Ярмарка невест

Глава 14

– Красиво, правда? – спросил Марк Пеннек, окинув взглядом место празднества. – Похоже на настоящую ярмарку.

– Это вовсе не смешно, – серьезно сказал Джеймс. Он имел в виду не ярмарку, а ее результаты – они были удивительны.

Людям понравилось, и они из-за этого проявляли готовность вернуть Джеймсу свое расположение. И все благодаря Верити. Джеймсу сейчас больше всего хотелось разыскать ее и показать свою признательность, зацеловав ее до потери чувств.

– Где же Верити? Ты не знаешь, Марк?

– В последний раз я видел ее у костра, она разговаривала с миссис Бодинар.

С Агнес? Неужели ей в самом деле удалось привлечь Агнес? Джеймс предполагал, что старуха будет упрямо сидеть дома и откажется участвовать в празднике. Джеймс поблагодарил Марка и направился к костру.

По дороге к вершине холма его останавливали, чтобы пожать руку или просто поздороваться. Еще только начиная готовиться к празднику, Верити говорила ему, что люди вряд ли проявят неучтивость по отношению к хозяину, если они хорошо провели время у него в гостях. Джеймс только сомневался, сохранится ли их доброжелательность до завтрашнего утра.

Когда Джеймс добрался до вершины холма, он обошел вокруг огромного костра в поисках единственного нужного ему лица. Среди тех, кто там был, Верити не оказалось.

Джеймс подошел к Сэму Кемпторну.

– Ты не видел миссис Озборн, Сэм?

– Видел, милорд, – ответил фермер. – Я видел, как она спускалась к конюшням с маленьким Дейви Ченхоллзом.

Спускаясь с холма, Джеймс ощутил у себя на спине жар костра. Только тогда он осознал, что при виде огня даже не вздрогнул.

Джеймс ходил по конюшням в поисках Верити, но не находил ее. Он дошел до места, которое выглядело так, будто раньше здесь стригли овец, и тут увидел Томаса Ченхоллза. Джеймс помахал парню рукой.

– Ты не видел миссис Озборн, Томас?

– Примерно час уже не видел.

– Проклятие. Я гоняюсь за ней по всей округе, но она, похоже, исчезла. Мне сказали, что она была с твоим младшим братом.

– Если она с Дейви, то скорее всего они в старых конюшнях.

– В старых конюшнях?

– Ага, там держат пони. У Дейви теперь есть жеребенок, и мальчонка, похоже, не может надолго отойти от своего рысака.

– Думаю, это стоит проверить, – сказал Джеймс, – хотя не понимаю, почему маленький пони может оказаться для мальчика привлекательнее, чем все это.

– Пойдем обратно, Дейви? – спросила Верити. – Тебе не кажется, что нам пора возвращаться на праздник?

– Сейчас, – сказал мальчик, но не двинулся с места.

Верити хотела вернуться, чтобы убедиться, что все идет гладко, что на столах достаточно еды, пива и сидра, что люди еще веселятся. Она в нетерпении бродила по сараю.

Это была длинная, низкая конюшня с двумя отдельными строениями, отходящими от центральных открытых ворот. Южное крыло закрывала массивная дверь. Северное было открыто и, по-видимому, использовалось только для содержания нескольких имеющихся в хозяйстве пони. Помимо Озборна, там находилась только его мать и еще два странных существа с маленькими головами, крохотными ушками, толстыми шеями и короткими ногами. Верити ходила по конюшне и смотрела на других пони, когда вдруг услышала странный глухой стук, а вслед за этим почувствовала сквозняк и запах, который ни с чем нельзя спутать. Она повернулась и увидела дым, а затем пламя, вырывающееся из дальней стены, расположенной около стойла жеребенка.

Боже милостивый, конюшня горит!

– Дейви! – крикнула Верити. – Пожар! Бежим отсюда! Пони ржали, и Верити удалось быстро вывести двух, стоящих к ней ближе, через центральную дверь. Потом она ринулась на другой конец конюшни за жеребенком и его матерью. Пламя перекинулось на сеновал над конюшней, и сено моментально вспыхнуло.

– Дейви, помоги мне, пожалуйста. Нам надо вывести Озборна и его мать. Быстрее!

Кашляя и давясь дымом, заливаясь слезами, Верити выгнала из стойла жеребенка с матерью, у которых от страха глаза вылезали из орбит, и погнала сквозь занимающееся пламя к главному входу.

– Живей, Дейви, живей!

Но когда она повернулась, то увидела, что мальчик замер от страха на другом конце конюшни. Он не шевелился, а вокруг него бушевало пламя. Мальчик закричал.

В следующий момент, прежде чем Верити успела сделать несколько шагов в его сторону, огромная дверь центрального входа захлопнулась. Другого выхода из конюшни не было.

Верити и Дейви оказались в ловушке.

Джеймс в ужасе смотрел, как вспыхнула конюшня.

Подходя к строению, он видел Верити и Дейви в открытую дверь и в окна. Обрадовавшись, что наконец нашел ее, Джеймс ускорил шаг, но внезапно остановился, когда установленная рядом с сараем смоляная бочка вдруг упала и от нее загорелась стена конюшни.

Старые кошмары снова прошли по краю сознания Джеймса, на время сделав его неподвижным. Взрыв. Огонь. Горящие конюшни. Обугленные тела. Ровена. Верити.

Джеймс пытался с ними бороться, но образы мучили его. Надо было спасать ее. Он должен спасти Верити. Господи, пожалуйста, не дай этому снова случиться! Верити!

Огромным усилием Джеймс заставил себя двинуться в сторону конюшни. Ему хотелось бежать, но удавалось делать только медленные шаги. В голове у него стучало, в глазах стоял туман, каждый шаг приближал его к неподвижности, к темноте, к смерти. Верити. Верити. Ее имя превратилось в мольбу, в молитву, пока он переставлял одну ногу, а за ней другую. Все остальное он выбросил из головы. Существовала только Верити. Не было огня. Не было темноты. Не было боли. Только Верити.

Он опять увидел ее: она бежала к задней стенке сарая, в противоположную от двери сторону. Нет! Он хотел закричать. Нет, Господи, пожалуйста! В той стороне нет выхода. Она возвращается в огонь. Нет!

На фоне пламени появилась еще одна черная фигура и устремилась вокруг конюшни к центральному входу. Слава Богу! Кто-то пришел на помощь. Знают ли они, что там внутри Верити?

Джеймс должен добраться до Верити. Ему нельзя потерять ее сейчас.

«Пожалуйста, Господи, не дай мне опять потерпеть неудачу!»

Еще шаг. Еще. Еще. Он это сделает. Ради Верити. Он сможет это сделать. Еще один шаг. Еще один.

Когда он наконец подошел к центральному входу и увидел стоящего там Алана Полдреннана, он опустился на колени, задыхаясь, дрожа, умирая.

– Алан, Верити там, в конюшне, – прохрипел Джеймс.

Он сделал глубокий вдох, но вдохнул только дым и закашлялся. Стук в голове был невыносимый.

– И Дейви Ченхоллз. Быстрее. Помоги мне. Помоги мне вытащить их оттуда.

Он пытался снова встать на ноги, отгоняя темноту, клубящуюся у него перед глазами. Он не уступит. Он не потеряет Верити.

Алан обернулся посмотреть на Джеймса, в глазах его сверкало странное, почти дикое выражение.

– Сожалею, Харкнесс, – сказал он странно спокойным голосом. – Боюсь, я не смогу этого сделать. – Затем он поднял тяжелый деревянный засов и запер дверь.

Джеймс в изумлении смотрел на Алана. Он был сбит с толку и не верил своим ушам.

– Что? Что ты говоришь? Быстрее убери засов, Алан! Там Верити и Дейви!

– Я знаю.

Факелом, который он держал – почему Джеймс этого сразу не заметил? – Алан поджег засов и дверь по всему периметру.

– Алан! Боже мой!

Откуда только взялись у Джеймса силы: он набросился на своего друга, но Полдреннан повернулся и ударил его, опять сбив с ног. Теперь Джеймс оказался прижат спиной к стене, а Полдреннан держал факел у него перед глазами.

– Боюсь, бедной миссис Озборн придется умереть, Джеймс.

В глубине глаз Полдреннана сверкал жуткий свет, как у бешеной собаки.

– Нет!

– Да. Она делала все, чтобы ты забыл. Агнес думает, что ты даже собираешься на ней жениться. Я не могу этого позволить, Джеймс. Ты еще не расплатился за смерть Ровены. Моей дорогой Ровены.

Полдреннан покачал факелом взад-вперед перед лицом Джеймса, дразня его. Но огонь уже не действовал на него так, как прежде. Слова Алана полностью развеяли мрак. Джеймс должен как-то спасти Верити от этого сумасшедшего.

– Гибель Ровены была несчастным случаем, – сказал Джеймс. – Ты это знаешь.

– Да, знаю! – Голос Полдреннана стал пронзительным и монотонным. – Она не должна была умереть. Огонь был приготовлен для тебя, Джеймс. Ты не был достоин ее. Только я ее любил. Но ты, подлый трус, позволил ей погибнуть вместо себя. Правильно, что все вокруг винят тебя в ее смерти. Точно так же, как будут обвинять в смерти Верити. Но ты умрешь здесь вместе с ней и превратишься еще в одну корнуэльскую трагедию, которая будет подпитывать фольклор. В этот раз у меня все получится.

Он помахал факелом. Взад-вперед, взад-вперед. У Джеймса от этого завораживающего движения закружилась голова, но жар близкого пламени не давал ему покоя, не позволял впасть в беспамятство. Это и еще настойчивая, отчаянная необходимость вырваться от Полдреннана. Дверь была полностью охвачена огнем, и пламя перекинулось на стропила. Надежды на спасение через дверь не было.

Верити!

– Смотри на огонь, Джеймс. Смотри на огонь. Ты знаешь, о чем он тебе говорит. – Пламя двигалось взад и вперед. – Смотри на огонь. Ты знаешь, что он сделает. Смотри в огонь.

Боже милостивый, что делать? Полдреннан загнал его в ловушку, скоро вся конюшня вспыхнет и обрушится на них.

Верити!

– Смотри в огонь, Джеймс. Пусть огонь зачарует тебя. Вот кричат люди. Чувствуешь, как пахнет паленым мясом? Смотри в огонь.

Нет! Джеймс должен воззвать к остаткам рассудка этого человека.

– Мы не можем позволить Верити умереть, Алан. Мы должны попытаться спасти ее. Помоги мне!

– Нет. Она должна умереть. Она уже умерла.

О Боже, нет! Неужели его красивая, милая Верити умерла? Единственный человек на свете, которого он любит? Единственный человек, который вернул его жизни смысл? Она умерла?

Как просто было бы снова вернуться в темноту, дать ей затянуть себя. Если Верити умерла, то он уютно погрузился бы туда и больше не чувствовал боли.

Но темнота не наступала. Джеймс боролся с ней и победил. Она ушла насовсем. Ему не удастся не видеть предсмертной агонии Верити. Горе охватило его, усиливаясь с каждым всполохом пламени. Взад и вперед. Взад и вперед.

Нет! Не может быть, чтобы Верити умерла. Он даже не сказал, что любитее. Боже правый, он не сказал ей! Она никогда не узнает. Почему он не сказал?

Она не умерла. Не может быть, чтобы она умерла.

– Верити еще там, Алан. Мы еще можем спасти ее. Пусти меня, я попробую пробраться к ней.

– Нет. Ты не сможешь ее спасти. Слишком поздно.

– А мальчик? Мальчик ведь ни в чем не виноват.

– Случайная жертва. Ничего не поделаешь. Так же, как раньше с Тристаном и сыном Клегга. Не имеет значения. Смотри в огонь. Пусть он зачарует тебя.

– Мерзавец!!!

Дигори Клегг влетел в конюшню, захватив Полдреннана врасплох, сбил его с ног, и тот упал прямо в огонь. Факел выскользнул из руки Алана и отскочил к ногам Клегга. Не обращая внимания на пламя, лижущее его брюки, Клегг кричал:

– Ты убил моего мальчика! Ты убил моего мальчика! – Он подхватил факел и принялся избивать охваченного пламенем, орущего от ужаса Алана Полдреннана.

За считанные секунды оба превратились в один огненный шар, один пронзительный, отчаянный крик в ночи.

Испытывая тошноту от слишком хорошо знакомого запаха, Джеймс не стал терять время на угрызения совести и сожаления. Он выбежал наружу и увидел, что Клегг был не единственным свидетелем. Собралось несколько испуганных зевак, а группа мужчин кричала на северном конце конюшни. Джеймс побежал к ним.

Джаго Ченхоллз, Чили Крэддок и Джакоб Данстан работали топорами, разбивая дальнюю стену конюшни, пока остальные передавали ведра с водой, принесенные из реки, и выливали на огонь. Как раз когда подошел Джеймс, в стене была проделана довольно большая дыра, из которой повалили настолько густые клубы серого дыма, что он невольно закрыл глаза.

– Они все еще там? – крикнул Джеймс, перекрывая рев пламени. – Верити и Дейви?

– Там, да поможет им Бог! – крикнул в ответ Чили.

Джаго продолжал работать топором, глаза его свирепо блестели. Там, в огне, был его маленький сын.

– Я пойду туда, – заявил Джеймс, снимая шейный платок, чтобы прикрыть лицо.

– Нет, милорд, позвольте мне, – сказал Джакоб Данстан, настороженно глядя на него.

Джеймс не обратил на него внимания и бросился к пролому. Верити была где-то там. Живую или мертвую, но он вынесет ее сам. Он окунул шейный платок в ведро с водой, обернул им лицо, вылил остальную воду на себя и головой вперед ринулся в пролом.

Языки пламени начали лизать его от самого края пролома, а толстая стена дыма чуть не отбросила его назад. Глаза Джеймса слезились, и их так жгло, что он едва видел, куда идет. Задыхаясь, он убрал ото рта мокрую одежду и стал снова и снова звать Верити.

Полыхающий огонь поглощал звук его голоса, и Джеймс опять прикрыл рот. Верити ни за что его не услышит, а он не видит, куда идет, поэтому он просто вытянул руки вперед и пробивался сквозь дым.

Он натолкнулся на загородку одного из низких стойл. Дерево было настолько горячее, что ему обожгло руку.

– Проклятие!

В тот же момент другой рукой он наткнулся на что-то мягкое, шевелящееся, живое.

– Верити?

Ответом ему был хриплый кашель. Это был самый прекрасный звук из всех слышанных им в жизни. Верити была жива.

Джеймс схватил ее за платье и потянул за собой. Он едва различал в дыму ее силуэт. Верити крепко прижимала мальчика к себе. Джеймс снял почти высохший галстук со своего лица и обернул им лицо Верити. Она, наверное, уже вдохнула слишком много дыма, чтобы такая мера могла ей помочь, но все равно ей это было нужнее.

Он был поражен, заметив рядом с ними еще одно живое существо. Пони. Проклятие! Джеймс нащупал круп животного и шлепнул по нему. До смерти напуганное животное не шевельнулось.

Джеймс быстро снял с себя пиджак и обмотал им голову пони. Потом он двинулся к пролому, одной рукой таща за собой Верити, другой – пони. Пламя наступало им на пятки, огненные шары горящего сена падали с сеновала. Мужчины расширили пролом за то короткое время, что Джеймс провел внутри конюшни, и все четверо – мужчина, женщина, ребенок и пони – прорвались сквозь него на прохладный ночной воздух. Джеймс смутно догадывался, кем было то пятое существо, которое шло за ними следом. Маленький жеребенок. Верити передала Дейви в чьи-то руки и, упав на влажную траву, судорожно вдыхала прохладный воздух. От этого у нее начался приступ кашля, и она кашляла и отплевывалась до тех пор, пока не стало драть горло и не вымотали до изнеможения рвотные позывы.

Верити лежала, свернувшись в клубок, уткнув голову в колени. Прошло некоторое время, прежде чем она смогла наконец вдохнуть свободно, не задыхаясь, но даже тогда она, казалось, не могла шевельнуться. Как будто издалека она слышала пронзительный голос Агнес, которая, похоже, плакала.

«Прости меня!» – повторяла она снова и снова, и у Верити появилось слабое подобие любопытства: ей было интересно, с кем та разговаривает и за что просит прощения.

Но она не могла ни на чем сосредоточиться. Люди кричали и бегали вокруг, а она была в состоянии только лежать и думать о пламени. И о жаре. И о дыме. И о криках Дейви. И о том, как от падающей балки ей на волосы сыплется дождь искр. И о запертом выходе. И о том, как жгло ей глаза. И как у нее кружилась голова от недостатка воздуха. И как она думала, что умрет.

Ее охватила неудержимая дрожь.

До того как Верити поняла, что происходит, сильные руки обхватили ее и крепко обняли, а милый, знакомый голос вполголоса повторял ее имя.

Джеймс.

Она попыталась ответить, но ей удалось издать только хриплый, невнятный звук. Джеймс прижимал ее к себе крепко, почти до боли. Не важно. Она думала, что умрет и больше не увидит его. Казалось, от его объятий каждый дюйм тела покроется синяками.

Верити думала, что Джеймс не отпустит ее вовсе. Но в конце концов он немного отодвинул ее от себя, чтобы посмотреть на нее. Слезы оставили белые дорожки на черных от копоти щеках.

– Я думал, что в этот раз действительно потерял тебя, – сказал он хриплым от дыма и избытка чувств голосом. – Боже милостивый, Верити, я думал, что потерял тебя!

Она сглотнула и снова попыталась заговорить. Хоть и слабо, но на этот раз получилось.

– Никогда... – Она сглотнула еще раз. – Ты никогда меня не потеряешь.

– Я рад, – сказал Джеймс и нежно провел пальцами по ее подбородку и горлу. – Понимаешь, я никогда не говорил, что люблю тебя, и мое сердце разрывалось при мысли, что ты умрешь, не узнав об этом.

– Ты меня любишь? – прошептала ошеломленная Верити.

Сердце ее замерло.

– Больше жизни! – произнес Джеймс и нежно поцеловал ее, не обращая внимания на расхаживающих вокруг и, без сомнения, наблюдающих за ними людей.

Оба были в копоти и пропахли дымом. Поняв это, они рассмеялись. Джеймс вытащил из жилетного кармана носовой платок и протер сначала лицо Верити, потом свое. Когда он закончил, льняной квадратик стал черным. Джеймс отбросил его в сторону и снова прижал Верити к себе.

– Я тоже люблю тебя, Джеймс.

– Верити...

– Я уже давно люблю тебя, но боялась в этом признаться.

– Я тоже боялся тебе сказать. – Джеймс засмеялся. – Как же мы оба глупы! – Он снова ее поцеловал.

Верити неотрывно смотрела ему в глаза, наслаждаясь тем, что видит его, и вдруг до нее дошло, что произошло.

– Джеймс! Ты же нас спас. Мы были там заперты, а ты нас спас.

В его глазах промелькнула боль.

– Ты ворвался в горящий сарай, чтобы нас спасти. В горящий сарай!

– Да. – Джеймс опустил глаза и посмотрел на свою грязную, пропахшую дымом одежду. – Это еще можно будет носить. А у тебя что? – Он провел пальцем по ее левой брови. – Ты теперь помечена.

– Правда? – Она потрогала обуглившиеся края брови и махнула рукой. – Джеймс, ты понимаешь, что это значит? Ты смотрел на огонь. Ты не сделался неподвижным, не потерял сознание. Ты смотрел на него, Джеймс!

Глаза Джеймса стали неожиданно печальными, в то время как Верити думала, что он будет ликовать. Что-то было не так.

– Думаю, я избавился от своих демонов, – сказал он грустно. – Зато кое-что потерял.

– Расскажи мне.

И он как можно короче поведал ей обо всем, что случилось.

– Не считая тебя, Алан был моим лучшим другом, – сказал Джеймс. – А оказалось, что он убил мою жену, сына и Билли Клегга. И все из ненависти ко мне, потому что мне досталась женщина, которую он хотел. – Джеймс тяжело, прерывисто вздохнул. – Многое из того, во что я верил, оказалось ложью. Я верил, что он мой друг и что я убийца.

Джеймс помотал головой, как будто отгоняя дурные мысли, потом начал осматривать Верити с головы до ног, включая обгоревшие, изодранные в клочья юбки, разглядывал ее руки. Он дотронулся до ее голого плеча в прорехе, где рукав оторвался от лифа.

– Ты уверена, что у тебя все в порядке? Что ты невредима?

– У меня дерет горло и обожжена бровь, больше ничего. Еще я удручена тем, что ты узнал о своем друге. Но я не могу чувствовать себя несчастной. Мы сегодня оба выжили. Я нашла любовь там, где была только надежда. Ты победил свои страхи и восстановил свое доброе имя. Несмотря на все случившееся, гораздо больше произошло такого, за что мы должны быть благодарны судьбе.

– Однако, – вздохнул Джеймс, – это горькая победа. Ведь я восстановил свое доброе имя дорогой ценой: Алан сначала меня предал, потом погиб. Ты же верила в меня с самого начала, когда все вокруг, в том числе и я сам, считали меня виновным. За это я всю жизнь буду тебе благодарен. Верити, любовь моя, не знаю, как бы я с этим справился без тебя. Позволь мне еще раз спросить тебя только ради удовольствия услышать твой ответ в присутствии всех этих друзей, которые делают вид, что не смотрят на нас: ты согласна выйти за меня замуж?

– Сочту за честь выйти за тебя замуж, Джеймс. Это для меня честь, гордость и радость. Это самое меньшее, что я могу сделать за двести фунтов!

Когда Джеймс снова обнял Верити, из толпы раздались одобрительные возгласы.