Я вернусь в твой сон

Глава 6

– Со Минна вам этого не простит, – осуждающе произнес Ун Шин и пнул одну из фоторамок. – Что на вас нашло? Что здесь вообще случилось до моего прихода?

– Я все объясню на улице, – ответил Юнхо и обвел взглядом комнату. – Моя сила ослабла, и гипноз едва держится. Пожалуйста, высуши одежду и восстанови фоторамки. Ничто не должно напоминать Минне об этой ночи.

– Будет сделано, – довольно ухмыльнулся Ун Шин, будто давно ждал этой просьбы. По щелчку его пальцев разбитые стекла склеились без единой трещины и встроились в фоторамки, которые плавно вернулись на стену. Встряхнув рукой, он разметал по комнате огоньки красного пламени. Проникая в постельное белье и ночную рубашку Минны, они медленно превращали влагу в густой пар.

Удовлетворенный результатом, Ун Шин погасил ночник, и красные огоньки закружились вокруг него. А дальше произошло то, что даже Юнхо видел впервые: токкэби широко открыл рот, взялся рукой за массивную нижнюю челюсть и с треском оторвал ее до висков; на месте разрывов мгновенно выросли острые зубы. Красные огоньки вереницей полетели в образовавшуюся пасть, и как только токкэби проглотил их всех, кожа на его лице – от ушей до уголков губ – срослась, оставив только бледные шрамы.

– У других токкэби нет таких отметин, – пояснил Ун Шин и провел пальцами по шрамам. – Но они забавные, да?

– Не показывай это Минне, – попросил Юнхо и наспех оделся. Поерзав в мокрой одежде, он взял под руку Ун Шина, и они оба выскочили из квартиры прямиком под ливень. Токкэби сразу шагнул назад, под козырек, и присел на ступени, отгоняя от себя назойливых мотыльков. Юнхо же остался стоять под дождем и, вымокнув до нитки, попытался перекричать раскаты грома:

– Взгляни на меня! Моя аура исчезла!

– Плохая новость, – ответил Ун Шин, наблюдая за стекающими по лицу Юнхо каплями дождя. – Знать бы, что она означает. А я-то подумал, что вы с Со Минной вместе принимали душ или…

– Как такое пришло тебе в голову? – Юнхо чуть не задохнулся от злости. – Мы даже не скрепляли наш союз в храме!

– Порядки Небес устарели, – отмахнулся Ун Шин, добавив ехидным тоном: – Смертные сейчас редко думают о браке. Особенно молодежь. Такими темпами у вас из-под носа уведут девушку.

– Я не ожидал другого ответа от токкэби! – разочарованно сказал Юнхо и провел рукой по мокрым волосам, взлохматив рыжую челку. Он всегда бурно реагировал на подобные шутки Ун Шина и порывался драться с ним. Но в эту ночь Юнхо лишился своей силы, и ему оставалось только вести диалог.

– Тьма не настолько поглотила мою душу, – рассмеялся Ун Шин и похлопал по ступеньке рядом с собой. – Идите сюда. Я пытаюсь помочь вам советом.

В знак протеста Юнхо походил из стороны в сторону, но вскоре ему надоело смахивать с лица капли дождя и пришлось нырнуть под козырек. Он молча присел на ступеньку рядом с Ун Шином, и тот не настаивал на продолжении разговора. Ун Шин отлично знал, что Юнхо нужно время, чтобы остыть. Они долго смотрели на полную луну, пока в памяти Юнхо не всплыл тот пугающий момент, когда сердце Минны остановилось и он пытался привести ее в чувства.

– Сегодня Минне приснился ее отец, – первым заговорил Юнхо, пытаясь заглушить тревожные мысли. – Этот призрак – так она его называла – был «слишком реальным» и превратился в стаю белых мотыльков. Но теперь я не уверен, что это был сон, потому что нашел в коридоре мертвого мотылька. Ты ничего не хочешь мне рассказать?

– Так вот оно что… – задумался токкэби и подставил ладонь мотылькам, которые тотчас облепили ее. – Господин Ли, что вы знаете о мире мертвых и жизни после смерти?

Юнхо пожал плечами и потер лоб, пытаясь вспомнить что-нибудь конкретное.

– В основном я занимался делами квисинов и плохо знаком с системой наказания и перерождения людей, – неохотно признался он. – Мне известно, что светлые души остаются здесь три дня после своей смерти. В редких случаях они являются своим любимым, чтобы попрощаться с ними. А потом их забирают мрачные жнецы, и единственный способ связаться с ними – это храм. Так?

– Верно! – кивнул Ун Шин. – Насколько мне известно, отец Со Минны умер давным-давно и стоит в очереди на перерождение. Не мог он явиться ей в виде мотыльков! Когда-то я считал их душами убитых мною воинов и своим наказанием. Но потом выяснилось, что их полно на окраине Пустоши, где обитают застрявшие или проклятые души. Они такие же, как я: просто живут между миром живых и миром мертвых. И вот они-то частенько приносят с собой белый туман или еще какие-нибудь галлюцинации.

– Ты никогда не хотел узнать, почему эти мотыльки следуют за тобой? Почему они проникают в мир смертных?

– Хотел, но однажды подумал о том, что мрачные жнецы не зря стирают нам память после смерти. Копаться в прошлом опасно.

– Видел бы ты пустой взгляд Минны! – не выдержал Юнхо и чуть не вонзил когти себе в плечо. – Как будто она умерла у меня на руках. Минна и раньше ловила сигналы из Пустоши. В отличие от других смертных, она видит застрявших призраков. Почему нечто из мира мертвых хочет связаться с ней? Неужели потому, что менбусин Ан Минджун когда-то предсказал ее смерть? Но ведь он изменил ее судьбу!

– Возможно, Ан Минджуну что-то об этом известно, – предположил Ун Шин и, озадаченно почесав затылок, искоса посмотрел на Юнхо. – Я слышал, этот старик снова скрывается от Небес. Судя по всеобщей суматохе в мире квисинов, что-то на Небесах пошло не так. Если пораскинуть мозгами, ваша смертная подружка постоянно в опасности. Может, мне наконец убить ее? Например, столкнуть с лестницы или с моста?

– Ты свихнулся? – Юнхо пихнул токкэби локтем в бок и сам согнулся от боли в отбитой руке. – Проклятие! Гори оно все в Преисподней!

– Осторожно с такими словечками, вы же небесный квисин, – ухмыльнулся Ун Шин и смахнул упавшую на лицо прядь волос. – Кстати, чем вам не нравится мое предложение?

Юнхо наградил его взглядом разъяренного быка, мол, мог бы и сам додуматься. Секунду спустя он понял, что Ун Шин подтрунивает над ним, но на всякий случай прорычал:

– Я найду способ защитить Минну.

– Я верю, верю, – закивал Ун Шин, после чего достал из кармана кожаной куртки сигарету, зажал ее в зубах и снова стал копаться в кармане в поисках зажигалки. – Вы же сын великого ёнвана[19].

– Прекрати, – раздраженно ответил Юнхо и посмотрел в глаза токкэби, чтобы убедиться в серьезности его слов. – Моего отца казнили из-за тайной связи со смертной. Я всю жизнь терплю унизительные сравнения с ним. Но наша с Минной история совсем другая. Ты стал мне другом и наставником, так поддержи меня сейчас!

– Простите… – невнятно промычал Ун Шин и поднес зажигалку к сигарете. Он смотрел куда-то в темноту двора, щелкая колесиком для поджига, пока золотое пламя не осветило его лицо и ему не удалось закурить. – И все-таки что вы собираетесь делать?

– Найти Маго хальми, – с ходу ответил Юнхо, отмахиваясь от сигаретного дыма. – Она свяжет меня и Минну красной нитью судьбы.

– А Со Минна согласна? Красную нить потом не разорвать.

– Мы с Минной хотим одного и того же, – сказал Юнхо, и когда он оглянулся на полукруглое окно, его голос дрогнул. – Я в этом уверен.

– Звучит складно, но о фее Маго давно ничего не слышно.

– Я разыщу ее, несмотря ни на что. И перестань называть меня господином. Мы с Хёном больше не наследники Небес. Обращайся ко мне как к младшему брату или сыну.

– Как скажете. То есть как скажешь, – пообещал Ун Шин и тут же поморщился. – Хкм… неудобно получается…

Юнхо хотел успокоить его, но случайно вдохнул сигаретный дым и закашлялся. Держась за горло, он выдавил из себя:

– Выполнишь напоследок маленькую просьбу?

– Что угодно, – согласился Ун Шин и бросил под дождь сигарету, которая мгновенно развалилась на две части, – лишь бы ваша любовь выдержала испытания временем и не оказалась жалкой искрой. Вечно горит только пламя Преисподней. Чувства дракона надежны, но Со Минна человек, и…

– Я знаю, – перебил его Юнхо, не желая слышать правду. – Мотыльки исчезнут с рассветом, да?

– Да, а что?

– Главное, чтобы Минна их не увидела. Мне нужно уйти и завершить сделку по недвижимости. Пожалуйста, проведи ночь в этой квартире. Если Минна снова начнет ходить во сне, ты наверняка сможешь разобраться с этими ее «снами» и узнаешь, что они из себя представляют. Мотыльки неспроста вьются возле тебя. Если утром Минна что-то вспомнит, скажи, что ей все приснилось.

Ун Шин в очередной раз понимающе кивнул и похлопал Юнхо по плечу. Поднявшись со ступенек, он ушел в квартиру, что-то напевая себе под нос. Юнхо оглянулся ему вслед, а потом бросил тревожный взгляд на тлеющий окурок. В пепле еще сияла искра, но дождь беспощадно уничтожал ее.

«Что, если Ун Шин прав? – размышлял Юнхо, нервно перебирая пальцами. – Что, если придется искать Маго и ее красные нити годами, а Минне надоест ждать? Что, если однажды Минна захочет жить в предсказуемости и безопасности? Что, если обычный смертный сможет подарить ей эту самую человеческую любовь и однажды она забудет меня?»

Смахнув с челки капли дождя, Юнхо поднялся со ступеней и вернулся в квартиру. Ун Шин уже разместился на зеленом диванчике в дальнем углу кухни и листал газету, подсвеченную летающим красным огоньком.

Тихо прошагав в комнату, Юнхо присел на кровать рядом со спящей Минной, и она улыбнулась, словно почувствовала на себе его взгляд. Юнхо был готов просидеть так до утра, чтобы уберечь ее от любой опасности, будь то страшные сны или мотыльки. Но ему нужно было завершить начатую этой ночью сделку с квисином ветра.

«Зачем пхунсину понадобился старый дом в грязном переулке Крысиный Хвост? – размышлял Юнхо, держа Минну за руку, чтобы отслеживать ее пульс. – Там же сплошные публичные дома, казино и бары. Обычно их держат застрявшие души и темные квисины. Но пхунсины, светлые квисины природы, всегда считали этот бизнес грязным и омерзительным. Попрошу-ка я Дон Юля пробить имя этого пхунсина по базе данных полиции булгэ. Похоже, мне снова придется с головой погрузиться в мир квисинов, чтобы быть в курсе всего происходящего».

Юнхо поцеловал Минну в лоб и, пересилив себя, отошел от кровати. В эту особенную ноябрьскую ночь он догадывался, что в его жизнь ворвалось нечто необъяснимое и судьбоносное. А дождь тем временем продолжал поливать улицы Сеула, смывая следы квисинов и скрывая тайны и от глаз смертных.