Я так хочу!

Глава 48

Джоуи расхаживал по просторному, шикарно обставленному бильярдному залу на Сансете. Большинство посетителей были мужчинами, большинство сосредоточились на игре, и лишь несколько отщепенцев флиртовали с дюжиной девиц, которые рядком сидели вдоль бара в ожидании подходящего клиента.

На душе у Джоуи было очень тяжело. Он уже осознал, что впервые в жизни у него появился кто-то, кто ему небезразличен, и это буквально парализовало его. Как такое могло случиться?

Когда он впервые увидел Лару, он сразу понял, что она — совершенно особенная женщина и что он не сможет относиться к ней так же, как он относился к своим прежним связям. И все же он продолжал использовать ее…

Да, использовать! Он жил в ее особняке, ходил к ее агенту, через нее он получил роль в «Возмездии»… Раньше он вступал в связь с женщинами именно за этим — чтобы получать от них то, что было ему нужно. Но сейчас все было по-другому, и Джоуи неожиданно открыл для себя всю двусмысленность своего теперешнего положения. Проклятье! Он не хотел использовать ее, совсем не хотел!

И что ему теперь делать?

Может быть, ему следует собрать в кулак всю свою волю, все свои силы и бороться, бороться со своим чувством к Ларе, которое угрожало превратить его совсем в другого Джоуи? Конечно, он мог бы попытаться, но стоит ли? Да и сумеет ли он держаться с Ларой так, как он обычно держался с другими женщинами?

Ответ на эти вопросы все никак не приходил, и Джоуи принялся рассматривать девушек у бара. Среди них были довольно симпатичные, но ни одна из них не шла ни в какое сравнение с Ларой.

В конце концов Джоуи остановил свое внимание на самой миленькой из девушек — кудрявой брюнетке в коротком белом платье, которая потягивала из матового бокала «Маргариту»— смесь текилы с лимонным соком. Наметанному глазу Джоуи она показалась совсем юной. Даже, пожалуй, слишком…

— Привет, — пробормотал он, подходя к ней. Он хотел сказать это как можно теплее, а получилось равнодушно и холодно.

Впрочем, брюнеточка все равно завибрировала всеми клеточками своего затянутого в мини-платье тела. Иначе и не могло быть.

— На твоем месте, красавчик, я бы поискала себе другую подружку, — прощебетала она, явно заигрывая. — Я здесь с приятелем, а он становится просто бешеным, когда ко мне кто-нибудь подходит.

— Который из них твой дружок?

Девушка показала на невысокого, лысеющего мужчину без пиджака, который с кием в руках склонился к зеленому столу.

— Это серьезный соперник, — сказал Джоуи с сухим смешком. — Но мне почему-то кажется, что этот парень не имеет к тебе никакого отношения.

Девица захихикала и захлопала своими длинными ресницами; по всему было видно, что она просто балдела от того, что ею заинтересовался такой парень, как Джоуи.

— Меня зовут Тина, — представилась она. — А тебя?

— Боб, — солгал Джоуи.

— Привет, Боб, — еще раз поздоровалась Тина, и Джоуи увидел, как ее остренький розовый язычок пробежал по краешку бокала и снова спрятался.

— Привет, Тина, — ответил он, пристально глядя ей в глаза.

Неужели эта маленькая ломака может заставить его забыть Лару? Разлюбить Лару?..

Джоуи в этом очень сомневался.

— Продиктуй мне свой телефончик. Тина, — сказал он, решив, что в любом случае должен попытаться довести задуманное до конца.

— Я не могу, — ответила Тина и засмеялась. — Я же сказала — у меня есть приятель.

— Да, я понимаю, но что, если вы с ним через полчаса поссоритесь? — предположил Джоуи, снова пронзая Тину пристальным взглядом своих темных глаз. — Ты останешься совсем одна, и некому будет утешить тебя… Вот тогда ты очень пожалеешь, что не дала мне свой телефон.

Это заставило Тину задуматься.

— Ну ладно… — проговорила она наконец, старательно разыгрывая нерешительность. — Но если он узнает, он меня прибьет… И тебя заодно.

Отвернувшись к стойке, она нацарапала на спичечном коробке несколько цифр и вручила спички Джоуи.

Джоуи небрежно опустил коробок в карман. Одна есть, подумал он. Если так и дальше пойдет, то к утру он будет напоминать ходячий спичечный склад. Джоуи уже знал, что Тине он скорее всего не позвонит. Впрочем, он не сомневался, что она это переживет.

Выйдя из бильярд-холла, он поймал такси и проехал несколько кварталов. Завидев вывеску ночного клуба со стриптизом, он велел шоферу остановиться.

За вход он заплатил целую кучу денег, но в клубе ему совсем не понравилось. Стриптизерши работали лениво, без огонька; каждое движение их рыхлых бедер выражало бесконечное презрение к посетителям. Представление, мягко говоря, не вдохновляло, и, чтобы не заснуть самому, Джоуи сосредоточил свое внимание на пепельной блондинке с темными, как ягоды терна, глазами, которая приседала и подпрыгивала возле высокого стального шеста. Из одежды на ней оставались только «поясок стыдливости»и бюстгальтер с прозрачными «иллюминаторами».

Джоуи эта гимнастика нисколько не возбуждала, хотя остальные посетители, подогретые изрядным количеством спиртного, все больше и больше входили в раж.

— Сними эту штуку, детка! — орал какой-то жирный подонок, сидевший за столиком справа от Джоуи. — Разденься совсем, чтобы я мог посмотреть, как прыгают эти твои толстенькие грудяшки!

Девица выпустила свой шест и, соскочив с низкой эстрады, подошла к толстяку.

— Сто баксов, дружок, и я станцую только для тебя! — промурлыкала она, оттопыривая ярко накрашенные губы.

— Я покупаю, детка! — каркнул толстяк и облизнул верхнюю губу, на которой заблестели крупные капли пота.

— Через десять минут в задней комнате, — шепнула стриптизерша, искоса поглядывая в сторону Джоуи. На мгновение их глаза встретились, и стриптизерша как будто проснулась. Джоуи буквально физически почувствовал, как в блондинке просыпается интерес.

— А ты, пупсик? Хочешь побывать в раю? — прошелестела она.

Джоуи даже не потрудился ответить. Стриптизерши… Сколько их у него было, и все они почти не отличались одна от другой.

Всех их объединяла затаенная, иногда просто подсознательная ненависть к мужчинам, которые приходили поглазеть на них.

Своих клиентов, как бы щедро они ни платили, девушки из шоу считали неудачниками или импотентами, которым нужна исключительно сильная стимуляция, чтобы привести свои стволы в боевое положение.

Потом он подумал о том, что сейчас делает Лара. Должно быть, она уже вернулась домой и обнаружила, что его нет. И это — ее наверняка расстроило.

Почему он позволяет себе обращаться с ней таким образом?

Право же, Лара этого не заслужила, не заслужила уже тем, что была бесконечно снисходительна и добра к нему.

Ему нужна была гарантия, вот в чем дело! Гарантия того, что Лара не потеряет своего интереса к нему.

Он поднялся и вышел, не бросив ни единого взгляда на рыжеволосую артистку с гигантскими буферами, которая вытворяла совершенно не правдоподобные вещи с легким стальным стулом.

Голосуя на краю тротуара, он нащупал в кармане спичечный коробок с телефонным номером Тины и, мельком глянув на него, отшвырнул в сторону. Он чувствовал себя последним негодяем.

Сидя на заднем сиденье лимузина, который вез ее домой, Лара предприняла еще одну отчаянную попытку взять себя в руки и успокоиться. Съемки эпизода с насилием, в котором она играла роль жертвы, ссора с Джоуи, воспоминания, нахлынувшие на нее в самый неподходящий момент, — все это оставило в ее душе новую глубокую рану. А ведь она почти научилась бороться с неприятностями! Это было довольно просто — за мгновение до того, как ее мысли готовы были свернуть в опасном направлении, Лара мысленно отстранялась от них, переключая сознание на что-нибудь другое. Но сегодня этот проверенный трюк не сработал.

«Хватит! — зазвучал у нее в ушах чей-то тонкий голос. — Довольно! Я не хочу, не хочу больше об этом думать!»

Не думать — так не думать! Стараясь отвлечься, Лара принялась рассматривать руки, на которых уже проступили синяки — следы, оставленные крепкими пальцами Айдена Сина. Может быть, Джоуи был прав, и ей действительно не следовало соглашаться на роль в «Возмездии»? Но, как бы там ни было, это не давало ему права сердиться на нее!

Когда она вышла из лимузина, из-за дома ей навстречу выскочили ее любимые собаки. Отчаянно виляя хвостами и повизгивая, они прыгали перед ней, норовя лизнуть в лицо. Собаки были искренне рады видеть свою хозяйку, и Лара потратила не, сколько минут, чтобы потрепать каждую по холке и почесать за ушами. За это она и любила животных — их преданная любовь была одной из самых надежных вещей в этом зыбком, переменчивом мире.

Входную дверь ей открыла миссис Креншо.

— Все в порядке, мисс Лара?

— Да, благодарю вас.

— Вы сегодня ужинаете дома?

— Да. Будьте добры, приготовьте что-нибудь по вашему вкусу и подайте на подносах в спальню. Мистер Джоуи наверху?

— Нет, он еще не возвращался.

— О-о-о… — разочарованно протянула Лара. — Он не звонил?

— Нет, насколько я знаю. Быть может, на автоответчике…

Лара неожиданно почувствовала в груди сосущую пустоту.

Она так рассчитывала, что Джоуи встретит ее у порога и скажет, что сожалеет о своем поведении. Что он любит ее наконец!.. Но Джоуи не было, и ее разочарованию не было предела. Именно сегодня вечером он был нужен ей больше, чем когда-либо.

Не сказав больше ни слова, Лара поднялась к себе и наполнила ванну, вспенив под струей воды два колпачка душистой пены. Потом она зажгла ароматизированные свечи и поставила на проигрыватель компакт с композициями Сэйда. Меланхоличлше, плавные мелодии скоро настроили Лару на философский лад и, заколов волосы на затылке, она погрузилась в ванну, позволив теплой душистой воде успокоить свое избитое, ноющее тело.

Определенно, сегодняшний день отнял у нее несколько лет жизни.

Вернувшись домой и включив автоответчик, Никки обнаружила на пленке целых три послания от Ричарда, который довольно раздраженным голосом отчитывал ее за излишний натурализм при съемках сцены насилия. Ричард был в настоящем бешенстве — Никки слишком хорошо его изучила, чтобы заблуждаться на его счет. По его мнению, она и ее недоделанный режиссер — в угоду своим честолюбивым амбициям — подвергли Лару настоящей пытке.

Слушая его, Никки только удивлялась — неужели до него еще не дошло? Они уже не вместе, и она всерьез подумывает о разводе, а Ричард ведет себя так, словно он ненадолго уехал в командировку и по-прежнему имеет полное право поучать ее.

Никакого настроения звонить ему у Никки не было. Ни настроения, ни желания. Она уже решила, что до тех пор, пока «Возмездие» не будет снято, она не станет предпринимать никаких шагов, чтобы окончательно выяснить отношения с Ричардом. И все же без него ей было одиноко — большой дом как будто опустел и отзывался чересчур громким эхом на каждый ее шаг. И тем не менее Никки считала, что лучше быть одной, чем терпеть около себя человека, который не в состоянии хранить ей верность.

Готовя себе кофе, Никки задумалась о сегодняшней съемке.

Ей не терпелось увидеть отснятый материал; кроме того, ее задача теперь заключалась в том, чтобы не позволить Мику вставить в фильм излишне откровенные кадры. Впрочем, волновалась она, пожалуй, преждевременно. Главное — присматривать за Миком, когда дело дойдет до монтажа.

Зазвонил телефон, и Никки машинально потянулась к трубке.

— Что, черт возьми, с тобой творится?! — послышался голос Ричарда такой силы, что Никки невольно отставила трубку от уха. — Ты что, решила погубить ее карьеру?

— Что, черт возьми, творится с тобой? — с жаром откликнулась Никки. — За эту роль Лара получит приз Киноакадемии!

— У тебя в голове не мозги, а опилки, да и те наполовину сгнили! Ты ни хрена не соображаешь, что ты делаешь! Или не хочешь соображать.

— Не надо так со мной говорить, — холодно перебила его Никки. — В такие минуты ты напоминаешь мне Шелдона.

— Понимаю, — с насмешкой отозвался Ричард, впрочем, на полтона тише. — Каждый раз, когда я говорю что-то такое, что тебе не по душе, я сразу начинаю напоминать тебе твоего бывшего.

— А я вообще не люблю, когда мне начинают указывать, что я должна делать. Я вполне способна принимать самостоятельные решения.

— В таком случае расскажи мне, когда ты приняла решение погубить карьеру Лары. И было ли это решение самостоятельным или тебя кто-то надоумил?

— О чем ты говоришь, Ричард? Ты уже давно твердишь мне, что я испорчу карьеру Лары, как ты ее по-родственному продолжаешь называть, но я не понимаю — чем. Как я могу испортить ее карьеру?

— А ты не знаешь? — Ричард усмехнулся. — Весь город уже в курсе, что в твоем дешевом фильмике Лара будет сверкать своей собственной сексуальной попкой!

— Что-что? — переспросила Никки, чувствуя в груди какой-то противный холодок.

— На съемки пробрался какой-то герой со скрытой камерой, — презрительно бросил в трубку Ричард. — Или ты не знала, что такое бывает? Уже на следующей неделе эти снимки будут на первой полосе всех этих газетенок. Как ты думаешь, что теперь будет с моей «Французской сиестой», с моим костюмным фильмом, с этой сентиментальной, романтической историей? Да ни черта хорошего, Никки! Никто не поверит моей героине, если у тебя в фильме та же самая Лара Айвори будет трахаться с какими-то подонками прямо на улице.

— Какой бред! — фыркнула Никки.

— Опомнись, Ник, никакой это не бред! Или ты забыла, где. ты живешь и когда? Я тебе напомню, детка: это Голливуд, и на дворе — конец девяностых. Шпионы и соглядатаи вылезают из всех щелей, и каждый вооружен самой современной техникой.

От них нельзя укрыться даже в павильоне, а на улице и подавно; это все равно что вывести Лару голой на главную площадь — подходите, люди добрые, смотрите! А ведь она была твоей подругой, Никки. За что ты с ней так?..

— Оставь меня в покое, Ричард, — раздраженно перебила его Никки. — И пожалуйста, не мешай мне работать. Я сделаю фильм, и я его сделаю, что бы ты ни говорил.

— Какая же ты все-таки наивная маленькая дурочка, — сказал Ричард, не скрывая своего отвращения. — Поначалу мне казалось, что ты знаешь, что делаешь, но сейчас я вижу — ты не просто неумелая любительница, ты еще и энтузиастка, а это даже хуже. Потому что снимаешь ли ты фильмы или ломаешь карьеры — все это ты делаешь со рвением…

— Я не обязана выслушивать всякую чушь! — вспыхнула Никки.

— Тогда не слушай, — отрезал он и бросил трубку, что взбесило Никки еще больше.

Кофе давно убежал, залив плиту, но Никки даже не сделала попытки прибраться. «Все это уже со мной было, — думала она в отчаянии. — Взрослый мужчина свысока поучает маленькую девочку. Я и Шелдон, я и Ричард… Кстати, почему я снова совершила ту же ошибку — вышла замуж за человека, который намного меня старше?»

Шелдон как-то сказал, что ей не хватает отеческой фигуры, мужчины-покровителя, любовника-отца, и теперь Никки была готова признать, что он, возможно, не так уж ошибался…

Она уже собиралась позвонить Ларе, когда раздался звонок в дверь. Неужели это Ричард, подумала Никки, машинально сжимая в руке увесистую джезву из кованой меди. Неужели у него хватило наглости самому явиться сюда, чтобы еще немного ее производить? Ну нет, она больше не позволит ему издеваться над собой безнаказанно!

— Кто там? — спросила она, подходя к входной двери.

— Айден.

Никки была так поражена, что без раздумий открыла дверь, и Айден Син ввалился в ее чистенькую прихожую. Он был невообразимо грязен и выглядел еще более усталым и изможденным, чем обычно, и все же в нем было что-то чертовски привлекательное. Разглядывая его, Никки снова подумала, что он похож на стареющую рок-звезду — что-то среднее между Томми Ли и Миком Джеггером.

— Знаешь что, — сердито сказал он, почесывая свой небритый подбородок. — Я ведь тоже снимался сегодня в этой гребаной сцене!

— Ну и что? — спросила Никки. У нее не было никакого желания возиться с Айденом.

Его выцветшие глаза буквально ощупали ее лицо.

— А то, — ответил он, — что все так носятся с Ларой, словно она ни больше ни меньше жена президента в положении, но никто даже не вспомнил про старого, больного Айдена Сина.

А ведь это я сделал так, что эта чертова сцена выглядела как настоящая. Это я вдохнул жизнь в этот ваш уродский сценарий.

Разве я не заслужил хотя бы слова благодарности?

Актеры все одинаковы, подумала Никки. Она забыла его похвалить, и вот он уже обиделся насмерть.

— Ты действительно прекрасно сыграл, Айден, — пробормотала она первое, что пришло на ум. — Из тебя получился первоклассный насильник.

Айден Син сухо рассмеялся.

— Спасибо, козочка, — Откуда этот запах? — неожиданно спросила Никки и наморщила нос. На мгновение ей показалось, что Ричард, просто чтобы насолить ей, навалил на крыльцо черт знает какой дряни.

— От меня, — просто ответил Айден. — У меня не было времени съездить домой и переодеться. Можно я воспользуюсь твоим душем?

Никки нахмурилась. Айден был совсем не похож на других мужчин.

— Ты хочешь сказать, что проделал весь путь от Лос-Анджелеса до Малибу только для того, что помыться в моей ванне?

— Нет, я проделал весь этот путь, чтобы увидеть тебя.

Последовала продолжительная пауза, во время которой Никки безуспешно пыталась решить, что это — обычная наглость или просто патентованный айденовский способ ухаживать?

— Интересно, зачем тебе понадобилось меня видеть? — выдавила она наконец. — Чтобы я похвалила твою сегодняшнюю игру?

— Я хотел увидеть тебя, и все. Можно или нет? — раздраженно буркнул он, глядя прямо на нее своими выжженными глазами, и Никки, стараясь выдержать этот взгляд, неожиданно призналась себе, что да, ее действительно все время влекло к этому человеку, хотя она и пыталась не давать воли своим чувствам.

— Ох, Айден… — сказала она несколько растерянно. — Я не знаю, как тебе лучше сказать… Я вообще-то замужем…

— Была, — твердо сказал Айден, вперив в нее свой пристальный и властный взгляд гипнотизера. — Все говорят, что вы с Ричардом разбежались. Я услышал об этом на съемках.

— Вот уж действительно, когда снимаешь фильм, трудно сохранить в тайне свою личную жизнь! — притворно вздохнула Никки.

— Очень трудно, — подтвердил Айден и, зевнув, снова почесал подбородок. — Я сегодня здорово потрудился, и сейчас я чувствую себя так, словно вывалялся в дерьме. Так как насчет душа?

По любым стандартам, он вел себя странно, но Никки отчего-то вовсе не хотелось выставить его вон, как того требовало благоразумие. Напротив, сейчас ей больше всего хотелось очертя голову броситься в какую-нибудь авантюру и получить от этого удовольствие, а именно это, похоже, и предлагал Айден.

— Помоешься и сразу уедешь? — уточнила она.

Актер нахмурился, но Никки видела, что это просто профессиональный прием.

— Почему бы тебе не смешать нам по коктейлю, пока я буду мыться? Хорошая хозяйка на твоем месте так и поступила бы.

— Хороший гость сам смешал бы коктейли в благодарность за то что ему позволили воспользоваться хозяйским душем.

Айден рассмеялся и стал снимать через голову свою рабочую рубаху.

— Где у тебя ванная, Никки? Я уже и сам не могу выносить своего собственного запаха.

Именно в этот момент Никки поняла, что должно произойти дальше. Но ее это нисколько не испугало.

Ричард Барри в бешенстве мерил шагами свой номер в гостинице. Интересно было бы знать, почему каждый раз ему приходится съезжать в отель, а его жены остаются в домах, за которые он заплатил своими кровными деньгами? Лара — ладно, но Никки… Ему просто не следовало жениться на ней. Она была слишком упряма, слишком тщеславна, слишком переполнена сознанием своей собственной значимости и прочего дерьма…

Вот теперь она вообразила себя продюсером, это надо же! С точки зрения Ричарда, она не способна была спродюсировать детский утренник в начальной школе. Но самое обидное заключалось в том, что он сам был виноват в этом, потому что — правда, только вначале — Ричард имел неосторожность поддержать Никки.

И как он не подумал, к каким плачевным последствиям могут привести самонадеянность и амбициозность его супруги? Ему следовало пресечь эту ее затею в самом начале, а теперь, пожалуй, было уже поздно.

Впрочем, хуже всего придется, пожалуй, самой Никки — в этом Ричард не сомневался, но его это не волновало. Черт с ней, с Никки, пусть выпутывается как умеет. Другое не давало ему покоя.

Да, в сотый раз подумал Ричард, ему следовало сделать все чтобы сохранить их брак с Ларой. Развод с ней был самой большой ошибкой в его жизни. И к чему это привело их обоих? Да к тому, что Лара связалась с этим Джоуи Лоренцо — типичным неудачником, пробы ставить негде, а он, великий режиссер Ричард Барри, оказался один в гостиничном номере, не имея при себе ничего, кроме двух чемоданов с самым необходимым барахлом.

Мысль о Джоуи напомнила Ричарду о телефонном звонке, который он давно собирался сделать. Порывшись в своем бумажнике, Ричард выудил оттуда листочек бумаги, на котором был записан номер. Положив его возле телефонного аппарата, он снял трубку и набрал цифры — код Нью-Йорка и собственно номер.

В Нью-Йорке трубку взяла женщина.

— Миссис Френсис? Говорит Ричард Барри, продюсер, — сказал он вежливо, но по-деловому. — Извините, что приходится беспокоить вас дома. Надеюсь, секретарь предупредил вас о моем звонке?

— Все в порядке, мистер Барри, — ответила Мадлен Френсис, гадая, что понадобилось от нее голливудской знаменитости. — Говорить с вами — большая честь для меня. Чем могу быть полезна?

Ричард слегка откашлялся.

— Видите ли, Мадлен… Я могу называть вас Мадлен? — Получив утвердительный ответ, он продолжил самым обольстительно-вкрадчивым тоном, на какой только был способен:

— Мне известно, что вы были агентом мистера Джоуи Лоренцо и что благодаря вам он получил роль в «Спящем». Это так? Меня правильно информировали?

— Да, это так, — медленно сказала Мадлен и ненадолго замолчала. — Но я больше ничего о нем не слышала, — добавила она наконец. — С тех пор Джоуи Лоренцо ни разу ко мне не обращался. Он разорвал договор с моим агентством.

Ричард почувствовал в ее ответе некую недосказанность и напряжение; это помогло ему правильно выбрать следующую реплику.

— Актеры… — сказал он, демонстрируя одновременно и легкое презрение к означенному предмету, и глубокое понимание всех проблем Мадлен. — Один крошечный успех, и они сразу же бросают тех, кто подсадил их на первую ступеньку лестницы.

Я видел, как это случается; наверное, тысячу раз.

— Вы совершенно правильно поняли ситуацию, — подтвердила Мадлен, и в ее голосе прозвучала горечь.

— Ну, не он первый, не он последний, — сочувственно проговорил он. — Кстати, Мадлен, что вы можете рассказать мне об этом Джоуи Лоренцо?

— Вы хотите дать ему роль в каком-нибудь вашем новом фильме? — сразу насторожилась Мадлен. — Знаете, мистер Барри, у меня в картотеке есть целый десяток молодых, талантливых актеров, которые ни в чем не уступят этому Лоренцо. У меня даже есть видеозаписи, где они показывают сценки или читают отрывки сценариев… Я уверена, что среди них вы обязательно найдете то, что вам нужно.

— Джоуи сейчас работает в Лос-Анджелесе, — как бы между прочим заметил Ричард.

— Я этого не знала, — ответила Мадлен, вовремя сообразив, что она не должна показывать мистеру Барри своей заинтересованности. На самом деле ей очень хотелось знать, что сейчас поделывает этот блудливый кобелек. — А у кого он снимается? — поинтересовалась она небрежно.

— Вряд ли имя продюсера вам что-нибудь скажет, — откликнулся Ричард. — Это малобюджетный фильм. Ничего важного.

— Понятно…

— У меня к вам есть одно предложение, миссис Френсис, — сказал Ричард, снова переходя на официальный тон. — Мне хотелось бы, чтобы вы на пару деньков прилетели к нам на побережье. Разумеется, оплату всех расходов я возьму на себя. Захватите с собой ваши записи, и мы с вами как следует все обсудим. У меня, видите ли, в работе сразу несколько проектов, и я думаю, что с вашей помощью я кого-нибудь подберу. Возможно, даже двоих или троих.

— Я буду очень рада, — сказала Мадлен, все еще не понимая, почему Ричарда Барри так заинтересовал Джоуи.

— Чем скорее, тем лучше, — продолжал Ричард. — Я дам указания секретарю, он все организует — билет, гостиницу и прочее.

Это не займет много времени. Понимаете… — Он немного помолчал. — Люди, которые подбирают для меня актерский персонал, прекрасно справляются со своим делом, но иногда я и сам встречаюсь с агентами… Особенно с нью-йоркскими агентами, которые так хорошо знают современную талантливую молодежь.

— Спасибо, мистер Барри. Мне очень приятно слышать такие слова. Жаль, что далеко не все режиссеры подходят к подбору актеров так внимательно, как вы. А ведь состав труппы — это половина успеха.

— Значит, договорились, Мадлен?

— Договорились, мистер Барри.

Ричард положил трубку и одобрительно кивнул. Давно пора было выяснить все, что только можно, об этом проходимце Джоуи Лоренцо.

Мехико-Сити встретил меня с распростертыми объятиями — меня, законченного наркомана, глупого гринго, уже наполовину идиота. В самолете мне удалось заснуть только после того, как я выкурил две «палочки Шермана»2 и выпил полбутылки водки.

Все, что со мной случилось, казалось мне нереальным, ноя понимал — катастрофа была слишком близко, чтобы от нее можно было так запросто отмахнуться. Лицо Хэдли то и дело вставало передо мной таким, каким оно было в момент выстрела — удивленное, вытянутое, непонимающее… Видел ли меня кто-нибудь возле ее дома? Не оставил ли я улик? Схватят ли меня, или полиция так и не вышла на мой след? Беспокоила стреляная гильза, о которой я напрочь забыл, когда бежал от особняка Хэдли. Впрочем, я все равно был не в том состоянии, чтобы разыскивать ее в темноте. Человек, который продал мне оружие, уверял, что ствол — чистый, но кто его знает… Что, если за этим пистолетом числятся два-три убийства ? Тогда их тоже повесят на меня.

К счастью, мне хватило ума выбросить пистолет в море.

Первое, что я сделал, прибыв в Мексику, это снова переменил имя. Здесь это было нетрудно. Затем я нанялся на автозаправочную станцию в небольшом городишке неподалеку от Мехико. Жил я в какой-то лачуге неподалеку, которую снял на месяц. Это было форменное крысиное гнездо, но мне было плевать. Я начал отучать себя от наркотиков, и это оказалось настолько болезненно, что большую часть времени я ничего вокруг себя не видел и не слышал.

Ямала что помню о том времени, но, думаю, что со стороны я напоминал живой труп. Или, скорее, мертвый труп, который по какому-то капризу природы продолжает ходить и даже умеет заливать бензин именно в баки машин, а не в карманы клиентам. Принимая решение избавиться от наркозависимости, я не думал, что это будет так трудно. Я рассчитывал, что после пары недель в Чистилище я снова смогу вернуться в мир живых. На самом деле я своими руками отправил себя прямиком в ад.

И этот ад продолжался добрых два с половиной месяца.

Удивительно, как я еще выжил. И дело не только в «ломке», а в том, что впервые в жизни рядом со мной не было женщины, которая вводила бы меня за ручку в те двери, в которые мне хотелось войти, и оплачивала бы мои счета. Но я сам этого захотел, и у меня хватило сил довести мое дело до конца. Не знаю только, кого за это благодарить — Господа нашего милосердного, чертей с раскаленными вилами, которые выпаривали из меня героин на своих адских жаровнях, или скотину-хозяина, который каждое утро пинками поднимал меня с дощатого топчана и пинками же гнал к насосам.

Как бы там ни было, через два с половиной месяца я снова начал ощущать себя человеческим существом. Ломка прекратилась, аппетит и сон улучшились, я даже перестал видеть голоса и слышать чудовищ (именно так, а не наоборот). Тем не менее я продолжал наказывать себя за то, что я натворил. Никаких наркотиков. Никакого пива. Никаких баб. Только работа, работа, дерьмовая работа.

Когда я не работал — я спал.

Это и было мое наказание.

Оно помогло мне победить привычку.

Когда в голове окончательно прояснилось, я понял, что я — неудачник, чертов неудачник. Мне было двадцать восемь лет — и чего я достиг? Правда, я научился довольно ловко не доливать бензин, что приносило мне что-то около четверти доллара в день. — В конце концов я встретил на заправке женщину. Она была .американской туристкой — скучающей шлюхой, которая искала приключений. Я взял отпуск, и мы вместе съездили в Акапулько, причем мне пришлось самому платить за гостиницу и за еду. Бабешка скучала по своему муженьку, и мне пришлось ее обслуживать, но это ничего не изменило и ничего мне не дало. Через две недели я снова очутился на той же бензозаправке; я снова был один, снова предоставлен самому себе.

Именно тогда, подводя неутешительный итог своей пустой и никчемной жизни, я поклялся себе, что все должно измениться.

Обязательно измениться.

В Лос-Анджелес я вернулся с твердым намерением стать совершенно другим человеком.