Его рубашка расстегнута до груди, показывая мускулистую грудь и тёмные волосы на ней. Я еще помню их жесткость.
- Тут никто не мешает. – сипло выдавливаю я, стараясь оторвать от поросли на его теле.
- Я пришёл за бинтами. – говорит он и заходит внутрь. Стоит ему войти, как в комнате становится тесно и душно. Мне становится не по себе.
Майлз открывает шкаф и достаёт эластичные бинты из него. Он хорошо ориентируется в больнице.
Вдыхаю его парфюм и низ моего живота скручивает спазм.
- На самом деле я хотела попросить прощения. – начинаю говорить, чтобы мне стало легче. Очень долго я носила это в себе. – Я не хотела тебя травить… клянусь не хотела. Поехала туда, потому что хотела сбежать, не думала, что мне всучат отравленный торт. Я растерялась, не знала, что с ним делать, а когда решила его выбросить… Появилась Яна, она не знала ничего о торте… И все так получилось. Мне так хотелось попросить у тебя за это прощения.
Майлз замирает. Не вижу его лица и даже не могу предположить о чем он думает.
Но мне стало легче. Я извинилась перед ним за свой поступок.
Мужчина оборачивается, сжимая бинты с такой силой, что у него белеют костяшки на пальцах. От него исходит сила, заставляющая меня нервно сжаться и возжелать провалиться вместе со стулом в преисподнюю.
Я лишь вжимаюсь в стул, боясь его гнева.
- Прости меня. – говорю еще раз. По моим щекам снова начинают течь слезы.
Майлз не говорит мне ни слова, делает несколько шагов ко мне, оказываясь невыносимо близко. Его шероховатая рука прикасается к моей щеке, большим пальцем он стирает слезу. Неожиданная ласка заставляет меня потереться о его руку щекой, урча как кошка.
Почему-то его касание будоражит меня, словно я давно ждала этого. Выдыхаю, издавая стон.
Внутри нарастает какое-то возбуждение.
- Лео снимет с тебя браслет завтра. – он резко одергивает руку будто обжегся и выходит, не прощаясь, так быстро, что мне кажется, что его и не было в этой комнате.
Только щека горит, напоминая об этой ласке.
Я прикладываю руку к щеке, ощущаю дикий жар.
После ухода Майлза я еще долго сижу, прислушиваясь к своему сердцебиению. Кажется, когда моё сознание стало единым и пропала Яна, я стала непроизвольно испытывать те же чувства, что и она. Как еще можно объяснить мою потребность чувствовать этого мужчину?
Я тайно жаждала его внимания. Мне самой хотелось поправлять его рубашку. А Арине хотелось переломать пальцы за ее поглаживания. Ревновала его, как последняя дура.
А между нами не могло быть ничего по известным причинам…
Нужно идти домой. Может стоит побыть на больничном и переждать, пока Захара не выпишут, тогда и Майлз не будет появляться в этой больнице. А еще лучше - найти новое место для интернатуры. Я займусь этим прямо на выходных. Поищу место в интернатуре.
Переодеваюсь с некоторым остервенением. Со злостью натягиваю на себя футболку и джинсы, стараясь не думать о горящей коже. Щеку до сих пор пощипывает, ощущение, что на этом месте ожог.
Часы показывают первый час ночи. Придётся вызвать такси до дома. Не идти же мне по темным улицам.
Пулей вылетаю на улицу и становлюсь на крыльце, испуганно упираясь в здоровые гробовозы, припаркованные у входа. Знаю чьи это машины. В одной из них даже различаю фигуру Лео. Он меня точно видит, от этого робота ничего не укроется.
Нервно сглатываю.
Так, нужно успокоиться и вызвать такси побыстрее.
Обхожу машины на подгибающихся ногах.
К моему негодованию приложение долго ищет машину, а когда находит – выдаёт, что она прибудет через пять минут. Вроде бы не долго, но я все равно нервно кусаю губы.
Стою за воротами у въезда . Обычно оживленная улица центра Москвы, сегодня очень тихая и безлюдная. Смотрю на приложение, магничу взглядом желтую машинку на экране, мысленно подгоняя её.
Переминаюсь с ноги на ногу, ожидая такси с нетерпением.
Приеду домой и в душ, потом спать. Утро вечера мудрёнее. Завтра будет завтра, словно и не видела никого. Потом Лео снимет с меня браслет и меня больше ничего не будет связывать с этим человеком. Майлз останется в прошлом, буду делать вид, что даже не знакома с ним.
Когда ко мне подъезжает желтая машина, я облегченно выдыхаю. Все это время я боялась, что Майлз выйдет из больницы с Ариной и застанет меня одну, разбитую и унылую. Не хотелось доставить им удовольствие видеть меня в таких разбитых чувств.
Мои мысли все же притягивают их. Судьба играет со мной злую шутку. Когда я сажусь в такси, то вижу как из больницы выходят Майлз с Ариной. Девушка идет за ним следом на неприлично близком расстоянии. Вроде бы они и держатся за ручку, но мне все равно неприятно.
Закрываю дверь и говорю быстро водителю:
- Поехали.
- Можете назвать мне адрес? – спрашивает мужчина, раздражая меня своим вопросом.
- Я указала адрес в приложении. – взвинченным голосом произношу я. – Фрунзенская десять…
- извините, приложение заглючило, у меня нет конечной точки. – он вбивает адрес в телефоне, чтобы построить маршрут. Мне остается лишь откинуться на сиденье и закрыть глаза, чтобы не смотреть на эту счастливую парочку.
Делаю глубокие вздохи, чтобы успокоиться.
- Не находит адрес…
- Какой из Вас таксист, если Вы не можете отвезти по нужному адресу! - кричу на него, потому что у меня срывает крышу от накопившегося напряжения.
Пока я не могу уехать на помятой Lada Vesta, Арину Майлз доставит с ветерком на своём джипе и, наверное, покатает на чем-нибудь еще.
Я так и не получаю ответ, потому что дверь машины распахивается так резко, что я выпучиваю глаза и давлюсь воздухом, и ко мне наклоняется Майлз.
- Какие-то проблемы? – водитель подпрыгивает на месте, нажимая на кнопку поиска и телефон выдаёт женским голосом: «маршрут построен».
- Никаких. – выдаю я, стараясь не смотреть на него. Он как дементор, вытягивает все эмоции из машины.
- Выходи. – командует он.
Я уже забыла каким он может быть властным и грубым. Боюсь сказать ему нет, вылажу, как по команде, становясь рядом с ним. Вытягиваюсь по струнке, чувствуя легкий запах алкоголя, исходящий от него. Не хочется его злить, вижу, что мужчина тоже на взводе. На рубашке так и виднеются следы крови.
- Не стоит ночью ездить с незнакомыми мужчинами. – хрипло говорит Майлз, захлопывая дверь такси, которое уезжает стразу же. Водитель даже не задаёт вопросов. Я бы тоже дала по тапкам.
Визг шин разрывает тишину.
- А как мне еще доезжать домой?
В моей ситуации было бы правление возмутиться - зачем он высадил меня из такси? Какое он имеет на это право? Но вместо этого я, как покорная кобыла, стою рядом с ним и дрожу в ожидании его гнева.
- Лео будет отвозить тебя. – Зале берет меня под локоть и ведет к машинам, у которых стоит Арина. По лицу Рыжей видно, что вся эта ситуация ей не нравится, она смотрит на меня с нескрываемой ненавистью.
Я же с испуганным лицом плетусь рядом с Майлзом, не решаясь и пикнуть. Хотя не понимаю, почему он так взвинчен.
- Садись в машину. – говорит он строго. В темноте глаза Майлза бесновато горят.
- В какую? – нерешительно спрашиваю я. Мой голос еле слышен.
Майлз так шумно вдыхает, что я начинаю дрожать и делаю шаг в сторону, но он тут же притягивает меня обратно, жестко держа за руку.
- В эту! – сквозь зубы цедит он. Я выскальзываю и сажусь в нее на заднее сиденье, пулей залетаю, тихонечко здороваясь с Лео. – Привет!
- Привет! – на долю мгновения мне кажется, что парень усмехается.
- Арина, Глеб отвезёт тебя. – говорит Майлз. Я напрягаю слух на все его возможности, стараюсь расслышать их разговор, но бронированная машина заглушает все.
Стекло опускается. Лео опустил стекло с моей стороны, чтобы я могла слышать их.
Встречаюсь с ним глазами в зеркале заднего вида и клянусь, он улыбается глазами! Это бесчувственное бревно улыбается! Или у меня на нервной почве начинаются галлюцинации?
- Ты не отвезёшь меня? – голос Арины надломлен, очень слаб. Мне даже становится ее жалко. Уверена, что она рассчитывала на другое, хотела показать ему свои знания в гинекологии, а вместо этого он уезжает с другой.
Да, Белки, и эта другая - я!
- Прости, в следующий раз.
Место жалости к Арине сменяется ликованием в глубине моей души. Я испытываю жгучую радость, что он предпочёл моё общество. Но ликование быстро проходит сменяется страхом, что если он снова отвезёт меня в свой дом и запрет там?
Майлз помогает сесть Арине в машину, она целует его в щеку. Если бы между ними было что-то, то она бы поцеловала его в губы?
Лео закрывает окно, и заводит двигатель. Внутри меня растекается тепло.
Майлз садится рядом со мной на заднее сиденье, разминая шею.
- На Фрунзенскую? – спрашивает его Лео и получая подтверждение, двигается с места.
- Я скажу Алану, что завтра ты придёшь к обеду, тебе нужно выспаться. – он говорит со мной так строго, как будто я его маленькая сестрёнка, которую всегда приходится отчитывать.
- Не нужно. Не хочу, чтобы для меня делали исключение. Тем более, завтра корпоратив. - мы сидим на расстоянии от друг друга, но ощущение такое, что я у него на коленках, а он забирается своими шероховатыми руками под мою кофту.
Боже...
- Я знаю.
Все то он знает, Волчара.
- Ты придёшь? – слова слетают с моего языка быстрее, чем я успеваю понять, что глупо спрашивать такое. И на даже есть несколько причин. Ну, во-первых, он не работник больницы. Во-вторых, я последний человек, который должен ждать его прихода. В-третьих, мы не общались год, потому что я пыталась отправить его на тот свет. Обычно после того люди не ведут милые беседы.
Очень надеюсь, что он не заметит, как я заливаюсь краской, превращаясь в смущенную свеклу.
Майлз усмехается и смотрит на меня так, что я сгорая дотла, загораюсь и полыхаю. В его взгляде столько остроты и тайных намеков, которые я не могу правильно истолковать. Сарказм? Желание? Ненависть?
- Ты приглашаешь?
В ответ я говорю ему что-то невразумительное, смешную ересь. Становится стыдно за себя и язык, который не может построить простые фразы. Говорю почти на эльфийском, самой не понятно что лопочу.
Но мужчина больше не задаёт вопросов, не говорит ни слова, но и на мой вопрос он так и не отвечает. Просто поворачивается к окну и молчит.
Майлз для меня закрытая книга, трудно угадать, что у него в голове.
Лео быстро доезжает до моего дома и паркуется у самого подъезда. Здоровенный гелендваген еле помещается в узком проулочке улицы.
- Спасибо, что подвезли.
- Спокойной ночи… - Майлз бросает прощание, даже не поворачиваясь ко мне.
Все, что остается, максимально быстро, не дожидаясь Лео, выпрыгнуть из машины и побежать в подъезд.
Лео все равно идет за мной и провожает до самой двери. Ждёт, когда я ее открою и бросает сухое «До свидания».
Мне начинает казаться, что его улыбка в машине была миражом. Я сама все это придумала. Хотела так думать, на самом деле это были просто стечения обстоятельств. И не более того.
Закрыв дверь, прислоняюсь к ней лбом. Холод меня не успокаивает. Не даёт ощущения покоя. Сердце разрывает от чувств.
Никогда не испытывала ничего такого. Трудно назвать слово, которое охарактеризует происходящее.
Я проклята?
- Аня?
Желудок неприятно скручивается и внутри все холодеет. Мне становится так страшно, что боюсь дышать, не то, чтобы двинуться на миллиметр.
Волосы на голове шевелятся от ужаса.
В моей квартире кто-то есть. Позади меня стоит мужчина. Ощущаю его дыхание на своём затылке. Давление от его присутствия.
- Ты впорядке?
Заставляю себя обернуться. Просто делаю титаническое усилие, говорю, что я смогу и справлюсь со всем. Оглядываюсь, удерживаясь за стену. От обморока меня спасает чудо.
Рядом стоит Алихан. Он смотрит на меня подозрительно и даже немного напугано.
Страх не уходит. Просто я расслабляюсь. Совсем чуть-чуть. Его то я знаю.
- Что ты тут делаешь?
- Пришёл узнать, как ты? – Алихан смотрит мне прямо в глаза. Вспоминаю нашу последнюю встречу, когда он пытался меня выкрасть и передать Алиеву. Неужели тот снова его послал за мной?
- Как ты попал сюда? Мог бы прийти, когда я была дома и позвонить в дверь!
- Тогда бы твой провожатый меня увидел. – в его словах был смысл, но это все равно ничего не объясняло.
В прошлый раз головорез Майлза сломал ему руки.
- Успокойся, я ничего тебе не сделаю. – Алихан поднимает примирительно руки и даже задирает рубашку, чтобы продемонстрировать, что он не вооружён. Я невольно обращаю внимание на его идеальный пресс.
Сколько нужно проводить времени в спортзале, чтобы иметь вот такое высушенное тело?
- Трудно не волноваться, когда ночью тебя ждут в твоей квартире…
- Это не твоя квартира. – улавливаю в его голосе нотки раздражения. Осекаюсь и виновато опускаю глаза. Он напоминает моё моя место. Я всего лишь заложница. Живу тут на куриных правах, пользуясь подачкой чужого человека. – Я пришел поговорить и узнать как ты. Мне кажется, что я могу помочь тебе.
- Как ты можешь помочь?
- Давай попьём чаю. Я только заварил его.
Иду за ним на кухню. Али чувствовал себя хозяином в моем доме.
Утром я была тут хозяйка, могла делать все, что захочу и чувствовала себя защищённой, но теперь все стало чужое и было страшно. И дело было не только в том, что Али указал на моё положение, я почти содержанка, а в том, что он с такой легкостью сюда пробрался и еще заваривал мой чай в моем заварочном чайнике. Это очень сильно нарушало границы личного пространства.
Алихан приглашает меня сесть на стул и заботливо разливает чай по маленьким кружкам, которые я купила пару месяцев назад. Гуляла по центру и забрела в антикварную лавку. Буквально влюбилась в эти чашечки. Дорогие до безумия, но они мне так понравились, что я не удержалась.
- Прости меня… если бы я знал, что Арсен делает с тобой в больнице, то никогда бы не пытался тебя к нему доставить. Больной ублюдок. Еще и отцу твоему угрожал!
Мои глаза становятся как блюдца. Замираю как испуганный зверёк. Пытаюсь переварить сказанное Алиханом.
- Объясни. – требую настойчиво, сжимая чашку в руке.
- Арсен обещал тебя изуродовать, если Зураб не отдаст тебя ему. – с каждым словом парня мне становится все хуже. Я цепляюсь за реальность, стараясь оставаться цельной. На подсознании ставится страшно, что сознание меня покинет и снова появится Яна. – Зураб скрывал тебя в больнице, но там… ты сама знаешь…
- И поэтому он каждый раз приезжал и настаивал, чтобы я вышла замуж за Алиева?
- Так было нужно.
Киваю машинально, но в душе не согласна. Даже если Али говорит правду, моему отцу нет оправдания. Он должен был меня защитить, хотя бы сказать правду.
- И ты тут по его просьбе?
- Нет. – честно отвечает он и встаёт из-за стола. – Твой брат был моим лучшим другом и я обязан помочь тебе начать все сначала, стереть из памяти все, что произошло и помочь стать счастливой. Я помогу тебе сбежать из-под оков Майлза.
- Как? – после прошлой попытки я слабо верю в успех мероприятия.
- Мы снимем с тебя браслет, а потом ты улетишь по новым документам в Америку. Я все продумал.
- Что я там буду делать одна?
- Ты не будешь там одна. Я буду с тобой. – сначала я непроизвольно улыбаюсь, но затем, глядя в сосредоточенной лицо Али, делаюсь серьезной. – Мы поженимся, ты будешь носить мою фамилию. Так я смогу очистить твоё имя.
Очистить. Мое имя. От позора.
Я уже забыла, что на мне позор. Я испорчена. Я потеряла невинность вне брака. Почти шлюха среди родственников. Никто не возьмёт меня в жены такую.
Груз предрассудков ложится на мои плечи и давит к земле, практически физически ощущаю это бремя. Головой понимаю, что в Москве, если встречу парня и влюблюсь в него, то наличие моей невинности никак не повлияет на наши дальнейшие отношения, но меня годами воспитывали, прививали традиции. Мне вдолбили в голову, что девушка должна беречь себя для своего мужа.
У меня был только один мужчина. Наверное, при других обстоятельствах, я была бы счастлива стать его женой. Майлз очень красивый, благородный, со статной выдержкой. Всегда так элегантен и силён. В его присутствии все мужчина блекнут и становятся слишком маленькими.
Но нам не суждено быть вместе. Мы разные. Из двух несовместимых миров. Он виновен в смерти моего брата.
- Не хочу, чтобы ради меня ты собой жертвовал. Я не особо хочу замуж, буду работать и помогать людям.
- Женщине нужен дом и мужчина. – Али прикрывает глаза и скулы на его лице заостряются. Он выглядит так, что я понимаю – слова даются ему с трудом. – И для меня это не жертва, Анют. Ты выросла в настоящую, красивую девушку. Ты мне нравишься. Меня тянет к тебе, как к женщине… Думаю, что мы обретём вместе счастье. Настоящая любовь обретается в браке. Я обещаю тебе, что ни разу не подниму руку на тебя, буду уважать и оберегать. Не это ли главное? Мы все начнём с чистого листа!
Приходится обхватить голову руками, потому что она начинает кружиться. Только этого мне не хватает. Али с его признаниями и предложениями.
- Ты просто еще очень маленькая. – голос друга брата становится мягче. – У Майлза давно другая жизнь, он просто играет с тобой. Сколько ты еще сможешь так жить? На привязи под его колпаком… Я предлагаю тебе свободу и любовь.
В словах Али есть смысл. Он прав во всех отношениях, но при мысли, что я больше никогда не увижу Волчару с его хмурым выражением лица мне становится грустно и тошно.
У Михаила Зале своя жизнь, отношения с Ариной и он даже не замечает меня. Его друзья видят во мне угрозу.
- Мне нужно время, чтобы подумать. – выдавливаю из себя, ощущая накатившуюся усталость. – Я пойду спать. Могу постелиться тебе в зале.
Майлз.
Год. Триста шестьдесят пять дней. Двенадцать месяцев. Восемь тысяч семьсот шестьдесят часов. Пятьсот двадцать пять тысяч шестьсот минут. Столько я запрещал себе думать о ней, говорить с ней и интересоваться ее жизнью. Блок. Запрет. Пришлось задействовать всю армейскую выдержку.
Все это время за ее безопасность отвечал Лео; он отслеживал ее перемещения, что с ней происходило на учебе, с кем она общалась и куда ходила. Должен был проверять людей с которыми контактировала. Ему было строго запрещено рассказывать о том, что с ней происходит, если я не поинтересуюсь сам. Лео был автономен и эффективен.
А я не интересовался, не задавал вопросов. Но мне хотелось. Мне все напоминало о ней. Даже переехал в центр, чтобы не жить в злополучном доме, где она спала, где готовила эти завтраки.
Я держался до того самого дня, пока не увидел ее у ресторана в зеленом платье с мужским пиджаком на плечах. За это время она стала только красивее. Все также хлопала своими ресничками, завораживая и притягивая.
Рядом с ней стоял какой-то молодой пидр.
Ревность сразу же охватила, хотелось придушить это недоросля. Свернуть его тонкую шею. При мысли, что она носит на своих плечах пиджак чужого мужчины изводила меня. Подумать о том, что они могли… лучше было даже не думать, из моих ушей пар пошёл от гнева.
Меня трясло. Хотелось выйти из бара и дойти до этой сладкой парочки, так мило воркующей у ресторана. Еще она курила. Милая девочка, которую я знал – курила. Неужели она стала пить и курить?
Нужно было прямо там перекинуть ее через плечо и отшлепать до красноты.
Меня ненадолго хватило, в какой-то момент, выпив литр виски, я приказал Лео отвезти ее домой, если нужно выволочь ее за волосы и запереть дома. Одну. Без этого пидараса.
Стоило издалека взглянуть на малышку в обтягивающем платье и у меня отказали тормоза. Я не мог больше не думать о ней. Мысль, что пока я сижу тут в баре, она может трахаться с кем-то… другим… доводила до бешенства.
Уже утром Лео положил мне отчёт о жизни Ани на стол. Я долго рассматривал папку, не решаясь ее раскрыть.
Я отпустил девчонку, она должна жить своей жизнью. Она не домашнее животное, которое можно запереть в квартире. Ей нужна свобода. Алиев, итак, отобрал у нее год.
Мы с ней чужие друг другу люди, она даже пыталась отравить меня. Вот как она меня ненавидит и хочет отомстить за брата.
Была иллюзия отношений с Яной, но ее больше нет, как и девушки, которая мне нравилась. Ее никогда и не существовало. Есть только девушка с ее внешностью. Очень похожая, но не она…
Нужно было начинать новую жизнь.
Долго колебавшись, даже забросив сначала в стол, я все же открыл папку.
Аня не разочаровала меня: вела скромный образ жизни, занималась только учебой. В тот день у нее был выпускной, а сладкий брюнетик был всего лишь ее однокурсник, у нее ничего не было с ним. Со слов Лео, а что если она влюбилась в него?
Аня должны была работать у Алана, так безопаснее. Всегда под боком, огорожена от чужих глаз. Да и в другой больнице могло возникнуть слишком много вопросов о ее биографии. В России не любят студентов из-за рубежа, которые по неизвестным причинам выпадают из обучения на год и потом появляются на Родине.
Отправить в другую больницу Аню значило бы обречь ее на постоянную борьбу за место под солнцем.
Я понимал, что рано или поздно при таких обстоятельствах мы встретимся. Может быть даже подсознательно подготовил для себя эту ловушку, чтобы сломать все выстроенные условности в моей голове.
Когда она попросила прощение, глядя на меня своими огромными глазами, таращась как Оленёнок на охотника, я вновь увидел ту Яну, которая пришла ко мне в больницу, прося о помощи. Она смотрела на меня с таким придыханием, приоткрыв полноватые губы. Ее грудь высоко вздымалась с каждым вздохом.
Невыносимое зрелище. Мне хотелось раздеть ее, а приходилось просто молчать. Нельзя наступать на те же грабли, что и в прошлый раз. Эта ведьма манила меня взмахом своих ресниц.
Говорила ли она правду о торте? Может быть… Она не похожа на убийцу, но между нами все также остается камень преткновения, который никогда не получится раздробить. Ее брат. Его не воскресить, из ее головы не выковырять воспоминания о нем. Всю жизнь она глядя на меня будет думать о нем. Да и полюбить она меня не сможет. Это уже стало понятно.
Я одинокий волк, у которого никогда не будет семьи. Это мой крест. Любовь и любое человеческое чувство обходит меня стороной. Проклятье.
Колибри преследовала меня, заполняла все мысли. Я даже решил воспользоваться Ариной, потому что в штанах все горело, нужно было срочно разрядиться.
Но при виде ее тонкой фигуры с забавным пучком на голове – сходил с ума. При максимально не сексуальном образе я заводился от одного маха гребаных ресниц. Она напоминала ребёнка, очень юная и нежная: персиковая кожа, милые веснушки, глаза морского цвета…
Испугался, как подросток, что у нее проблемы с таксистом. Было бы глупо оберегать ее от террористов и ассасинов и не уберечь от вонючего таксиста.
Ноги сами понесли меня к ржавому корыту. Думал, придётся выволакивать ее из нее, заставлять поехать со мной. Но и тут девочка меня удивила – покладисто выполнила все мои условия, просто села в машину, не задавая лишних вопросов.
- Ты придёшь? – так и вертится вопрос эхом. Кажется, что муха залетела в ухо и жужжит там.
Если бы это не была Аня Басиева, чертова заноза в моей заднице, то я бы подумал, что она флиртует, пытается меня соблазнить. Оттопырила одну губку и заглядывает мне в глаза, даже покраснела.
Краснеет как девственница, как в ту первую ночь, когда она мы только встретились.
Порочные воспоминания.
Каменею. Член напрягается так, что трудно дышать и двигаться. Любое моё слово и сорвусь. Заберу ее к себе и посолу на привязь, будет голая хлопать глазищами на моих белых простынях.
- Ты приглашаешь? – спрашиваю ее, усмехаюсь, наблюдая за её реакцией, ни выдерживаю этой не понятной для меня игры. Девчонку колбасит, чувствую ее интерес ко мне, но не могу понять, уловить главное. Мотив. Что ей движет?
Она смущается от моего вопроса. Несёт бредятину, но я и не слушаю ее, слежу только за губами, как они при каждой буковке «О» складываются в идеальный круг. Они хорошо бы обхватывали головку, сжимали бы ее на ура…
Чертова девчонка.
Нужно было ехать с Ариной.
Я не собирался на этот тусняк, встречу терапевтов, но теперь обязательно пойду. Пощекочу свои нервы. Не удержусь, ни смогу не пойти и не посмотреть на мою птичку в начинённых пёрышках.
Анна.
Не засыпаю, просто проваливаюсь в сон от усталости. Мне постоянно снятся кошмары, ощущение такое, что за мной следят. Мечусь по постели в холодном поту. Меня охватывает лихорадка, заболеваю.
Жар. Холод. Я в аду.
Когда на телефоне звонит будильник я испытываю даже облегчение. Не могу больше оставаться наедине со своими мыслями. Они разъедают меня изнутри. В одно мгновение в мою скучную и унылую жизнь, состоящую только из работы и дома, врываются сразу и Майлз и Али, переворачивая все вверх дном.
Иду на кухню, чтобы поставить кофе. Нужно прибыть на работу через час, начнётся моя смена и нужно быть бодрой, чтобы не наделать ошибок. Наверное, не стоит идти на корпоратив. Нет ни сил, ни настроения, ни желания.
Лицо, как у панды с огромными синяками под глазами.
- Доброе утро!
Али же был свеж, было даже противно смотреть на него. Парень был в одних джинсах, демонстрируя мне своё натренированное тело. Алихан был отлично сложен и молод. Создавалось впечатление, что он приложил гипсокартонный макет к себе, слишком идеален у него торс, шесть кубиков одинаковой формы играли в лучах утреннего солнца, они заигрывали со мной.
От паха к пупку тянулась чёрная жесткая поросль, которая вызвала моё смущение.
Очень интимный участок.
- Доброе. – выдавила я из себя, стараясь не смотреть на него.
Мой телефон завибрировал и на экране высветился номер наставника.
У меня даже сердце забилось чаще.
- Да. – я говорила с придыханием. Лебедев никогда мне не звонил. Случилось что-то серьезное? Что-то с пациентом?
- Привет, Аня! – наставник был усталым, это чувствовалось даже через его голос. – Я хотел сказать, что нашёл тебе замену сегодня. Отоспись, встретимся на корпоративе.
Майлз. Черт!
Я хотела сказать, что мне не нужен выходной, но Анатолий уже отбился, и мне осталось только смотреть на свой погасший экран. Было страшно подумать, что он теперь обо мне подумает. Мимо Белок это тоже пройдёт, они обратят внимание, что я не пришла.
Чтобы не вызывать подозрения, я быстро написала сообщение Кириллу «Я приболела. Лебедев отпустил. Ничего серьезного.»
- Что-то случилось?
- Нет. Будешь кофе?
Заснуть все равно не получится, но стоит попытаться отдохнуть и все обдумать.
Али садится за стол и внимательно следит, как я быстро с хирургической точностью расправляюсь с продуктами и готовлю завтрак. Всегда любила готовить для родных.
Быстро варю яйца Бенедикта и делаю тосты, которые обмазываю сыром, кладу сверху мягкие кусочки авокадо.
Не знаю, ест ли такое Тагиров, но другого у меня нет.
К счастью, мужчина не выпендривается и с аппетитом нападает на бутерброд.
Я не заговариваю с ним о вчерашнем. Его предложение мне не льстит и даже не вызывает радости, оно как будто обречено… будто вынужденная мера…
Видимо моё задумчивое лицо как-то подталкивает Али, потому что он все же заводит разговор:
- Сколько тебе нужно времени, чтобы обдумать мои слова?
- Не знаю. – честно говорю я и тороплюсь встать из-за стола. – А ты больше не работаешь на Алиева?
- Нет. – сухо отвечает он, поджимая губы. Его лицо становится напряженным и даже раздражённым. Алихан явно не хочет касаться этой темы.
«Лечись быстрее, потому что на корпоративе ты должна быть. Кровь из носа.» - послание Кирилла в сообщение вызывает недоумение. Почему я должна прийти на корпоратив? Зачем я там вообще?
Не люблю такие мероприятия. Чувствую себя там некомфортно.
«Я не приду.»
«Придёшь, потому что от этого зависит твоя карьера.»
Делаю глубокий вздох.
Я слышала, что на таких мероприятиях появляется возможности завести неформальную беседу с лучшими врачами, понравиться им и получить возможность им ассистировать.
Не скажу, что это правильно. Что право оперировать выпадает не за твои заслуги, а за твою способность уметь себя продавать, но так устроен современный мир…
- Аня, ты меня слышишь? – у самого раздаётся голос Али и я подпрыгиваю, роняя мобильный на плитку. Телефон разлетается в разные стороны, демонстрируя запчасти из которых он был собран на заводе. – ТЫ чего?
- прости я задумалась. – приходится закусить губу и со слезами на глазах собирать то, что осталась от телефона.
- Я куплю тебе новый.
- Не стоит.
- Что случилось, что ты впала в такую меланхолию? Это из-за Зале? Его компашки?
- Нет. Просто сегодня нужно пойти на корпоратив, а не хочу.
- Так и не ходи. Тебе не стоит туда ходить.
- Не могу, от этого зависит моё будущее, моя карьера. Я должна знакомиться с врачами.
- Тебе нужно подумать о своей семье.
Слова Али снова вызывают во мне волну стыда и раболепия, которые я пытаюсь подавить.
- Я пойду туда. – уже чисто из упрямства говорю я. – И скажу тебе потом о своём решение, мне было приятно твоё предложение, но ты должен понимать сам. Я устала быть марионеткой чужих желаний, я хочу независимости. Выходить замуж без любви я не хочу, смогу ли я тебя полюбить?
- Так давай узнаём друг друга. – голос Тагирова становится глухим и незнакомым, в нем появляется даже что-то соблазнительное. – Пока ты не пообщаешься со мной, не поймёшь. Я пойду с тобой на корпоратив.
____________________________________
Это фурор.
Понимаю сразу же, глядя в лица Белок, которые таращатся на меня, приоткрыв рты. Их шокированные лица сфотографировать бы и повесить в зале, как одно из немногочисленных моих достижений. Я редко, чем могу гордиться.
На мне ослепительно белоснежное платье с неприлично глубоким вырезом. Половинки грудей соблазнительно показываются всем гостям в зале. Пахнет пороком.
Плечи оголены и воздушная оборка придаёт им нежности и чувственности. Мне даже нравится пожимать плечами, бросать взгляд через плечо, кокетничать.
Чувствую себя немного принцессой в нем. Впервые позволила себе надеть такую откровенную вещь.
На ногах модные туфли Амины Муадди. Безумно дорогие, но как же они мне нравятся. Я так долго на них копила. Как увидела в интернете, зажглась желанием им купить.
В них хочется стать Золушкой. Потерять туфельку, чтобы принц нашёл и надел на ножку.
Завершающей деталью моего образа был Алихан Тагиров в безупречном чёрном костюме. Почему в модных журналах не упоминают, что к платью и туфлям не нужно выбирать сумочку, лучше взять красивого мужчину, эффект будет более крышесносный, чем от дорогой сумочки.
Белки смотрели на него с нескрываем интересом, даже слюна текла по подбородку.
- Я уже сказал тебе, что ты очень красива? – томный шёпот Тагирова вызвал улыбку. Искреннюю. Я давно так не улыбалась. Последний раз за меня так улыбалась Яна… Хочется чувствовать себя женственной и желанной, а еще любимой и счастливой. Хочется быть настоящей женщиной, а не бледной тенью проживающей жизнь.
- Пойдём я познакомлю тебя с моим другом? – говорю я ему, пытаюсь утянуть мужчину к Кириллу, лицо которого было тоже обиженное. Словно я изменила ему. Друг не ожидал, что я приду не одна. А из-за сломанного телефона я не могла написать ничего.
- Не знала, что у нее есть сиськи… - слышу шипение за своей спиной. Кто-то из Белок никак не успокоится. Но для меня это комплимент. Да, у меня есть сиськи!
- Выглядишь великолепно. – выдавливает Кирилл, скромно улыбаясь и недоверчиво смотря на Алихана, который смотрит на моего друга сверху вниз. Тагиров напоминает коршуна, подлетевшего к добыче, оценивает уровень угрозы. Со школы такой дерзкий и вспыльчивый. – Как себя чувствуешь?
- Лучше. – продолжаю придерживаться своей версии. – Это друг моего брата – Алихан. А это мой друг – Кирилл.
Мужчины все же жмут друг другу руки, хотя лица у них не приветливые.
Обвожу взглядом зал и выдыхаю. Нет ни Алана ни Майлза, а значит никто из них не будет сверлить меня пропитанным ненавистью взглядом. Хотя мне бы хотелось показаться перед ними с мужчиной. Чтобы сказал Зале на это? Со своей Ариной, писькиным доктором.
Наверное, поэтому я и согласилась с Али, разрешила ему пойти с собой. Мне хотелось заставить ревновать Майлза, показать ему, что мне и без него хорошо.
Хотя, он, наверное, совсем обо мне не думает. Избавился и слава Богу.
А я должна этому радоваться!
Вот только спиной чувствую его присутствие. Тело покрывается мурашками, будто он дотронулся. Кожа обжигается. Он давит взглядом. Не глядя знаю, что он буравит глазами меня и Алихана рядом. Оборачиваюсь резко и замираю.
Подсознательно делаю шаг в сторону от Алихана.
Мягкой поступью в зал заходит он. Красивый и страшный до ужаса. Глаза цвета стали смотрят только на меня. Прожигает. Бьет. Ломает. Майлз не напрягавшись выглядит на голову выше остальных и дело не в росте, а в манере поведения, царской поступи, выражении лица. Хищник попал в курятник.
Рядом с Алан, этот мужчина берет харизматичностью и красотой. Он кажется мягче, чем его друзья, но это обманчивое впечатление.
Майлз подходит к официанту и берет у него стакан с виски, выпивает залпом один, затем берет другой и выпивает тут же. Ощущаю его злость.
В зале человек сто, не меньше, а для меня гаснет свет и остаюсь только я и он, ни могу не следить за его предвидениями. Майлз напоминает тигра в клетке, которого не покормили и теперь он готов разорвать любого кто к нему подойдёт.
Мечется из стороны в сторону.
- Не смотри на него. – Алихан аккуратно привлекает меня к себе и подаёт бокал шампанского, ножку которого я сжимаю слишком сильно. Судорожно выпиваю залпом, стараясь угомонить мандраж. – Пойдём…
Али увлекает меня в другую часть зала, подальше от Майлза, мы оставляем Кирилла одного.
«Прости» - шепчу ему одними губами, понимая его замешательство. Пытаюсь унять бешеное сердцебиение в груди. Весь спектр эмоций написан на моем лице.
По пути хватаю у официанта еще один бокал и выпиваю залпом. Алкоголь обжигает и заставляет немного выравнять сбившееся дыхание.
Я выгляжу сегодня шикарно, не стоит тушеваться. Выпрямляю спину и немного приспускаю платье, чтобы оно лучше село и подчеркнуло грудь, натягиваю на себя улыбку. Крутя бокал с газообразной жидкостью, рассматриваю высокую фигуру Майлза, которую уже окружили Арина и Белки.
На рыжей сегодня было милое чёрное платье, которое подчеркивало ее фигуру. Но на мой вкус оно было немного деревенское, перебор с рюшами и сеткой, которая придаёт вульгарности. Видно, что она вооружилась, чтобы соблазнить его.
Майлз поднимает голову и мы смотрим друг другу в глаза, я не отвожу взгляд, вступаю в эту бесславную борьбу, хотя по спине уже льётся холодный пот.
- Мы хотели узнать друг друга получше. – напоминает Али, становясь передо мной, прерывая этот зрительный контакт. – Я помню тебя совсем крошечной девочкой, которая искала внимания старшего брата. Угловатой и стеснительной… и как ты расцвела. Настоящая красавица…
Его комплименты не достигают цели. Алихан говорит мягким голосом, он старается быть обходительным и понравится мне, но ничего… Было бы правильно, если я влюбилась и вышла замуж за него. Мы похожи, в наших головах одинаковые мысли, но… как много, но…
- Прости. – перебиваю я его, кладя руку на плечо и стряхивая белые пылинки. – Я люблю тебя, но как брата! Ничего больше.
Али тут же напрягается, скулы проступают на лице сильнее. Чувствую как он напрягается, приближается еще ближе, касаясь практически всего моего тела.
- Али… - не успеваю сказать другу брата еще что-нибудь, потому что позади него оказывается Майлз с хищной улыбкой на лице.
Тут же сглатываю слюну и приоткрываю рот. Подкрался, как кот, я даже не заметила его появление.
Алихан тоже чувствует его присутствие, оборачивается резко. Мужчины смотрят друг на друга с нескрываемой ненавистью. Воздух накаляется.
- Тагиров. – тягуче тянет Майлз, оглядывая его с таким отвращением, словно смотрит на тухлую рыбу. – Давно конечности твои не ломал.
- Зале. Как бы я тебе ничего не сломал.
Выступаю вперёд, стараюсь встать немного посередине, чтобы предотвратить страшное, не допустить представления, которое они могут устроить. Не хватало, чтобы один из них прибил другого.
- Почему у тебя телефон отключён? – желваки на лице Зале с такой силой играют, будто там работают мясорубки. Становится даже страшно.
- Он сломан. Я разбил его за завтраком случайно. – Алихан максимально непринужденно выставляет утренний казус в новом цвете. Вроде и не лжёт, но вкладывается новый смысл.
Глаза Майлза загораются такой ненавистью, этим планет можно сжечь дотла весь зал.
- Я забираю Аню, она мне нужна. – Майлз говорит медленно, не глядя на меня. А я вспыхиваю до корней волос, смотрю на его щетину, ощущая сердце в горле.
Прикусываю губу, чтобы не застонать вслух. Зачем я могу быть нужна ему?
- Зачем? – говорит Али жестко, беря меня под локоть, что не укрывается от Майлза. Я не отстраняюсь, потому что не хочу казаться ущербной, никому не нужной. Я так хочу найти хоть что-нибудь доказывающее, что он ревнует меня или относится ко мне также, как к Яне, хотя бы что он просто не хочет меня убить.
За последний год он неоднократно показал, что презирает меня и не хочет иметь ничего общего.
- чтобы снять браслет с твоей благоверной. Собираюсь отпустить птичку на волю.
Последняя связь оборвётся между нами.
- Аня, все хорошо? - к нам подходит Кирилл. И я очень благодарна другу за его заботу, но сейчас он не вовремя, не хватало еще, чтобы и ему досталось.
- И он здесь. – выдыхает Зале и смотрит на меня так, словно я проститутка какая-то.
- Давай снимем браслет. – примирительно говорю я. – Я готова. Али подожди меня тут.
Алихан не отпускает меня, но под действием строго взгляда Майлза, который готов снова ему сломать что-то, выпускает все же. Понимаю, что друг брата боится его, храбрится, но все равно боится его гнева.
Я делаю шаг в сторону Майлза и спотыкаюсь на ровном месте, чуть не падаю, но он подхватывает меня сразу же, не давая опозориться, беря под руку и поддерживая. Вспоминаю, как при нашей первой встречи упала перед ним на колени в его комнате. Видимо и он вспоминает это.
- Какая же ты неуклюжая! – шипит он, как будто его это раздражает. Не представляю, как он меня терпеть не может.
Иду за Майлзом, внутри колет досада. Это наша последняя встреча, когда он снимет браслет – между нами окончательно все будет покончено.
И я должна радоваться. Теперь я буду сама себе хозяйка.
Но стоит получить желаемое, как начинает хотеться чего-то нового.
Майлз отводит меня в приватный кабинет, в котором царит запах дорогих сигар и виски. В комнате полумрак.
Мы с Майлзом вдвоём. Он расстёгивает пиджак и подходит к массивному деревянному столу, открывает коробочку, содержимое которой я не вижу.
И от этого я дрожу как осиновый листок. От ощущения неизвестности.
- Сядь в кресло, мне нужна твоя нога. – его холодный голос меня пугает. Передо мной стоит строгий мужчина в дорогом костюме, который смотрит на меня сверху вниз. В его руках находится специальная штука, напоминающая магнит.
Неуклюже сажусь, глядя на ногу с браслетом с некоторым сожалением.
Майлз становится передо мной на одно колено, аккуратно приподнимает мою ногу и кладет на свою, проворачивает браслет к себе замком.
Разглядываю его лицо; грубые морщинки, прорезавшиеся на его лице.
- Я уже привыкла так к нему, не представляю, как буду без браслета на ноге. – выпаливаю на одном дыхании. Майлз замирает, поднимает на меня глаза и я закусываю губу. Смотрю на него и чувствую как в горле образовывается ком. В его глазах только ненависть.
Он с силой сжимает мою лодыжку.
- Ничего, Тагиров позаботится о тебе. – Майлз прислоняет магнит к браслету и открывает замок. Раздается щелчок. – Если понравилось, попроси купить такой же.
На ноге становится как-то невыносимо пусто.
Майлз легким жестом отправляет браслет в мусорку. Я смотрю на него с такой болью. Он с такой легкостью выбросил дорогую и важную для меня вещь.
- Между мной и Али ничего нет. – для чего-то говорю я ему, продолжая рассматривать золото в мусорке. – Я просто взяла его с собой, чтобы заставить ревновать одного мужчину.
- Не стоило. Тагиров может ноги переломать сопляку, он слишком мал, чтобы тягаться с таким как он…
- Вряд ли. Он уже как-то сломал ему руки… - шепчу я хрипло, понимая, что Майлз подумал, что я говорю о Кирилле, закрываю глаза и чувствую биение своего сердца, ожидая его реакции.
В комнате на несколько минут воцаряется гробовая тишина. Слышу только своё хаотичное дыхание. Выдыхаю через раз, часть кислорода так и остается во мне, образуя огромный ком в горле.
С закрытыми глазами не вижу его выражение лица, но чувствую, что он смотрит на меня. Майлз молчит, а мне до судорог страшно. Боюсь, что высмеет и выставит за дверь.
- Как интересно, … – строго говорит он невыносимо хриплым голосом, от которого я ёжусь и покрываюсь мурашками, моя лодыжка все еще в его руках. Он не торопится ее выпускать, давление только усиливается. – Чувства проснулись?
Трудно описать словами, что я чувствую, объяснить самой себе маниакальную тягу к этому мужчине. Как рассказать ему, что происходит в моей душе? О навязчивых мыслях, снах, чувства пустоты.
Такое чувство, что вместе с моей невинностью он забрал что-то еще, без чего я не могу быть полноценной.
Краснею, бледнею… Меня бросает сначала в жар, а потом чувствую, как леденеют конечности.
Все-таки я пыталась его убить. Бросаю последний взгляд полный сожаления на мусорку, в которой блестит дорогой браслет Cartier. Он стоит целое состояние, а Майлз с такой небрежностью его выбросил. Словно это клочок испорченной бумаги. Для меня же браслет стал последней связью, тонкой зацепкой, что я нужна хоть кому-нибудь.
- Когда Яна ушла, я все вспомнила. Все, что происходило с ней… со мной… многое смешалось и стало по другому… - осекаюсь, понимая, что со стороны, наверное, это странно. – Для нее ты всегда был защитником… единственным во всех смыслах.
Слова даются мне с трудом. Чувствую себя ребёнком, который рассказывает своим родителям о шалостях, стараясь оправдаться за совершенное им. Стыдно до потери сознания.
Мне мерещится, что его глаза теплеют и часть морщин разглаживается на лице. Принимаю желаемое за действительное.
- Мне жаль, что так вышло. Спасибо тебе за твою доброту, за то, что ты сделал для меня. –честно говорю ему. Если бы не его защита, Алиев забрал бы меня, превратил мою жизнь в ад. Я стал бы игрушкой в его руках, не способной ни на что. Овощ для плотских утех.
Прожив какое-то время в доме Луки, я поняла, что они хорошие люди. Защищают слабых, не дают в обиду близких. И больше всего на свете пекутся о своей семье.
Звуки голосов и музыки из зала доносятся до нас обрывками.
- Я забираю тебя. – железный голос отрезвляет меня, шокирует. Несколько минут назад он прогонял меня, не желая иметь со мной ничего общего. – Прямо сейчас. Лео отвезёт тебя ко мне домой, ты будешь жить со мной. Никаких Тагировых близко не должно быть, я не хочу его видеть. Ублюдок слишком хитер и мерзостен. Этот малолетний пидарас меня тоже раздражает.
- он мой друг… - слабо оправдываюсь я, не готовая отказаться от Кирилла. Он был отличным человеком и другом.
- Если узнаю, что его яйца к тебе подкатываются не по дружески– убью его. Я слишком стар, чтобы гонять назойлив жуков, мечтающих опылить чужой цветочек.
Его слова далеки от романтики, даже не напоминают признание в любви, но я чувствую, что эта тирада даётся ему нелегко. Он даже идет на уступку, позволяет общаться с Кириллом.
- Попробуем начать все сначала. – говорит он, отпуская ногу и поднимаясь с колен. На моей ноге будут синяки от его пальцев, ласковый захват оставит метку на моем теле.
- У нас есть одно "но", которое меня сильно беспокоит. – говорю я, цепляясь пальцами за подол платья. Майлз выгибает бровь, и я выпаливаю на одном дыхании. – Я хочу знать, почему Вы убили моего брата… Хочу понять, почему…
- Ты уверена, что хочешь знать это?
- Я хочу знать правду. – облизываю пересохшие губы. – У меня есть это право. Так будет правильно.
Майлз задумывается на несколько минут, смотрит куда-то в сторону, но потом все же кивает.
- Я расскажу, но не сразу. Ты будешь получать информацию дозировано, я не хочу, чтобы от стресса ты раздвоилась вновь.
За несколько минут в кабинете моё мироощущение и статус изменились: теперь я выходила – женщиной Майлза. Мне нравилось себя называть именно так. Не любовницей, пассией, а именно женщиной. Было в этом что-то сакральное.
И чувства во мне были соответствующие. Было страшно от неизвестности будущего, не знания – правильно ли я поступила, и не понимания собственных чувств. Но внутри все равно все ликовало. Я – птенец, которого подобрали под тёплое крылышко.
Я шла на поводу слепых желаний, не слыша доводы собственного рассудка, растворялась просто в горячем желании чувствовать на себе его взгляд.
Майлз был позади меня на несколько сантиметров, он не касался меня и мы не держались за руки, но я чувствовала его каждую секунду так, словно он стискивал меня до боли в костях. Он умел трогать взглядом, тискать мысленно.
Такая перемена почувствовалась многим в зале.
Первыми нас встретил Алихан, который стоял и пил виски в одиночестве недалеко от кабинета. Было очевидно, что он ждал нас.
Друг брата напоминал степного кота, которому опалили хвост, он был готов бежать и кидаться на каждого. Его глаза лихорадочно блестели и бегали от гостя к гостю.
За меня с ним стал говорить Майлз, и как бы я не хотела возразить и выразить свои мысли по другому, мне пришлось промолчать. Дело было даже не в моем страхе перед этим мужчиной и не в желании ему угодить. Просто отец воспитал, что мужчину не стоит перебивать. Мужчина решает такие вопросы.
Мне не хватало смелости идти ему наперекор ввиду своего воспитания.
- Я не буду тебя отсюда вышвыривать, но больше рядом с Аней - я тебя видеть не хочу. – он слегка наклонился к ТАгирову, голос Майлза был очень тих и мягок, но все равно было чувство, что он зачитывал приговор. – Можешь поесть на халяву и выметайся отсюда.
Али же смотрел на меня в упор, ждал моей реакции, что я скажу нечто обратное. Весь его вид кричал, что я предала его, бросила. Хотя это было не так.
- Можно мы поговорим? – мне хотелось все ему обьяснить и сказать, что для меня он всегда будет близким другом, но я не хочу ломать ему жизнь и связывать себя с ним узами брака.
- Нет. – Майлз отрезает грубо. Весь его вид – сплошная угроза. Его резкий отказ заставляет меня вздрогнуть.
- Значит ты не выйдешь за меня? - не понимаю зачем он вообще это говорит, достаёт красную тряпку и машет ей перед быком. Только этого не хватает. Тихий рык срывается с губ Зале. – Ты предпочитаешь быть содержанкой человека, который убил твоего брата? Рамазан в земле перевернётся! У него даже могилы нет, потому что они закапали его как собаку.
Не успеваю и слова сказать, как Зале хватает Алихана за горло и притягивает к себе ближе. Я стыдливо беру его за руку, стараясь ослабить хватку, и тонким голосом шепчу:
- Отпусти его, пожалуйста… пож..ста… М… - слова застревают в горле. Чувствую как несколько взглядом приковываются к нам с интересом. Не на каждом корпоративе медицинских работников людей калечат прямо в зале.
- Тагиров, тебя я еще не закопал, только по какой-то дурацкой ошибке. Звук и я исправлю эту оплошность.
Алихан синеет на глазах, кислород не поступает, и он задыхается.
Но никто даже не шелохнулся. Не рискнул остановить Майлза.
Он выпускает шею парня резко, заставляя ловить его жадно воздух.
Майлз берет меня под локоть и мы удаляемся от Алихана, я немного пытаюсь сопротивляться, но мощное тело мужчины без напрягов подавляет бунт, мы идем к Алану, который стоит с Лебедевым и писькеным доктором и … Белками и Кириллом.
У меня такое чувство, что Господь специально их вместе собрал, чтобы помучить меня сильнее. Вот хочется ему повгонять меня в краску, поиграть с моими нервами. Их мне еще не хватало.
Мы с Майлзом производим эффект, он по-хозяйски удерживает мою руку в своём плену. Держит слишком интимно, так не удерживают обычных знакомых. Я неловко трусь рядом с ним, хлопая глазами и краснея. Мы притягиваем взгляды со всех сторон.
- Добрый вечер. – Майлз здоровается только с Лебедевым, игнорируя присутствие всех остальных. – Я не успел поблагодарить Вас за друга. Вы спасли ему жизнь.
- Не за что. Ваш друг крепкий парень. – наставник пожимает руку Зале и я чувствую, как обычно, уверенный в себе хирург немного теряется рядом с ним.
Я успела уже забыть, что Захар в больнице, его состояние стабилизировалось, но как он сейчас?
- А чего тебя сегодня не было-то? – выступила вперед Нина; блондинка выглядела шикарно в синем платье под цвет глаз. Очень изыскано. Красота плюс самоуверенность, равно успех.
Она, наверное, хотела привлечь внимание мужчин за счёт меня, но у нее ничего не получилось.
- Ал, прости, но нам нужно ехать, увидимся завтра. – Майлз перебивает ее, показываем всем своим видом, чтобы она скрылась с его глаз. Он так выразительно с максимальным отвращением окидывает ее взглядом, смотрит как дальнобойщик на очень дешевую шлюху.
Белка тушуется от такого пренебрежения, немного пятится не желая попадаться ему под руку. Видно, что ей теперь хочется стать максимально незаметной.
Мне не удается услышать ответ Алана, потому что ко мне подходит Кирилл и отводит в сторону, аккуратно беря под локоть, уводя для разговора пока Зале говорит. Рука Майлза все же разжимается и отпускает меня, за что очень благодарна ему.
Оглядываюсь на Майлза и взглядом умоляю ничего не делать другу. В моих глазах мольбы больше, чем у голодных африканских детей.
- Аня, у тебя точно все впорядке? – его голос почти срывается, хотя он говорит негромко. – Телефон у тебя «абонент, не абонент». Пришла со странным типом, уходишь с другом шефа, парнем Арины… Что происходит вообще.
- Я разбила телефон. Странный тип – друг моего брата, а друг шефа – не парень Арины. – последние слова я произношу с особым ликованием, испытываю чёрное наслаждение, произнося это вслух. – Он… я с ним, понимаешь? Мужчина, о котором я говорила, это он…
Лицо Кирилла вытягивается. Сказать, что он удивлен, ничего не сказать.
- Он? – даже глаза неестественно пучит. – Но он…
- Не задавай вопросы, на которые я не могу тебе ответить, и не переживай за меня…
Отхожу от друга, чувствуя, что лимит терпения Майлза заканчивается. Он был, итак, слишком добр.
- Идём. – Майлз одаривает таким выразительным и уничтожающим взглядом Кирилла, что тот непроизвольно сглатывает и делает шаг назад.
- До свидания. – вежливо бросаю я на прощание, увлекаемая Зале. Трудно представить сколько будут обсуждать нас. Хотя, возможно, никто не рискнёт сплетничать о друге Алана, который пользуется бесспорным авторитетом в больнице.
Мы выходим на ярко освещённую парковку, где я сразу замечаю знакомый автомобиль и Лео, который стоит у здоровенного джипа. Хочется верить, что мужчина так встал совсем недавно, если же он стоит с самого момента приезда Майлза… То, во-первых, отказываюсь верить, что столько времени можно стоять по стойке смирно, а во-вторых, неужели Майлз так строг с ним?
- Мне нужно домой, там все мои вещи. – говорю я, замирая на лестнице и глядя в красивое лицо мужчины. Даже не представляю, как буду переезжать к нему. Наш прошлых раз был принудительный и за меня все решили. В этот я бы хотела немного больше свободы, насколько это возможно с этим мужчиной.
Золотой браслет так и остался в мусоре кабинета. Майлз и не подумал его вернуть, а мне было страшно и слова сказать, но теперь стоя у входа в ресторан, испытываю чувство пустоты и страх потери.
- Можешь не беспокоиться, они уже перевезены. - спокойно говорит он, вздыхая.
- Но когда?
О том, что он заберёт меня – Майлз сообщил минут сорок назад, за такой короткий срок нельзя было собрать все мои вещи и перевезти к нему, и я не видела, чтобы он писал кому-то сообщение или звонил.
- Я принял это решение, когда Лео сообщил, что в твою квартиру пробрался Тагиров.
Возникло чувство, что на меня вылили ведро холодной воды. Я ничего уже не понимала и испытывала только шок. Майлз стоял на несколько ступенек ниже меня и смотрел прямо в глаза.
- А зачем ты тогда снял с меня браслет? Что было бы, если я ничего не сказала? – сердце стучит с такой силой, что боюсь – проломит рёбра. Перед глазами все плывет.
- Не знаю. – отвечает он, на его лице и мускул ни дрогнул. Понимаю, что он забрал бы меня силой, снова бы похитил. – Радуйся, что наши желания совпали.
Уже отвыкла от самоуверенности этого мужчины, от его повадок. Становится обидно.
- Как Лео узнал о Тагирове? – спрашиваю, понимая что меня немного трясёт.
- Он следил за тобой. В твоей квартире есть камеры. – Зале говорит честно, не смущается.
Весь этот год я была под колпаком. Подозревала? Подумывала над этим. Но все равно было неуютно и шокирующе от такого прямолинейного заявления.
Майлз смотрел на меня, не трогал, давал время свыкнуться.
- А браслет? – мой голос предательски дрожит, выдаёт волнение.
- Ты просила снять, я снял.
- Верни его…
Мы едем в машине в абсолютной тишине, только радио завывает. Различаю на фоне мелодии, но не слышу слов. В голове шуршит улей мыслей.
Глядя на ночные огоньки Москвы, я лихорадочно обдумываю поступок и слова Майлза. Он все решил намного раньше без моего ведома и мнения, от этого становится горько. Мы вновь начинаем с того, что и в прошлый раз.
Если я хочу быть вместе с этим мужчиной, то должна привыкнуть к его властности. Он привык принимать решения, не спрашивая советов ни у кого. За исключением своих друзей.
Вот только, для меня остается загадкой, слепым пятном, что он чувствует ко мне. Хочется верить, что за обычной игрушкой он бы не приглядывал все это время, не стал бы возиться с девочкой для перепихона. Хотя, кто его знает, что в его голове.
Я даже не знаю, чем он занимается. Бандит с большой дороги.
Дорога пролетает слишком быстро. Я ожидала, что мы приедем в коттеджный посёлок, в котором жили год назад, но машина останавливается у гостиницы в центре.
Четырёхэтажное здание романовской эпохи цепляет взгляд своей сдержанной и архитектурой: величественные колонны удерживает красный навес, а великие старцы крышу. Кажется, что я попала в Питер на Невский проспект.
У входа красовалась вывеска, выведенная золотыми буквами «Zalem Hotel».
Стеклянные двери открылись и нам на встречу подбежал портье в красной униформе. Мужчина согнулся буквой «г» в поклоне перед моим спутником. Видимо Майлз особый жилец, но я совсем не удивлена.
- Мистер Зале. – у мужчины был характерный акцент, выдающий в нем иностранца. – Мисс Зале. Добрый вечер.
- Вечер добрый, Карл. – меня немного покоробило обращение портье, Майлза же оно наоборот повеселило, он даже подмигнул мне. Обычно со мной он был строг и не улыбчив.
Майлз берет меня под руку и ведёт за собой в гостиницу, больше не обращая внимания на бедного мужчину, который стоит у входа.
- Ты живешь здесь? – удивленно спрашиваю его, рассматривая гостиницу изнутри. Внутри все обставлено изыскано, в тёплых тонах с темно-коричневой мебелью. Массивное дерево придаёт статусности и респектабельности, внушает тебе, что ты пришел в очень дорогое заведение.
- Да. Мне тут удобнее. – отвечает он, предугадывая мой главный вопрос. Как человек может жить в гостинице? Тут все не твоё – чужое.
- Не слышала ничего о ней, хотя она в самом центре. – Очень трудно идти в тишине, поэтому пытаюсь завязать любое подобие разговора. – И название у нее арабское…
- Это место не для всех, его нет на Booking. – мужчина усмехается хитрой улыбкой. – А название… не думал о нем, нужно было какое-то, вот и дал… Зале Михаил… Залем. Мне без разницы как тут все называется.
- Она твоя? – до меня не сразу доходит смысл, а Майлз так и не отвечает.
На лифте мы доезжаем до предпоследнего этажа, чтобы нажать кнопку Майлз прикладывает палец к специальному квадратику. Лифт запускается только по отпечатку пальцев.
Вопрос – как можно жить в гостинице? – снимается с повестки дня, тут все обустроено так как ор хочет. Тут все принадлежит ему. Конечно, так ему будет удобно жить.
Из лифта мы сразу выходим в просторный номер, который напоминает квартиру. Внутри все обставлено такой же классической мебелью. Интерьер очень подходит его владельцу. Такой же грузный и немного мрачный, но при этом красивый и тёплый, как Михаил Зале, русский медведь.
Я мнусь у входа, не зная как себя вести дальше. Не решаюсь даже войти.
Мы были вдвоём. Наедине. Не виделись год. Между нами столько всего.
- Завтра я попрошу Карла отснять твои пальчики, и ты сможешь передвигаться самостоятельно. – говорит Майлз, снимая пиджак и вешая его на стул в просторной гостиной. – Проходи, я покажу тебе твою спальню.
Скидываю туфли и с облегчением ступаю на мягкий ковёр голыми ногами, которые успели устать за это время. Зарываюсь пальцами в мягкий ворс, ласкающий мои ступни. На каблуках я редко хожу.
Мужчина проводит меня в просторную комнату с видом на Москву.
Все цвета интерьера очень выдержаны. Чувствуется, что Майлз приверженец классики, в доме у Луки было больше хайтека и холодной белизны.
У окна стояла два чемодана, с которыми я уезжала из коттеджного посёлка.
- Вещи должны были разобрать. Ванная примыкает к комнате. Если тебе будет что-то нужно, скажи Лео, он все купит тебе. Ты кстати так и не воспользовалась картой, которую тебе дали, почему?
- Мне не нужны деньги. – поживаю плечами, подходя к окну. – Я зарабатываю в больнице.
Мужчина приподнимает насмешливо одну бровь, выгибает угрожающе дугой.
- Если завтра я не увижу приличного списания денег, то скажу Алану поднять тебе зарплату на неприлично больше количество денег, и чтобы об этом узнали все интерны. Такой расклад лучше?
- Это шантаж!
- Именно… - он слегка суживает глаза, пока еще по-доброму, но он серьёзен. Рядом с ним должна быть ухоженная женщина, а интерн хирургии с обгрызенными ногтями.
Майлз прошёл мимо меня, оставляя в одиночестве и направляясь к выходу.
- Может поговорим? – прикусываю губу, рассматривая его белоснежную рубашку, обтягивающую мускулистое тело. – Все происходит так быстро, мне страшно, потому что я не понимаю о чем ты думаешь… Согласись ход развития наших отношений, мягко говоря, странный!
Взгляд у Майлза теплеет, он как будто расслабляется и выдыхает. Оборачивается ко мне и смотрит прямо в глаза.
- Мы поговорим с тобой завтра. У тебя смена до пяти, потом ты свободна. Я заберу тебя из больницы и мы сходим куда-нибудь как люди. Там и поговорим. Сейчас я очень устал и завтра очень тяжёлый день. У меня нет сил для выяснения отношений.
У меня не хватает сил с ним спорить и настаивать на своём, просто отпускаю его из комнаты.
- Спокойный ночи, Майлз. – говорю ему в спину.
- Спокойный ночи, Аня.
Майлз.
Аня. Колибри. Веснушка.
Девочка изменилась с нашей последний встречи, не похожа ни на ту Аню, которая пыталась меня отравить, ни на нежную Яну, которая готовила мне завтраки. Колибри. Она вобрала в себя все самые положительные черты.
Мягкая и нежная с красивыми веснушками, очень открытая и честная, и при этом чувствую характер, скрытый покладистостью. При необходимости она покажет свои острые зубки.
Я действительно принял решение, что заберу ее обратно, когда Али сказал, что видел в квартире Тагирова. Сначала меня это так вывело из себя, что я даже слышать ничего не хотел. Просто поехал домой. Проклинал весь род Басиевых, который не давал мне жить на этом свете спокойно. Но потом ревность разъела меня основательно и я включил камеры в ее квартире, которые были установлены на всякий случай.
На них было видно, что Аня спит отдельно от Тагирова. Девочка свернулась калачиком и невинно посапывала на кровати. Я пил и украдкой смотрел на ноутбук за тем, как она спит, впитывал ее эмоции даже через экран. Видел грудка поднимается от каждого вздоха.
Увиденного было достаточно, чтобы принять решение. Я эгоист, конечный мудак, но девчонка будет жить у меня. Либо со мной, либо ни с кем. Невыносимо. Не могу работать. Жить не могу.
При виде ее член каменеет, им можно орехи колоть.
К моему удивлению и счастью Аня непроизвольно тянулась в ответ. Было ли это искренним стоило еще узнать, но уже сейчас я чувствовал ее взгляд, влечение. Девочка хотела на ручки и на член. Краснела и облизывалась. Это вырубало мои мозги напрочь, приходилось собирать все силы и волю, чтобы не оттрахать ее до потери сознания и не поплыть, как в прошлый раз. Я не могу наступить дважды на одни и те же грабли.
Чертова Колибри. Если я надел на ее ногу браслет, то она затянула удавку вокруг моей шеи.
Мысль, что стройное и соблазнительное тело находится за дверью, так близко от меня, приводило меня в дикое возбуждение. Ее нескромное платье с вырезом до пупа произвело неизгладимое впечатление. Даже сейчас, закрывая глаза, вижу округлости, обтянутые белой тканью.
Как она вообще решилась на такое?
Больше никогда не позволю ей надеть нечто подобное.
Глава 21
Высокая брюнетка в коротком платье с белым фартуком наматывала волосы вокруг своего тонкого пальца с красным маникюром, пока мило разговаривала с Майлзом. Он был улыбчив и очень учтив, впрочем, как и всегда, когда разговаривал с женщинами. Со всеми – кроме меня. И этот факт вызывал во мне приступ гнева такой силы, какой раньше я не замечала за собой.
На мужчине были только чёрные брюки, которые так и не были застегнуты. Проглядывались белые трусы, а ремень болтался расстёгнутый. Он стоял, прислонившись к кухонному гарнитуры, скрестив руки. Чистый секс с совершенным телом. Не зря говорят, что мужчины с возрастом становятся только лучше.
Зале производил космический эффект, при одном взгляде на него не оставалось сомнений, что он настоящий мужчина с большой буквы «м». Никакой груды мышц, которые выращивают с помощью анаболиков, каждая его мышца проработана тяжелыми физическими нагрузками. В его внешности каждая деталь брутальна.
У Майлза было совершенно тело, шрамы его только украшали, каждый из них был подтверждением его силы и смелости.
То, что он наполовину одетый беседовал с горничной бесило меня.
- … ну если вы захотите, то я… - до меня доносится только обрывок их разговора. Когда до девушки доносятся мои шаги, она замолкает и оборачивается. Она явно не ожидала меня увидеть. – ОЙ! Я не знала, что Вы не один.
Вчера мне было лень искать вещи и я достала пижаму с облачками, в которой теперь чувствовала себя дурой. Я напоминала его младшую сестренку, которая появилась в ненужный момент. На фоне длинноногой лани я была жирной коровой.
Майлз скользил по мне взглядом с полуулыбкой, трудно понять о чем он думает.
- Доброе утро! – громко и четко говорю я раздражённым голосом. Неприятно заставать мужчину, который тебе нравится, с другой женщиной. Подхожу к Майлзу и целую его в щеку, чмокаю как раньше брата по утрам, когда мы учились в школе. Так нас целовала Мама.
Хотела вложить в свой жест интимности, показать, что я ему не сестра, а получилось смешно. Слишком невинно и мило. Видимо девчушки в ванильных пижамах по другому и не могут.
Стискиваю челюсть и устало вздыхаю, понимая, что меня не вылечить от идиотизма. Это карма.
- Давайте я накрою на стол. Вам, как обычно, а что будет девочка? – ее елейный голос и принижение моего статуса, как маленькой девочки, сильно коробит. Не по-детски.
Вроде она и не хотела никак меня задеть, а словно указала на моё место.
- Просто кофе. – раздраженно фыркаю я и усаживаюсь за стол, сцепив руки и выпятив непроизвольно губу.
Майлз садится напротив, закидывая руку на спинку соседнего стула.
- Милейшая пижама.
- Рада, что тебе нравится.
- Мне понравилось бы ее снять с тебя. – он говорит это будничным голосом, нисколько не смущаясь присутствия брюнетки и делая акцент на слове «снять».
Вот теперь он точно ставит точки над «и», что я ему не сестра. Это было сказано специально, Майлз все подмечает; и мой нехарактерный для нас поцелуй был не исключением.
Девушка с грохотом роняет ложку и кофе просыпается на стол. Вижу, как она начинает дрожать и нервничать. Выражение лица меняется, из мечтательного становится разочарованным и даже немного слезливым.
Я немного наклоняюсь и пока она отходит к холодильнику шепчу ему, чтобы только он слышал меня:
- Кто она?
- Менеджер по клинингу.
- Почему мне кажется, что она оказывала не только клининговые услуги?
- Ключевое слово – оказывала. Завтра ее не будет. – отвечает он мне, как раз когда она возвращается с яйцами и беконом. – Не успел решить это вчера. Прости.
Если я была готова еще вспыхнуть и проклясть все на свете, свою глупость и наивность, то после его «прости» и покорного выражения лица, сразу же отпустила ситуацию. Нарастающие злость и раздражение испарились.
Было бы глупо предполагать, что целый год Майлз будет хранить себя, уверена, что брюнетка и Арина не единственные пассии с которыми он был… Главное, чтобы он говорил правду, ключевое во всем этом было прошедшее время. Они все БЫЛИ в его жизни.
Место ревности тут же сменяет тревога. Сердце забилось в два раза быстрее.
Что если и меня ему будет мало? Мужчинам всегда скучно с одной женщиной, а мы не в сказке. Я не похожа на девушку, способную удержать такого мужчину, как он.
Прикусываю губу и утыкаюсь в окно, стараясь не смотреть на девушку с идеальной фигурой, порхающей вокруг мужчины напротив меня, который нахмурился. Его хорошее настроение тоже улетучилось. И я чувствовала, что я всему виной.
***
- Высади меня за углом, пожалуйста. – трудно договориться с молчаливым роботом, которому до балды мои переживания и душевные терзания. Доводы мои тоже ему не интересны. Он действует только по протоколу, никакого отклонения от заданного курса.
- Я высажу тебя у больницы. – отвечает он ровным голосом, игнорируя мольбы.
- Умоляю, я не хочу, чтобы все видели, что меня привёз водитель!
- Рано или поздно, это могут увидеть и за углом. У меня приказ.
Лео, как ему приказал Майлз, довозит меня до самого входа в больницу, заезжает на закрытую территорию, где проезд запрещён для частных машин. Паркуется практически на лестнице, заезжая колесом на вторую ступень. Если бы мог, заехал бы и в коридор. Мужчина вообще прет как танк, нагло и уверенно сминая все машины на своём пути.
- Спасибо! – недовольно бросаю я и вылетаю из машины, перепрыгивая через одну ступеньку и оказываясь в коридоре, надеясь, что меня никто не видел.
В ординаторской уже сидят Белки и пьют чай с конфетами, при виде меня обе замолкают и смотрят с откровенной ненавистью и нескрываемым осуждением. Для них я – главный корень зла этой больницы.
- А вот и наша королева пришла. – цедит Нина сквозь зубы и встаёт из-за стола, чтобы отравить мне жизнь. – С виду мышь мышью, а на деле самая настоящая сучка. Какого разводить ноги перед чужими мужиками? А? Не стыдно? Теперь понятно, как ты сюда попала! Вот только запомни, такая пустышка, как ты, ему быстро надоест, а с Ариной тебе еще работать. С удовольствием посмотрю, как ты сгниешь на скорой помощи!
Для любого хирурга самое страшное наказание – потеря практики и переход на работу в скорую, где будешь только мерить давление и ставить уколы. Не вижу ничего плохого в работе, она когда ты мечтал держать в руках сердце – спасение людей от поноса тебя не прельщает.
- Закрой рот!- не выдерживаю и отвечаю ей в тон. Обычно я молчу, но сегодня она перешла все границы. Моя личная жизнь точно не их дело.
- Это ты закрой свой, а то сперма стекает по подбородку!
От такой наглости я все же теряюсь. Хочу ответить, но успеваю, Белки выходят из комнаты, оставляя меня с расстроенными чувствами. Нужно не думать о них, заняться работой.
Быстро переодеваюсь и забираю у медсестёр свои карточки, среди них нахожу Захара. Значит, Алан решил все таки доверить мне здоровье своего друга?
Начну с него.
У самой палаты встречаюсь с Лебедевым и, улыбаясь ему, здороваюсь.
- Доброе утро. – сухо отвечает он, также входя в нее. Сегодня у Анатолия видимо тоже не задался день, потому что он очень хмурый.
Внутри частной палаты, обустроенной по максимум комфортно лежит уже пришедший в себя, но все еще слабый Захар с перевязанным телом. Для человека, которого превратили в дуршлаг, он выглядит даже очень бодро.
- Анатолий, Аня. – он кивает и пытается сесть на кровати, но Лебедев останавливает его.
- Захар, Вам нельзя делать резкие движения, поберегите себя, пожалуйста.
- Стараюсь. – отвечает он и поворачивается ко мне. – Рад тебя видеть, хорошо выглядишь!
- Спасибо, ты тоже. – отвечаю ему, выдавливая улыбку.
Для Лебедева наше знакомство видимо оказывается неожиданностью, потому что он просто поджимает губы и молчит, наблюдая со стороны. Мужчине явно что-то не нравится.
Мы проводим осмотрим, я меняю повязки и проверяю швы. К счастью, раны затягиваются быстро и нет гноя. Скоро Захар сможет встать на ноги. У мужчины много сил, настоящий воин.
Они все словно из стали, поразительно сильные мужчины, не похожие на других. Каждый по своему хищен.
Мы выходим из палаты и Лебедев берет резко меня за руку, больно стискивает кисть и тянет на себя. Не понимаю, почему его отношение так резко изменилось.
- Анна, я не задавал вопросов, когда Алан навязал Вашу кандидатуру мне в интернатуру. Вы хороший врач, но учились за границей, российские методы работы знаете плохо, базис не наш… с Вами много проблем, панибратства я не потерплю. Вы ничем не лучше остальных интернов и особого отношения к Вам не будет. То, что Вы спите с Майлзом не даёт Вам право играться в моем отделении. Уйдите лучше сами!
Его слова бьют меня, ранят и создают хаос в душе.
По всему телу пробегают неприятные иголки. Даже закусываю губу до крови, чтобы не разреветься. Когда Лебедев уходит, я еще долго стою, чувствуя себя пустой и никчемной. Потом собираюсь и иду работать.
Все валится из рук и получается из ряда вон плохо. Меня преследуют Белки, которые постоянно шушукаются с Ариной, и Лебедев. Если большинство людей против, то стоит покинуть это место, как бы мне не нравилось тут.
На телефоне загорается вызов в палату Захара. Он хочет меня видеть. Умоляя Господа, что он не захочет читать мне нотации, чтобы я оставила его друга. Этого я уже не переживу.
Когда захожу к нему, то перестаю дышать.
Рядом с больным сидит Майлз, закинув ногу на ногу и улыбаясь мальчишечьей улыбкой. При виде него улыбка перерастает в оскал, глаза наливаются кровью.
- Что случилось? – гаркает он, и я ужасаюсь при осознании, что он все понял с первого взгляда на меня.
Опускаю стыдливо глаза, совсем не хочется говорить Майлзу правду, что меня все ненавидят и я не могу постоять за себя. Кому захочется иметь дела с женщиной от которой одни проблемы? Новый день – новые происшествия; женщина должна дарить покой, а не головную боль.
- Ничего, просто день сложный. – уклончиво отвечаю, продолжая растерянно стоять на пороге.
- Иди сюда. – цедит Майлз сквозь зубы, желваки на скулах вздуваются, и выглядит он крайне угрожающе. На автопилоте покачиваю головой и делаю шаг назад. Наверное, он злится, что я снова с кислой миной.
- Майлз, не пугай девочку. – усмехается Захар, приподнимаясь на кровати. – Аня, садись с нами, Майлз принёс вкусный чай с тортом… очень вкусный, тебе стоит попробовать!
Фраза звучит двусмысленно, как только Захар ее произносит, слово «попробовать» звучит как угроза, до него постепенно начинает доходить смысл. Мужчины переглядываются, и Майлз закатывает демонстративно глаза.
Сегодня я осталась без обеда и при слове «торт» желудок скрутил спазм.
- С удовольствием. – ответила я, приближаясь с опаской к ним. – Надеюсь, он не отравлен!
- Самую малость. – отвечает Зале, притягивая меня и усаживая к себе на колени. После чего протягивает тарелку с ягодным тортом, сильно напоминающим мне тот, который я купила для Майлза. Надеюсь, что это просто совпадение и парни не решили мне отомстить.
Принимаю ее, испытывая неприятное чувство стыда при этом. Мужчины напоминают двух курочек наседок, пытающихся меня накормить.
Беру ложку из его рук и отламываю кусочек торта, жадно отправляю его в рот, облизываю губы, на которых остается крем.
Все это время Майлз внимательно следит за мной.
Захар налил чашку чая и поставил ее передо мной на стул, который служит им столом. Мужчина уже двигается проворно, несмотря на множество бинтов.
- Очень вкусно, спасибо. – честно говорю я, облизывая ложку, чувствуя как Майлз напрягается подо мной. Только сейчас осознаю, КАК мои голодные посасывания ложки действуют на него.
Моментально заливаюсь краской, опуская глаза и стараясь не смотреть на Захара, от которого вряд ли это укрылось.
- А теперь расскажи старым дядям, кто тебя обидел? – добрый голос Зале меня не обманет. Он сжимает моё бедро угрожающе.
- Никто. – твёрдо отвечаю я, но румянец на щеках меня выдаёт, не умею врать.
- Хорошо, я сам узнаю…
- Хватит ее допрашивать! – защищает меня Захар, за что я ему очень благодарна. – ты уже даже меня утомил.
Майлз ничего не отвечает, но я чувствую, что тема не закрыта, он не оставит меня в покое.
- Рука не болит? – спрашиваю я, замечая как Захар водит плечом из стороны в сторону. – Огнестрельные ранения долго заживают.
- Нормально, заживет как на собаке. Не в первый раз. - мне очень хочется узнать, кто это сделал, но я молчу. Не имею права задавать такие вопросы. Они не ответят мне. – Алан сказал, что ты помогала обрабатывать раны, ты молодец.
- Из меня помощник тот еще… Нужно многому учиться, у Алана вот золотые руки…
- Алан в начале своей карьеры блевал в мусорные баки при виде крови. – мужчины рассмеялись, вспоминая что-то из прошлого. – Поэтому не стоит стесняться своих ошибок!
Захар подмигнул мне и я благодарна ему улыбнулась.
Дверь открывается и на порог входит Арина с корзинкой фруктов, прерывая нашу беседу. При виде меня на коленях у Майлза она бледнеет, но не тушуется и заходит внутрь.
На ней приторный розовый халат, слишком короткий для врача, даже неприличный.
- Как дела у больного? - ее голос бодр, а на лице улыбка. Все находящиеся внутри палаты понимают, что не ради здоровья Захара она пришла сюда.
- Замечательно. – отвечает Захар, бросая выразительный взгляд на Зале.
- Я пойду, мне нужно еще проверить двух пациентов. – поспешно встаю, поправляя форму, и пулей вылетаю из палаты, не желая там больше находиться. Мне неприятно находиться в одной палате с этой женщиной.
Для меня до сих пор загадка, что между ними было. Просто секс или полноценные отношения? Майлз порвал с ней или все еще держит на расстоянии?
- Ты меня избегаешь? – Кирилл ловит меня в коридоре, беря под руку. – Или твой мужчина запрещает тебе со мной общаться?
- Нет. С тобой нет. – говорю я, вздыхая с облегчением и останавливаюсь в тихом закутке, который служит подсобкой. – Просто у меня ужасный день. Меня дважды назвали тупой шлюхой и попросили убраться из этой больницы. Сначала Белки, потом Лебедев, если их я еще понимаю, то не понимаю, почему он так взъелся на меня.
- Да ладно! Дядя Толя? – Кирилл говорит это так громко, что я шикаю на него и оглядываюсь по сторонам. – Это действительно странно и без причинно. Давай в его ящик подложим тухлую рыбу? Пусть знает, что нас нельзя обижать!
Майлз.
- Арина, может быть не заметила, это может быть не очевидным, но тебе нечего лечить у Захара. По твоей части, он абсолютно здоров. – эта девушка начинает меня раздражать. Она как жвачка на подошве ботинка, не отодрать.
Девушка даже не краснеет, садится на краешек кровати и, строя из себя невинность, робко шепчет:
- Просто я переживаю за него, пришла проведать.
- Оставь нас. – говорю более грубо, потому что она испортила мне настроение, спугнула Колибри, которая явно считает теперь, что я трахаю все, что находится на расстоянии моей вытянутой руки. Зашибись. – Быстрее!
Она все же встаёт и покидает палату.
- Бэмби расстроилась. – у друзей крепко закрепилось прозвище Бэмби, с чем я ничего не могу поделать. Они все называют Аню именем книжного олененка. – Тебе стоит разобраться с Ариной, она должна перестать крутиться вокруг тебя.
- Не говори мне очевидные вещи. – фыркаю, брюзжа слюной. – Думаешь, она не даёт жить Ане?
- Сомневаюсь. Она не дура, понимает, что если будет отравлять жизнь девочке – ты сильно разозлишься. Есть у меня одна мысль…
- Какая?
- Сегодня утром у меня был Лебедев с Бэмби, он смотрел на нее очень плотоядным взглядом, не докторским. Я пару раз ловил его узкие глазки на круглой заднице твоей девчонки.
- Думаешь, посмеет?
- сначала ты увёл из-под носа у него Арину, теперь Бэмби. – друг смеется. – Оставил Лебедя без пары. Посметь не рискнёт, но погавнится.
- Значит нужно проверить.
Встаю, запахивая пиджак и застегивая пуговицы.
Выхожу в коридор. Нужно проверить теорию Захара, если он прав, то я голову откручу этому увальню. Лебедев был хорошим врачом, но запойным. Ему очень нравилась Арина, он на девку слюни пускал знатно.
Я бы с удовольствием отдал бы ему деваху, причина была не во мне. Просто сам Лебедев не нравился Арине. Сколько бы он за ней не бегал, она не проявляла к нему никакого внимания.
И вот теперь он положил глаз на мою Колибри. На мою девочку…
Из подсобки слышу тихий шёпот знакомых голосов.
– Просто у меня ужасный день. Меня дважды назвали тупой шлюхой и попросили убраться из этой больницы. Сначала Белки, потом Лебедев, если их я еще понимаю, то не понимаю, почему он так взъелся. – Колибри говорит быстро и так складно. У меня скулы сводит от того, что с этим мелким пиздюком она говорит так бойко и открыто, а от меня шарахается, как черт от ладана. Еще и не говорит, а лопочет, будто я ее бью и насилую. Из нее и слова не вытянешь, а ему все на блюдечке!
- Да ладно! Дядя Толя? – парень смеется, я их не вижу, но чувство такое, что он трогает ее, прижимает к себе. Порву гада. – Это действительно странно и беспричинно. Давай в его ящик подложим тухлую рыбу?
- Не нужно. - Колибри тоже смеется. Редко слышу ее смех, со мной она не бывает весела.
– Может быть он прав, мне не стоит работать тут. Это не этично.
- Глупости.
Послышалось странное шуршание ткани и булькающие звуки, напоминающие смех.
Я сделал шаг вперёд, глядя прямо на парочку, которые повалили ящики с медикаментами и теперь пытались их собрать обратно, стоя на коленях.
При виде меня они замерли и виновато, как дети, которых застукали на месте преступления, выпучили глаза, таращась на меня.
Колибри так совсем скукожилась и нервно сглотнула, почти оседая на пол. Улыбка стерлась с ее лица, как будто и не было. Широкие глаза снова распахнуты и в страхе смотрят на меня.
Я ее пугаю.
- Дело говорит, пиздюк. Глупости это все. – прожигаю взглядом мелкую пигалицу, которая с радостью все рассказала своему Кириллу, но ничего не сказала мне. Своему мужчине, тому, с кем она будет жить и делить постель.
Теперь уже не понимаю, на кого злюсь больше, на Лебедева или на девчонку, которая сидит у моих ног и шмыгает носом.
Анна
Мне пришлось идти за Майлзом по пятам следом, я практически бежала, потому что у мужчины шаг был шире. Он пролетал расстояния в считанные минуты, не напрягаясь.
- Майлз, пожалуйста, не нужно! Майлз! – мне приходилось причитать и гнаться за ним. Он же убьёт сейчас Лебедева, а еще он злился на меня. Видела это, у него на лбу было написано это.
На этом пути нам попался Алан, который не понимающе смотрел. Я тут же уцепилась за рукав его медицинского халата и хрипло зашептала:
- Он убьёт сейчас Лебедева!
Дополнительных слов не нужно было, Алан быстро двинул за другом, настигая его в конце коридора и преграждая путь.
- Что случилось?
- Этот гондольер белорусский считает, что он имеет право оспаривать твои решения и выбирать, кому здесь работать, а кому нет. – Зале цедит так грозно и громко, что я ёжусь, кручусь вокруг него лисицей, не зная как успокоить.
- Не трогай его! Я сама разберусь. Пожалуйста!
Алан смотрит сначала на меня, потом на своего друга, переваривая информацию, пытаясь понять, что происходит.
- Пойдём в мой кабинет, там поговорим. Туда я и вызову Лебедева. – Алан принимает самое правильное решение.
Лебедев приходит через две минуты после звонка Алана, когда он заходит и оглядывает всех присутствующих, до него сразу же доходит повестка собрания.
Напряженный Алан, озлобленный Майлз и я вытянутая по струнке.
Я краснею как рак. Сердце бьется в бешеном ритме, стараясь выпрыгнуть и не присутствовать здесь.
Майлз выглядит как разъярённый бык, он готов порвать хирурга на бинты. Его грудь тяжело поднимается, зубы скрепят от напряжения. Мужчина разминает шею перед броском.
- Алан, вызывал?
- Да, Толя. Хотел поговорить о твоих интернах. – Алан откидывается на кожаном стуле за своим столом. Его лицо вновь приобретает жёсткие нотки, мужчина меняется. Красивое лицо искажается и становится звериным. Такая метаморфоза пугает. Такие перемены можно ожидать от Майлза или Захара, но никак ни от учтивого красавчика в белом халате. – Садись.
Мужчина садится на стул, видно как на него давит обстановка, Анатолий немного потерян. Даже не решается посмотреть на меня.
- О чем именно?
- Я хотел уточнить, какие у тебя замечания к интернам, что тебе не нравится…
- Все в штатном режиме. Мелкие замечания, это же интерны.
- Мне показалось, что тебя не устраивает кандидатура Ани, ее швейцарское образование и навыки. – когда Алана произносит эти слова, я вспыхиваю и начинаю задыхаться, Майлз шумно выдыхает, выпуская пар из ушей как паровоз. – Мы давно работаем, поэтому я жду от тебя честный ответ.
Алан давит голосом на мужчину.
- Алан… - мужчина аккуратно переводит взгляд на меня, намекая, что это не этично. Но главе этой больнице плевать на приличия, он даже не дергается, пепелит голубыми глазами. – Не совсем понимаю твой вопрос…
- Попробую объяснить другими словами. – Алан становится еще жёстче. – Несколько дней назад ты говорил, что восхищен работой Анны Басиевой; рад, что у тебя в отделении появился талантливый врач. А сегодня, как оказалось, ты не доволен ее работой и хочешь, чтобы она покинула мою больницу. Я спрашиваю тебя еще раз, что совершила Аня за эти два дня, что ты кардинально изменил своё мнение.
Облизываю в страхе губе, чувствую себя совсем гнусно.
- Алан. – мужчина примирительно разводит руки. – Мне не понравилось, что Анна нарушает субординацию, ее отношения с Майлзом влияют на весь персонал. Не стоит фамильярничать и выказывать свою особенность перед другими.
От слов Лебедева я даже теряю дар речи, не могу поверить, что он такое говорит. Я никогда ничего не говорила и не делала, демонстрируя своё знакомство с Аланом.
- Если отношения Ани и Майлза на кого-то влияют – то пусть положат заявление об увольнении на стол. – голос Алана становится совсем ледяным, режущем до крови, словно скальпель. – Это специализированная больница для определенных людей. Здесь работают и лечатся СВОИ ЛЮДИ. Аня, в первую очередь, хороший врач, во вторую – свой человек. И она останется тут работать, ты – нет.
- Алан… - я хотела отговорить его, но меня прервал Майлз.
- Мои отношения мешают только тебе, потому что ты старая тварь положила взгляд на чужую женщину. Ты вылетишь из этой больницы сегодня же. И лучше не попадайся мне на глаза…
Когда Лебедев тяжело поднимается и выходит из кабинета, я чувствую себя совсем плохо. Я виновата в его увольнении. Я приношу всем беды.
- Схожу, проведаю Захара. – говорит Алан; его черты лица еще не разгладились, но мужчина уже выглядит более расслабленным. Он оставляет нас с Майлзом наедине, чтобы мы могли поговорить.
- Теперь из-за меня Анатолий остался без работы. – шепчу я, чувствуя, как дрожит мой подбородок. – Зачем Вы так с ним жестоко?
Майлз встаёт и подходит ко мне, подхватывает и усаживает на стол, располагаясь между моих ног. У него сверкают грозно глаза.
- Почему ты доверяешь мальчишке больше, чем мне? – Он зажимает моё лицо в своих ладонях. – Лебедев просто положил на тебя глаз. Твой наставник хотел завалить тебя и отшпилить. Ему помешал только факт, что ты со мной. Это профессионально?
- Но я бы не стала никогда спать с ним.
- Знаю, но он бы все равно приставал. – Майлз наклонился и прикусил нежную кожу на шее. Руки заскользили по моей талии, прижимая меня к его мощному телу. – А этого я бы уже не смог ему простить.
Майлз целует меня, врываясь языком в мой рот и лаская меня. Страсть и желание, исходящие от него, опаляют, пронизывают меня и заставляют забыться. Отвечаю на его поцелуй, зарываюсь руками в волосы и притягиваю его ближе, поддаваясь наваждению.
- Колибри… - выдыхает мужчина. У меня перед глазами взрываются золотистые салюты от эйфории. Неконтролируемый кайф струится по венам. – У нас сегодня свидание.
- Свидание? – переспрашиваю глупо его, облизывая губы.
- Именно. Мы узнаём друг друга получше. Забыла? – Майлз говорит мне прямо в губы, его голос проникает до самого сердца, заставляя нежиться в его руках. – Мне не нравится, что ты любезничаешь и все рассказываешь своему дружку, а мне нет.
- Ты ревнуешь?
- Глупый вопрос. – он усмехается, немного отстраняясь.
- Мне не нравятся, что вокруг тебя трутся горничные и гинекологи. С ними со всеми ты так любезен, а со мной всегда, как айсберг в океане. – мои слова заставляют его улыбнуться. Майлз целует меня в губы.
- Собирайся.
У меня немного уходит времени на сборы, одеваюсь как солдат, не успеет спичка догореть.
- Сильно разозлился? – спрашивает Кирилл, заходя в ординаторскую.
- Да. Уволил Лебедева. – говорю я, выдыхая и садясь на стул. – Алан устроил такой разнос, у меня коленки до сих пор дрожат.
Кирилл усмехается.
- Все правильно сделал. Я бы тоже за свою женщину разнёс любого. – друг стягивает халат вместе с кофтой и остается в одних штанах. – Вас твой брат познакомил? Не представляю, как Вы сошлись. Он уже взрослый мужик, бывалый военный, а ты совсем девчонка. Выглядишь младше своего возраста и ведёшь себя, как наивный подросток.
- Нет. Это длинная история. – отвечаю ему, стараясь не смотреть на Кирилла, щеголяющего с голым торсом. – Хватит обо мне. Скажи лучше, что у тебя с медсестрой? Говорят Вас застукали прямо в рентгеновском кабинете!
Кирилл закатывает глаза и натягивает футболку.
Недавно его поймали с голой попой между ног юной медсестры. Вся больница это обсуждала.
- Да ничего… Кто вообще надевает чулки на смену? Ты бы выходила двенадцать часов в тесных чулках? Сама накрутила жопой, я просто воспользовался случаем. Медсестры думающие о работе не ходят в таком виде.
- Почему я постоянно нахожу его в твоей компании? – в дверях показался Майлз; он стоял спрятав руки в карманы. С его появлением в ординаторской сразу же становится тесно.
- Может быть, потому что мы работаем вместе? – предположил Кирилл, неудачно пошутив. Зря он так с Зале.
- А ты значит еще и юморист.
Майлз делает шаг к другу и берет его за шкирку, делая надежде будущей хирургии больно. Вижу по лицу Кирилла, оно искажается.
Я вскакиваю на ноги, пытаясь оттянуть его.
- Я все вижу, мелкий. Шаг не в ту сторону, и твоя первая сольная операция будет самокастрация. Понял, юморист?
- Трудно не понять, аргументы веские.
- Молодчинка.
Зале его выпускает и оборачивается ко мне.
- Ты готова? – говорит так мило, будто ничего и не делал Кириллу пару минут назад. Не мужчина, а душка. Ангелочек...
Я киваю, выжимая улыбку, и поправляя сумочку, не могу привыкнуть к выпадам мужчины.
Для первого свидания Майлз выбирает кинотеатр. Небольшое старинное здание с тремя залами. Люди Зале перекрывают всю парковку и весь кинотеатр. Кроме нас никого, даже работников почти нет, только самый необходимый персонал, без кого – никак.
- Почему именно кино? – удивленно спрашиваю я, не ожидая такого поворота. Думала, что мужчина приведёт меня в ресторан, где мы сможем побеседовать.
- Тысячу лет не был в кино. А куда еще идут на первое свидание?
Зале подводит меня к стойке с попкорном, набирает сам отдельно сладкого и отдельного соленого, не забывая захватить напитки.
Мы вроде одни, но я все равно улавливаю периодически движение чёрных пиджаков.
Майлз неотразим, такой галантный. Мистер очарование.
- Я тоже не была давно в кино. – для чего-то рассказываю я. – Отец не особо меня отпускал с друзьями куда-то. Иногда, Рамазан с Али брали меня смотреть фильмы, но им нравились только боевики. Мои интересы никогда не учитывались.
Майлз немного напрягся при упоминании моего брата. А я смотрела на его эмоции. Он обещал все рассказать.
Я прячу в себе этот факт, закрываю его в темной каморке за дверью. Не даю думать об этом.
- Расскажи мне, почему все называют тебя Майлзом, хотя ты Михаил Зале…
- Мне не нравилось мое имя, и я очень хотел разорвать связь со своими родителями, перестать носить их фамилию, не иметь с ними ничего общего, поэтому мы придумали мне прозвище, состоящее из имени и фамилии.
- Миша – очень красивое имя. Я бы хотела называть тебя по имени. Миша. Михаил. Медведь. Дикое животное. – сама не понимаю, как говорю это вслух. Произношу на одном дыхании, не задумываясь, что могу обидеть его. Но губы мужчины наоборот трогаются, уголки приподнимаются вверх.
- Ты можешь называть меня по имени, мне нравится, как ТЫ его произносишь. – Он наклоняется и нежно целует меня в губы, от чего я начинаю улыбаться как дура. Такая мелочь, а я уже счастлива.
- а когда у нас начнётся фильм?
- когда мы захотим. – Майлз принимает лукавый вид.
Мы заходим в небольшой зал, который сохранился еще с советских времён. Здесь точно поменяли кресла и экран, а все остальное соответствует тому времени. Это придаёт колориту и необъяснимому очарованию.
Мы садимся на последний ряд по центру. Майлз закидывает руку мне за спину, приобнимает, и я чувствую себя на седьмом небе от счастья. Не удерживаюсь и целую его, прижимаюсь всем телом, проникаю рукой под рубашку, желая ощутить жесткие волосы.
Он перехватывает мою руку и смеется, подносит ее к своим губам и покрывает губами. По телу различается волна удовольствия.
- Если мы продолжим в этом духе, то я кончу себе в штаны. А я парень приличный, раньше третьего свидания не даю. Попридержи пыл, милочка!
Тихо смеюсь, не веря происходящему.
Гаснет свет, и мое сердце замирает. Не верится, что мы будем смотреть кино. Просто смотреть фильм, наслаждаться моментом вдвоём.
Никогда не ходила с парнем в кино, никогда не прижималась и не целовалась украдкой.
Раньше все это был харам.
А с Майлзом могу себе это позволить, не чувствую страха, он же мой единственный мужчина. Других не было и вряд ли будет. Он точно не даст. Вижу по хищному взгляду.
В его присутствии мне слабо удается смотреть внимательно фильм, потому что все мои мысли крутятся вокруг его руки на моем плече, тёплом дыхании на моих волосах.
Думаю только о том, что он вкусно пахнет. Как никто. Только он может пахнуть так вкусно.
Замечаю, что Зале возбуждён, его брюки оттянуты, даже в свете, исходящем от экрана это вижу. Внушительный бугор приковывает к себе все мои чувства, только о нем и могу думать. Как извращенка возбужденно вздыхаю, тоскую по нему.
От этого я тоже на пределе, не могу находиться рядом с ним так близко. Задыхаюсь. Жажду внимания.
Майлз не нарушает невидимую границу, не переступает грань. А мне хочется.
Не фильм, а пытка.
- Как тебе фильм? – спрашивает Майлз на выходе, а мне трудно ему признаться, что я совсем не следила за сюжетом, не смотрела кино, только рассматривала его.
- Неплох. – уклончиво отвечаю я.
- А я совсем не смотрел его. Не мог сосредоточиться, только и думал о твоих полуоткрытых губах. – голос мужчины так тих и с сексуальной хрипотцой, в моей голове так и крутятся порочные картины. Я не забыла, как он трогал и ласкал меня. Непроизвольно облизываюсь. – Хотел попробовать их вкус. Хотел заставить твой ротик извергать стоны.
Мы стоим у его машины около кинотеатра, я достаю Майлзу головой только до плеча, поэтому, чтобы заглянуть в глаза мужчине мне приходится становиться на носочки и задирать голову.
Ветер развивает мои волосы. На улице прохладно, но мне жарко. Я будто под солнцем в сорокоградусную жару. Тело нестерпимо горит в его руках.
Люди Майлза не заметны, их как будто нет вокруг нас, но я знаю, что они повсюду.
Из-за этого я немного смущаюсь. Краснею и не решаюсь прижаться сильнее.
- Так поцелуй меня. – шепчу я и задираю голову, в ожидании его поцелуя.
Майлз прижимает меня своими огромными ручищами сам, стискивает изо всех сил до хруста рёбер. Меня бросает в жар, но по спине пробегает холодок. Мужчина наклоняется и замирает в нескольких миллиметрах от моих губ.
Хмурится и шумно втягивает воздух, широкие ноздри, как у собаки что-то обнюхивают.
После чего он подхватывает меня и валит на асфальт, закрывая своим телом.
Я не понимающе хлопаю глазами, но через доли секунд раздаётся автоматная очередь. Меня оглушает шум выстрелов. Отовсюду летят осколки и гильзы, ослепляют вспышки пламени.
Прижимаюсь к Майлзу, в страхе умоляя Господа, чтобы он защитил нас.
Сколько это длится?
Пять, десять, двадцать минут? Не различить.
Мир вокруг меня замирает.
Липкий страх пронизывает насквозь, отравляя всю меня. Меня начинает трясти от неконтролируемой паники.
- Колибри? – шепчет он, перекатываясь и приподнимая меня, когда все заканчивается. Я тяжело дышу, пытаясь восстановить свои психологическое состояние. – ТЫ цела?
Киваю, чувствуя себя помятой и разбитой, хотя на мне нет ни одной царапины. Майлз ощупывает моё тело и с облегчением выдыхает.
- Ты как? – спрашиваю его, глядя на грязный пиджак с надорванным рукавом. У него порезана губа, тонкая струйка стекает по подбородку. Его кровь почти чёрная и я этому поражаюсь.
- Со мной все отлично, малышка.
Майлз помогает мне встать на ноги, удерживает рядом с собой, но я и не хочу, чтобы он выпускал меня. Прижимаюсь щекой к его тяжело вздымающейся груди.
Вокруг миллион осколков и море крови. Несколько человек из охраны Майлза лежат на асфальте раненые, трудно определить – живы ли они.
Заставляю себя оттолкнуться от Майлза и сползти на землю, чтобы проверить жив ли он.
- Колибри! – Майлз пытается меня остановить, наклоняется, чтобы притянуть меня к себе обратно, но я все равно выскальзываю из его рук.
- Я врач! – в голове такой сумбур, что не очень получается выражать свои мысли. Просто опускаюсь, проверяю его пульс. Мужчина еще жив, он слабо дышит. – Его можно спасти!
Мой голос тонет в сиренах скорых. Заставляю себя отключить мозг, включить только инстинкты.
Руки приходят в действие, я проворачиваю мужчину на бок, перетягиваю его бок, чтобы остановить кровотечение.
Не замечаю, как Зале оседает на асфальт, придерживаясь за бок.
Страх постепенно отступает, меня обволакивает тёплое успокоение после двух стаканов обжигающего виски и железобетонного спокойствия мужчин.
Я наблюдаю за ними из далека, стараясь даже не дышать. Такое чувство, что если я хотя бы пошевелюсь, то выдам себя и они поймут, что забыли выставить меня за дверь. Сейчас им не до меня.
Сижу как мышка и не мешаю им спорить.
Такие разные и в то же время похожие друг на друга. Захар. Алан. Майлз. Лео.
Каждый из них занял своё место в палате. Майлз на кровати с заклеенной губой и подлатанным боком в одних брюках, он сидел на ворохе подушек.
Ранение оказалось простой царапиной, это ничто для такого мужчины.
Алан стоял у подоконника со скрещёнными руками, у него было очень сосредоточенное и напряженное лицо. Он практически не участвовал в разговоре, только задумчиво наблюдал со стороны.
Захар сидел на стуле, прислонившись спиной к стене. Он и сам еще был слаб, залатан после пулевых ранений, но старался держаться молодцом, не выказывая физического дискомфорта. Его лицо было непроницаемым, скрыто маской, мужчина внимательно слушал Лео.
Который стоял посередине палаты и докладывал. Прическа парня, обычно идеально уложенная, растрепалась, придавая Лео немного растерянного вида. Он был моложе мужчин и явно находился у них в подчинении, потому что отвечал на их вопросы и слушал их распоряжения.
- Я уверен в том, что говорю. – голос парня был ровным. – Действовал профессионал. Один. Не наследил, не оставил ничего. Просто положил парней. Я проверил все. Око его не заметило. Как будто действовал невидимка.
- Или кто-то знал, как обойти Око… - на бледном лице Майлза показываются задумчивые морщинки, делающие его старше.
- Думаешь? – Захар немного раскачивается, рассматривая потолок. – Но кто кроме Эйнштейна и нас может знать принцип работы программы?
- Есть у меня один человек на примете. – Зале говорит сквозь зубы, пытаясь подняться с кровати.
Алан тут же подлетает к нему и укладывает обратно, не давая встать на ноги.
- Лежи уже. Я устал Вас штопать, как кукол, скоро кожи не хватит. Тебе вообще нельзя рисковать с твоим здоровьем. Легкие как марля; после комы организм не восстановился. Хочешь умереть не дожив до сорока?
Меня скручивают отвратительные спазмы, приходится до крови укусить губу при упоминании Аланом комы. Ведь Майлз отравился и чуть не лишился жизни благодаря мне.
- Не дождешься. – усмехается Зале. – Я тебя переживу…
Из моей груди вырывается хрип. Непроизвольно. Просто я устала сидеть как мышка на стуле, поджав ноги. Все мышцы затекли и ныли.
Мужчины синхронно поворачивают ко мне, смотрят на меня с нескрываемым удивлением. Они и вправду забыли о моем присутствии.
Картина комична. Четыре взрослых мужчины застывают в неудобных позах и неловко рассматривают небольшую девушку, сидящую на стуле, поджав ноги.
- Аня, принеси мне колы, пожалуйста. Умираю, хочу пить.
Очевидно, что Зале хочет отправить меня к автомату, чтобы поговорить о чём-то с мужчинами, чтобы я не слышала.
Я просто киваю, сползаю на пол и выхожу из его палаты. Сегодня смена Нины, она в больнице. Рано или поздно она увидит меня, и от нее не укроется, что я тут с Майлзом. Не удастся скрыть, что и Лебедев покинул это место из-за меня.
Вроде бы не об этом стоит мне беспокоиться, а я все равно переживаю.
Надо мной издевается даже автомат сегодня.
Сегодня все идет против моих желаний.
Бутылка колы замирает на половине пути, железяка не хочет отдавать ее мне.
- Ты серьезно? – тихо говорю я, ударяя автомат, но мои действия не побуждают его отдать мне бутылку. Наоборот, она застреет еще безнадёжнее. Выбора нет. Отправляю еще денег, чтобы он отправился за второй.
- В юношестве я всегда восхищался твоей красотой. Смотрел на тебя и поражался благородности линий твоего лица. И вот ты выросла и стала шлюхой. Даже нет, хуже. Трахаешься с убийцей брата.
Слова достигают самого сердца, забираются в него, как червь в яблоко.
За моей спиной стоит Алихан Тагиров. Брюнет в джинсах и толстовке, не похож на себя обычного. Он весь озлобленный и колючий.
- Что ты тут делаешь? – спрашиваю я, дёргаясь от звука падающих бутылок.
- Пришел закончить то, что начал у кинотеатра.
- Это был ты? – у меня даже язык немеет. Не верю своих ушам. Это не мог быть Али.
- А что ты думала? Я позволю тебе спать с ним? С убийцей, с тем кто уничтожил твою семью… Чернить память о брате.
- Это неправда. Майлз не такой.
- а какой он? Добрый и пушистый зай? Хватит думать пиздой, дурочка. Он профессиональный убийца. У него руки по локоть в крови. Ты думаешь, для кого это больница? Для такой же армии ублюдков.
- Нет. – четко говорю я, мотыляя головой из стороны в сторону. – Майлз не зайчик, он хищный медведь. Но он не ублюдок, он не стал бы убивать невиновного.
- Значит Рамазан был виновным?
Я не нахожу слов. Не знаю, что могу ответить ему.
Этот факт прячу далеко в глубине своей души, и в правду думаю не головой, сердцем. Отравлена всем телом и душой феромонами Майлза. Спрятала этот факт от своего сознания и игнорирую его.
- Я хотел дать тебе шанс исправиться, сделать своей женой. Но теперь… Умри вместе с ними, сука! – не узнаю мальчика из детства. Он всегда был хулиганом, но не был чудовищем, которое теперь передо мной. Алихан напоминает маньяка.
Прижимаюсь спиной к автомату с напитками. Мне плохо.
Холод сковывает конечности.
В руке Тагирова, словно ниоткуда, появляется маленький пистолет с глушителем. Чёрное дуло наставлено на меня.
- Он убьёт тебя. – говорю четко я, осознавая, что это правда. – Не простит тебе мою смерть.
Али хмыкает, делает шаг ко мне и шепчет почти в самое ухо:
- Думаешь, ты ему дорога? Всего лишь игрушка, потеха. Погремушка из семьи Басиевых.
- Он тебе не по зубам. – закрываю глаза и отключаюсь. Сознание не покидает меня, но и не хочет слышать и видеть происходящее. Время замирает.
- Девочка дело говорит. – женский голос выводит меня из ступора.
Позади Али стоит невысокая девушка с короткой стрижкой, ее волосы окрашены в ярко-розовый. Она почти обнимает Али. Судя по выражению его лица, она что-то приставила к его спине.
Тагиров все же отступил, приподнимая руки.
За окном ночь и мы стоим в закутке. Нас никто не видит.
- Маленький сучонок. – пропевает она безумным голоском. – Отрезать тебе яйца, мудила?
- Рита, его яйца – твои. Но оставь его пока в живых. – Лео возникает из неоткуда. С появлением мужчины мне становится спокойнее. – Ну идем… Ты действительно думал, что придешь на нашу территорию и выйдешь отсюда здоровым и невредимым?
Он быстрым движением отбирает у Али пистолет и берет его, как котёнка, за шкирку. Он движется быстро и легко, ему не составляет труда дать пинка под зад Тагирову.
Я плетусь за этой странной парочкой в палату, предварительно забрав колу. Сделала это машинально, не отдавая отчет своим действиям.
В голове прокручиваю слова Али, что эта больница для армии ублюдков. Алан сегодня тоже говорил, что это место не для всех.
А еще коттеджный посёлок… Слова Алихана не были похожи на абсолютный бред.
Для меня всегда было очевидно, что Майлз – бандит, но в последнее время мне стало казаться, что он слишком благороден для хладнокровного убийцы.
Лео пропустил меня, и я зашла в палату первая. Подошла к Майлзу и вручила ему бутылку с газировкой, не смея поднять глаза. Мужчина тут же подхватил меня и усадил рядом с собой, его лицо стало более задумчивым и напряженным.Только потом он заметил Лео и Али.
Майлз не выглядел удивленным.
За мужчинами вошла розоволосая девушка. У нее была необычная манера держаться.
- Всем драдути! – с этими словами она надула пузырь из жвачки и хлопнула его.
- О, вот и братишка Лео, привет! – Алан расплылся в усмешке.
- Ой, Аланяша-няша! – передразнила она его, подойдя к нему в плотную и лопнув жвачкой у его носа еще раз. Алана передернуло с такой силой от отвращения, что я испугалась, что он ударит девчонку.
Значит, пацанка была сестрой Лео. Самые не похожие в мире брат с сестрой. Даже мы с Рамазаном имели больше сходства, хотя брат унаследовал восточные корни и черты лица брата, а я материнские.
- Ни секунды не сомневался, что у кинотеатра был ты. – Зале не был напуган, у него ни один мускул не дрогнул. Мне показалось, что даже наоборот, он выдохнул с некоторым облегчением.
Мужчина прижимает меня к себе одной рукой. Я заставляю себя поднять глаза и посмотреть на Алихана, в котором не осталось теплоты. Тагирова напоминал гиену.
- Понравился мой сюрприз?
- Обалдел от кайфа.
- Алиев отогнал тебя от кормушки и ты прибежал поживиться в другом месте?
Тагиров ничего не отвечает. Только его ноздри ходят ходуном, шумно вбирая воздух.
Ничего не понимаю о чем мужчины, так далека от этого. Глупая женщина. С детства прячусь за широкими спинами, не способна постоять за себя, резко раздражаюсь от этой мысли.
Сижу, прижимаюсь к Зале, пытаясь найти защиты.
- Ты не знала Аня, но по закону, ты наследуешь часть состояния своего брата. Даже этой части достаточно, чтобы стать очень богатой невестой, лакомым кусочком для падальщиков. Таких, как Тагиров. После твоей свадьбы, ты можешь воспользоваться деньгами брата. И вот первый жених…
Смотрю на Али, пытаясь понять, когда он таким стал, как ему удавалось скрывать гниль внутри него. Может быть он и ввёл в заблуждение моего брата, подвёл его под какое-то чёрное дело.
- Али… ты же был другом, почти братом Рамазана…
В ответ слышу лишь скрипучий хохот, он обматывает шею и душит, отвратительнее звуков никогда не слышала.
- У твоего брата не было друзей. Святой Рамазан любил только себя и шлюх с кляпом во рту. – он усмехается так противно, вижу капельки слюны в уголках его губ. – Это его идея была выдать тебя замуж за Арсена, чтобы объединить семейные капиталы. Он знал, что ему всегда нравилась твоя мать, и он истекает слюной по тебе. Поэтому твой брат как-то обмолвился, что был бы не против отдать тебя ему в жены… Он первый кто вложил эту мысль в голову Алиева… которая между прочим стала навязчивой… Он не забыл о тебе, все еще идет по твоему следу...
Настало время смеяться мне. Алихан цеплялся за последнюю соломинку перед тем, как потонуть. Мой брат любил меня и защищал, никогда не давал никому в обиду, и точно никогда бы не отдал меня в жены старику.
Кроме меня никому в комнате не было смешно. Мужчины наоборот опустили глаза, напустив на свои лица непроницаемости. Слова Тагирова не произвели на них такой же шок как на меня.
- Может убьём его? – Рита, расположившая на подоконнике, скрестив ноги, явно скучала.
- Придержим его для Луки. – говорит Майлз. – У него есть вопросы к нему.
Лео снова взял Тагирова за шиворот и поволок из палаты, предварительно смачно ударяя его по голове, чтобы тот лишний раз не рыпался.
Рита тоже слезла с подоконника и окинула презрительным взглядом Алана, в нем было столько отвращения, что мужчина отвернулся, бурча:
- Почему мы ее терпим вообще?
- Потому что я умею разбираться с большими дяденьками с пушками, а ты нет, сыкушка. – у девчонки такая живая мимика. С каждым словом ее лицо перерождается и говорит вместе с ней. За девушкой очень интересно наблюдать.
- Рита, хватит, пожалей его… - Майлз устала выдыхает, он не улыбается, но от него исходит тепло. – Алан прекрасный врач и, как Бог, латает людей, спасая их от смерти.
- Ага… - выбрасывает она, чавкая жвачкой и сплевывая ее в мусорку. – Ладно, раз тут все ваши важные жопки в безопасности, то я пойду. Досвидульки.
Девушка выходит из палаты, и Захар переглянувшись с Майлзом и Аланом, шумно вздыхая, выходит за ней. Видимо, чтобы переговорить с ней.
- Напомни мне, почему мы ее терпим? – лицо всегда воспитанного доктора выражает глубокую печаль. Он подходит к двери и выглядывает в коридор. – Она на всю голову больная и неконтролируемая.
- Потому что она сестра Лео. – отвечает Зале, выпуская меня и открывая бутылку колы. – И он ОЧЕНЬ любит свою сестру…
На фоне всегда такого хладнокровного Лео его сестра и вправду кажется безумной. Она напоминает девочку-подростка, которая пытается показаться крутой.
- Ладно, пойду и я. Ты можешь ехать домой, твоему здоровью сейчас, пока еще, ничего не угрожает. – с этими словами Алан улыбается и выходит.
Мы остаёмся одни с Зале. А я все также молчу, переваривая все произошедшее за последние часы.
Майлз поворачивается ко мне, слабо касаясь моего подбородка, заставляет посмотреть ему в глаза.
Тишина обжигает уши, взгляд – душу. Нервно сглатываю, чувствуя, как невыносимо долго, сокращается расстояние между нашими губами.
Алан.
Как они меня задрали со своими войнами. Как мальчишки в песочнице, только отобьются от одного, как приходят другие.
Конечно, их идеология благородна, и цель оправдывает средства, но, блядь, как же я устал.
Устал стоять часами в операционной, заглатывая дыры. Устал, сидеть ночами перед их кроватями, ведя поединок со смертью. Она уже знает меня в лицо, она ждёт меня. Для нее я тот, кто мешает ей работать.
У моего кабинета я замечаю Риту со скрещёнными руками. Она стоит прислонившись к стене и смотрит на меня, прожигая дыру во лбу. Несносная женщина.
Ее бы отмыть, одеть и сменить цвет волос. Тогда была бы похожа на человека, а так как оборванный воробей.
- Мне нужно, чтобы ты оказал мне услугу.
- Помог?
- Подбирай любой синоним, который удовлетворит твоё ЭГО, мне важен результат.
Открываю дверь и захожу первым, не впускаю ее из принципа, хотя она уже делает шаг вперед. Я обхожусь учтиво с девушками и женщинами, но не с такими как она.
Эта наглая особа раздражает меня.
- И что ты от меня хочешь?
- Чтобы ты помог удалить мне пирсинг. – спокойно говорит она, уже залазя на мой стол.
Пробегаю взглядом по ее телу, не веря ушам. У нее нет серёжек в носу, рту и пупке, а значит…
У меня невольно лезут глаза на лоб от ее вульгарности.
- Зачем стесняюсь спросить?
- Из-за него недавно чуть не порвала половые губы. – Рита пожимает плечами и смотрит на меня вполне невинно. – В итоге все припухло и немного нагноилось. Сама не могу снять, а ты как бы врач.
Закрываю глаза, ощущая как во мне поднимается ярость.
- Так сходи к другому врачу! Не тому, кто сам с удовольствием оторвёт тебе что-нибудь.
- просто тебя я знаю. Светить пиздой кому попало не хочется. Мне есть что предложить тебе взамен.
- Что же?
- Перестану обижать тебя, Няша. – она игриво улыбается, расстёгивая джинсы. А я не успеваю прийти в себя от нее. Крышу сносит. Кто вообще создал ее такую?
ТЕЛЕГРАМБот для удобного поиска книг (если не нашлось на сайте)
Поиск книг
Свежие любовные романы в удобных форматах
Любовные романы
Канал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками
Книжный Вестник
ВКОНТАКТЕБольшая библиотека с любыми жанрами и авторами
Большая Библиотека
Библиотека с фантастикой и фэнтези, а также смежных жанров
Фантастика
Самые популярные книги в формате фб2
Топ фб2 книги