Я верю в любовь

Глава 4

Телефон вибрировал весь вечер: Уэс и Фиона пытались меня подбодрить в связи с потерей спортивных штанов. Но я не отвечала. В последнем сообщении, которое я им отправила, говорилось: «Считайте меня умершей. Пока».

Отец, придя с работы, застал меня в печали: переодевшись в пижаму, я смотрела реалити-шоу о молодых женщинах, где победительница должна была получить приз – собственный магазин, торгующий маленькими кексами. В расстроенных чувствах я лихорадочно уплетала свои любимые маринованные огурцы, нарезанные ломтиками. Отец, цокнув языком, встал в дверях.

– Столько съела?! Это за вечер? Аппа не будет готовить тебе ужин.

Он, ворча, прошел на кухню и принялся разбирать покупки. Обычно это была моя обязанность, но сегодня я была упоена своим горем. Конечно, учитывая богатую историю моих фливалов, можно было подумать, что сегодняшний – капля в море. В прошлом обычно часа через два после фливала меня что-нибудь отвлекало: ярмарка школьных исследовательских проектов, игра в футбол или что-то в этом духе. Но сегодняшнее происшествие не давало покоя, заставляя вспоминать самые позорные случаи моего флирта.

Джефферсон Махони. Первый класс. Во время урока по тхэквондо я заехала своему первому возлюбленному ногой в пах, и его увезли в отделение экстренной медицинской помощи.

Я сунула руку в банку взять еще ломтик маринованного огурца. Отец вошел в гостиную и, глядя на меня, покачал головой.

– Так, че тут происходит?

Обычно после этого «че» я начинала хихикать. В этот раз я только вяло улыбнулась.

– Ничего.

Диего Вальдез. Четвертый класс. Предложил посмотреть его «особые» книжки, и я сказала, что мне не разрешают смотреть порнографию. Оказалось, он имел в виду комиксы и даже не знал, откуда берутся дети. Получилось, что я – четвероклассница-извращенка.

– Это не обычные огурцы, я купил их на персидском рынке. Поделись, аппа их тоже любит.

Но я прижала к себе банку и повернулась к нему спиной.

– Нет!

Оливер Спраг. Седьмой класс. На танцах в Хэллоуин он наклонился ко мне, чтобы поцеловать (это был бы мой первый поцелуй), но я почему-то начала смеяться, а потом заплакала.

Отец надул губы.

– Так, прекрати. Это уже не смешно. Аппа хочет посмотреть телевизор, а ты ведешь себя вызывающе.

– Ты хотел сказать: нагло?

Он плюхнулся рядом со мной на диван так, что я пролила на себя маринад, и с силой отобрал у меня банку.

– В таком случае никакого ужина ни тебе, ни мне, – проворчал он, попробовал огурец и полез в банку за следующим ломтиком.

– Давай посмотрим что-нибудь другое! – Я никогда не находила в себе сил досмотреть до конца К-сериал[9]. К тому же сейчас настроение требовало чего-то более страшного или грустного.

Отец ничего не ответил, быстро настроил опции смарт-ТВ, подключился к Интернету и зашел на сайт корейских дорам. Он едва умел пользоваться электронной почтой, но зайти на этот сайт мог, кажется, даже во сне. Я попыталась забрать у него пульт, но безуспешно – он стукнул меня им по голове.

– Да что с тобой такое?! Я работал целый день, а ты чем занималась, пожирательница огурцов? Будешь смотреть то же, что и аппа.

Я сердито посмотрела на него.

– Не хочу.

Нима Амири. Второй курс. Несколько недель посылала ему «анонимные» сообщения со словами восхищения, но потом выяснилось, что он с самого начала знал, от кого они: я случайно подписала первое.

Отец снова стукнул меня.

– Йа, перестань жаловаться. К тому же это последний эпизод, и аппа очень хочет его посмотреть.

На экране появились титры, заиграла музыка, которую я краем уха слышала всю неделю, и тут меня прорвало.

– Как ты можешь это смотреть?! Все эти сериалы кончаются одинаково! Эти люди… – я указала на экран, на большеглазую красавицу и подонка с прической как у Бибера, – никак не могут быть вместе! Но – о чудо – они оказываются вместе и живут долго и счастливо. Это полная ерунда!

Макс Перальта – я выплюнула ему на рубашку комок мокроты.

Люка Дракос – этому показала трусы.

Отец легонько толкнул рукой мою голову.

– Выбирай слова, мисс Нытик. Разве не знаешь, что если любовь настоящая, даже то, что начинается плохо, имеет счастливый конец?

Настоящая любовь. Я бы посмеялась над этими словами отца, если бы не вспомнила чувство, возникшее у меня при виде Люки и его рисунка. Такого я раньше не испытывала. В его присутствии у меня кружилась голова, гудело в ушах – это тоже было в новинку. Я влюблялась и прежде, но сейчас все было совсем не так.

Я откинулась на спинку дивана и погрузилась в сериал. Отец очень кстати включил английские субтитры, чтобы я со своим слабым знанием корейского понимала, что происходит.

Серия начиналась на городском перекрестке с оживленным движением – два главных героя стояли под дождем на противоположных сторонах улицы, глядя друг на друга. Мимо проносились машины, и все это происходило под музыку.

Отец радостно захлопал в ладоши.

– Ну наконец-то! – воскликнул он. – Они нашли друг друга после стольких невзгод! Сейчас будут целоваться. – Он посмотрел на меня. – Вполне возможно, это фильм для взрослых.

Я насмешливо фыркнула.

– Аппа, ты серьезно? Мы «Горбатую гору»[10] вместе смотрели.

Как раз когда на светофоре должен был загореться зеленый свет, который позволил бы двум влюбленным встретиться, показали короткий эпизод: девушка сидит за работой в кладовой с задранной юбкой. На ее чулке дырка, и, чтобы она не расползлась, девушка наносит на нее прозрачный лак для ногтей. В чулан случайно заходит парень, она вздрагивает, вскидывает вверх руки, и флакон с лаком для ногтей летит парню прямо в глаз. Он вскрикивает, а когда девушка поднимается с места, чтобы помочь ему, орет на нее и отталкивает. Ее настроение тотчас меняется, она наносит ему удар ногой, и он падает лицом в какое-то ведро.

Я фыркнула.

– Да, так я и поверила, что после всего этого они станут пылко целоваться под дождем.

Отец снова пихнул меня.

– Тихо, Дези. Просто смотри, сейчас показывают содержание предыдущих серий.

В следующей сцене бушует метель. Девушка пробирается сквозь нее и входит в хижину. Парень бросается к возлюбленной: он в бешенстве, оттого что она подвергла себя опасности, покинув дом. Тут он замечает, что девушка хромает: она ранена. Он сажает ее на табурет и нежно бинтует лодыжку. Его взгляд скользит от голой лодыжки к ее лицу, глаза героев встречаются, оба испытывают неловкость. Он случайно отталкивает ее, и она падает с табурета.

Я улыбнулась. Ладно, допустим, это было довольно мило, хотя можно было обойтись и без насилия.

Следующий эпизод: девушка ужинает с неизвестным мужчиной, неожиданно в ресторан врывается парень из предыдущей серии. Он в бешенстве хватает девушку за руку и тянет за собой. Она кричит на него, яростно колотит в грудь своими кулачками, но он целует ее, и она тает в его объятиях.

М-м… это было даже… романтично. Я выпрямилась и подалась вперед.

Последняя сцена: эта парочка за работой, начальник кричит на девушку и швыряет в нее папку так, что бумаги разлетаются во все стороны. Парень наблюдает за этой сценой, лицо перекошено от переполняющих его чувств. Девушка многозначительно смотрит на него и с высоко поднятой головой выходит из кабинета.

Отец пихнул меня локтем.

– Это она взяла на себя вину за его ошибку.

Мы просмотрели содержание прошлых серий вплоть до того эпизода, где влюбленные с нежностью смотрят друг на друга после стольких страданий и ошибок. Загорается зеленый свет, эти двое (в замедленной съемке) идут навстречу друг другу… И как раз когда они должны были встретиться на середине улицы, я схватила пульт и остановила воспроизведение.

– Дези! – заорал отец.

Я посмотрела на него и, хотя обычно человек не может знать, блестят ли у него глаза, почувствовала, что мои глаза заблестели. Раньше я думала: если отношения портятся, у них нет продолжения. Но ведь корейские сериалы всегда имеют счастливый конец. И если присмотреться, все истории любви начинаются одинаково: с того, что на долю девушки выпадает много унижений. Но почему же мои фливалы ни к чему хорошему не привели? Может, потому, что у меня никогда не было плана действий, последовательности шагов, которые стоило предпринять?

Но ведь эти шаги все время показывали по телевизору, и только большая голова отца мешала мне видеть их на экране! Я вскочила с дивана.

– Это же что-то вроде дурацкого уравнения! Почему я никогда этого не замечала?! – закричала я. – Начнем с первой серии!

У отца отвисла челюсть, и он беспомощно простер руки к экрану, где те двое собирались поцеловаться, наклонившись друг к другу и закрыв глаза. Еще примерно тридцать мучительных секунд они будут сближаться головами для поцелуя, двигаясь со скоростью миллиметр в секунду.

Как и всего остального, любви Люки можно добиться, составив добрый старый план. Ощущение того, что не все потеряно, заставило меня буквально взлететь по лестнице и схватить ноутбук. Может, в любви мне пока и не везет, но я – чертов гений планирования! И теперь, после фливала с Люкой, я точно знаю, что хочу составить план прекращения собственных унижений.

Через два дня, в понедельник утром, все было готово.

Я выключила телевизор и прислонилась к морщинистой кожаной спинке дивана. Во рту пересохло. Контактные линзы прилипли к роговицам глаз, словно наклейки. Я посмотрела на отца. В свободное время он иногда присоединялся к моему телевизионному марафону, который мог длиться все выходные. Этой ночью он заснул рядом со мной на диване, я же не спала до утра. Во сне папа открыл рот, а его ступни в белых носках запутались в принесенном мною теплом пледе.

Я взглянула на экран ноутбука. Я сделала это: за выходные осилила три корейских телесериала от начала до конца, включая тот, который мы начали смотреть в пятницу вечером. При этом ни разу не выходила из дома, не принимала душ, не видела никого, кроме отца, и не отвечала на сообщения от Фионы и Уэса. Отец спросил, что это меня вдруг заинтересовали «мыльные оперы», и я ответила, что так нужно для школьного исследования. Отчасти это не было ложью. Сериалы, что я смотрела, относились к жанру романтической комедии, ибо они лучше всего подходили нынешнему сценарию моей жизни.

Забавно, но дорамы до недавнего времени были просто фоном в моей жизни. Под них я мыла посуду, готовила уроки или проводила время с друзьями наверху, в своей комнате. Но я никогда не сидела с отцом на диване перед телевизором и не отдавалась полностью этому наркотику.

За выходные я стала неофитом[11]. Я прошла школу К-сериалов: смеялась, плакала и испытывала целый спектр других эмоций при просмотре.

Сначала надо было научиться всерьез воспринимать эстетику такого рода произведений, но к концу первого сезона я с этим справилась. Бог мой, какими странными мне показались прически актеров-мужчин! Первое время они только отвлекали от сюжета, но затем каким-то магическим образом из смехотворных превратились в изящные и даже милые.

Да, я закатывала глаза, когда показывали шикарно обставленные дома «богатых», но была вознаграждена романтическими видами Сеула: оказывается, ночью там можно выпить и поесть горячих закусок в разборных палатках. В уютных кофейнях проигрывают популярнейшие американские хиты, вдоль городских проспектов тянутся ряды цветущих вишневых деревьев, а ночной вид знаменитой реки Хан поражает воображение. Сеул стал для меня приятным и живым городом.

Хоть я и американка корейского происхождения, просмотр корейских сериалов вызвал у меня культурный шок. Меня поразило то, что объятия – важный индикатор близости в отношениях (в американских сериалах не успеешь моргнуть, как главные герои прыгают в кровать). Удивило то, какие огромные препятствия возникают перед влюбленными из-за принадлежности к разным классам общества. Я не знала, что считается нормальным, если богатая мамаша бьет взрослую женщину за то, что та посмела, несмотря на свою бедность, встречаться с ее сыном. Причем эта взрослая женщина просто сидит и принимает побои как должное, потому что богатая мамаша старше нее! И, потом, эмоции героев. Боже мой, я никогда не видела у людей такого накала страстей, будь то на экране или в жизни! Так много слез, столько крика. Теперь я понимаю, почему отец говорит так, будто пишет заглавными буквами, и относится ко всему скептически. Я уже не говорю о пылкости объятий, страстных метаниях из комнаты в комнату, снятых крупным планом натурально дрожащих губах и сжатых челюстях… Привет вам, голливудские режиссеры, отвечающие за подбор актеров. Полагаете, у азиатов нет таланта, чтобы стать звездами? Вам бы в Корею съездить!

Да, сюжеты могут быть банальными, временами даже чересчур, но с сильными героями все это работает. С теми, за которых вы переживаете, которым сочувствуете или завидуете, которых ненавидите всеми фибрами души или в которых всерьез влюбляетесь. Они кажутся более реальными, чем те, за чьи роли дают «Оскар».

Казалось, К-сериалы разливают неземную любовь в вызывающие привыкание упаковки, так что хочется поглощать их по десять-двадцать часов без остановки. Мои переживания при виде первого невинного поцелуя напоминали сердечный приступ. Я ревела, если пары вынуждены были расставаться из-за того, что кто-то из влюбленных страдал, и облегченно вздыхала, когда герои обретали счастье.

Теперь мне предстояло идти в скучную американскую школу. Но я была вооружена знаниями, которые, без сомнений, должны были помочь.

– Аппа, аппа, проснись! – Я толкала его локтем, пока он не открыл глаза. Как будто я поднимала четырехлетнего ребенка! Наконец мне удалось заставить его пойти наверх и принять душ. Когда дверь ванной за отцом закрылась, я взглянула на экран телефона. До появления Фионы у меня было еще добрых двадцать минут.