За дурною головой (СИ)

Глава 1. Будьте осторожнее со своими желаниями. Они могут и сбыться

Лана!! Да Ла–а–а–ана!!! Ну сколько можно ждать!

– Молчать, орк мелированный! Столько, сколько нужно! Тыква готова?! А Вася??!

– Да! Даже Вася уже оделась! Тебя все ждем!

– Иду! Вот гхырный плащ! Да где ж твоя выггная защелка!! – мда, благодаря захватывающей книжке про лихую ведьму одной великой писательницы мой нецензурный лексикон претерпел заметные изменения за счет заимствованных тролльих слов…

Вот такую «дружескую» перекличку из комнаты в комнату можно было услышать, если бы вас занесло на Самайн ко мне в квартиру. Носило сие действо очень и очень простое название – «Подготовка к празднику», а, поскольку каждый занимался не только собой, но и в меру сил и возможностей «помогал» другим, то… в общем, не зря мы собрались за три часа до выхода, ой не зря…

Кстати! Позвольте представиться – Лана. Нет, конечно, мое полное имя вполне нормальное – Меланья, но не люблю я его, не люблю!! Поиздевались родители над ребенком! Деревней оно пахнет. Поэтому друзья зовут меня Ланой, Лаником, иногда – Милой, но все равно, я предпочитаю Лану. Так мне больше нравится.

Так вот, о Самайне. Отмечаем мы его не так давно, но кое–какие традиции уже имеем, обросли, так сказать. В общем, коротко программа гульбищ на этот день выглядит так: встреча – подготовка – конкурсы в клубе «Эдем» – «шабаш» в парке на развалинах бывшего детского садика – рассвет – по домам. А этот праздник мы вообще–то решили отметить с шиком – Васе вчера исполнилось восемнадцать! Возраст, как никак… Уже старая перечница, хи–хи–хи… Кстати, Вася – это сокращенно от Василиса. Чтоб чего не подумали, не такого!..

Родители как раз уехали к бабушке в гости, так что хвататься за сердце при виде появившейся компании никто не стал. А сия сомнительная компания состояла из: ведьмы, наряженной пестро, с остроугольной шляпой на голове и метлой, собранной из веника и держака от швабры; вампирши, в длинном черном облегающем платье с разрезами до бедра на боках и черном плаще с алым подбоем; леди с вечерней прической и пышном фиолетовом платье, и непонятного существа с длинными серебристо–белыми волосами, в черном прикиде, развевающемся при ходьбе плаще и с мечом на боку, то есть – меня!

Вот такая вот разношерстная и «разноплеменная» компания и отправилась, пугая бабушек у подъезда, в местный «рассадник зла» – ночной клуб «Эдем» для совместных гульбищ, игрищ и пуганья честного люда.

У дверей клуба стоял Горик – Мистер Вселенная районного масштаба, при виде сей компании со стуком уронивший челюсть на пол и схватившийся за то место, где у нормальных людей предположительно находится жизненно важный орган – сердце.

– Ээ–э–э… Мнээээ… а вы, собственно, кто?! – с опаской осведомился он у появившейся на пороге странной компании, пугающей наружности.

– Чего, Горик, старческий склероз или девичья память? Своих уже не узнаешь? – ехидно ответило непонятное существо в плаще. – Так для одного еще рано, а для второго, гм, пол не тот!

– Лан, ЭТО, ты?! – наконец–то прозрел охранник.

– Ага! Она самая собственной персоной! – так сказать, единственная и неповторимая (и не надо! Конкурентов, блин, разводить…)

– Ну… не узнал! Знаешь, если первое место по костюму будет не твое, тогда уж и не знаю, чего им еще надо! – угу. Кто бы спорил!

– Дык, вот и я об том же!

– А потом опять на шабаш? – тяжкому вздоху Горика позавидовало бы любое привидение.

– Угу! Туда! А что, присоединиться не хочешь?

Наш «шабаш» был слышен на весь парк, поэтому народ благоразумно покидал сие, небезопасное для психики и нервов, место в это время. Даже местный бомж – «маньяк» прятался подальше. Собственно, это Горик и окрестил ночное действо «шабашем», кое название и приклеилось намертво. Сами же мы обзывали это собрание песнями и танцами у костра. Громкими песнями и очень активными танцами…

– Да не, я еще пожить хочу! Удачи и попутного ветра! – не лишнее напутствие.

– И тебе того же и по тому же месту!

Горик посторонился, и мы ввалились в клуб.

Помещение клуба представляло собой большой полутемный зал бывшей столовой, где надстроили танцевальную площадку, стойку бара и чуть сменили интерьер. В честь Хэллоуина, праздновавшегося в это же время, но более известного и распространенного, из страшненького места вкушения того, что здесь выдавали под видом пищи, сделали вообще мечту любителя ужасов! Лично мне этот перебор со зверскими рожами и прочими атрибутами больной фантазии дизайнера начал активно портить аппетит, поэтому я старалась особо его не разглядывать, переключившись на собравшуюся здесь публику.

М–дя… Сборище то еще! Представьте себе встречу статистов из какого–нибудь низкопробного и дешевого фильма ужасов, и вы приблизительно поймете, что я имею в виду. Нет, конечно, встречались и продуманные, и оригинальные костюмы, но большинство оставляло желать лучшего! Чего стоил только рыцарь в кирасе (картонной!), джинсах, кроссовках, шапке футбольного фана и зеленой шторе, долженствующий обозначать плащ (он бы хоть клипсы с нее снял, что ли…)! Нет, моя эстетическая (истерическая, Лан! Гы–гы–гы! А вот всяких нелюдей я не спрашивала!) натура этого не выдержит! Так что я обратила свой взор в «элитный» сектор, куда пускали только при наличии нормального костюма, и в котором причудливо перемешались люди, нелюди и существа, вообще не поддающиеся никакой классификации.

На некоторых столах стояли тыквы, непрозрачно намекая на всеми ожидаемый конкурс сих оранжевых овощей. Ха! Да мы с Ваней их сделаем, как не фиг делать! Тээкс, а где, собственно, наша главная оранжевая фотомодель?

– А где Ваня?! – я обернулась к своим спутницам и оглядела пустые руки. Нет, совсем пустыми они, конечно, не были, но вряд ли веер или помело похожи на тыкву. – Забы–ы–ы–ы–ли…

Ведьма виновато опустила голову. Ответственной за носку тыквы была она.

– Ладно, я сейчас сама схожу, а то вас только и посылать! В трех соснах заблудитесь, ёжики! А вы пока столик займите, поближе к сцене!

Вообще–то на Самайн украшали репу, но поскольку нам было лень, да из репы кашу гхм… я бы есть не стала, то мы нагло передрали у американцев традицию использовать тыкву. Так вот, сей овощ был отдельным предметом моей гордости. Большая–а! Когда мы ее внутри выскребли, будущая леди по имени Ксюша, шутки ради, ее на голову надела! И влезла, что самое главное! Правда, потом пришлось ее оттуда выковыривать общими усилиями, уж больно жалобно глядели глаза из треугольных прорезей. А мы предлагали ей так пойти, но она почему–то не захотела. Шапка, говорит, не налезет, и с использованием косметики проблема… Зато оздоровили–и–ись (чуть бессмертие от смеха не заработали!)!

Тыква была круглая и оранжевая, как солнце! Треугольные, острием к низу, глаза, треугольный нос и кривая, клыкастая «вампирячья» ухмылка придавали ей донельзя живое, вредное и ехидное выражение. А вставленная внутрь короткая горящая свечка заставляла подмигивать и улыбаться. После того, как мы увидели ее в темноте с зажженной внутри свечой, то единогласно окрестили Ваней. Есть один такой тип… сволочь редкостная! И порешили ее не съедать, а пусть сама пропадет… Жалко ведь, такую красоту – и в кашу!..

Схватив тыкву со стола, я поняла, что пока добегу с ней до клуба, то потеряю и отрезанный низ, и вставленную туда свечку. Так что, ничтоже сумняшеся, приклеила вырезанный кусок скотчем, насадила на гвоздь свечку – и алга! Пробегая вечно темным в ночное время участком улицы (вот экономы гхыровы!) я почувствовала, как из–под ноги вывернулся камень, и я зависаю в свободном падении (убила бы Ньютона, это ж надо – такую гадость придумать!)!

– ТЫКВА!!!! – истерическая мысль метнулась в голове и я отчаянно рванулась в бок, чтобы не приземлиться на сей трепетно дорогой мне предмет.

Бэ–э–эмсссс!!! – звонко приложилась я головой обо что–то звучное, жесткое и металлическое. В глазах заискрило, как при коротком замыкании – то ли фонари включили, чтоб полюбоваться моим полетом, то ли широко вспоминаемые звездочки никак увидала (кстати! Я ж когда–то таки хотела на них полюбоваться! Осторожнее надо быть с желаниями, осторожнее!..). А потом свет отключили окончательно, злые электрики–экономы…

У–у–у… Моя голова не болела, нет. Она скрипела и раскалывалась!! Если принять за основу, что там исключительно шарики да ролики, то у меня сейчас они ржавые, квадратные и с выступами, которые с завидным постоянством шкрябают по стенкам черепа. Где–то рядом кто–то очень «добрый» громко и пронзительно орал, добавляя и не без того «приятных» ощущений. Один положительный момент все же был – если болит, значит, жива и есть чему болеть! Хоть это радует, но слабо… Однако на этом все положительные моменты заканчивались.

Глаза открывать не хотелось. Память услужливо подсовывала отрывки из когда–то прочитанных газет и книг, напрягая и без того перегруженную голову. Внутренний голос, досель активно игравший в партизана, нашептывал, что это никогда и ни с кем хорошо не заканчивалось. Сознание было с ним полностью согласно, и поэтому попыталось уйти в отпуск, декрет, и взять отгул одновременно, и вообще, всячески саботировало слаженную работу организма.

Высказав ему все, что я о нем думаю, а так же сдавленно помянув нехорошими словами мысли, нагло заныкавшиеся подальше в глубины подсознания, я попыталась определиться на ощупь. Пытаясь (и местами мне это даже удавалось!) сосредоточится на своих ощущениях (кроме боли, естественно), я выяснила, что лежу я на боку, на правом, если поконкретней, и на чем–то ужасно жестком и впивающемся во все доступные и не очень места. Правое плечо, бедро и локоть, послужившие подушкой всему остальному телу, тоже не радовали приятными ощущениями. И еще этот ор и вопиёж над ухом! Грррр!!! Я начинаю злиться и раздражаться!

Прислушалась. Голос тонкий и пронзительный – скорее всего, женский, или мужик хороший танцор и плохой папа! Ладно, пожалеем мужиков и сойдемся на том, что все же женский. Визгливый (истеричка, однозначно!), пронзительный (стерва, куда уж еще!) и премерзкий (она мне не нравится!!).

Я пошевелилась, приподнялась на локтях, открыла глаза и увидела… ничего! От панического вопля «Я ничего не вижу!!!» меня удержало только то, что руки, не выдержав очередного потрясения, подло подломились, впечатав лбом в сцепленные пальцы. Уф, хорошо хоть не в землю! Очередной пробы собственной черепушкой крепости местной тверди я не перенесу…

Сознание нехотя вышло из отпуска и сообщило, что всё я прекрасно вижу, особенно то, что не надо. Просто капюшон сполз мне на глаза и временно перекрыл обзор. Поблагодарив его сквозь сжатые зубы (а раньше где было?!) и отдернув капюшон, я огляделась. О! Еще одна приятная новость – тыква цела и даже свечка каким–то чудом не погасла! Живем! Можно оглядываться дальше…

На дворе была ночь. Я лежала на груде какого–то щебня (то–то тело так болит!). Интерресно… а кто меня сюда приволок? И куда это «сюда»? На парковые развалины не похоже. Смотрим дальше… Ага… Что это у нас?

Обзор заслоняла тумба. Цвет не определить, но ночью – черный. Тот надоедливый и громкий голос продолжал что–то верещать, пронзительно и местами срываясь на откровенный визг прищемленной дверью псины. Больше всего он напоминал мне звук бормашины, сверло которой вращается со световой скоростью. Знакомо заныли зубы, и руки непроизвольно сжались в кулаки. Ну не люблю я стоматологов! Не–лю–блю! Особенно после того, как они мне нерв задели… Садисты и сволочи! Но долго рассуждать о стоматологах я не смогла. На особенно долгой и пронзительной руладе, уже не выдерживая и окончательно прощаясь с крышей, я вскочила, отчаянно зажмурившись и зажав уши руками, заорала пожарной сиреной:

– ТИ–И–ИХА–А–А–А–А–А!!!!!

И тишина… Хм, выходит, умею, если надо! Я отняла руки от ушей и открыла глаза. И резко пожалела о том, что вылезла, в общем, и своем крике в частности. Ну, во–первых, находилась я в каких–то развалинах, где проходил то ли какой–то обряд сатанистов, то ли ночная ролевуха. О первом варианте думать не хотелось… Живописные руины освещала полная луна (какая полная??!! Сейчас же новолуние!!!) и факелы, в прихотливом порядке воткнутые в щели в остатках стен.

Я обреталась на верхней площадке довольно узкой и крутой лестницы без перил. На этой же лестнице, только где–то на середине, стояла дамочка – эдакая из себя фифа с высокой прической и какой–то дубинкой в руках. Одета она была в черное длинное платье с ну ооочень глубоким декольте до пупка (ни ума, на фантазии! И на фиг что–то тогда вообще закрывать?) Глаза и рот у нее от чего–то были чересчур расширены… В самом низу, на земле, кучковались еще люди (во всяком случае мне так показалось – под длинными, до пола, плащами не разберешь, кто прячется) с оружием. Причем одни явно охраняли других. Те, другие, были связаны, аки тортики, с бантиком на боку. И таким же образом пялились на меня (другого слова я просто не подберу!).

Кстати, о птичках! Та тумба, которая каменная и черная, оказалась алтарем! Да не простым (а золотым, ги–ги! Это нервное!), а жертвенным. Во всяком случае, непременный атрибут, натолкнувший меня на эту мысль – то есть жертва, прикованная за руки и ноги серебряными цепями (им что, серебро больше девать некуда?!) – имелась в наличии, с нездоровым интересом разглядывая меня.

Еще на алтаре, кроме этой…гхм…детали оригинального интерьера, присутствовали: подсвечники золотые, и на вид тяжелые – четыре штуки, по углам алтаря, с длинными, толстыми и вонючими свечами, а так же два черепа по концам (желтые, щербатые и явно не человеческие! Фе, гадость!). Были еще книга (одна штука. Причем очень большая и тяжелая штука!) и ножик, на вид как будто из стекла. И чего им можно делать, спрашивается? Разве что ногти чистить! Так же в наличии имелась серебряная (ну мне так показалось!) чаша внушительных размеров с отвратительно воняющей жидкостью непонятного цвета, серебряное же блюдо, и, собственно, уже упомянутая выше жертва.

Так, чегой–то я повторяюсь… Хотя, она требует отдельного описания! Впервые вижу, чтоб над людьми ТАК поиздевались! На ней было столько краски, да и расписана с ног до головы таким образом, что без детального общупывания не поймешь, мужчина это или женщина первоначально… было. А штаны и сапоги – это не показатель, их теперь носят все, кому не лень. Ну, и, естественно, моя тыква, почему–то у сего… шедевра нетрадиционной живописи (вернее, росписи по живому, гы–гы!) на животе. Что явно не вызывало у него особенного восторга.

Мамаа–а–а!!! Куда я попала! Заберите меня обратно–о–о–о!!!

Я почувствовала, что еще чуть–чуть, и на собственном опыте узнаю, каково это – падать в обморок! Только вот добрые дяденьки внизу решили уберечь мою нежную и ранимую психику от столь сомнительного опыта и стали доставать из–под плащей колюще–режущие инструменты. То есть – мечи. И судя по бликам факелов на лезвии – острые и настоящие!! Мне резко поплохело, но падать в обморок я как–то сразу передумала, а, вместо этого, скоренько сгребла тыкву с оригинального предмета мебели и, заискивающе улыбнувшись, сказала:

– Упс! Извините, ребята! Не хотела ломать кайф! Не подскажете, в какой стороне «Эдем»? Я быстренько слиняю, и вас забуду! Да и голова сильно болит…

Женщина молча поймала свою челюсть, злобно сощурилась и разразилась очередным визгом на незнакомом языке. Судя по эмоциям и жестам, ничего хорошего и лицеприятного эта… гхм… обо мне не сказала.

– Ладно, ладно! Не знаете так и скажите! И нечего так орать. Я и сама дорогу найду! – и я двинулась в обход алтаря, норовя побыстрее слинять из этого негостеприимного места.

Только сегодня, видать, не моя ночь. Когда я обходила сие… сооружение оригинального архитектурного жанра, то, следя за народом внизу, упустила из виду собственные ноги, и они мне этого не простили! Под ногу подвернулось что–то плоское и скользкое и я, не удержавшись, с размаху села на алтарь (хорошо еще не на жертву! И так ей не сладко, бедняжке…). Из–под ноги вылетело нечто, больше всего напоминающее классическое НЛО – эдакая тарелочка дискообразная. Финишировало сие неопознанное и летающее, на орущей дамочке, не ожидавшей от меня такой подлянки, и они в обнимочку продолжили спуск по лестнице. Коллективное приземление было таки коллективным – ловить летящую и вопящую (и как ей воздуха–то хватает, столько времени орать?!) дамочку бросились ближайшие балахонники. Дамочка с размаху да без промаху влетела в гостеприимно распахнутые объятия!

М–да… Слабенькие они какие–то! Вместе грохнулись!.. На дамочку!! Так что внизу образовалась живописная кучка, издающая сдавленные стоны, рыки и повизгивание придушенной шавки. А собачку–то они откуда взяли? Бедное животное! Страдает ни за что, ни про что… Остальные кинулись разгребать сию могучую кучку, оставив, впрочем, четверых сторожить пленников. Кстати, заодно я и пересчитала эти живые пособия по вязке макраме – пять штук!

Выковыряв и отряхнув дамочку (особенно старались с тылом и грудью) балахонники кинулись ко мне. Причем явно не чай пить! Да и где ж я им сейчас чаю–то возьму… Ё! Кто ж им настоящие мечи в руки дал!! Милиция–а–а–а!!!!! А в ответ – тишина…

– МАМА!!!! – боевой клич огласил руины и в поднимающихся балахонников полетели подручные снаряды. Черепа засвистели в воздухе как реактивные боеголовки, сбивая вражеские истребители, то есть – балахонников! Следом полетели подсвечники (три штуки, до последнего не дотянулась, времени нет), ножик, вонючая жидкость, выплеснутая широким веером, чтоб никто не ушел обездоленным, а за ней и чаша…

Как ни странно, самым убойным предметом, по количеству поверженных врагов, оказалось блюдо, запущенное на манер диска – один поскользнулся, двоим заехало в лоб и все поднимающиеся дружной толпой пересчитали ступеньки на пути вниз! Канделябр (стояли там два по краям площадки, и дальше бы стояли, если бы я не пришла) тоже оказался снарядом тяжелой артиллерии, причем тяжелой в прямом смысле этого слова! Пару раз ручки шкрябнули и по жертве, но она особо не возмущалась (ага, с кляпом–то во рту особенно повозмущаешься!), только что–то невнятно промычала и позвенела кандалами. Я решила, что так она меня поддерживает. К тому же, я извинилась!

А внизу, тем временем, веселье шло полным ходом! Дамочка орала и плевалась, периодически сбиваемая с ног балахонниками, те летели вниз, сталкиваясь, врезаясь и снося друг дружку с лестницы. Они почему–то очень боялись хоть как–нибудь прикоснуться к тем предметам. Так что уворачивались самыми невероятными образами. А лестница–то узкая, скользкая, крутая и без перил!! Даже охранники пленников не удержались от веселья и подключились к новой игре – «скатись с лестницы вместе с друзьями»! Увидав сие батальное полотно, я продемонстрировала им жест «Йес!» с коленом.

Вдруг над плечом что–то вжикнуло, лязгнуло за спиной и пребольно ударило меня по ноге, ниже колена. Я недоуменно оглянулась назад и увидела валяющуюся на полу стрелу. Настоящую. С острым и стальным наконечником, слегка погнутым от удара об стену, но это не утешало. Медленно повернулась – за пленниками стояло штук пять стрелков, и они опять натягивали луки!..

–Упс! – я рыбкой нырнула за алтарь, схватив единственную (кроме жертвы и тыквы) вещь, оставшуюся в моей досягаемости – книгу. Судя по звукам из–за алтаря – кто–то опять активно полез наверх. Вот гхыр! Я очень люблю и уважаю книги. Все! И обычно ими не кидаюсь, даже в гневе, но жить–то ой как хочется–а–а! Я тяжело вздохнула, извиняюще погладила неожиданно теплый кожаный переплет… Ну не хотелось мне ее кидать и все тут! Шепнула – «Извини» и на миг заглянула внутрь, наугад раскрыв на середине (любопытство свойственно не только кошкам!). Прочитала пару фраз – белиберда абсолютная! Топот за алтарем стал гораздо ближе… Я зажмурилась, подумала с отчаянием – а, чтоб вас мамырц схватил! И взмахнула книгой…

Над головой что–то с ревом пронеслось, обдав едким, вонючим дымом и искрами, за алтарем ухнуло, грохнуло, и все резко стихло, как обрезали…

Надсадно кашляя и размахивая книгой на манер картонки, используемой в качестве переносного кондиционера летом, я вывалилась из–за алтаря и застыла, забыв даже про кашель! Картина «Мамаево побоище»…

– Упс! – тихо пискнула я, судорожно прижимая к себе книгу.

Похоже, это слово стало девизом дня… Сверху открывался дивный вид на представшее моему взору батальное полотно.

Разбросанные в экзотических позах (а местами и по двое… Молчать, гусары!!!) по полу штурмующие – дымились!… Причем активно так, как будто у них под балахонами одновременно курят целую пачку сигарет. Пленники тоже застыли, слегка подкопченными памятниками самим себе, и тоже изображали источник того самого, который отечества и сладок, только гораздо слабее, да и веревок на них уже не было.

Дамочка выглядела, как будто ее закоротило – волосы дыбом, платье (вернее то, что от него осталось) в хаотическую пропаленную дырочку, вся в саже и копоти, на лице боевой отпугивающий макияж (раз увидишь – заика на всю жизнь!)… И все стоящие смотрят на меня! Я – на них. И почему–то мне кажется, что размер и форма глаз у нас похожи… В этой гробовой тишине звон падения последнего уцелевшего подсвечника прозвучал как взрыв гранаты! Я вздрогнула, шарахнулась и уронила книгу… себе на ногу!!

– Растудыть твою налево, набекрень верхушкой леса!!! – мой вопль разорвал тишину, заставив тушки штурмующих быстро исчезнуть, прихватив по пути дамочку, так и не пришедшую в себя.

– Уууу… У–у–у–у…. Она что, из камня?! И на мою ногу! Уууу, бедненькая… – я, стеная и поскуливая, села на пол, баюкая пострадавшую конечность.

Сверху звякнуло, хрупнуло, но я не обратила внимания, поглощенная стаскиванием сапога с ноги на предмет освидетельствования поврежденной конечности и оценки нанесенного ей урона. Зря не обратила внимания, как потом оказалось…

Ибо меня самым подлым образом огрели сзади по многострадальной голове! Все… Я злая!! Очнусь – всех поубиваю, нагхыр…

Поход не задался с самого начала. Скорее всего, это был просто судорожный жест в конец отчаявшегося Светлого Совета. И ни на какой положительный результат они не надеялись. Только разве что на то, что мы задержим Майрану, и они успеют подготовить хоть какой–нибудь отпор.

Да, за прошедшие века Светлый Совет окончательно потерял всяческий нюх на темную магию. Иначе как еще объяснить тот факт, что практически в центре обитаемых земель появилось сильнейшее темное образование за последнюю пару тысяч лет? И вот теперь, как выразилась Майрана, последний штрих перед тем, как земли Тар–Миллора погрузятся в Хаос и Мрак. Жертвоприношение и открытие Врат в Эргорх. Мда, войти в историю в качестве Проводника… не каждому дано. И я с радостью отказался бы от этой чести, но меня никто не спрашивал.

Алтарь неприятно холодил спину. Руки и ноги сковывали магические кайтовые оковы, а челюсти надежно держал кляп. И не выругаешься толком. Хотя менестрели и сказители про такие моменты обычно говорят, что «…вся жизнь промелькнула перед глазами героя…», только вот у меня ничего не мелькало. Потому, что не герой, видимо. Более всего было жалко рубахи, разорванной на мелкие лоскуты. Последней, между прочим.

Обряд подходил к концу. Честно говоря, на мой слух их пение больше напоминало вой собак на Мону и ее младших сестер. Ну ладно, десятка собак… А потом мне стало не до размышлений. В теле поселилась БОЛЬ. Мне казалось, что через каждую жилу в теле пропустили магический разряд большой мощности! Мышцы свело судорогой и я выгнулся дугой. Если бы не оковы, я бы просто свалился с алтаря. Надо мной раскручивали свою огромную и черно–багровую воронку в Эргорх Врата перехода… Жуткое и страшное зрелище. Майрана нарочно не давала моему сознанию уйти в Тихие земли, заставляя прочувствовать все, до последнего мгновения!

Ладно, права Ухода у меня никто не отбирал и не смог бы! Формула, использование которой я считал просто малодушием, всплыла в памяти, вырезанная огненными буквами. Я мысленно произнес ключевое слово, когда в меня словно врезался огненный шар большой мощности, выплюнутый Вратами. Пламя окутало весь алтарь, скрывая от меня все, что происходило вокруг. Не успел…

Я словно провалился в пустоту. Но не на долго. Пламя быстро втянулось во Врата, и они закрыли свою ненасытную пасть.

– Ты думал уйти от меня, светлый? Помешать мне? Не выйдет! Мой Хозяин не позволит бесполезно пропасть такому ценному товару! – Майрана была вне себя.

Теперь ритуал придется начинать заново. Ну что ж, никто не скажет, что я не попытался что–то предпринять! Неожиданно за алтарем что–то зашебуршало и завозилось. Но Майрана не дала мне сосредоточится на этом. Она продолжала вещать:

– И твои друзья не помогут тебе! Они насытят моего Повелителя, и мы будем править вашим миром, как и сотней, сотней, сотней других… Слыши–и–и–ишь! Со–о–о–тнями–и–и–и–и!!!!

На этот пронзительный вопль из–за алтаря выскочило странное существо, похожее разве что на демона. Черный и слегка пыльный плащ с глубоким капюшоном скрывал фигуру и лицо, оставляя только черный провал и бесчисленное количество догадок о внешности его обладателя. Резко опустив мне на живот странный оранжевый предмет, больше похожий на отрезанную голову какого–то иного демона, он вскинул руки к голове и в развалинах древнего храма Морронга прокатился мощный крик, эхом отозвавшийся от стен.

В голове зазвенело от боли. Демон опустил руки и оглянулся по сторонам. Это можно только предположить, поскольку просто капюшон повернулся влево и вправо. Я дернулся, пытаясь вырваться. Все–таки быть Проводником демона… Повернув голову, я увидел Майрану, молча смотревшую на потустороннего гостя.

Темные гвардейцы, не теряя времени, выхватили сморги. Эти мечи, закаленные в крови Высших, страшны даже демонам. Но он просто проигнорировал их. Поднял непонятную голову и произнес что–то на своем демонском языке. Майрана вздрогнула, очнулась и заорала:

– Схватить его!!!

Гвардейцы молча двинулись к лестнице. Значит, это не демон? Но я же его ощущаю! Боги, для КОГО же я стал Проводником?!! Демон (или не–демон?) опять что–то проговорил и двинулся им на встречу. Что же он собирается делать?.. Ничего себе! Запустить в Майрану Печатью Врат!! Да еще как нечего делать, как бы случайно. И в то же время я ощущал страх и что–то еще. Свои? Его? Не знаю…

Майрану тем временем просто снесло с лестницы. Но эти темные прихвостни успели подхватить свою предводительницу, причем часть из них послужили ей подушкой, а некоторые – одеялом. Боги, да что ж это со мной? Приведя свою Госпожу в вертикальное состояние, гвардейцы начали настоящий штурм по всем правилам. Демон, издав боевой клич и поставив зачем–то таскаемую им отсеченную голову взялся за предметы Гормара… Жаль, хороший был парень…

ЧТО?!! Если он демон – то из самых Высших… Взять предметы Гормара и не развоплотится… Даже Майрана их брала только в перчатках из драконьей кожи да и то, лет двадцать потеряла. Или, что вероятнее, сотню пленных. А этот… Запустить блюдом Видения… Это ДА! Стоп, а чего это я так радуюсь?.. Этот азарт уж точно не мой.

Тихо вжикнула стрела… Зачарованная. На драконов, не меньше! Демон это тоже понял, во всяком случае – быстро укрылся за алтарем, прихватив по пути Книгу Элламира. Лучники вели довольно плотный огонь, под прикрытием которого гвардейцы вновь пошли на приступ. Им почти удалось достигнуть площадки, когда демон, судя по шелесту страниц, ненадолго открыл книгу, резко ее захлопнул и взмахнул рукой.

Над алтарем, вырвавшись из стены, как узник из заточения, пролетел один из Хозяев Страха, раздраженный до нельзя! Да кто ж попал в наш мир, если он их так просто вызывает!! Кому–то не поздоровится… Внизу все быстро стихло. Отчаянно кашляя и размахивая Книгой (что ж ты делаешь, дурак!), демон вывалился из–за алтаря и застыл… в удивлении? Во всяком случае, я это так ощутил…

Оковы, от переизбытка магии в окружающем пространстве заметно нагрелись. Если я правильно помню, то сейчас их можно просто сломать. Я дернулся, и последний подсвечник упал на пол. Демон вздрогнул и уронил Книгу. Его рассерженный вопль, казалось, заставил вздрогнуть стены, а гвардейцев и Майрану – попросту исчезнуть. Скорее всего, в Наргон, зализывать раны и собираться с силами. Демон присел под алтарем, пытаясь снять сапог. Рывок, и моя правая рука оказалась свободной. Намотав остаток цепи на кулак, я с размаху опустил его на подставленную макушку. Кайт, он и на демонов действует…

Со стороны лестницы послышался частый топот. Я резко рванул вторую руку и развернулся в сторону шума, боясь увидеть гвардейцев Майраны. Нет, это были всего лишь остальные члены команды. Подкопченные, но живые…

– Эрланион, ты как?! – обеспокоено спросила Рони, тщательно проверяя состояние моего здоровья с помощью магии. Берфур молча принялся разгибать браслеты на ногах. Я благодарно кивнул ему и тут же пожалел об этом. Боль плеснулась огненной волной и размаху ударила в виски…

– Да вроде ничего, только голова никак не проходит… – действительно, в голове как будто бешеные гномы своими кирками работают.

– И не пройдет! – Рони осуждающе покачала головой – Это ж надо было умудриться, собственного э'гленера по голове ударить! Как маленький, честное слово!… Пока он в себя не придет – нечего и думать о лечении! – и Рони склонилась над сидящим демоном.

– Дык, давайте его растолкаем – вылез Монк с очередным «дельным» предложением и вопросительно посмотрел на Викора.

Тот перевел взгляд на Рони. Я же просто сидел, придерживая руками голову, чтоб не отвалилась ненароком…

– Нет, – качнула головой Рони. – пусть сам очнется. А то еще хуже может быть… А давайте мы пока пойдем вниз, всем надо отдохнуть…

Все согласно покивали и потянулись вниз по лестнице. Я встал, и прежде, чем последовать за остальными, зажал один из относительно целых браслетов на руке пришельца. Кто его знает, кто он такой? Странно, а рука какая–то узкая…

– Может того, поспим? – Монк, зевнул во всю свою немаленькую пасть, демонстрируя окружающим внушительный набор зубов – все равно, ить, никто сюда не сунется в ближайшее время?.. – и он вопросительно взглянул на Викора.

Тот подумал немного и кивнул. Монк с радостью начал устраиваться на ночлег прямо на полу. Что с него возьмешь? Орк, он орк и есть… Остальные последовали его плохому примеру, который, как известно, заразителен… Так, а это уже не моя мысль! Б–боги–и–и!

Рони вопросительно глянула на меня. Я осторожно, чтобы не потревожить раскаленную лаву боли, поселившуюся в моей голове, отрицательно качнул головой. Просто не усну…

Выждав, пока остальные заснут, я сел поудобнее и стал раз за разом произносить исцеляющее заклинание. Помогало слабо, но хорошо убаюкивало…

* * *

Ох! Ну что у меня сегодня за день такой? Ну, чем всем моя голова так понравилась, что при виде нее ручки непременно чешутся приложить к ней что–то тяжелое?! Ну за что??!! Как ни странно, в это пробуждение (или приход в себя?) голова не болела. То есть – абсолютно! И мысли какие–то яркие и четкие, будто их тряпочкой со спиртом протерли. Радостно, конечно, но странно… вот только правая рука затекла…

Не поняла?! Это ж, какая… тырым–тыгыдым, меня приковала?! А–а–а… Я даже догадываюсь, какая! Вот и делай после этого добро разным… жертвам абортов! Кроме того, в районе живота и груди нарастало странное ощущение, как будто я на доске спала. Квадратной. И только этими местами! Но никакой доски в обозреваемом пространстве не наблюдалось. Как и на теле ничего подозрительного обнаружено не было. Глюки от переутомления, что ж поделаешь… Видно, это была моя ложка дегтя, хорошо хоть не столовая… Кстати, а где книга? И меч? Он же не мой! Мне же его вернуть надо законному владельцу!! А, скорее всего им эти ходячие пособия по макраме ноги приделали… ну что за люди! Оглушили и свистнули! Гады! Вот освобожусь… Ага! Ближе к телу, то есть – к делу!

Я подтянулась на цепи и плюхнулась на алтарь. А он жесткий и холодный! Что б эта жертва, недопринесенная, усё себе поотмораживала на гхыр, мечта авангардиста! Хе! А кандалы–то не на мою лапку! Рукавичку снимем – и здравствуй, воля, трепыхайся враг! Не зря же я семь лет в музыкальной школе оттрубила по классу фортепиано! Руки и сейчас гибкие. Так что, видали мы ваши кандалы… оп! Вот и все! А где эта, недопринесенная? Я буду мстить, и мстя моя страшна!

Тааак… Всё страньше и страньше, как говаривала Алиса. Ну вот оцените умственный уровень населения – явно не на дружеской территории, а спят, как сурки, посреди минного поля! То есть, посреди развалин. Один, правда, только дремлет. А, это типа страж! Охранник, так сказать. Ню–ню. А со спины – ничего парень.

Высокий, хорошо сложен, что очень подробно можно разглядеть в отсутствие какой бы то ни было одежды выше пояса. Он что, горячий эстонский парень или морж? На улице не май месяц, между прочим! Ноябрь, если конкретно. Во всяком случае, у меня… Цвет волос не разобрать, в тени. А вот как бы теперь слинять отсюда по–тихому? Друзья наверняка волнуются и поминают меня «незлым тыхым словом»! Так, а где Ваня и меч? КАЗЛЫ!!! Они Ваню на мусор кинули!! И меч там же торчит… Убью! Медленно и зверски!

Шипя и сопя от еле сдерживаемых чувств, я бесшумно слезла с алтаря и тихой сапой поползла по направлению к куче тряпья и какой–то рухляди, сваленной в углу площадки, которую и венчал Ваня. Но, видно, моя удача как спала, так и перевернулась на другой бок, не прерывая своего полюбившегося ей занятия. Это я к чему? А к тому, что последний, уцелевший при артобстреле балахонников, канделябр навернулся с площадки, озвучивая каждую ступеньку!!!

Бамц! Бэмс! Хряп!! Бдзон!!! ДЗЫНННЬЬ!!!!! Сколько ж ступенек в этой гребаной лестнице?! В общем, как вы уже, наверное, догадались, будильник получился что надо – проснулись все! Активно так проснулись. С подскоками, воплями и хватанием колюще–режущих предметов. Короче, вторая часть Марлезонского балета! Только вот под рукой уже ничего метательного нет…

Я быстро, пока народ до конца не проснулся (типа, встать – встали, а вот с «проснутся» – проблемы…), цапнула свои вещи, обсыпалась по лестнице, отчаянно рискуя свернуть шею, и наскипидаренным зайцем сиганула к ближайшему разлому в стене. Там виднелись густые кусты, в которых фиг они меня поймают!

Но не долго я радовалась – что–то пребольно ударило меня в грудь! И сильно так! Да что ж это такое творится–то, а?! Как ни одно, так другое! Я им что, тренажер для отработки ударов?! В общем, мысли мыслями, но пока меня снесло назад. Уф, хоть в чем–то повезло! Приземлилась я на что–то мягкое и сдавленно помянувшее моих родителей и различные экзотические способы происхождения неизвестной мне флоры и фауны.

Вскочила быстро, воспользовавшись локтями и выслушав новую порцию «Происхождения видов» в оригинальной трактовке, но, увы и ах, все пути к бегству (тактическому отступлению!) были уже перекрыты подоспевшими товарищами «амортизатора»… Имрюк. Причем – полный…

Я прижалась спиной к стене, судорожно сжимая тыкву с мечом и яростно сверкая глазами. Нет, ну надоело! Чего за мной все гоняются? У них что, период гона наступил?! Или я медом намазана?! Хватит! Буду защищаться! И пусть потом не жалуются травматологу…

Компания сгрудилась вокруг меня на расстоянии, а с земли поднимался тот, кто послужил мне подушкой при приземлении. Я взглянула не него и… сползла по стенке от хохота! Это была жертва! Вернее, был. Кроме того, он, видно, уже пытался стереть краску, еще больше размазав ее по себе. Так что теперь, при виде сего «шедевра», все поклонники «боди–арта» издохли бы от зависти на месте!

Я сидела, привалившись к стенке и, обхватив тыкву, натурально выла от смеха, дрыгая ногами и тряся головой. Окружавший меня народ в непонимании уставился друг на друга. На их лицах читалось сомнение в здравом состоянии моего ума, при этом они старались не смотреть в сторону предмета веселья.

Ну не могла я спокойно смотреть на это ходячее «батальное полотно», не могла! Между тем, «шедевр» все громче и весьма недружелюбно сопел, странно фыркал и пытался грозно сверкать на меня глазами, что веселило меня еще больше, заставив буквально задохнуться от смеха! Наконец, один из окруживших меня личностей (добрый дядя, не иначе!) не выдержал, и влепил мне пощечину. Гад! Смех как обрезало… вот только чего это, экспонат оригинальной нательной живописи, головкой дернул да за щеку схватился, как будто это не я, а он отхватил затрещину? И щека не болит… Гхм…

– Хм, странно… – озвучила мои мысли одна из фигур, закутанная в ткань, судя по потрепанному виду некогда бывшей чьим–то балахоном.

Посматривая при этом то на меня, то на «шедевр», яростно сверкающий глазами на непрошеного доброхота. Да вы что! Кому–то здесь только это странным показалось?! И всё? А по мне, так странность на странности и странностью погоняет!

– Интересно…

– Не поделитесь ли наблюдениями? – в моем голосе яду, что у трех гадюк разом!

А дернулись–то все присутствующие как!..

– Разговаривает?! – пораженно воскликнул «доброхот», шарахнувшись от меня.

Ты гляди, диво показали!

– Получше тебя, длиннорукий! Нашел где руки распускать? Лишние, да?! – развернулась я к новому собеседнику.

Ой, понесло хомяка по норкам…

– Кто ты такой, и что здесь делаешь?! – пафосно и с жутким выражением лица, долженствующим, скорее всего, изображать ледяное презрение ко мне, ничтожной, выступил сбежавший экспонат выставки художников от слова «худо».

Ой, зря он это сделал. Что называется, нарвался, мечта художника – абстракциониста…

– А тебя, жертва живописи оригинального жанра, вообще никто не спрашивает! Его, понимаешь, спасли, а он в благодарность – по голове отоварил! И не постеснялся! Орк неблагодарный!! – я вскочила на ноги и свирепо (ну, так мне хотелось) уставилась на него.

– КТО–О–О??!! – аж задохнулся от возмущения раскрашенный под Хохлому парень.

И куда весь пафос и ледяное спокойствие делись? Все, сейчас будут бить. И больно… Да ну их всех! Все равно выскажусь!! Обидно ж, блин!..

– Стой, Эрланион! – начавший разговор шагнул вперед, из–за чего балахон съехал на плечи говорившему.

Вернее, говорившей, так как под балахоном–то девушка скрывалась! И ничего себе, так, девушка…

– Меня тут всякие демоны орком называть будут, а я стой?! – кипятился тот, кого поименовали Эрланионом, но на месте остался.

– И еще не так назову! – все больше распаляясь, тоже перешла на крик я – Бьют, кидаются с мечами, обстреливают из луков, обзывают, вещи крадут – а я молчи?! Гхыр вам, дорогие товарищи! Чтоб у вас стены рухнули и…

Закончить горячее пожелание я не успела. По той простой причине, что стена, досель служившая мне надежной опорой и защитой, пошатнулась и, странно скрипя и вздыхая, стала оседать вниз.

– Блин!! – я с воплем сиганула подальше от стены, только вот не учла, что этот, как его, Орлиный гном, стоял прямо передо мной.

Поэтому на пол мы покатились вместе, «сплетясь в страстных объятиях», как написали бы в каком–нибудь дамском романе. Хорошо Ване, он круглый и крепкий, поэтому ускакал себе в дальний конец, и всё! А тут все ребра пересчитали, полы вытерли и еще возмущаются, что локти острые!

Нет, одно «спасибо» я ему все–таки должна. Потому что он, оказавшись сверху и нагло стартанув подальше, таки не забыл цапнуть меня за многострадальную ручку и вытереть мной все полы этих забытых Богом развалин, поскольку подняться на ноги я уже не успевала. Так что, минус на плюс – и в итоге ничего я ему не должна!

Наш неожиданный спринтерский забег окончился возле противоположной стены, где мы и остановились, тяжело переводя дыхание. Только тогда я смогла принять вертикальное положение (нагло вскарабкавшись по замершему «буксиру») и оглянуться назад. Ё–о–о–о…

В стене зиял не то, что пролом – полстены аккуратной кучкой битого кирпича и раскрошенного камня лежало на полу! Клубы строительной пыли медленно оседали на землю… Меня стало колотить от мысли – а если бы не успели?! Ноги не хотели держать тело, объявив бойкот, и поэтому, когда мои плечи судорожно сжали чьи–то руки, то я не осталась в долгу – клещом уцепившись за предоставленную опору.

– М–да… – раздался откуда–то слева низкий мужской голос – выяснили отношения, что называется… Рони, что скажешь?

– Что, что! – отозвалась девушка, которую я уже успела увидеть. – А то ты не знаешь, Викор! Проблем все больше и больше.

– А я надеялся, что хоть раз пронесет… – ответил таинственный Викор, тяжело вздохнув.

– А не соблаговолит ли честная компания проинформировать остальных участников о вновь обретенной заразе на наши головы?

Так, у кого–то тоже нервишки пошаливают… и кто это у нас такой нервный? Я с любопытством посмотрела на подавшего голос представителя «честной компании» – мать моя женщина! Да из этого «представителя» целую компанию сделать можно, да еще и останется!! В общем, дядя габаритов «шкаф платяной, расширенный, двухдверный, с антресолями до потолка».

– Соблаговолит – ответила девушка, – только всем, наверное, лучше присесть.

Я была с ней полностью согласна, поэтому оглянулась в поисках подходящего места для отдохновения многострадального тела и увидела, что страстно обнимаюсь, не с кем–нибудь, а с ходячим демонстратором достижений местных художников–абстракционистов! Судя по резко изменившейся форме глаз, до него тоже, похоже, только теперь дошло, в кого он так вцепился, как утопающий в пресловутую соломинку…

Мы шарахнулись друг от друга как током ушибленные! Только вот подзабыли малость, что ножки то у нас перепутались! Так что, загремели мы на пол вместе!.. Хм. Наверное, удаче снится страшный сон, потому что мне опять повезло, и меня успел перехватить ммм… Виктор или что–то в этом роде. Во всяком случае, проба пола на крепость собственным копчиком не состоялась, за что ему моё большое спасибо!

– Я просила присесть, а не прилечь, Эрланион. – мягко упрекнула девушка сдавленно выражающегося Эрланиона (во, вроде запомнила!), которого никто подхватывать не стал.

И уже принявшего относительно вертикальное положение, потирая пострадавшие от соприкосновения с полом части тела.

– Не отвлекайся, Рони! Ты хотела нам что–то сказать! – ага, шкафообразный у нас еще и нетерплячкой страдает…

Тяжелый случай! Ну, пока они будут разговаривать, может, я пойду?

– Я вам не мешаю? А то я пойду!.. – лучше спросить на всякий який, а то вдруг снова стукнут чем–нибудь?

– Нет–нет, сиди. – ответила Рони, тут же ухватив меня за полу плаща. Похоже, зря я напомнила о себе. Пришлось присесть. – Это ведь и тебя напрямую касается. Кстати, могу я узнать твоё имя, о гость этого мира?

– Моё?! Ээээ… Лана, а что?

– Эйлан… красивое имя. И довольно символично… – протянула Рони, покосившись на крашенного.

Э? Она глухая или прикидывается? А вообще–то, какая разница. Тем более что действительно красиво получилось. Только вот чего это она на этого, безобразно–перепелесого, косится? Что за намеки?!

– Рони! Да не тяни! – этот, как его, Виктор не выдержал.

– Ах да… – Рони снова развернулась к своим спутникам, впрочем, не отпуская моего плаща. – Значит так, ребята, у меня есть одна хорошая и несколько плохих, хотя, это еще как посмотреть, новостей. С чего начинать?

– С хорошей. – ответил за всех, вновь усевшийся на обломок какой–то колонны, Эрланион, и одарил меня пылким и «влюбленным» взглядом, обещавшим много незабываемых и интересных минут в его обществе.

Только вот нафиг надо мне такое «удовольствие», я ж не мазохист какой–нибудь! Так что он получил в ответ индифферентный взгляд типа – «а нас тут и не стояло!».

– Хорошая новость заключается в том, что обряд мы все–таки сорвали. – со слегка наигранным оптимизмом сказала Рони. – Вернее, он прошел совсем не так, как его планировала Майрана.

– Это, несомненно, радует, Рони, но это ведь не всё? Я правильно понял? – отозвался тот, кого звали Виктор или где–то около этого.

Похоже, он у них тут самый вумный.

– Правильно, Викор, – ээээ, ну почти угадала! А Рони, между тем, продолжала: – теперь об остальном. Обряд все–таки прошел, и Врата были раскрыты. Но из–за того, что что–то где–то прошло неправильно, то ли сместились пласты миров, в общем, не столь важно… – А… около оккультная муть пошла. Пока они будут это ля–ля за тополя разводить, поищу–ка я своего Ванечку. А! Вот он, родимый, рядышком, у стеночки лежит. Щас дотянусь и… – вместо ожидаемого демона мы имеем Эйлана[4].

– ЧТО?! – Потянувшись за Ваней, при последних словах Рони я потеряла опору и ощутимо навернулась с облюбованного для сидения куска колонны. – Что–что вы со мной делаете?!

– Имеем! – мерзко хихикнул кто–то, до сих пор не участвовавший в обсуждении.

– Щаазззз!!! Аж три раза с перехлестом! Размечтались! Я вообще тут не при чем, а мимо! – моему возмущению не было предела.

Так что, вырвав свой плащ, встав на ноги и поднявши Ваню, я развернулась, к сей свихнувшейся на игре компании, и заявила:

– Всё! Хватит с меня острых ощущений! Я ухожу. Меня уже давно в «Эдеме» ждут! Пока, игроки…

И я направилась к ближайшему пролому в стене. Сзади кто–то зашебуршал, но тихий голос Викора приказал: «Сиди!» и воцарилась полнейшая тишина. Нет, ну действительно, поиграли – и хватит! Тем более что игра затянулась, и нафиг надо мне влезать в такие разборки. Пойду домой, чайку теплого попью, раз праздник накрылся медной посудиной для мытья, именуемой тазом… С такими мыслями я шагнула в пролом и… застыла! В небе было ТРИ!!! луны… Всё, приехали…

Эрланион

Из полудремотного состояния, в которое вогнала лечебная магия, меня вывел звук упавшего металлического предмета. И судя по тому, что звук повторялся – предмет катился с лестницы… С лестницы?!

Я резко вскочил на ноги. Голова уже не болела, и это значит… так и есть! Держа в руках отрубленную голову (и чего он с ней таскается?!) и странный жезл наш гость быстро спускался по лестнице…

Бросив взгляд на остальных, и убедившись, что все уже проснулись, я бросился за убегавшим демоном. Боги! Еще чуть–чуть и он уйдет! Нет! Мысль подстегнула мышцы, заставив сделать длинный прыжок и… врезаться в чем–то отброшенного назад иномирного гостя. Шшшар'кте! И почему у него такие острые локти! Парень извернулся змеей, заехав мне локтями во все доступные части тела и получив в ответ множество разнообразных слов, вскочил, но остальные мои спутники уже успели добежать.

По нервам остро, как собственные, ударили раздражение, возмущение, злость, почти ярость и упрямое желание бороться до конца. Я невольно зауважал своего э'гленера. Сильный парень. Упертый. А он, тем временем, развернулся спиной к стене и приготовился драться.

Неожиданно демон перевел взгляд на меня и… расхохотался! Громко, звонко, отчаянно, сползая по стенке и прижимая к себе свои вещи. И ведь смеется, поганец, явно надо мной! А то я не знаю, во что меня превратила Майрана! Предаваясь по узам, смех волной накатывал на меня, грозя смыть и увлечь за собой. И ведь не собирается прекращать, демон его забери… а на мое раздражение ответил новым приступом смеха, игнорируя всех остальных.

Ламар, не выдерживая созерцания столь откровенного издевательства над нами, шагнул вперед и отвесил этому парню хорошую затрещину. Мою голову мотнуло в сторону, а щеку обожгло огнем. Узы, Морргор их возьми!

– Странно… – сказала Рони, кутаясь чей–то трофейный балахон, и посматривая то на меня, то на нашего гостя – Интересно…

– Не поделитесь ли наблюдениями?

Голос парня прозвучал треском ударившей молнии. Так же неожиданно и оглушающе. А по ядовитости дал бы фору даже грайпе.

– Разговаривает?! – пораженно воскликнул Ламар, шарахнувшись от «гостя».

– Получше тебя, длиннорукий! Нашел где руки распускать? Лишние, да?! – развернулся к Ламару этот тип в плаще.

От него прямо несло какой–то обреченной и отчаянной бесшабашностью. Странное ощущение… чужое, но приятое.

– Кто ты, и что здесь делаешь?! – холодно спросил я, решив взять разговор в свои руки.

В конце концов, это мой э'гленер и он должен меня хотя бы уважать. Но, по видимому, его об этом никто не предупредил…

– А тебя вообще никто не спрашивает! – было заявлено мне. – Его, понимаешь, спасли, а он в благодарность – по голове отоварил! И не постеснялся! Орк неблагодарный!!

Он резко развернулся, так, что капюшон немного съехал назад и явил призрачному свету полной Моны молодое и безусое лицо, странно и причудливо расчерченное то ли тенями, то ли еще чем. Теперь понятно, почему он так глупо себя вел. Молодой еще…

Стоп, КАК он меня назвал??!!

– КТО–О–О??!! – он что, к тому же еще и самоубийца? Назвать меня при всех орком! Да я же его сейчас…

– Стой, Эрланион! – Рони шагнула вперед, вскидывая руку.

– Меня тут всякие демоны орком называть будут, а я стой?!

Если она Хранительница Жизни это не значит, что она может отдавать мне приказы! Но на месте я все же остался. Странно, никогда так не злился…

– И еще не так назову! – не успокаивался этот бледнолицый парень, явно задавшись целью или оглушить всех присутствующих свои голосом, или проверить пределы моего терпения. – Бьют, кидаются с мечами, обстреливают из луков, обзывают, вещи крадут, а я молчи?! Фиг вам, дорогие товарищи! Чтоб у вас стены рухнули и…

Закончить свое пожелание он не успел. Мощный и непонятно откуда взявшийся магический выброс ударил в основание стены, у которой мы и стояли. Не выдержав, она стала оседать на пол.

– Блин!! – при чем здесь это мучное я не понял, а в следующий миг в меня врезался этот демон, и мы вместе покатились на жесткий и холодный каменный пол.

Отрубленная голова, или нечто на нее похожее укатилось в угол, а вид падающий прямо на нас стены, заставил развить с места хорошую скорость. Самопроизвольно дернувшаяся вниз рука ухватила что–то тяжелое, но на моей скорости это никак не отразилось.

Наш бег закончился только у противоположной стены. Я оглянулся назад и замер – от северной стены храма остались одни развалины! Что же Морргор с нами за это сделает!… Руку дернуло вниз, и кто–то нагло уцепился за нее. Меня это мало обеспокоило, поскольку воображение пыталось нарисовать возможные варианты мести Морргора.

По нервам плеснуло кипятком запоздалого страха, и я машинально сжал плечи стоявшего рядом. Ответ не заставил себя долго ждать – руку тисками сдавило ответное пожатие.

– М–да… – раздался откуда–то слева голос Викора – выяснили отношения, что называется… Рони, что скажешь?

– А то ты не знаешь, Викор! – отозвалась Рони – Проблем все больше и больше!

– А я надеялся, что нам хоть раз, хоть в чем–то повезет… – ответил Викор и тяжело вздохнул.

– А не соблаговолит ли честная компания проинформировать остальных участников о вновь обретенной заразе на наши головы?

Монк, похоже, тоже еще не отошел от быстрого бега на короткую дистанцию, поэтому попытался за хамством скрыть свой страх.

– Соблаговолит – ответила Рони, – только всем лучше присесть.

Мой сосед кивнул, обернулся, и… я увидел слегка расширившиеся от удивления глаза демона! Боги! Ну за что мне это?! Мы одновременно отпрянули друг от друга, но, зацепившись ногами, повалились на пол. Викор, резко дернувшись вперед, подхватил демона под руки, не дав ему упасть. Зря ты это сделал Викор, я ж тебе потом вспомню…

– Я просила присесть, а не прилечь, Эрланион. – мягко упрекнула меня Рони, когда я уже принял относительно сидячее положение.

До чего ж полы здесь жесткие! Ушибленные части тела неприятно ныли.

– Не отвлекайся, Рони! Ты хотела нам что–то сказать – Монку не терпелось услышать новости.

А зачем ему это? Все равно ведь этот тупой орк ничего не поймет.

– Я вам не мешаю? А то я пойду!.. – спросил демон.

Ему, видимо, не терпелось поскорее уйти. И я бы с радостью пожелал бы ему долгого пути, но меня опередила Рони.

– Нет–нет, сиди. – сказала она, тут же ухватив его за полу уже изрядно испачканного плаща. Я почти физически ощутил разочарование демона. А Рони, между тем, продолжала: – Это и тебя напрямую касается. Кстати, могу я узнать твоё имя, о гость этого мира? – и чего она с ним так любезничает?

– Моё?! Ээээйлан, – невнятно пробубнил демон и тут же переспросил – а что?

– Эйлан… красивое имя. И довольно символично… – протянула Рони, и покосилась на меня.

Мда… Угораздило же получить э'гленера с именем Раделяющий! Ну, или где–то около того. Конкретный перевод можно дать, только зная полное имя, а я не думаю, что он вот так запросто его скажет. И это, еще смотря, с какого языка переводить! Можно и до Дарующего допереводиться.

– Рони! Да не тяни ж ты! – Викору, похоже, тоже не терпелось узнать о новой заразе на наши головы.

– Ах да… – Рони развернулась к остальным, впрочем, не отпуская цепко удерживаемого плаща. – Значит так, ребята, у меня есть одна хорошая и несколько плохих, хотя, это еще как посмотреть, новостей. С чего начинать?

– С хорошей. – ответил я, усаживаясь на обломок какой–то колонны, и со злостью посмотрел на этого Эйлана.

Ответный взгляд мало чем отличался от выражения, с которым обычно разглядывают потолок. Он вообще, хоть чего–то боится?

– Хорошая новость заключается в том, что обряд мы все–таки сорвали. – со слегка наигранным оптимизмом сказала Рони. – Вернее, он прошел совсем не так, как его планировала Майрана.

– Это, несомненно, радует, Рони, но это ведь не всё? Я правильно понял? – отозвался Викор.

– Правильно, Викор, а теперь об остальном. Обряд все–таки прошел, и Врата были раскрыты.

Пока Рони говорила, я наблюдал за нашим гостем. После второй же фразы он резко потерял интерес к разговору и стал усиленно осматриваться по сторонам. Ага, он эту отрубленную голову искал. Интересно, а на кой она ему? А что такое «кой»?..

Мои наблюдения прервала последняя фраза Рони, вернее, даже не фраза, а реакция демона.

– ЧТО?!

Потянувшийся за предметом, напоминавшим отрубленную голову, демон, при последних словах потерял опору и упал с облюбованного им для сидения куска колонны. Йес! И он таки навернулся! Э? Это на каком языке? Вот ке'шшес!

– Что–что вы со мной делаете?! – изумленно переспросил он.

– Имеем! – хихикнул Берфур.

Гном решил пообщаться с демоном? Не верю…

– Щаазззз!!! – возмутился обсуждаемый. – Аж три раза с перехлестом! Размечтались! Я вообще тут не при чем, а мимо!

И он, вырвав свой плащ, встав на ноги и поднявши вечно таскаемую им голову, развернулся к нам, заявив:

– Всё! Хватит с меня острых ощущений! Я ухожу. Меня уже давно в «Эдеме» ждут! Пока, игроки… – и направился к ближайшему пролому в стене.

Монк рванул, было, за ним следом, но Викор тихо приказал «Сиди!» и ему пришлось усесться назад. Возмущение, обуревавшее Эйлана в начале, сменилось какой–то странной усталостью, а потом он шагнул в пролом, и меня словно ударили по затылку «Ментальным молотом»…

Лана

…Над ухом зудели голоса. Настойчиво так, противно… Не хуже иных комаров ночью. Сознание пребывало в блаженной отключке, мысли витали в нирване, а глаза тупо созерцали непонятные кусты, густо покрытые золотистыми соцветиями. Я сидела на земле, и руки механически поглаживали странный округлый предмет на коленях.

– А я говорю, что прикидывается! – гудение собралось в отдельные слова, из которых выстроилось более–менее осмысленное предложение.

Видимо, кто–то с кем–то спорит… А мне – по барабану…

– Ага! Ты на Эрланиона посмотри! Стоит, как магическим посохом пришибленный. Только глаза и моргают!

Эрланион?.. Ну и имечко! Это кто?.. Вялое любопытство шевельнулось в груди и тут же скрылось, устыдившись собственных потуг. Собственно, а какая мне разница…

– А может, того, прибить, и сказать, что так и было? Ну, чтоб не мучился? – прикладные гуманисты, блин…

Как приложат гуманизмом из гуманных соображений, так и коньки на раз отбросишь…

– Ты чего?! Совсем, что ли с ума сошел? Ты про Эрланиона подумал?! Рони же сказала – они связаны! Что чувствует один – то и другой! Убьешь одного, умрет и другой! Кроме того, а про Книгу нам кто расскажет? Ты, что ли?! Зря мы сюда через весь континент перлись?..

Ха! А на страдающего Охламона (вот мерзкий склероз! Ну и имечко у типа – гхыр запомнишь!) им уже начхать?! Собственные ножки важнее? Стоп… Уж не меня ли стремятся «из гуманизма» отоварить? Не поняла–а…

Я повернула голову и посмотрела на стоящую рядом двухметровую темную фигуру с очень даже различимым, и соответствующих габаритов, мечом, которым эта фигура поигрывала в опасной близости от моей головы.

Пофигизм резко закончился, а в душе стала подниматься нешуточная ярость.

– А что, я давно хотел прибить этого…

Дослушивать определения я не стала, а молча, развернувшись на пятой точке, со всей силы лягнула громадину в район голени, вымещая на нем всю свою злость и растерянность! Мужик вскрикнул, покачнулся и уронил меч… себе на ногу! На ту же, которую я и лягнула. Воюууууу!!!! Вот не знаю, от чего он больше выл, от удара или от меча. Мужик запрыгал на одной ноге, издавая звуки, услыхав которые все слоны бы из зависти совершили массовое харакири!

– Ну, вот теперь я сейчас тебя точно убью, поганец! – мужик прекратил скакать на одной ноге и, прихрамывая, направился ко мне, подняв по дороге меч.

Всё. Допрыгалась. Мою крышу, наконец, сорвало.

С глухим, утробным и каким–то нечеловеческим рыком я аккуратно отложила Ванечку в сторону и, подхватив какой–то валяющийся рядом дрын солидных размеров двумя руками, кинулась на громилу, который стал для меня олицетворением всех моих неприятностей за весь этот месяц и вторую половину дня в особенности.

– За испорченный праздник! За стенку! За три луны! За нервы! За голову! Сволочь! На тебе! На!..

С каждым воплем я охаживала типа дрыном по тому месту, куда попадала, абсолютно начхав, что будет дальше. Довели ребенка, что называется, нервный срыв, блин!

На втором же ударе я удачно попала ему по незащищенной руке, лишив последней защиты – меча. После этого шкафчик только уворачивался, бегая от меня по полянке и отчаянно вопя. Я не слушала, с рычанием кидаясь снова и снова…

Неожиданно, меня крепко обхватили сзади, плотно прижав руки к бокам, и оттащили назад. Я продолжала брыкаться и вырываться, но державший был куда как сильнее, делая все мои попытки вырваться безуспешными. А вот попытка лягнуть державшего ногой, однако, увенчалась успехом, о чем мне сообщило нецензурное шипение над ухом. Но на этом всё – этот гад мне на ноги наступил!! А он тяжееелый!

– Слезь с конечностей, орк позорный! – рявкнула я раздраженно.

– Успокойся, припадочный, тогда отпущу. – Судя по голосу, меня крепко держала жертва нетрадиционной росписи, растудыть его налево…

– Все, я спокойна, я полностью спокойна… – тихо забурчала я себе под нос, глубоко дыша.

Нехитрый аутотренинг действительно успокаивал, приводя растрепанный чувства в относительный порядок

– Всё, пусти…

Он нехотя отпустил меня, находясь, впрочем, поблизости. А вдруг снова кинусь на кого? Я бы кинулась… да не дадут же! Поэтому я снова опустилась на землю, подняла Ваню и стала активно думать, сопровождая этот процесс поглаживанием тыквы.

Итак, что мы имеем? Первое – сбылась мечта идиота, я попала. И конкретно! В смысле, в другой мир, или у Земли, за время моей кратковременной отключки, откуда–то появилось еще две Луны. Это маловероятно, следовательно, остается… не так уж и много остается! Ладно, примем за основу вариант с переносом.

Тогда, чего это у нас выходит? Вернутся надо? Надо. А как?!

Хм, вот уж не думала, что материал, прочитанной мной в большом количестве фэнтези, пригодится. Так, чегой–то там надыть делать… Значит, или найти мага, который и отправит тебя назад, или могущественный артефакт, или выполнить какой–то квест, собственно, ради которого, обычно, героя и запузыривают куда подальше.

Вывод – осторожнее надо быть с желаниями, осторожнее! Что ж, хватит думать, пора действовать. И пойдем–ка мы по списку.

Пункт первый – маг. В списке знакомых магов неутешительная пустота… В смысле, я ж тут никого из магов (да и не магов – тоже) не знаю! Значит, надо спросить у кого–то, кто должен знать! По–моему, эта Рони самое то, которое надо…

– Не знаешь, где искать Рони?

По сосредоточенному сопению за спиной я могла с точностью до метра сказать, где стоит это чудо художественной мысли, даже не оборачиваясь, но вежливость требует лицезреть собеседника!..

– А тебе зачем? – подозрительно спросил он. Надо же, какие мы любопытные!

– Кушать сильно хочется!.. Да не дергайся ты! Поговорить я с ней хочу.

– Сиди здесь, я позову…

Он молча развернулся и, настороженно поглядывая на меня, отправился в сторону компании, сгрудившейся на месте, где по идее должен был остаться «шкафчик». Ой, что–то где–то сдохло. Ну и ладно! Я обняла Ваню и поудобнее устроилась на земле. Рони довольно быстро откликнулась на мой зов.

– Ты хотел со мной поговорить, Эйлан?

Чегой–то я не поняла… они меня что, за парня держат?! Опа… Собственно, не о том сейчас речь. А если им так легче – да за ради всех Богов! Кто бы возражал…

– Да. Скажи–ка мне, Рони, а назад мне как? Мне, вообще–то, домой надо… – да, домой надо. И сильно!

– Прости, Эйлан… я ничем не могу тебе помочь… – Рони тяжело и, по–моему, искренне вздохнула.

Похоже, здесь действительно пролет… Ладно, попробуем по–другому.

– А кто может?

– Из магов – боюсь, что только тот, кто тебя сюда призвал… – ответила Рони.

Вот гхыр! Чтоб не сказать сильнее.

– Та истеричка с палкой? Как ее там, Ма… Масяня?

– Кто? – бровки Рони поползли в направлении лба – Ты имеешь в виду Майрану?

– Ну да, ее самую! Так что там с ней?

– Хм, что–то мне кажется, что при вашей следующей встрече она тебя пошлет! Только не домой, а гора–а–аздо дальше! – к нашей беседе присоединился Викор, а остальные продолжали суетиться возле великана.

– Кстати, а что со шкафчиком? – спросила я у Викора.

– С кем? – искренне удивился Викор.

Они что, совсем того, или прикидываются?! Тогда – довольно убедительно!…

– Ну, с тем, который большой и с мечом… был.

– С Монком? Он в обмороке. От страха. – Викор осуждающе покосился на меня.

– Где?? Эта тушка – и в обмороке?! От страха?! Не смешите мои сапоги, мне щекотно! – в моей голове просто не укладывалось… – И не надо так на меня коситься! Он меня мечом хотел угуманизаторить…

– Чего–чего он хотел с тобой сделать?! – не понял Викор.

– Мечом. Убить. Меня! Повторить еще раз?..

– Не обращай внимания, у него просто шутки такие – Рони успокаивающе положила мне руку на плечо. Ну и ни гхыра ж себе, шуточки! – А на счет страха – сам посуди. Есть чего испугаться, если на тебя бросается демон со светящимися красными глазами…

Красными? Светящимися?! Глазами??!! Или я чего–то недопонимаю, или у кого–то со страху глюки пошли. Строевым шагом под хоровое исполнение «Колосилась конопля…»

Стоп… Косметика! Просто, делая «боевой» макияж, я нарисовала поверх век карандашами нагло свистнутой у бабушки косметики «Красная ударница» (Самая стойкая! Гхыр потом отдерешь!) алые глаза с вертикальным черным зрачком, да они еще и слегка светились в темноте!

Где бабушка взяла эту косметику, и каким образом она ею пользовалась, я не знаю, но впечатление это произвело убойное! В общем, глаза лучше не закрывать… Видно, я глаза все–таки прикрыла, а луна (луны?) светила прямо в лицо. Вот он и увидал мой шедевр косметологического искусства (больной фантазии!)… Наверное, за демона принял… А так ему и надо! Нечего на девушек с двуручником кидаться! Девушки, они существа хрупкие, нервные, могут и дрыном по кумполу отоварить…

– А нечего было меня провоцировать! – под нос бурчу я, впрочем, уже готовая идти извинятся – Если надо, я извинится, могу…

– Лучше не надо, – криво ухмыльнулся Эрланион, всё это время изображавший недреманного стража друзей от меня, любимой. – а то он ночью больше не заснет…

– Мое дело предложить, его дело – отказаться. – не особо горя желанием ночью куда–то идти и что–то там делать, пожала плечами я. – Кстати о ночи и сне. Ничего, если я под кустиком посплю? Я не убегу, чесслово! А то спать так хочется–а–а–а–а…

В доказательство правдивости своих слов я отчаянно зевнула, чуть не вывихнув при этом челюсть.

– Спокойной ночи – пожелала мне Рони, – и – до завтра…

Больше я ничего не слушала, молча направившись к раскидистым кустам в поисках места для ночного отдохновения.

Подходящий для этого развесистый и густой кустик я облюбовала довольно быстро. Поставила Ваню рядом с собой, пожелала ему «Спокойной ночи», и, закутавшись в многострадальный плащ, для большего тепла свернулась калачиком под раскидистыми ветвями.

Надеюсь, мне дадут хоть нормально поспать?..

Спокойной всем ночи–и–и…

Эрланион

Мысли нехотя шевелились в голове. В основном – по отношению к этому э'гленеру и глубоко нецензурного содержания. То он эмоциями фонтанирует как Эмрайский фонтан, а то замер на месте и стоит, как увидавший лик Морргора. Да если бы сам стоял то еще ничего, так он же и меня держит! Вот шен'крет.

Но так же неожиданно, как все это началось, так же неожиданно и закончилось. Я, наконец, опустился на пол, пытаясь вычленить из той мешанины, что сейчас творилась у меня в голове свои и чужие мысли. Рони обеспокоено склонилась ко мне, горя желанием помочь, а с другой стороны наклонился Викор. Но мне даже не дали начать этот трудный процесс!

Монк и Ламар, ушедшие проверять, что ж произошло с нашим «гостем» начали о чем–то оживленно спорить. Затем раздался громкий вопль Монка, а в проем влетел Ламар, сразу бросившийся к нам с криком: «Демон на Монка напал!». Переглянувшись, мы ринулись наружу, едва не застряв в нешироком проломе.

Мдя, как говорит мой э'гленер. По поляне бодрым горным козлом скакал Монк, уворачиваясь от разозленного до невменяемости и довольно шустро и метко махающего кой–то палкой демона. Узы тут же выдали мне полной мерой, от которой захотелось выхватить меч и присоединиться к веселью. Да что ж это я, не смогу справится с каким–то мальчишкой, пусть и демонской наружности?! Поэтому я загнал как можно дальше чужие чувства, как бы отгородился от них, бросился к веселящейся парочке и оттащил подальше отчаянно сопротивляющегося «гостя».

Шак'релле! Я с этим… демоном скоро весь лексикон хаммитов вспомню! И еще и добавлю. Вместо благодарности он мне каблуком сапога по ноге заехал! Ну, держись, Эрхгорово порождение!

– Слезь с конечностей, орк позорный! – громкий и раздраженный рявк, видимо, должен был меня устрашить.

Ха! И не таких видали!

– Успокойся, припадочный, тогда отпущу. – ну, может быть…

Хотя, держать его неудобно, он все время брыкается и извивается, а во второй раз получить сапогом… Не хочу! Демон прекратил брыкаться, и что–то монотонно забурчал себе под нос, постепенно успокаиваясь.

Хотя, в его случае спокойствие – понятие очень приблизительное и растяжимое!

Я нехотя отпустил иномирца, находясь, впрочем, поблизости. Кто их, жителей Эрхгора, знает? Как послушаешь – так кровь пьют, людей едят… Хотя, этот не проявлял никаких поползновений ни на чью либо кровь, ни на тело. Может он сыт, но не знаю… Правда, с головой этой оранжевой носится…

Именуемый Эйланом опустился на землю, взял эту голову на колени и стал ее поглаживать, с отсутствующим видом уставившись на кусты золотянки. Когда я уже хотел его дернуть (стоять еще час под «Ментальным молотом» мне не хотелось), он развернулся в пол–оборота и спросил странно напряженным голосом:

– Не знаешь, где искать Рони?

Зачем это ему Рони понадобилась? Или те рассказы – не полный бред?..

– А тебе зачем? – на всякий случай спросил я.

Если солжет, то я это почувствую.

– Кушать хочется!.. – Боги, он что, еще и мои мысли читать может?! – Да не дергайся ты! Поговорить я с ней хочу.

– Сиди, я позову…

Я молча развернулся и, на всякий случай, присматривая за ним, отправился за Рони, которая наверняка хлопотала над Монком…

– Ты хотел со мной поговорить, Эйлан? – парень недоуменно нахмурился, как будто забыл, что он звал Рони, потом странно хмыкнул, но ответил.

– Да. Скажи–ка мне, Рони, а назад мне как? Мне, вообще–то, домой надо…

Боги! Никак мир летит в пропасть! Это ж надо! Впервые вижу демона, который рвется домой, едва попав в Верхний мир! Их же обычно отсюда гхыр прогонишь! Хм, а что это такое – гхыр? Зверь? Или заклинание какое–то боевое?..

– Прости, Эйлан… я ничем не могу тебе помочь… – Рони тяжело вздохнула.

Она добрая и всем стремится помочь, как истинный Хранитель Жизни.

– А кто может? – не унимался парень.

И чего он так назад рвется?

– Из магов – боюсь, что только тот, кто тебя сюда призвал… – Ответила Рони.

Эйлан был явно разочарован.

– Та истеричка с палкой? Как ее там, Ма… Масяня?

– Кто? – Вот так обозвал! Даже у вечно спокойной Рони брови поползли на лоб – Ты имеешь в виду Майрану?

– Ну да, ее самую! Так что там с ней? – вот ведь, любопытное существо!

– Хм, мне кажется, что при следующей встрече она тебя пошлет! Только не домой, а гора–а–аздо дальше!

К нашему разговору присоединился Викор, в то время как остальные члены команды продолжали приводить в чувство Монка.

– Кстати, а что со шкафчиком? – словно бы только вспомнив, спросил Эйлан у Викора.

– С кем? – искренне удивился Викор.

Честно говоря, я тоже впервые слышу такое определение… Эйлан так же был неподдельно удивлен.

– Ну, с тем, который большой и с мечом… был. – осторожно уточнил он.

– С Монком что ли? Он в обмороке. От страха. – Викор осуждающе посмотрел на демона.

А я не мог понять свое отношение к этому. Осуждал Эйлана за нападение и в то же время, был искренне рад, что он проучил Монка.

– Где?? Эта тушка – и в обмороке?! От страха?! – наш гость был откровенно поражен этим известием. А чего он ожидал? – И не надо так на меня коситься! Он меня мечом хотел угуманизаторить…

– Чего–чего он хотел с тобой сделать?! – не понял Викор.

Честно говоря, и я тоже. Я половины его слов не понимаю!

– Мечом. Убить. Меня! Повторить еще раз?..

Эйлан начал понемногу нервничать и злиться. Ну и сам виноват, надо сразу понятно изъясняться.

– Не обращай внимания, у него просто шутки такие. – Рони успокаивающе положила ему руку на плечо. – А на счет страха – сам посуди. Есть чего испугаться, если на тебя бросается демон!

Эйлан откровенно недоумевал. Я даже заподозрил, что он притворяется. Не знать самых простых и элементарных вещей! Это ж кем быть надо!

– А нечего было меня провоцировать! – виновато пробурчал этот, не пойми кто. – Если надо, я извиниться могу…

– Лучше не надо, – криво ухмыльнулся я – а то он ночью больше не заснет!

Хотя я и не сильно люблю Монка, но всю ночь слушать его шаги над ухом… извините меня, я на это не согласен!

– Мое дело предложить, его дело – отказаться. – равнодушно пожал плечами Эйлан – Кстати о ночи и сне. Ничего, если я пока под кустиком посплю? Я не убегу, чесслово! А то спать так хочется–а–а–а–а…

И он зевнул так, что у меня возникли здоровые подозрения в целостности его челюстей. А что касается честности – я с ужасом понял, что и мене зверски хочется зевнуть! О, Светлые боги, ну что я вам такого страшного сделал, что вы от меня отвернулись?!

– Спокойной ночи – тем временем пожелала Эйлану Рони – и – до завтра…

Парень уже ничего не слушал, как сонамбула направившись к кустам золотянки. Облюбовав какой–то кустик, демон положил непрерывно таскаемую им голову на землю возле себя, закутался в свой плащ и улегся на земле. Спать. Я еще несколько минут постоял, понаблюдал за ним, а вдруг прикидывается, но ровное и тихое дыхание спящего убедило меня, что он действительно заснул.

К тому времени немного пришедший в себя Монк, обходя место ночевки нашего иномирного гостя десятой дорогой, тем не менее, последовал его примеру и тоже стал готовиться ко сну. Викор, посмотрев на это сонное царство, досадливо сплюнул на землю и дал отмашку на разбивку всеобщей ночевки…

…Посреди ночи меня разбудило довольно неприятное ощущение холода. Откуда?! Последний раз мне так было холодно на Высоком перевале!

С минуту я лежал, созерцая полный диск Аскери – младшей сестры Моны и Керии, пока не понял, это не я мерзну, это этот демон, забери его… Пресветлая!

Пришлось встать, отыскать в развалинах пару брошенных балахонов и укрыть его одним из них. Демон завозился под дополнительным одеялом, чуть–чуть распрямился и вскоре завернулся в него с головой, постепенно согреваясь.

Второй балахон я свернул плотным валиком и подсунул ему под голову в качестве подушки.

Вставать еще раз посреди ночи из–за неудобства, ощущаемого э'гленером, не хотелось. Вернувшись на свое место и улегшись, я вновь прислушался к своим и не своим ощущениям – вроде бы больше ничего не беспокоит. Значит, все в порядке.

…Возле уха ветер тихо шепнул уже ставшим знакомым голосом «Спокойной ночи…».

И чего только не привидится ночью возле развалин темного храма…