Забери мою девственность

Глава 17.1. Не хочу отпускать

Андрей

Каждая клетка моего тела активно приветствует предложение Таи.

Хочу ее так, что яйца ноют и позвоночник простреливает. Все мышцы напряжены и требуют разрядки.

Но голос разума продирается сквозь горячечный туман и шепчет, что взрослый тут я.

— Ты уверена, Тая? Завтра ты пожалеешь, что все прошло не так, как ты планировала.

Да и не так, как я планировал. Зря я что ли неделю эту романтическую хрень пересматривал?

— Мне не страшно, и я хочу тебя, — Ставцева соблазнительно облизывает губы, а я зависаю на их разглядывании — в следующий раз такой удачный коктейль может и не сложиться.

Педант во мне бубнит, что совершеннолетие Ставцевой еще не свершилось. В общем, мне все решать, все будет под мою ответственность.

— Но романтический вечер никто не отменял, — спешит Тая застолбить за собой выбитые раньше условия.

— Ладно, убедила, — быстро чмокаю девушку в губы и встаю с кровати.

Ставцева следит глазами за каждым моим движением расширенными от возбуждения зрачками.

Достаю из комода пачку со сверхтонкими презервативами и заранее закупленную смазку с анестетиком.

— Я пью таблетки уже месяц, — пищит Тая.

Не могу сдержать улыбку. Готовилась девочка заранее. Тогда, когда я сам еще сомневался.

Бросаю тюбик с презиками на кровать и ложусь на бок рядом с Таей. Она прослеживает взглядом за моим реквизитом и сглатывает. Напряглась.

Я впитываю в себя общий образ Таи. Она очень красива и бесконечно желанна. Пожираю взглядом полную высокую грудь, тонкую талию, подчеркивающую женственные бедра, длинные икры и изящные ступни.

— Умница, что пьешь, — расслабляющими поглаживаниями ласкаю живот девушки, — просто доверься мне и ни о чем не думай.

Провожу ладонью вверх по животу, завороженно наблюдаю след из маленьких мурашек на нежной коже. Упираюсь в мягкие холмы и обвожу подушечками контур полушарий.

— Ты здесь очень красивая, — шепчу я и накрываю губами темную ареолу груди.

Тая шумно вдыхает и тут же впивается коготками в мой затылок. Мне стоит больших усилий обуздать свое желание вгрызться в шелковую кожу зубами. Просто ласкаю языком и пощипываю губами. Я же обещал быть нежным.

Медитирую на стоящий торчком сосок, гоняю его языком. Вечно можно смотреть на огонь, воду и женскую «троечку».

Тая выгибается мне навстречу. Подныриваю рукой под спину, оглаживаю изгибы. С силой проминаю бархатную кожу под своей ладонью. Чувствительно сминаю ягодицы. Терзаю их жадно. Осязаю каждой клеточкой на пальцах.

Рука скользит по бедру вниз. Ныряю между ног. Здесь тепло и сочно. Тая хватает ртом воздух и прикрывает глаза.

Ныряю пальцем в лоно. Бл@дь, как же тесно. Мой член нетерпеливо подрагивает.

Ставцева хнычет и провокационно трется о мой стояк.

Хочется хорошенько шлепнуть по ягодице, чтобы не капризничала. Но я же обещал быть нежным.

Освобождаю руку и тянусь за лубрикантом с анестетиком. Активно намазываю на палец и снова ныряю внутрь. Погружаюсь во влажный жар и осторожно втираю гель в мягкие стенки и плеву. Толкаюсь глубже, растягиваю под себя.

— Потерпи немного, Тая, мы должны тебя подготовить — выдыхаю я и целую ее подрагивающий живот.

Хватает меня за плечи и сильно сжимает. Могу понять ее состояние, у самого уже искры в глазах и самообладание на грани. Тем не менее устраиваюсь между ног и вылизываю гладкий лобок и губки.

Ставцева вздрагивает всем телом.

— Тише, девочка, будем знакомиться с твоей девочкой. Считай продолжением осмотра.

Развожу пальцами опухшие складки. Пожираю глазами нежную уязвимость. Рот заполняется слюной.

Обвожу языком капюшон. Кончиком дразню клитор. Смакую сливочный солоноватый вкус. Складываю в сундук памяти вкус Таи до того, как.

Двигаю пальцем внутри лона, активно натирая чувствительную точку. Ставцева трепещет подо мной, распаляя меня до крайности. Пытается свести ноги. Фиксирую одно бедро.

Ее шумное дыхание переходит в постанывание, и я несколько раз сильно бью языком по клитору. Тая замирает на миг и начинает мелко дрожать подо мной. Мгновение, и содрогается всем телом. Ее стенки ритмично выдаивают мой палец.

— Все хорошо, детка, — хрипло успокаиваю я скорее себя, чем девушку.

— Да, хорошо, — бормочет бессвязно.

Ее голова запрокинута назад. Быстро целую в длинную шею.

Меня потряхивает от нетерпения. Сажусь на колени. Раскатываю по члену презерватив и щедро наношу смазку.

Замираю у входа и медленно начинаю входить, пока Тая максимально расслаблена. Так узко, что темнеет в глазах. Девушка напрягается, хватается за мою спину и слегка впивается коготками.

— Больно?

— Нет, уже все, — ослабляет хватку.

Ныряю к ней в рот. Втягиваю ее язык и начинаю его посасывать. Мышцы Таи расслабляются. Начинаю двигаться.

Сначала осторожно. Слегка страшновато навредить. Потом тормоза слетают.

Горю, как в первый раз. Вколачиваю этот жар в тесное узкое лоно. Осыпаю поцелуями лицо и шею. Попадаю в пограничное пространство между мирами. Зависаю над грешной землей. Миг и взрываюсь Тунгусским метеоритом. Распадаюсь на тысячи осколков.

Маленький пальчик чертит что-то на моей груди.

— Ты меня так долго дразнил своим торсом, что до конца не верю в происходящее, — доверительно сообщает Тая, — интересно, все эти телки в зале тоже тебя хотят?

— Нет, — смеюсь и целую ее в лоб, — они хотят Котова. Он смазливее.

Забирается ко мне на грудь. Двумя руками обнимает мое лицо и шепчет:

— Ты самый красивый мужчина в мире.

Наклоняется и загоняет свой язычок мне в рот. Автоматически кладу руки на уютную поясницу, скольжу вниз, поглаживаю ягодицы. Мой член снова начинает вдохновляться происходящим. Что сейчас вообще не в тему.

Да и чувства сейчас вообще не в тему, если честно. Эта история явно не на два месяца. Чувствую себя слабовольным удодом, который не смог пройти мимо искушения. В каком там кругу ада наше удодское место?

— Мне домой надо, — оповещает Тая, отрываясь от моих губ, — родители волнуются.

Давно у меня не было девушки, у которой родители волнуются. Вздыхаю.

Тая скатывается с меня, сразу вскакивает с кровати и пропадает в ванной.

Встаю. Одеваюсь. Поднимаю презерватив и завязываю его в узел. На душе неспокойно. В голову лезет латинское: «Omne animal post coitum triste est». Каждая тварь грустит после соития.

Не каждая. И не очень-то часто грустит. Это просто такое начало отношений с четким привкусом конца.

Тая выпархивает из ванной и мечется по комнате, собирая одежду. Грустной не выглядит. Скорее наоборот. Быстро натягивает на себя свой бл@дский наряд и повисает у меня на шее.

— Ларин, ты самый лучший, — целует в губы и выскальзывает в прихожую.

Помогаю надеть ей пальто и задерживаю в объятиях. Не хочу отпускать. И из квартиры, и из своей жизни.