Глава 16

Джейд вставила ключ в замок зажигания, сняла «паккард» с тормоза, вызвала искру и нажала кнопку стартера. К ее облегчению, машина завелась сразу, и шум мотора наполнил округу. Она придавила педаль сцепления, поставила первую скорость и осторожно газанула. Мышцы ног и рук были напряжены.

Ей не понравился этот автомобиль, когда она села за руль в первый раз, и это мнение не изменилось до сих пор. В тот день, когда она стала учиться на нем ездить, «паккард» подпрыгивал и застывал на месте всякий раз, когда она переключала скорость. Она провела ужасные два часа, и, когда поставила машину у входа в дом, руки просто отказывались ей служить.

Но сегодня она не обращала внимания на сложную систему зажигания, тяжелое переключение скоростей и отсутствие автоматического указателя поворота. «Паккард» стал для нее сказочной каретой, запряженной четверкой лошадей и мчащей ее к прекрасному замку, где живет принц. Она торопилась туда. Домой. В конце концов она осознала, что ранчо Сиело и есть ее настоящий дом, каким никогда не было бунгало в Малибу. Бунгало было ее имуществом, недвижимостью, а ранчо Сиело — ее душой.

Ничто не могло омрачить ее бесконечного счастья, даже мысли о Малкольме и Меган. Малкольм — взрослый человек. Он в состоянии справиться с переживаниями и продолжать жить дальше. А Меган растворилась где-то во времени.

Последние три месяца она провела, отдавая дань памяти Меган, живя в ее тени, выступая как ее второе «я», думая о ее прошлом; в то время как единственное, что имело значение, — это настоящее, принадлежащее ей самой, Джейд. Все, что у нее есть, — это настоящее. В любой момент неизвестная сила, бросившая ее сюда, может вернуть ее обратно.

Скоро она предстанет перед Дунканом в качестве Джейд Ховард. Она понимала риск, на который идет, но не хотела допустить, чтобы страх остановил ее порыв, как это часто случалось до сих пор. Разве не правда делает человека свободным?

Подъезжая к повороту на ранчо Сиело, Джейд заметила, что стало необычайно темно. Видимость почти пропала, и она была вынуждена резко затормозить, и на покрытой грязью грунтовой дороге «паккард» вышел из-под контроля. Виляя из стороны в сторону, он подпрыгивал на кочках и рвался к окружающим дорогу деревьям. Джейд подумала, что она не для того зашла так далеко, чтобы закончить жизнь здесь, и вцепилась в руль с отчаянной решимостью. В конце концов ее усилия увенчались успехом, и она смогла доехать до ранчо.

В студии и в домике Ортесов горел свет, но в главном доме было темно. Блэкджек притаился на ступеньках перед входом. Промокший насквозь, он выглядел маленьким и заброшенным. Почему никто не впустил его в дом? На Дулси, во всяком случае, это было непохоже. Джейд выскочила из машины и побежала к двери. Впустив Блэкджека, она позвала Дулси. Никто не откликнулся, и она включила свет в прихожей. Блэкджек шумно отряхивался, брызгая водой. Затем он потрусил по направлению к кабинету Дункана, оглядываясь на Джейд и как бы приглашая следовать за ним.

— Я скоро приду, — пообещала Джейд.

Не обращая внимания на хлещущий дождь, она выскочила на улицу и устремилась к студии. Постучав в дверь и не дождавшись ответа, она вбежала внутрь. Дункан сидел на диване. Перед ним на столике стояли початая бутылка бренди, два бокала и переполненная окурками пепельница. Хотя Дункан слышал, как она вошла, он даже не взглянул на нее. Единственным признаком жизни в сверхъестественной тишине были облачка дыма, поднимающиеся от его сигареты.

Сдерживаемые Джейд страхи снова выплыли наружу. Опять эти «что, если» завертелись в ее голове. Что, если Дункан примет ее за сумасшедшую? Что, если он обвинит ее в исчезновении Меган? Что, если он хочет именно Меган?

— Я вернулась, — сказала она, с трудом разлепляя губы.

Он так и не посмотрел в ее сторону.

— Я тебя ждал.

Джейд решила не обращать внимания на его ледяной тон, успокаивая себя мыслью, что, возможно, его что-то расстроило во время ее отсутствия. Она указала на бокалы:

— У тебя были гости?

Дункан кивнул.

Она уже знала, как он ненавидит, когда его отвлекают от работы. Возможно, это объясняет его плохое настроение.

— Как прошел ленч? — Он наконец повернулся и взглянул на нее. Его лицо казалось выточенным из куска алебастра.

Под его взглядом Джейд растерялась. Боже всемогущий, что с ним случилось и почему он так на нее смотрит? Не важно, скомандовала она себе. Это не имеет никакого значения. Самая важная вещь — сказать ему правду. Прямо сейчас, пока силы ее не покинули.

— Ленч был великолепен, — ответила она.

— Могу поклясться, — пробормотал Дункан.

Она хотела присесть рядом с ним, дотронуться до его руки, чтобы начать разговор, но не посмела. Она стояла молча, пригвожденная к месту собственной неуверенностью.

— Я хочу тебе кое-что сказать. Такое, во что с трудом можно поверить, — начала Джейд беспомощно.

Он отвернулся от нее, наклонился и налил себе полный бокал бренди. Затем выпил его так, будто бы это был лимонад.

— Пожалуйста, Дункан! Почему ты от меня отвернулся? Я не могу разговаривать с твоим затылком. А разговор очень важен для нас обоих.

Он с силой поставил бокал на стол, так, что тот чуть не разлетелся на куски.

— Мы можем обойтись без этого разговора. Я знаю, что ты собираешься сказать.

— Но ты даже не можешь себе представить, о чем…

— Заткнись! Помолчи хотя бы раз в жизни.

Дункан вскочил на ноги так неожиданно, что перевернул стол. Осколки бокалов разлетелись по полу.

Она почувствовала, что под его тяжелым взглядом ее решимость тает.

— Ради нас двоих, ты должен меня выслушать!

Он начал надвигаться на нее.

— Если в тебе есть хоть капля порядочности, хоть какое-то внимание не только к себе, но и к другим, то ты сейчас уберешься отсюда к черту, пока я не сделал ничего такого, о чем нам обоим придется потом сожалеть.

Самые худшие ее предположения оправдывались. Каким-то образом он узнал, что она не Меган, и сейчас ненавидит ее за ложь.

— Убирайся! — повторил он.

Джейд почувствовала, что ее ноги словно погружаются в трясину. Она с трудом сделала один шаг к выходу, затем другой. Она не помнила, как открыла дверь и вышла на улицу, где ливень сразу же промочил ее до костей. Следующее, что она осознала, было то, что она сидит в «паккарде», рыдая и содрогаясь, и заводит мотор.


Дункан открыл еще одну бутылку бренди и наполнил новый бокал до краев. Он почувствовал на губах жжение, но не ощутил никакого вкуса. Напиваться бессмысленно: это не спасет его от переживаний. Он с силой запустил стакан в стену, освобождаясь от ненависти к себе самому, которая заставляла его тело колотиться крупной дрожью.

Как он мог так по-подлому отнестись к Меган? Он считал себя более достойным человеком. Она нашла в себе мужество встретиться с ним лицом к лицу, хотя вполне могла прислать адвоката или даже Малкольма для улаживания дел. Вместо этого она пришла сама, ища его понимания, желая поговорить. А все, на что он оказался способным, — это прогнать ее.

Меган никак не могла предположить, что его чувства к ней переменились. Он не открывал их, вел себя как последний дурак. Когда они обсуждали их брак в последний раз, он просил ее о разводе. Он даже не согласился возвратиться в их спальню, когда она поправилась после болезни. А теперь он сам лишил себя последнего, возможно, шанса рассказать ей о своих переживаниях.

Что она сказала? Что-то о желании открыть всю правду, в которую ему будет трудно поверить? Он потряс головой, словно отгоняя гнев, туманящий мозг. Ведь, возможно, она отказала Малкольму, и его, Дункана, поведение просто толкнет ее в объятия писателя. Дункан застонал от этой мысли. Ему нужно найти Меган, поговорить с ней и сказать свою правду.

В два прыжка он пересек студию и распахнул дверь. И застыл в изумлении, увидев на пороге Дулси. Она вся вымокла, несмотря на широкую шерстяную накидку, закрывавшую голову и плечи.

— Я хотела бы поговорить с вами, сеньор, — сказала она.

Он сделал отрицательный жест:

— Ты не могла бы подождать? Я спешу.

Дулси помотала головой и зашла в студию.

— Хорошо, Дулси, но давай побыстрее.

Она остановилась посередине комнаты и взглянула ему прямо в лицо. Ее губы задвигались, но с них не слетело ни звука. Он наконец увидел, что вид у нее страшный, как будто она только что избежала смертельной опасности.

— Что-то произошло с Джорджем? — спросил Дункан, уверенный, что это единственное, что может привести ее в подобное состояние.

Она вновь покачала головой, но продолжала молчать.

— У меня нет времени играть в прятки. Что случилось?

Дулси заплакала, и это поразило Дункана. Она не рыдала громко; ее лицо продолжало сохранять стоическое выражение, но слезы градом катились по щекам.

— Мы с Джорджем решили покинуть ранчо Сиело, — вымолвила она наконец.

Дункан чуть не упал:

— Почему? Вы прожили со мной двадцать лет и стали почти что членами семьи] Если вы хотите прибавки жалованья — просто назовите сумму.

— Дело совсем не в деньгах. Мы с Джорджем получали достаточно, чтобы благополучно прожить до конца жизни. Мы устали, сеньор. Мы хотим уехать домой, в Тругас, и жить мирно!

— Ты что-то скрываешь от меня, Дулси.

Ее губы чуть приоткрылись, казалось, в ней происходит какая-то внутренняя борьба. Она достала платок из кармана платья и прочистила нос. Потом откашлялась:

— Вы правы, сеньор. Дело в вашей жене.

— В моей жене? А что с ней? Где она?

Дулси заморгала от удивления. Казалось, она не ожидала этих вопросов.

— Где сеньора? — настойчиво спросил Дункан.

— Я видела ее с полчаса назад, когда она выезжала с ранчо на «паккарде».

Удар грома как бы подчеркнул ее ответ.

— Она уехала в грозу? — Сердце Дункана сжалось в предчувствии беды.

— Да, сеньор. Но я не об этом хотела с вами поговорить.

Дункан никогда не поднимал руку на Дулси, но сейчас он подсознательно ощутил, что оттолкнул ее с дороги не очень вежливо. Боже милостивый, Меган уехала в грозу!

— Поговорим позднее, — сказал Дункан, распахивая дверь. — Сейчас я должен разыскать сеньору.

Дулси следовала за ним по пятам.

— Сказать Джорджу, чтобы он вывел «дьюсенберг»?

Когда они выскочили из студии, мощный порыв ветра ударил в лицо. Дубы и сосны раскачивались и трещали, потоки воды с неба залили дорогу.

Дункан обернулся к Дулси и закричал, перекрывая звуки бури:

— На машине сейчас не проехать! Передай Джорджу, пусть седлает Эскалибура!

Дункан бросился к дому, готовый к самой опасной скачке в своей жизни. Он поспешно схватил какую-то одежду, прихватил фляжку с виски и фонарь. Через несколько минут он уже подбегал к конюшне, где Джордж ждал его с оседланным жеребцом. Дулси стояла рядом. Они не обращали никакого внимания на ливень, вымочивший их с ног до головы.

Дункан с трудом различал их голоса, желавшие ему удачи, когда одним прыжком вскочил на Эскалибура и погнал его по залитой лужами дороге.


Джейд вела машину по направлению к Санта-Фе. Дорога была сырой и скользкой. Вода заполнила дренажные канавы вдоль пути, угрожая залить и само полотно. Сверкали молнии, и резкие звуки грома прокатывались по горам.

Она покинула ранчо Сиело в ужасном состоянии, думая только о том, как оказаться подальше от Дункана. Теперь она поняла, какой опасности подвергает свою жизнь во время этого отчаянного путешествия. «Дворники» не справлялись с потоками воды, и видимость упала до нуля. Она даже не могла понять, далеко ли отъехала от ранчо. Вокруг все выглядело незнакомым. Вода бурлила по краям, и казалось, что движется сама дорога.

Джейд вытерла слезы и вцепилась в руль, стараясь сосредоточиться на управлении машиной. Но в мозгу ярко стояли картины разговора с Дунканом. Почему он был так разъярен?

«Нет никакой необходимости в разговоре, — сказал он. — Я уже знаю, что ты собираешься сказать».

Джейд попыталась привести в порядок разбегающиеся мысли. В его глазах она прочитала душевную боль и еще что-то, чему она не смогла подобрать определения. Мог ли он узнать о предложении, которое ей сделал Малкольм?

Нет, это было невозможно: об этом никто не знал.

Никто об этом ничего и не сказал бы, даже если бы узнал.

Кроме Хилари.

Хилари!

Малкольм говорил, что завтракал с ней. Он мог проговориться, что собирается сделать Меган предложение. Зная Хилари, можно не сомневаться в том, что она сразу же бросилась с этой новостью к Дункану.

Теперь ясно, почему он был так уверен, что знает, о чем она хочет ему рассказать. И тот факт, что он был в ярости, говорит о его неравнодушии к ней. Теперь остается единственный вопрвс: к кому он неравнодушен — к ней или к Меган? Ведь возможно, что он до сих пор любит именно свою жену!

Джейд напомнила себе, что несколько месяцев назад Дункан просил Меган о разводе. Тот Дункан, который предложил ей сегодня убираться вон, выглядел как раненый лев, загнанный в ловушку. Что еще она видела в его глазах? Неужели это была любовь?

Невидимые путы понемногу отпустили ее душу, и комок в горле начал рассасываться. Она медленно и осторожно остановила автомобиль. Права ли она? Любит ли ее Дункан? Эти вопросы можно разрешить лишь одним способом.

Разворачивать «паккард» на узкой двухрядной дороге — задача не из легких: нужно было удержать машину на покрытии, поскольку в противном случае та могла уйти в жидкую грязь и застрять. После нескольких попыток Джейд ухитрилась все-таки направить автомобиль в сторону ранчо.

Черное сердце бури находилось в этот момент прямо над ней. Колючие оторванные ветки деревьев метались по дороге, как призраки. Молния ударила в сосну футах в пятидесяти от «паккарда», и дерево загорелось. Ливень тут же затушил его.

За время поездки Джейд не встретила ни одного автомобиля. Все нормальные люди сидели в безопасности, пережидая грозу. Она представила себе их, наслаждающихся спокойным огнем очага, испытывающих чувство облегчения, которое всегда сопутствует человеку, пережидающему бурю в укрытии.

Почему она не подумала как следует, прежде чем бежать с ранчо!

Джейд стала бороться с собственными страхами, приказав рукам не трястись, зубам и коленям — не стучать. Двинувшись вперед, она заметила, что вода уже переливается из канав на дорогу. Молясь, чтобы не заело зажигание, она стала прокладывать путь к ранчо.

Через несколько миль машина замерла перед огромной лужей, перекрывавшей полотно дороги. Это была даже не лужа, а целая река, показалось Джейд. Она выключила мотор и поставила машину на тормоз. Мгновение она размышляла, не вылезти ли ей наружу и не прощупать ли глубину лужи; но сильный раскат грома и сверкание молнии заставили ее отказаться от такого решения. Она заметила, что над горами Сангре-де-Кристо нависает еще одна грозовая туча, выглядевшая просто ужасающе. Ей нужно достичь ранчо, пока не будет слишком поздно.

Джейд завела мотор, отпустила тормоз и въехала в воду. Мутная вода брызнула в салон из-под дверей. Ее сердце подпрыгнуло в груди. Машина сотрясалась под мощными ударами стремящейся с гор воды.

Из-за шума ливня и раскатов грома Джейд не слышала двигатель. Вскоре он заглох, и машина остановилась окончательно. Джейд перевела переключатель скоростей в нейтральное положение, вызвала искру и с лихорадочной поспешностью стала нажимать на стартер. Но мотор не заводился. Затем в борт «паккарда» ударилось что-то тяжелое. Еще один такой удар, и тяжелая машина может слететь с дороги в водную пучину.


К тому времени когда Дункан поднялся на верхнюю дорогу, ему уже стало казаться, что он напрасно поддался дурацкой панике. У Меган было достаточно времени, чтобы выбраться с гор на шоссе к Санта-Фе до того, как буря набрала полную силу. И она прекрасно знала об опасности такой грозы, чтобы не попытаться ее опередить.

Эти мысли успокаивали его, пока он не осознал, что Меган была не в себе, покидая ранчо, и вряд ли могла мыслить логично. Он выгнал ее с ранчо Сиело. И он никогда себе не простит, если с ней что-нибудь случится.

Хотя он скакал всего несколько минут, дождь уже пробрался под воротник плаща, и холодные капли стекали по разгоряченному телу. Он не обращал на них никакого внимания, подстегивая Эскалибура идти легким галопом. До города было далеко. В любое время это была бы тяжелая скачка; что уж говорить о сегодняшних условиях!

Жеребец, казалось, принял вызов. Он проламывался сквозь пелену ливня, как корабль сквозь шторм в открытом море, и ни на шаг не сбивался с курса. Дункан наклонился вперед, подбадривая коня ласковыми словами. Дождь продолжал обливать их ледяными струями. Вода залила дорогу, а смытая с гор почва сделала ее красной, словно кровь.

Ровный топот железных подков Эскалибура говорил Дункану, что они продвигаются вперед, хотя он уже не разбирал дорогу по сторонам. Дункан не боялся встречного движения. В здравом уме никто не выедет из дома в такую погоду. Он оскалился в темноту. Уж он-то точно потерял разум, еще в студии.

Будь он проклят, если снова не влюбился в Меган. Эта любовь не имеет никакого смысла. Дункан ненавидел себя за нее, но отрицать очевидное было бесполезно. Он хочет, чтобы Меган вернулась к нему, и, если для этого нужно мчаться сквозь убийственную грозу, пусть будет так.

Вода заполнила все углубления на дороге, все низины, создав небольшие озерца и бурлящие ручьи. Чуть впереди дорога пролегала через глубокую промоину, непроезжую при плохой погоде. О ней велись постоянные разговоры, но как-то так всегда получалось, что у властей штата не хватало средств на ремонт.

Он почувствовал, что жеребец начинает уставать. Дункан знал, что Эскалибур отдаст все силы до конца, когда ему прикажут, но не хотел выжимать из коня последнее. Путь был еще слишком далек.

Внезапно впереди показалась неясная тень. Он послал коня в галоп, одновременно вытирая заливаемые дождем глаза. Наконец он смог разобрать очертания автомобиля, по крайней мере его верхней части. Нижняя была скрыта потоками воды, переливающимися через промоину.

Подскакав ближе, он увидел, что это «паккард» Меган. Сама она, сжавшись в комок, сидела на капоте. Дункан чуть было не рассмеялся от счастья, заметив, что машина развернута на восток, на ранчо Сиело. Она хотела вернуться, когда «паккард» застрял на дороге.

Джейд оставалась в салоне, пока поднимающаяся вода не стала заливать сиденья. Тогда, дрожа от страха и холода, она подняла крышу кабриолета и перелезла через ветровое стекло на скользкий капот. Она не помнила, сколько времени просидела там, скрючившись и молясь, чтобы показался хоть один автомобиль.

Под ударами воды машина стала медленно сползать вниз, и Джейд охватил испуг, подобного которому она ни разу не испытывала. Кто-то говорил ей, что тонущий человек не испытывает страшных мучений; но сейчас она поняла, что умереть в воде — самая страшная смерть.

Она продрогла до костей и держалась на поверхности капота только усилием воли. Зубы выстукивали нескончаемую дробь, но она все-таки цеплялась за надежду на спасение.

Когда Джейд заметила тонкий луч света, пробившийся с дороги сквозь тьму, ей показалось, что у нее начались галлюцинации. Она сконцентрировалась на этом луче, и он стал приближаться, пока не появился из дождя массивный белый призрак, казавшийся порождением самой бури. Расстояние между ними сокращалось, и она поняла, что это конь, несущий на спине всадника. Хотя на мужчине был плотный желтый плащ, лицо было закрыто широкополой шляпой, в его посадке было явно что-то знакомое.

От облегчения она всхлипнула. Слава Богу, это Дункан!

Он направил коня прямо в поток и остановил с подветренной стороны машины.

Из последних сил она протянула ему руку, заглянула в глаза и сказала:

— Меня зовут Джейд Ховард.

Загрузка...