Я всё ещё люблю тебя

Глава 26

/Виталина/

Я вернулась домой затемно.

Всю дорогу до самого подъезда Рома молчал. Казалось, он старался держаться, пытался не показывать безмерного разочарования, но желваки, ходящие на очерченных мужских скулах, с потрохами выдавали его чувства.

Наверное, мне стоило начать разговор — попробовать расстаться на хорошей ноте. Но я понимала, что всё сказанное сейчас стало бы пустыми оправданиями. Рома всё равно бы не услышал меня, всё равно не согласился с моим выбором. Возможно, даже снова захотел переубедить…

Поэтому я решила дать ему время, позволить самому справиться с безответными чувствами и отпустить меня. Мне казалось, что так будет правильно.

— Спасибо за чудесный день, — несмело сказала я, выйдя из машины. — Пожалуйста, напиши, как приедешь домой. Я буду ждать.

— Что со мной не так? — тихо спросил Рома, не удостоив меня взглядом. — Почему ты продолжаешь любить того, кто причинил столько боли? Почему не даёшь даже шанса?..

— Если бы я…

— Не отвечай, — резко перебил Рома. — Это всего лишь мысли вслух… — он тяжело вздохнул. — Хорошо. Если ты просишь, я, конечно же, напишу, как приеду домой. Но это будет не раньше завтрашнего дня… Поэтому не жди. Ложись спать.

Мужской голос сквозил горечью. Понимая, что каждая лишняя секунда рядом со мной приносит Роме только большую боль, я, поджав губы, коротко кивнула и закрыла дверь.

Наверное, сейчас он считал, что я играла с ним, думал, что ничего не чувствую… Но моё сердце разрывалось от беспокойства. Даже если нам не суждено было быть вместе, даже если во мне ещё жила любовь к Филиппу, Рома не стал чужим. Где-то внутри меня всё ещё жила надежда, что в будущем мы могли наладить общение.

Сделав несколько шагов в сторону входной двери, я услышала оглушительный рёв двигателя. Рома со всей силы жал на газ, но трогаться с места не спешил. Сначала я не понимала, почему он медлит. Но, вглядевшись в темноту, увидела, что рядом с соседним подъездом припаркован внедорожник Филиппа.

Около минуты мужчины вели немую борьбу — Рома, демонстрируя недовольство, продолжал газовать, а Филипп, выйдя из машины, пристально смотрел на соперника. К счастью, их безмолвная дуэль не продлилась долго — зная, что уже проиграл, Филатов резко вывернул руль и, объехав Северова, с визгом вылетел из двора.

В пустой темноте мы остались с Филиппом одни. Понимая, что нам нужно поговорить, я не стала сбегать в квартиру, а терпеливо ждала, пока бывший муж соберётся с мыслями.

— Прости, что так поздно… — подойдя ближе, тихо произнёс Филипп.

— Зачем приехал? — пусть сердце снова истошно билось, я пыталась выглядеть максимально равнодушной. — Мне казалось, мы всё вчера обсудили.

— Отец подал на развод, — на выдохе обречённо ответил Филипп. — Признался маме, что уже пять лет живёт на две семьи. Представляешь? — покачав головой, он устало усмехнулся. — Кажется, та женщина беременна.

Я оцепенела. Какие бы отношения у меня ни складывались с родителями Филиппа, я всегда считала их семью примером для подражания. Казалось, что эти двое буквально созданы друг для друга. Анфиса Петровна всегда разделяла страсть мужа к работе, никогда лишнего слова ему не говорила… Но, возможно, за редкостным трудоголизмом скрывалось предательство?

— Как мама? — обеспокоенно спросила я. — Наверное, совсем плохо…

— Чудом гипертонического криза избежали, — на выдохе ответил Филипп. — Давление ночью за двести зашкалило… К счастью, скорая успела. С ног до головы обкололи, поэтому весь день она спит… Тётя Люся приехала: будет следить, пока я работаю.

— А ты как?

— Кажется, что готов прямо сейчас отказаться от отца, — поджав губы, Филипп отвёл в сторону взгляд. — Как он мог так с нами поступить? Неужели, мама заслужила такого отношения?

Мужской голос дрожал. Я знала, что несмотря на детские обиды, Филипп был очень привязан к отцу. Он всегда пытался найти его признания, старался добиться желанной любви… И пусть чаще всего утыкался в глухую стену, не терял надежды увидеть тепло в родных глазах.

Но, кажется, сегодня эта призрачная надежда окончательно умерла.

— Прости, что взваливаю свою боль на твои плечи, — вытерев нос, Северов натянуто улыбнулся. — Наверное, не стоило приезжать…

— Не говори ерунды, — смягчившись, я сделала шаг навстречу Филиппу. — Ты прекрасно знаешь: что бы между нами ни случилось, я всегда готова тебя поддержать. Всё-таки это и моя семья… — замявшись, тише добавила: — Когда-то была…

Моё сердце болело не меньше его.

Было страшно даже представить, что сейчас чувствовала Анфиса Петровна. Полностью посвятить себя мужчине, подарить ему свою жизнь, чтобы спустя десятки лет услышать — всё было впустую. Только от мысли об этом меня бросало в холодный пот.

Каким бы сложным ни был характер свекрови, такого она точно не заслуживала.

— Наверное, ты проклинаешь, — подойдя ближе, прошептал Филипп, — ненавидишь тот дождливый день, когда мы познакомились, — он ласково прикоснулся к щеке. — А я благодарен… Благодарен судьбе за то, что тогда забыл зонт. Никогда бы не подумал, что рассеянность подарит мне счастье… Позволит узнать, какой бывает настоящая любовь.

Филипп говорил, а я, кажется, забыла, как дышать.

Жадно ловя каждое слово, я, как последняя идиотка, хлопала глазами и пыталась совладать с глупым сердцем. Чувствуя родной запах, ощущая робкие, долгожданные прикосновения, медленно млела от волнующего трепета.

Несмотря на острую необходимость быть рядом с Филиппом, я понимала, что слишком рано… При всей моей безграничной любви к этому мужчине, простить и отпустить всю причинённую мне боль я пока ещё не могла.

Не сейчас. Не так быстро…

— Филипп, пожалуйста, давай не… — перехватив его ладонь, я хотела снять её с лица.

— Только сегодня, — вместо того, чтобы убрать руку, Северов неожиданно крепко обнял меня. — Прошу, только сегодня давай сделаем вид, что мы снова вместе. На несколько часов… Я хочу вновь почувствовать твою любовь на несколько коротких часов.

— А потом? — мой голос охрип.

— А потом, обещаю, уйду… — Филипп прикоснулся губами к макушке. — Уйду, чтобы снова вернуться. Когда ты поймёшь, что готова простить, когда позволишь мне снова любить тебя… Я вернусь навсегда.

В эту секунду мир замер. В пустой тьме, освещаемой тусклым светом фонаря, остались одни лишь мы… И, наверное, для мимолётного счастья этого было достаточно.

— Пойдём… — на выдохе, тихо произнесла я. — Пойдём домой. Я очень устала…