Фиктивная помолвка

8

Максимилиан бодрым голосом стал предлагать Филиппу наполнить вином бокалы, а Одри тем временем изо всех сил старалась скрыть охвативший ее ужас.

– Не надо на меня так неодобрительно смотреть, мой мальчик, – мягко пожурил крестника Максимилиан. – Один бокал вина мне не повредит. Сегодня у нас особый день.

– Максимилиан, я испытываю серьезные сомнения, что вся эта шумиха со свадьбой пойдет сейчас тебе на пользу. – Филипп уверенными движениями наполнил хрустальные бокалы вином.

– Чепуха! Я вовсе не хочу, чтобы у вас создалось впечатление, будто надо все отложить до тех пор, пока я не поправлюсь после операции! Для участия в небольшом семейном торжестве я чувствую себя сносно. – Максимилиан посмотрел на Филиппа, затем на Одри, и легкое смущение появилось на его морщинистом лице. – О Господи, неужели я позволил себе слишком большую вольность, пригласив отца Кристофа?

Филипп улыбнулся ему, и от этой улыбки Одри стало не по себе.

– Конечно нет. – Филипп бросил мимолетный взгляд на Одри. – Максимилиан и деревенский священник – старые приятели, дорогая. Вот Максимилиан и решил с ним с первым поделиться радостной новостью.

Неожиданно Одри четко уяснила для себя две вещи. Максимилиан с жаром ухватился за идею со свадьбой, ибо хотел отвлечь себя от грустных мыслей о предстоящей операции. Он, видимо, всерьез опасался, что с хирургического стола отправится прямиком на кладбище.

– Все будет хорошо. Не считая недомогания с сердцем, для своего возраста вы в прекрасной форме, – так, словно Максимилиан вслух высказал свои страхи, обратилась к нему Одри.

– Одри читает мои мысли, – самодовольно бросил старик Филиппу.

– Вы частенько и думаете одинаково, – безразличным тоном заметил тот.

В этот момент появился отец Кристоф. Двое пожилых людей вели себя за столом весьма оживленно. Одри заметила, что грустные мысли постоянно отвлекают ее от завязавшейся беседы. Она с благоговейным трепетом наблюдала за Филиппом, отмечая его железное самообладание и умение не выказать страха по поводу положения, в котором они оба оказались. Одри ожидала, что он вот-вот уцепится какой-нибудь подходящий предлог, позволивший бы отложить свадьбу, но Филипп не сделал ни малейшей попытки.

К тому времени, когда отец Кристоф собрался уходить, была достигнута договоренность, что церемония бракосочетания состоится через пять дней. Максимилиан отправился в дом вздремнуть. Когда стихли его шаги, Одри встала из-за стола и побрела по двору, жадно хватая ртом горячий воздух: неимоверное напряжение отступало, сменяясь неверием. Остановившись на смотровой площадке, она молча любовалась склонами гор, покрытых густыми лесами. Сейчас Филипп, должно быть, скажет, что иного выбора, кроме как пожениться, у них нет.

Остановившись неподалеку, Филипп наблюдал за Одри из-под полуприкрытых век.

– Ты злишься на меня?

Она повернулась к нему, в ее глазах застыл немой упрек.

– Ты все это затеял. И я наивно полагала, что тебе удастся выпутаться из этого положения.

– Если бы я стал спорить, Максимилиан мог заподозрить, что у меня есть сомнения по поводу женитьбы, и наверняка расстроился бы. Я не хотел рисковать.

– Максимилиан мне очень дорог, но, даже чтобы успокоить его, я не отважусь на венчание в церкви! – воскликнула Одри.

– Потом мы сможем объявить о нашем разрыве. – Филипп бесшумно приблизился к ней, его глаза под длинными черными ресницами искрились серебром. – Я знаю, такого уговора у нас не было, и вовсе не собираюсь угрозами принуждать тебя. Я понимаю, что требую от тебя огромного одолжения.

Не в силах отвести глаз от его лица, ставшего очень серьезным и напряженным, Одри вдруг почувствовала, как что-то внутри нее начало потихоньку оттаивать.

– Пожалуйста, мне очень нужно, чтобы ты это для меня сделала, – откровенно признался Филипп.

Одри ощутила прилив страстного желания, отозвавшегося мучительной болью на невозможность снова оказаться в объятиях этого мужчины. Ошеломленная этим чувством, она вздрогнула и отвернулась.

– Хорошо… но всего на несколько недель. Потом мы вернемся в Лондон и сообщим Максимилиану, что расстаемся.

– Клянусь, ты не пожалеешь о своем великодушии!

Напряженность на красивом лице Филиппа сменилась обезоруживающей улыбкой, и Одри, снова ощутив прилив тепла, поспешно опустила глаза, напуганная тем, с какой легкостью Филиппу удается лишить ее душевного покоя.

– Существует одна вещь, способная все упростить, – услышала Одри свой напряженный голос.

– Какая же?

– Не могли бы мы постараться как можно меньше встречаться друг с другом?

Филипп на мгновение опешил. Поняв, что выразилась не совсем удачно, Одри опустила голову и добавила:

– Так будет удобнее – и мне, и тебе.

– За ланчем ты, похоже, не испытывала особого стеснения, – мягко заметил Филипп. – Ты не сводила с меня глаз.

– Я исполняла отведенную мне роль, – покраснев, буркнула она.

– Вот как? Значит, ты представляла, что на моем месте Келвин?

Боясь поднять глаза, Одри кивнула.

У Одри захватило дух, когда она увидела свое отражение в высоком зеркале. Три дня назад по поручению Филиппа было доставлено несколько подвенечных платьев и приглашена портниха, чтобы подогнать платье по фигуре невесты. Еще один маскарад, устраиваемый ради Максимилиана, подумала тогда Одри. Но сейчас, в день свадьбы, увидев себя в подвенечном наряде, она ощутила нечто совсем другое…

Максимилиан настоял, чтобы Одри надела диадему, принадлежавшую его матери, и теперь венец из драгоценных камней ярким звездами сиял в ее зачесанных назад волосах. А подвенечное платье? О таком можно было только мечтать. Из шелка цвета слоновой кости, украшенное изящной вышивкой на груди, оно плотно облегало тонкую талию и красивыми складками ниспадало к ногам в расшитых серебряными нитями туфлях.

За последние пять дней Одри виделась с Филиппом только в присутствии Максимилиана.

– Максимилиан словно боится оставить нас наедине! – возмущенно бросил однажды Филипп, наблюдая, как его крестный отец, внимательно наблюдая за ними, прохаживается по двору. – Чего он опасается? Неужели думает, что я, как какой-нибудь глупый подросток, потащу тебя в кусты?

Вспомнив эту вспышку гнева, Одри невольно улыбнулась и в сопровождении Франсуазы, помогавшей ей одеваться, покинула комнату. Милый Максимилиан, с теплотой думала она, ни на йоту не доверяет Филиппу, не верит, что тот способен себя сдерживать. Постепенно улыбка исчезла с ее лица. Максимилиану не о чем беспокоиться – той полной безумной страсти ночи не суждено повториться.

Максимилиан с гордостью наблюдал за спускающейся по ступенькам Одри.

– Ты выглядишь великолепно, моя дорогая!

Держа под руку, словно монаршую особу, он усадил Одри в ожидавшую их машину. Поездка по крутой горной дороге до небольшой церкви, расположенной на окраине деревни, заняла всего несколько минут. Сопровождаемая Максимилианом Одри, поднимаясь по ступенькам храма, ужасно нервничала, сжимая в руках великолепный букет.

Когда началась церемония венчания, Филипп наконец удостоил невесту взглядом и больше уже не отводил от нее глаз. Выступавшему в качестве свидетеля Жаку Дюплану даже пришлось слегка подтолкнуть его локтем, когда настало время надеть кольцо на палец Одри.

Одри не замечала ничего вокруг, все ее внимание поглощал Филипп, выглядевший на редкость привлекательным в элегантном темно-сером костюме в полоску.

Прежде чем Одри успела напомнить себе, что происходящее всего лишь маскарад, а вовсе не настоящая церемония, они покинули церковь. На выходе фотограф попросил их попозировать, и, когда наконец они сели в машину, чтобы отправиться домой на праздничный ланч, она подумала, что сейчас Филипп цинично скажет что-нибудь вроде: «Спектакль окончен, как я рад!» Однако Одри ошиблась.

– Ты выглядишь просто восхитительно в этом платье, – сделал ей комплимент Филипп.

– Тебе незачем притворяться, когда мы одни.

– Я не притворяюсь.

– Нет, притворяешься. И сам это прекрасно знаешь… точно как тогда, когда сказал, что у меня поразительные глаза, – угрюмо напомнила она. – Можешь отложить исполнение своей роли до тех, пока мы не выйдем из машины.

Получив это пугающее своей прозаичностью заверение, Филипп почти вызывающе произнес:

– У тебя действительно прекрасные глаза.

Одри тяжело вздохнула.

– Чего ты этим добиваешься?

Филипп обнял ее за талию и привлек к себе, и у Одри даже не появилось мысли, что она не должна делать того, что в эту минуту ей больше всего хотелось сделать. С жадностью он приник губами к ее губам, и Одри не оказала ни малейшего сопротивления. Они стали медленно опускаться, пока не оказались лежащими на заднем сиденье.

Спустя показавшиеся им вечностью мгновения, после страстного обмена поцелуями, прерванными, когда обоим перестало хватать воздуха, Филипп поднял голову.

– Машина стоит, – слегка нахмурившись, заметил он. – И шофера нет.

Поднявшись, Филипп увлек Одри за собой, и ей показалось, будто она вынырнула на поверхность из пучины всепоглощающей страсти. Филипп снял с нее диадему, поправил растрепавшиеся волосы и водрузил украшение на место.

– Пожалуй, дорогая, нам лучше появиться перед гостями… Свадебные торжества не принято проводить без жениха и невесты.

Улыбка мелькнула на губах его чувственного рта. Сердце Одри затрепетало от этой улыбки, и потребовалось добрых пять минут, чтобы она пришла в себя. Помогая покинуть машину, Филипп подал ей руку и неторопливо поправил складки на платье. Затем наклонился и, прежде чем Одри успела что-либо сообразить, подхватил на руки.

– Такова традиция, милая. Расслабься, – язвительно посоветовал Филипп, заметив в ее глазах смятение. – Если ты когда-нибудь вздумаешь сесть на диету, я насильно стану кормить тебя каждый вечер шоколадными тортами.

Окончательно сбитая с толку, Одри позволила внести себя в дом, и со стороны это выглядело так, словно настоящая невеста появилась на своей свадьбе. Застыв на пороге, Максимилиан с нескрываемым удовольствием наблюдал, как приближаются «новобрачные».

Когда они поравнялись с ним, он улыбнулся и восторженно сообщил:

– Прилетел Джоуэл, Филипп. Он привез почту, поступившую в банк на твое имя, и гостя, которого, я уверен, вы будете очень рады видеть. Я еще не поделился с ними всеми вашими новостями. Обожаю сюрпризы!

Действительно, стоило Филиппу появиться в холле на руках с Одри, шлейф подвенечного платья которой тянулся за ними, словно огромное знамя, как Джоуэл Кемп застыл на месте с отвисшей челюстью.

– Закрой рот, Джоуэл, – Филипп улыбнулся, – ты похож на рыбу, выброшенную из воды.

Из-за спины Джоуэла выглянула роскошная блондинка в костюме, расцветкой напоминающим шкуру леопарда. Увидев жениха и невесту, она издала похожий на шипение звук, и лицо ее исказила недоуменная гримаса.

– Стелла?! – не веря своим глазам, радостно воскликнула Одри. – Филипп, познакомься, это моя сестра Стелла!

Прищурившись, Филипп остановился и внимательно посмотрел на улыбающуюся блондинку.

– Здравствуйте, Стелла. Жаль, что вы не успели на церемонию бракосочетания.

– Стелла, это – Филипп. Филипп Мэлори, – объявила Одри, гордая тем, что может представить своей знаменитой сестре человека, достойного ее внимания.

– Кто же не знает Филиппа Мэлори?! – воскликнула Стелла, безуспешно строя глазки Филиппу, который и бровью не повел, а с каменным лицом продолжал смотреть на нее.

– Как ты меня нашла? – спросила Одри, все еще остававшаяся на руках у Филиппа, и смущенно заморгала, когда фотограф выступил вперед, чтобы сделать новый снимок.

– Ты оставила адрес Филиппа, дорогая. И когда я там появилась, то столкнулась с милашкой Джоуэлом и упросила его взять меня с собой.

«Милашка Джоуэл» растерянно покосился на босса и виновато улыбнулся. Филипп пронзил его гневным взглядом, и лицо Джоуэла стало напряженным.

– Поздравляю, Филипп, – все же удалось выдавить молодому человеку. – Одри, мои самые наилучшие пожелания. Должен признаться, не ожидал такого развития событий.

Филипп медленно опустил Одри на пол.

– Извини, дорогая. Мне надо срочно позвонить.

Стелла приблизилась к сводной сестре и обняла ее.

– Мне тебя очень не хватало все это время, – призналась она Одри под взглядом Максимилиана, с явным одобрением наблюдавшего за столь нежными проявлениями сестринской любви.

Удивленная необычным поведением Стеллы, Одри покраснела.

– Я тоже по тебе скучала. Как там Голливуд?

Максимилиан удалился, в ту же секунду улыбка исчезла с лица Стеллы.

– У меня там ничего не вышло, – она раздраженно передернула плечами, – я вернулась в Лондон в надежде, что ты приютишь меня.

– О нет! – испуганно воскликнула Одри.

– А когда я выяснила, что ты во Франции с милым старичком Максимилианом, то начала молить Бога, чтобы в его доме оказалась свободная комната для гостей! – Зеленые глаза Стеллы внимательно наблюдали за виноватым и озабоченным выражением лица сестры. – Поскольку сейчас у меня ни пенни, выбора у меня не было.

– Да-да, конечно, – поддакнула Одри, надеясь, что Максимилиан и Филипп не станут возражать, если Стелла погостит здесь.

Рядом с сестрами вдруг вырос Филипп. Хотя Одри с радостью еще несколько минут поболтала бы со Стеллой, она понимала, что это невозможно, когда гости ожидают праздничного банкета.

За столом она сидела между Максимилианом и Филиппом. Стелла устроилась рядом с отцом Кристофом, который решил порассуждать о пользе ранних браков и о преимуществах больших семей. Стелла сделала несколько довольно неуместных замечаний, после чего не проронила ни слова, лишь время от времени зевала от скуки.

После ланча Одри отправилась в туалетную комнату, чтобы поправить прическу. Выйдя оттуда, она столкнулась с сестрой.

– Я чуть не уснула за столом! – возвестила Стелла. – Думала, это наказание никогда не закончится!

Решительно взяв за руку, Стелла потащила Одри за собой в ближайшую комнату. Закрыв дверь, она привалилась к ней спиной и многозначительно взглянула на Одри своими зелеными, как у кошки, глазами.

– Ты и Филипп Мэлори поженились? – с явной издевкой спросила Стелла. – Глазам своим не верю! Теперь мне, очевидно, придется менять планы. Едва ли я смогу остаться здесь после того, как ты отхватила такого мужа.

Одри удивленно уставилась на сестру.

– А почему тебе не остаться?

– Пошевели мозгами, Одри! Этот дом принадлежит Максимилиану, а вы сейчас отправитесь в свадебное путешествие. Вряд ли удобно, если я устроюсь здесь и стану ожидать вашего возвращения. Да я и не хочу. В жизни не встречала в одном месте стольких старых зануд за раз! Слушай, а почему бы тебе не оказать мне услугу и не одолжить немного денег с тем, чтобы я выбралась из этой глуши и оставила тебя пожинать плоды твоего поразительно удачного замужества?

Услышав эту произнесенную с явной издевкой просьбу, Одри насупилась, недоумевая, что могло произойти со Стеллой, всегда бывшей душой любого общества.

– Одолжить тебе денег?

– Ты же только что вышла замуж за целый банк, – хмыкнула Стелла.

– Стелла, видишь ли, я не могу просить Филиппа дать тебе денег…

– А почему? Неужели при всех своих миллиардах твой драгоценный муженек прижимист?

– Филипп оплатил все счета, которые ты оставила, улетая в Америку, – чувствуя неловкость, сообщила Одри.

Стелла насторожилась.

– Так Филиппу все об этом известно?

– Да.

– Я не виновата, что оказалась в таком положении! – со злостью выкрикнула Стелла.

– Да, я знаю, – поспешила сказать Одри.

Успокоенная заверением сестры, Стелла недовольно хмыкнула.

– Видишь ли, прошу меня простить, что говорю это, но у меня вовсе нет желания торчать здесь и изображать умиление по поводу замужества моей сводной сестры!

– Если бы ты осталась, тебе бы не пришлось этого делать. Я хочу сказать… – Одри запнулась, – наш брак вовсе не…

Произнеся это, она вспомнила жаркие объятия Филиппа в машине и покраснела. Неужели Филипп и это проделал ради Максимилиана? Или просто он не способен придерживаться платонических отношений? Или все-таки есть, пусть и весьма небольшая вероятность того, что его влечет к ней так же, как и ее к нему? Одри отбросила последнее предположение, отдав предпочтение первому. Филипп просто изображал страсть.

– Так что же это все значит? – сухо спросила Стелла.

– Филипп женился на мне, чтобы угодить Максимилиану. Этот брак сплошная фикция, чтобы Максимилиан не расстраивался перед предстоящей ему операцией, – призналась Одри. – Поэтому тебе вовсе незачем умиляться.

Стелла пристально посмотрела на сестру, и ее зеленые глаза довольно заблестели.

– Вот теперь мне все ясно! В конце концов, что, черт побери, парень, вроде Филиппа Мэлори мог найти в такой неуклюжей коротышке, как ты? Только без обид, – добавила она, заметив, как побледнела Одри, – просто давай посмотрим правде в глаза: ты вовсе не писаная красавица, а он…

– Да, – резко оборвала ее Одри, до глубины души задетая словом «коротышка».

– Этот парень само совершенство, – продолжала Стелла, любуясь своим отражением в висящем неподалеку зеркале. – Он просто находка и богат к тому же. Мне он больше подходит, чем тебе. В таком случае, почему бы мне не задержаться здесь? Пожалуй, мы весело проведем время.

Одри посмотрела на сводную сестру, больше не испытывая желания, чтобы Стелла осталась.

– Да! У меня для тебя сюрприз! – воскликнула Стелла и, порывшись в сумке, достала оттуда измятый конверт.

В этот момент дверь отворилась и на пороге появился улыбающийся Филипп. Но что-то подсказало Одри, что он недоволен. Филипп сразу обратил внимание на ее обеспокоенное лицо.

– Твоя бывшая квартирная хозяйка вручила мне вот это. – Стелла отдала Одри конверт и, с лучезарной улыбкой продефилировав мимо Филиппа, покинула комнату.

– Что это? – сделав шаг вперед, спросил Филипп.

Одри внимательно взглянула на почерк на конверте.

– О Боже, это же письмо от Келвина!

Глаза Филиппа превратились в две льдинки, он протянул руку и выхватил конверт.

Пораженная Одри испуганно посмотрела на него.

– Бог мой, – Филипп посмотрел на штемпель, – он отправил его из аэропорта!

С порога послышался голос Джоуэла:

– Филипп, все готово.

В ту же минуту в комнате появилась горничная, принесшая поднос с кофе.

– Могу я п-получить мое письмо? – запинаясь, спросила Одри.

– Пожалуйста. – С ледяной невозмутимостью Филипп вернул ей письмо и подошел к Джоуэлу. – Хочешь кофе? Прошу, угощайся. В настоящий момент мне необходим беспристрастный наблюдатель, ибо, отдаешь ты себе в этом отчет или нет, но сейчас происходит самое знаменательное событие в жизни моей невесты, из всех имевших место сегодня. И эта нечаянная радость возникла благодаря заботам моей золовки. Письмо от Келвина!

– Он никогда прежде не писал мне, Филипп! – Почти не обращая внимания на его язвительный тон и присутствие Джоуэла, Одри поспешно распечатала конверт. – О!

– Он умер?

– Что за глупые шутки? Он просто сообщает мне свой номер телефона там, в Токио! – с неподдельным удивлением воскликнула Одри. – Только представь себе!

Стараясь не привлекать к себе внимания, Джоуэл покинул комнату. В наступившей тишине Филипп внимательно наблюдал за Одри. Побледнев, она вдруг поняла, что, непроизвольно выразив восторг полученным письмом, нанесла смертельную обиду Филиппу. Ее пальцы медленно смяли конверт.

– Ладно, можешь позвонить сегодня вечером Келвину, – ворчливо сказал Филипп.

Удивленная этими словами Одри, оставив свои размышления, подняла глаза и, встретившись с пронзительным взглядом темных глаз Филиппа, едва не вздрогнула. В напряженных чертах его липа мелькнуло виноватое выражение. Или ей почудилось? В конце концов, с какой стати Филиппу чувствовать себя виноватым, особенно сегодня? Ведь Максимилиан счастлив, как младенец.

– Спасибо. Я хотела пожелать ему успехов.

– Боюсь, нам скоро придется уехать. И, как ни великолепно это платье, полагаю, тебе нужно переодеться, – холодно произнес Филипп.

– Уехать? – насторожившись, переспросила Одри. – Куда уехать?

– Мы проведем следующие несколько дней в другом месте.

– Это… это что-то вроде медового месяца? – в ужасе высказала догадку Одри, почувствовав, несмотря на уклончивый ответ, куда дует ветер. – Но я полагала, что пока Максимилиан не поправится…

– Во время нашего отсутствия с ним побудет Жак. Ничего удивительного: Максимилиан рассчитывает, что мы захотим провести время наедине.

Вновь встретившись с ним взглядом, Одри покраснела и опустила глаза.

– Но это не совсем удобно… остаться наедине.

– Возьми с собой побольше книг, – с иронией посоветовал Филипп.

Пока Одри переодевалась, в комнате появилась Стелла. Игравшая на ее лице улыбка свидетельствовала о значительно улучшившемся настроении. Прямо с порога Стелла затараторила:

– Поскольку вы уезжаете, Филипп предложил мне пожить в принадлежащей ему квартире в одном из домов на побережье! Я решила воспользоваться приглашением. Он понимает, что здесь мне будет слишком скучно.

– Очень любезно с его стороны.

– Любезно? Не думаю, что это простая любезность. Я испытала настоящее облегчение, когда ты сказала мне правду о вашей женитьбе, потому что… – Стелла сделала паузу, во время которой пожирала сестру глазами. – Мне кажется, я безумно нравлюсь Филиппу.

Одри почувствовала, как кровь отхлынула от лица, и отвернулась, чтобы скрыть это.

– Я безошибочно могу сказать, когда нравлюсь мужчине, – с убежденностью в голосе продолжала Стелла. – Когда Филипп впервые увидел меня, он на секунду обомлел, но потом ничем не выдал себя. Да и как он мог? В день своей свадьбы! Он очень умен, правда? Умеет скрывать свои чувства…

– Да, умеет, – угрюмо подтвердила Одри и вдруг отчетливо поняла, почему испытывает боль: вовсе не слова Стеллы тому причиной.

В конце концов, большинство мужчин обращают на Стеллу внимание. С какой стати я вообразила, что Стелла не произвела впечатления на Филиппа? Неужели я выдавала желаемое за действительное?

– По правде говоря, мне кажется, Филипп уже сожалеет, что заварил всю эту кашу с тобой, лишь бы доставить удовольствие старикану! – заявила Стелла. – Ну да ладно, как ты говоришь, все скоро закончится, у Филиппа будут развязаны руки, и он сможет поступать, как ему заблагорассудится. А я уж постараюсь помочь ему!