Забери мою девственность

Глава 14. Если бы

Руки Андреа становятся настойчивее. С силой вдавливаются в мою кожу. Чувствую бедром его наливающееся желание.

— Черт, — ругается Гонголо, — я ничего не знаю о беременных женщинах. С тобой вообще можно спать?

— Не знаю, — пожимаю плечом, — я еще не была у врача и тоже ничего не знаю о беременных женщинах. А ты расстался со своей любовницей?

— Нет, у меня не было на это времени, — морщится Андреа.

— Можешь позвонить прямо сейчас, — предлагаю я.

— А вдруг тебе нельзя заниматься сексом? — вздергивает бровь Гонголо.

— И что? — спрашиваю ошарашенно, — ты будешь спать с кем-то еще?

— Почему бы и нет, если тебе нельзя, — пожимает плечом, — мужчинам вредно воздерживаться. Ты же не хочешь, чтобы я стал импотентом в сороковник?

— Я сейчас уйду, Андреа, — обиженно обещаю я.

— Ты не можешь. У меня твой паспорт, — напоминает невозмутимым тоном.

Хочу выбраться из его объятий. Держит в тисках и не выпускает.

— Никаких любовниц, Гонголо. В конце концов, мне нельзя волноваться.

— Глупая ревность, Тайа, — цокает языком Андреа, — у тебя нет никаких поводов для волнений. Это просто секс, у меня нет эмоциональной привязанности к Габриэлле.

— Так. Ладно. Предлагаю сделку, — выдыхаю я, — если мне запретят секс, я буду делать тебе минет каждый день. Разумеется, после того, как предоставишь справку об интимном здоровье.

— Только один минет в день? — улыбается уголками губ, — маловато будет.

— Хватит, чтобы не стать импотентом. Не одной же мне воздерживаться, — шиплю я, — бери телефон и звони своей Габриэлле.

Гонголо тянет меня за волосы вниз, поднимая вверх лицо. Сладострастно впивается в губы. Отпускает и рассматривает с чертями в глазах.

— Я дразнил тебя, Тайа. Но твое предложение с минетом мне очень понравилось. Пожалуй, я не буду отказываться.

— Не заговаривай мне зубы, Гонголо, давай звони! — требую я.

Усмехается и берет телефон.

Расстегиваю ширинку на джинсах и выпускаю эрекцию на волю. Пожираю глазами любимый натюрморт.

Андреа нажимает на контакт. Смотрит на меня темными колодцами.

Обильно смачиваю ладонь слюной и обхватываю ствол. Плыву от знакомой твердости.

Слушает гудки.

Провожу рукой вверх-вниз, ласкаю пальцем головку. Шумно вдыхает воздух.

Отвечает женский голос.

Медленно совершаю поступательные движения. Кайфую от ощущения скольжения нежной кожи по стальному стержню.

У Гонголо железная выдержка, говорит почти обычным голосом.

Подключаю вторую руку и мягко массирую яички. Стерва во мне жаждет, чтобы Андреа себя выдал. В идеале, застонал в трубку.

Габриэлла что-то возражает. Я учила итальянский. Но с аудированием пока плохо. Слабо понимаю суть разговора. Гонголо все так же держится.

Немного ускоряю движения. Андреа напрягается и отвечает сквозь зубы. На том конце слышатся эмоциональные ругательства. Гонголо что-то еще говорит и жмет на отбой.

Прикусываю губу от досады, что план не удался.

— Прости, — выплевывает с усилием, — Габриэлла очень темпераментная.

— Не извиняйся, — говорю автоматически, не отрываясь от своего занятия, — я почти ничего не поняла.

Андреа откидывается на спинку кресла, закрывает глаза, дышит рвано. Перехожу на быстрый темп. Совершает движения бедрами навстречу моей руке. Наклоняюсь к его уху и хрипло шепчу:

— У тебя такой красивый член, постоянно о нем мечтаю..

Орган в моей руке становится больше, пульсирует и через миг выплевывает семя. Гонголо глухо стонет. Смотрю за его лицом во время оргазма. Жадно впитываю эмоции мужчины. Сама плыву от ментальной эйфории. Подтягиваюсь и целую Андреа в уголок рта.

***

Гонголо проходит в мое жилище в Мужене и брезгливо морщится. Пока быстро сбрасываю все в сумку, берет с тумбочки книжку о хиромантии. Быстро пролистывает страницы с иллюстрациями.

— Ты серьезно, Тайа? Утверждала, что неверующая, а суевериями страдаешь? — хмыкает мужчина.

— Ты был прав, — отвечаю не глядя, — в тяжелые моменты в нас просыпается тяга к сверхъестественному. До похода в культовые заведения я еще не дозрела, обошлась подручными средствами.

— Что вычитала? — открывает одну из картинок и пристально разглядывает.

— Что уеду жить в другую страну, — вырываю книгу, кидаю в сумку и закрываю молнию.

— Серьезно? — Андреа вздергивает бровь.

— Да, — ехидно подтверждаю я, — если позолотишь ручку, и тебе погадаю.

Сдаем ключи хозяину и возвращаемся в отель.

Вечером сидим в ресторанчике в старом городе. В этом рыбном раю рыбу мне категорически не хочется. Ковыряю помидоры фарси.

— Почему ты ни разу ко мне не приехал за этот год? — интересуюсь я.

— Ты хотела начать новую жизнь, — вздыхает Андреа, — я дал тебе на нее шанс.

— Почему же тогда пытался меня остановить, когда я позвонила? — с любопытством смотрю на мужчину.

На скулах Гонголо начинают ходить желваки.

— Потому что шанс я могу тебе давать только после аутотренинга, а в тот момент у меня не было на него времени.

— То есть, если бы у меня не случилось фиаско в личной жизни, ты бы никогда не появился? — уточняю хмурясь.

— Я бы приехал к тебе после окончания процесса и увез бы с собой, — самоуверенно заявляет сталкер.

— С чего ты взял, что я бы поехала? — удивленно выгибаю бровь.

— Потому что ты не дурочка, детка, и знаешь, что никто о тебе не позаботится лучше, чем я.

— А если бы я вышла замуж? — продолжаю испытывать терпение Гонголо.

— Не вышла бы, — резко заявляет Андреа, — у меня была договоренность с твоей подружкой, что она сообщит мне обо всем заранее. В конце концов произошел самый пессимистичный сценарий. Не ожидал от тебя такой беспечности.

Гонголо сверлит меня недобрым взглядом. Протягиваю руку и разглаживаю морщинку между его бровями, потом стискиваю его ладонь.

— Не знаю, самый пессимистичный или нет, Андреа. Но если бы не случилось произошедшее, я реально вышла бы замуж. Не думаю, что ты смог бы меня остановить. Рационально это казалось правильным. Ты был прав, обвиняя меня в гордыне. Моя гордыня в той ситуации сделала бы выбор в пользу брака.

— Не сделала бы, — отрезает Гонголо, — если бы ты меня не любила, тебе бы не потребовалось мое разрешение на трах. Какой бы рациональной ты себя не мнила, Тайа, разум у тебя всегда пасует перед страстью.

Берет мою ладонь, тянется губами и целует костяшки пальцев.

— Знаешь, была в древней Греции такая гетера — Таис. Александр Македонский был от нее зависим. А я зависим от тебя, Таисиа. Как бы мы не убеждали себя, что сможем обойтись друг без друга, это только самообман. Все это эрзац, а не жизнь, Тайа. Если бы у тебя был выбор, ты бы не сделала его в пользу суррогата.

На миг закрываю глаза и просто ему верю, потому что не знаю, как бы поступила в той ситуации.