Я тебя никому не отдам...

29. 7 палата

На улице сегодня морозило крепко, и палата была вся залита солнечным светом. Сонная девочка сидела на кровати, щурясь, разговаривала с плюшевым медведем. Что-то екнуло в груди от этой картинки, какое-то чувство дежавю. Но Павел отмахнулся: настроение с утра оставляло желать лучшего.

— Здравствуйте, Мария! А мне сказали, что у нас один пациент. А тут, оказывается, два, — пошутил Павел Андреевич, показывая на игрушку.

— Здравствуйте, дяденька врач. Это не пациент! Это мой друг! Мне Аня его подарила! — девочка с гордостью продемонстрировала игрушку врачу.

Павел улыбнулся. Если бы Аня подарила медведя ему, он, наверное, его тоже носил бы везде с собой. Стало весело, как только представил взрослого доктора с игрушкой под мышкой.

— Ну что же, раз друг, значит, пусть следит за твоим самочувствием. Но, когда мы сделаем операцию, то он пару дней поживет в моем кабинете. Согласна? И на перевязку мы его не пускаем! Вдруг он будет очень переживать? Договорились?

— Да, спасибо. Мне говорили, что нельзя его с собой. Но пока ведь можно? А потом я его Вам отдам.

— Ну что, Мария, тебе повезло, мы с тобой все сделаем быстро и красиво, и шрамик будет маленький — всего пару сантиметров. У нас новый аппарат специальный появился.

Маша потерла сонные глаза, убрала свои волнистые волосы за ушки, и доверчиво спросила:

— А это больно?

— Нет. Укол сделаем маленький-маленький, а потом ты будешь спать. Когда проснёшься — уже все будет готово. Уколов такая красивая девчонка не боится, надеюсь?

— Чуть-чуть…

— Ну, так и я чуть-чуть боюсь! Честно. Зато потом ты быстро выздоровеешь. И тогда к тебе приедет Аня, а мы ей похвалимся, что уже у нашей смелой Марии все в абсолютном порядке, да?

— Согласна тогда, но все равно немного страшно!

— Я тебе обещаю, все будет хорошо. Веришь?

— Верю.

— Ну, давай, я тебя осмотрю, горлышко покажи. Насморка не было? Отлично. Глотать не больно, в ушках тоже не болит? Хорошо. Теперь ложись, помнем немного животик, поднимай повыше свою пижаму.

Маша послушно легла и задрала кофточку пижамки до подмышек.

Павла вдруг словно пронзило острой стрелой в самое сердце, стало дурно. Руки задрожали, на лоб набежала испарина. Он постарался взять себя в руки, чтобы окончить осмотр. Провел пальпирование, чуть задержавшись пальцами на необычном коричневом маленьком пятне слева на груди, практически под мышкой.

— Что это у тебя?

— Это с детства. Аня говорит — это на счастье.

— Можно я сфотографирую? Кое-кому покажу? Обещаю, что это для дела...

— Да, конечно.

Павел достал смартфон и сделал несколько снимков.

— Спасибо, Мария, ты мне очень помогла.

— Давай я еще тебя сфотографирую, а потом фото отправим Ане, согласна?

— Да.

— Можешь присесть вот здесь, возле подушки?

— Хорошо. Вот так?

— Да, спасибо, Мария! Ну, вот и все. Я обо всем сообщу медсестре. Она придет и будет проводить процедуры. Ты ее слушайся, а мы с тобой увидимся вечером, хорошо?

— Хорошо, договорились. Буду слушаться.

— Ну, пока!

На подгибающихся ногах, опираясь рукой на стену, он медленно побрел в кабинет заведующего, на ходу крикнув медсестре на посту.

— Юля, Ингу Петровну ко мне, срочно!

В голове шумело от подскочившего давления, молоточки в голове выбивали дробь. Павел поморщился, схватил бутылку с минералкой, жадно отпил.

— Павел Андреевич, Вы в порядке? — Инга вошла без стука. Знакомая со студенческих времен, она общалась с ним на равных.

— Инга, я нормально. Мне срочно нужно уйти. Сейчас. Девочку готовите на четвертое января. На операцию. Все, что положено, проведи: анализы, УЗИ там — сама знаешь. Он, морщась от боли, растирал грудь, расстегивал высокий ворот халата, словно было трудно дышать.

— Паш, может, лекарство? Плохо же!..

— Некогда, Инга, обойдётся. Всё, ты — за старшую! Меня нет. Буду после обеда.