилось это противоречие в ней.

— Я, конечно, рад, что ты об этом упомянула, — протянул я, улыбаясь, — но, не думаю, что поехать ко мне домой для того, чтобы поговорить, сейчас является хорошей идеей, — глаза засветились — Хотя очень рад, что ты сама об этом упомянула.

Алина мгновенно подобралась, напряглась, втянула плечи.

— Я не… — вспыхнула она, доставляя мне тем самым удовольствие — Я не хотела… Я думала, что вы…

— Что я увезу тебя к себе и изнасилую? — подсказал я ей.

Алина покраснела еще сильнее, заалели, казалось, даже кончики ее ушей. И я понял: да, именно так она и думала. Черт, и о чем она только думает?!!

Я чертыхнулся про себя и пронзил девушку холодным взглядом.

— Ты считаешь меня таким подонком? — сквозь зубы выдавил я.

Она молчала, наклонив голову вниз, прячась от меня за темными локонами, словно специально скрывавшими от меня краску ее лица. Не поднимая лица, прошептала:

— Я так не думала… — бросила на меня быстрый взгляд — Не думаю, что вы… такой подонок.

Не понравилось мне то, как она сказала это, и я нахмурился сильнее.

— Очень на это надеюсь, — сухо бросил я — Потому что я возьму тебя только тогда, когда ты сама попросишь меня об этом. И ни в каком другом случае.

Стремительный, изумленный, полный шока взгляд на меня, а потом… она заалела еще ярче, чем прежде.

— Тогда, — прошептала она едва шевелящимися губами, — этого не будет никогда. Я не попрошу.

То, с какой слепой уверенностью она произнесла это, пусть и запинаясь, всколыхнуло во мне волну протеста и возмущения, острое, до безобразия едкое раздражение и даже гнев.

— Не зарекайся, — со сталью в голосе проговорил я, пронзая девушку подавляющим взглядом.

Она хотела что-то сказать, возразить, наверное, я понял это по тому, как дрогнули ее губы, приоткрываясь, но Алина тут же закрыла рот, передумав, и отвернулась от меня.

Не нравилось мне, куда ушел наш разговор. Хочу — не хочу… Попрошу — не попрошу…

Будет так, как должно быть. То есть, как я хочу. И это не обсуждается.

Приподнимаясь с дивана и не отрывая взгляда от девушки, я сказал:

— А если вернуться к сути нашего разговора, — посмотрела на меня с удивлением, — то я предлагал тебе поехать в «Медею», — поймал ее настороженный взгляд и добавил: — Это тихое уютное местечко, там есть специальные уединенные комнаты, где нам никто не помешает поговорить…

— Я слышала о нем, — проговорила девушка, взглянув на меня.

— И что скажешь? — спросил я, стараясь, чтобы голос звучал мягко — Ты согласна?

Стоило ли спрашивать ее согласия, когда я и так знал, что она согласится. У нее разве был выбор?..

— Согласна, — выдавила она из себя, поджимая губы. Хотела добавить что-то еще, но промолчала.

Волна неудовлетворенности всколыхнулась во мне, поглощая собою прежнюю нежность и мягкость.

— Отлично, — без тени улыбки проговорил я — Поехали?

Она просто кивнула, не удостоив меня и взглядом, и поднялась с дивана.

Все будет намного сложнее, чем я предполагал, навязчиво промелькнуло в голове.

Алина Вайтман не даст себя просто так сломить.