- Смотри. – сказал он, вручая все это мне, вываливая на меня все эти помои, погружая в настоящий ад.
В папках было множество фото и заметок, допросов людей, которые совершали преступления, якобы по приказу моего брата. Были собраны бумаги, подтверждающие, что он нелегальным путём присваивал бизнес.
Больше меня пугало, что брат помогал террористам, снабжал их оружием и деньгами.
Одним из партнеров моего брата был Алиев. Получается, мой брат был его марионеткой?
В это можно было не верить, сказать, что он все равно не заслуживал смерти. Наказания – тюрьмы, но не смерти. Не свинцовых пуль в затылок.
Но там было еще одна папка с двумя видео.
На одном была Алиса в разодранном свадебном платье, окрашенном местами в красное. Ее держали в каком-то заброшенном здании, измывались, пристегнули к батарее. При виде сильной и всегда такой светлой девушки в таком положении, я испытала ужас, сковавший меня так сильно, что я не могла и пошевелиться.
Это происходило наяву.
На втором был мой брат. Мне было больно смотреть и слушать это, но я заставила себя, чтобы узнать всю правду.
Рамазан был в одних брюках со множеством синяков и ранений, прикованный к стулу наручниками. Несмотря на своё тяжёлое состояние, он выглядел несломленным. Смотрел в глаза Луке, который сидел напротив него с закатанными по локоть рукавами рубашки.
Рука, покрытая полностью татуировкой, сжималась в кулак, мужчина еле сдерживался.
- Ты похитил мою жену, убил моего ребёнка… - Лука цедил так холодно, что даже сидя в тёплой комнате рядом с Майлзом, я испытывала дикий страх. – Ты думаешь, что тебе сойдёт это с рук?
- Смерть твоей шлюхи – вопрос времени, она же и сейчас беременна еще одним выродком? Рано или поздно мои люди достанут ее и вырежут плод прямо из ее тела. – то как это говорил брат, с каким лицом это он говорил… Это был не мой Рамазан.
- Я подарю тебе лёгкую смерть, если ты отдашь адреса и коды доступа к твоим тайникам. Я не трону твою семью, в отличие от тебя. Твоя жена и сын будут жить, думая, что ты просто пропал без вести…
Рамазан смеется, обнажая свои ровные зубы, покрытые сгустками крови.
- Аллах защитит мою семью.
Лука тяжело вздыхает и наносит удар по его лицу так сильно, что брат запрокидывает голову назад. Мне кажется, что на несколько секунд он потерял сознание, и я вместе с ним.
- Я считал тебя своим другом, а ты вонзил мне нож в спину. Ты уже не уйдёшь отсюда живым, но я подарю жизнь твоему сыну, позволю ему вырасти и решить самому каким быть. Таким же ублюдком, как ты, или стать порядочным человеком. – Лука говорит хрипло и тихо, но я различаю его слова, они забираются под самую кожу. – Не опущусь до твоего уровня, не стану детоубийцей.
Дальше видео обрывается, но и из этого становится все понятно. Брат сам подтверждает свои грехи. Алиса говорила правду…
Я долго сижу молча, разглядывая темный экран ноутбука. Майлз не говорит ни слова. Не знаю, сколько мы так сидим и чего ждём, но мне невыносимо плохо и больно.
Боюсь, что моё сознание снова убежит от меня. Покинет, не желая знать правду.
- Он никогда не был таким. – говорю я, не оборачиваясь к Майлзу. – Упрямство и властность всегда были отличительными сторонами мужчин из рода Басиевых, но брат никогда не проявлял себя жестоким. Наоборот, он был очень рассудителен…
- Очень часто люди бывают разными с близкими и со всеми остальными. Я такой же, как он. – слова Миши заставляют меня обернуться, чтобы посмотреть ему в глаза. – Такой же убийца. Я снайпер, Аня. У меня больше ста успешных попаданий в цель. В моем подчинении тысячи солдат, просто армия профессиональных головорезов. Мое отличие от твоего брата лишь в том, что я отделяю работу от дома. Выслеживая врага, я не приду в его дом и не вырежу ни в чем неповинных детей. Но его я убью без зазрения совести.
Майлз говорит это так спокойно и буднично, обнажая себя, показывая своё настоящее лицо. Он умеет быть милым и обходительным, а умеет быть таким… холодным и расчетливым.
- У нас с Лукой есть теория, что пока на чаше весов, отмеряющих добрые и плохие поступки, перевешивает количество спасённых жизней над убитыми, мы будем жить. Бог будет на нашей стороне. Как только чаша перевесит другую сторону… мы уйдем из этого мира. Пока нам удается больше спасать, но все же. – он отпивает виски, ставит пустой стакан. – Мы антитеррористическая организация, но по факту – профессиональные убийцы, умеющие выживать при любых условиях, убивать всеми видами оружия и голыми руками. Больница, в которой ты работаешь, одна из самых престижных в стране, на самом деле госпиталь для наших людей.
Лука Гроссерия – глава нашей организации, я его правая рука, Алан – главный архангел, не давший нам всем откинуть копыта в этой войне. Захар отвечает за безопасность, он отбирает и учит бойцов, у него на нюх на таланты. Ему помогает его жена, она раньше тоже работала в спецназе. Лео работает с нами только лет пять, он отвечает за локальную безопасность, толковый парень, умелый боец, мухи не пропустит, но пока зелёный, не стратег, местами не дальновиден. Его нельзя поставить во главе какого-то процесса, наберется опыта и мы дадим ему больше власти. Его сестра Рита может найти любого человека, ищейка от Бога, но боюсь, она скоро пересядет за отслеживание людей через Око…
Можем считать, что это семейное дело. Ничего не изменится. Тебе придётся решить, хочешь ли ты стать его частью. Хочешь ли ты стать моей до последнего вздоха. Принять меня таким, какой я есть со всем этим багажом. Пережить то, что хоть я и не нажимал на курок пистолета… все равно причастен к смерти твоего брата.
Мне нужно время, чтобы подумать, привыкнуть к мысли, что мой брат убийца. Не знаю, понял ли Майлз мои чувства, он ничего не сказал, оставляя меня наедине.
Он прав, мне нужно принять окончательное решение. Захочу ли я так жить, балансируя постоянно на грани. Смогу ли я, как Алиса, носить с собой нож, готовая в любой момент его достать и применить. Смогу ли я носить траур по брату при Майлзе?
Алиса сильная и смелая, а я?
Как сказала бы Рита – головка от х…
Нужно проветрится и привести свои мысли в порядок. Не засну сегодня. Единственный известный мне способ привести себя в рабочее состояние – начать работать. Когда руки заняты делом, я отвлекаюсь и все утрясается в моей голове само собой.
Набираю номер Алана, стискивая телефон.
- Что случилось? – сразу же спрашивает мужчина.
- Мне нужна работа. – говорю я. – Майлз сам не отпустит, а мне так нужно… собраться с мыслями… Если ты скажешь ему, что я тебе нужна, он не откажет.
По ту сторону на несколько минут образовывается тишина, после чего мужчина нехотя говорит:
- Сейчас договорюсь.
Я не знаю, о чем они говорят, что Алан говорит другу, но через пятнадцать минут ко мне приходит Майлз. От него веет холодом и выпивкой, он смотрит на меня обижено.
- Собирайся, Лео тебя отвезет на работу.
Не стоило и надеяться, что его удастся обмануть.
С этими словами он уходит, оставляя меня вновь одну. Мне хочется ему сказать, что я избегаю не его, но у меня не находится сил произнести и слова. Просто провожаю его взглядом и быстро натягиваю на себя одежду.
Майлз.
- Я всегда очень завидовал тому, как Вы с Алисой подходите друг другу. – искренне говорю другу. Мы сидим вдвоём на террасе у гриля в ожидании стейков.
Как самые настоящие дикари мы приговорили уже две бутылки виски, не дожидаясь мяса. Выглядим мы, как два самых семейный человека. Оба в спортивных штанах и свободных футболках, я еще и кепку нацепил для антуража.
Скрываемся за домом от домашних, чтобы обговорить дела без женских ушей.
Дожили. Прячемся по углам, чтобы можно было поговорить.
- Не неси чушь. Девчонка влюблена в тебя по уши, у нее на лбу это написано. Дай ей время. – чертов философ, давно он стал разбираться в отношениях? Раньше он как дикарь, закидывал Алису на плечо и уволакивал, не желая ничего слушать. – Просто она молоденькая совсем, растерялась. На нее же так и валятся кирпичи, а она домашний цветочек, совсем не боец. Нужно время.
- Думаешь, время сотрёт из памяти, что мы убили ее брата?
- Думаю, она поймёт, что в жизни есть не только чёрное и белое. И, что брат ее был редкостным говном.
Лука достаёт ароматное, дымящееся мясо, от которого слюнки текут. Хочется заглотить все целиком за раз.
- А где Макс? – вспоминаю, что давно не видел мальчишку. Обычно он всегда сопровождает своего отца.
- смотрит Щелкунчика… - друг закатывает глаза. Его дочь помешана на балете, просто мечтает стать примой театра, прославиться на весь мир. – Не представляю, откуда у него столько терпения в его возрасте?
- Дело не в терпении. Дело в том, ради кого он это все делает…
- Это все прекрасно, но Алёна никогда не будет танцевать в театре. Во-первых, моя дочь не будет светить голой жопой, а во-вторых, ты сам понимаешь, чем это чревато. Хочет заниматься? Пусть занимается. Я готов построить ей даже частный театр, пусть играется с ним.
Протяжно вздыхаю. У крестницы врождённый театральный талант. Маленький ангел может кого угодно обвести вокруг пальца. Очень живой ребенок. Но даже если Лука примет тот факт, что его дочь танцовщица, во что я мало верю… Все равно, будет слишком опасно, ей светиться.
Да я и сам, при мысли, что она будет танцевать перед тысячью зрителей в полупрозрачном платье, прихожу в неистовое бешенство.
- Хорошо, что Макс не увлекается балетом… С ним все понятно.
Лука кивает и хмурится, раскладывая мясо по тарелкам.
- Хочу его отправить путешествовать, изучать языки, набираться жизненного опыта. Пора ему стать полностью самостоятельным.
- Она будет очень скучать по нему, как и он… по ней.
- Алена должна научиться вливаться в социум и общаться с такими же маленькими девочками, как и она, а не только со своим братом. Макс уже взрослый, рано или поздно он выпорхнет из гнезда. Да скоро, он не сможет удерживать себя перед телевизором и смотреть на белые пачки, ему будет хотеться залезть под них!
Мы многозначительно переглянулись, вспоминая себя в его возрасте.
- Все равно хорошо, что в случае чего, он присмотрит за ней.
Лука усмехается и смотрит на меня горящими глазами. Когда речь заходит о его детях, он становится особо не адекватен. Глотки перегрызёт зубами за них.
- Через лет двадцать он будет присматривать за нами с тобой, потому что мы станем дряхлыми стариками, а ему придётся тянуть за всех все это гавнище.
Мы смеёмся, представляя нас седыми, вот так сидящими на террасе вечером. Раньше мы думали, что сдохнем до сорока, но теперь хотим умереть среди внуков, исключительно от старости.
- Помнишь, как мы его встретили?
- Конечно. Настоящий Бес! Он обворовал нас!
То, что Макс не родной сын Луки знают лишь не многие. Даже Алена не знает, и вряд ли когда-нибудь узнает. Для нее он родной, одной крови. Ее брат.
Да пацан копия Луки, не поверишь в обратное, что он не его сын.
- Давай, работай уже лучше, моему сыну нужна невеста.
- Полегче. Твоему пацану уже четырнадцать, насколько он будет старше моей девочки?
- Значит, как самому залезть на молоденькую, так мы можем? Как моему сыну, так нет?
Это все шутки, но внутри становится хорошо. Комфортно при мысли, что Колибри родит мне детей. Маленьких карапузов с такими же длинными ресницами, как у нее. Лучше мальчиков, с пацанами все понятно. Их нужно научить давать сдачи, а с девочками?
В этом мире девочкам всегда сложнее.
Я стараюсь не давить на Колибри, чтобы она могла разобраться в своих чувствах и происходящем. Но я ведь тоже не железный Феликс, сколько мне еще ждать?
У меня член скоро взорвется от постоянного ограничительства.
Хочу ее целиком, а не просто довольствоваться со стороны.
- За наших детей! – поднимаю бокал, глядя на непринужденного друга. Моего брата.
Анна.
- Давай поговорим. – Арина подходит ко мне так близко, что чувствую её сладкие духи и меня сразу же начинает тошнить от них. Меня и от нее подташнивает, не переношу этого гинеколога.
Меня вообще последнее время раздражают все женщины с рыжими волосами. И всему виной имена эта представительница слабого пола. Хитрая лиса.
- У меня есть выбор? – усмехаюсь я. Когда мы сблизились с Майлзом, я стала смелее. Он мой. И я не хочу его делить с Ариной. Почему я, живя с этим мужчиной, должна чувствовать себя виноватой перед ней? Я его не вытаскивала из ее постели и не развела их. Чтобы бы у них не было, это все было до меня.
- Давай на улице, хочу покурить.
Нехотя следую за ней, не понимая, что ей нужно от меня. По-моему, итак, все понятно. Она остается за бортом и может окучивать кого-нибудь другого. Не нравится, может тут не работать и проваливать на все четыре стороны.
Одёргиваю себя, за последнее время я сильно изменилась. Общение с Ритой и Алисой идут мне на пользу, я становлюсь более дерзкой и самоуверенной.
У входа стоит женщина в мешковатом платье и платком на голове. Она смотрит на меня с интересом, у женщины очень красивое лицо, она напоминает испанку. Производит впечатление богатой мусульманки.
- Меня зовут Габи, Анна. – говорит она кошачьим голосом, она притягательна. Едва уловимо касается моего плеча своей изящной рукой. Невольно засматриваюсь на нее. – Я была подругой твоего брата.
Арина кивает женщине и уходит, оставляя нас одних, не говоря и слова. Это мне не нравится. Сердце начинает колотиться быстрее. Оглядываюсь по сторонам.
Меня специально сюда привели.
- Не переживай, тут камеры и никто тебя не тронет. – сразу же говорит она, понимая моё беспокойство. – Я выбрала это место, потому что тут ты можешь чувствовать себя в безопасности, но при этом тут камеры не записывают звук, и никто не узнает о чем мы говорили. У нас немного времени, через минут пять сюда придет твоя охрана.
Я машинально соглашаюсь с ней, хотя не могу понять, хочу ли я ее слушать?
- Я любила твоего брата, у меня от него есть ребенок, которого отняли у меня. – она говорит очень быстро, придвигаясь близко, чтобы произвести эффект. – Лука и Майлз не такие святые и хорошие, как хотят показаться. Они самые настоящие чудовища. Они подставили твоего брата, отобрали его бизнес и теперь пытаются заполучить и тебя. Рамазан оставил солидное наследство. Тот, кто женится на тебе, получится этот огромный кусок. Твой отец прятал тебя в больнице, не для того, чтобы выдать замуж за Алиева, а чтобы выиграть время, найти тех, кто поможет тебе. Я МОГУ ПОМОЧЬ ТЕБЕ.
- Бред. – говорю я резко осипшим голосом. – Это ложь. И не понимаю, как Вы можете помочь мне.
- Разве? – шепчет она. – Тебе нужно бежать. Майлз не оставит тебя в покое. Женит и заполучит твоё состояние, а потом закапает, как твоего брата в лесу. Они убийцы. Ты когда-нибудь видела, чтобы твой брат убивал или делал хоть что-то из того, что они рассказывают? Нет. А ты видела, сколько у них вооруженных людей? И кто из них плохой?
- Где доказательства, что в отличие от них, Вы говорите правду?
- А ты спроси у Майлза, кто такая Габи и правда ли то, что её продали в Турцию торговать телом насильно? А ее ребенка взяли в заложники!
Сглатываю, не желая и думать, что это может оказаться правдой.
Женщина смотрит на меня в упор, гипнотизируя и создавая связь между нами.
- Со временем сама все поймёшь. Они разрушили мою жизнь, продали, заставили быть проституткой. Такая же судьба ждёт и тебя. Будь осторожнее, моя дорогая.
Слышу за своей спиной тяжелые шаги, кто-то из охраны спешит проверить, что происходит. Чувствую спиной, что они совсем рядом, но не могу и пошевелиться. Мне нечего скрывать и плохого я ничего не совершала.
Габи же быстро отходит от меня и практически убегает. Ей удается скрыться до того, как Лео показывается на крыльце. Он быстро оглядывает двор и смотрит на меня как безумный. Что-то ненормальное отражается в его чёрных глазах.
- Кто это был? – хрипло спрашивает он.
- Знакомая. – отвечаю ему, не моргая. У меня нет желания врать. Меня съедает желание узнать правду.
Не может же меня подвести моё сердце? Я не могла же влюбиться в чудовище?
Майлз не такой...
Не умею лгать. Если я сейчас пойду к Майлзу, то он с легкостью все вытянет из меня. Для него я раскрытая книга. На лбу неоновой вывеской весит объявление моих чувств.
Нужно постараться самой разобраться во всем. Не верю, что Майлз способен на такое. Он может быть убивает людей, но только плохих.
И моего брата, но он ведь был не совсем хороший, он убивал людей…
Как разобраться во всем этом?
Мне поможет Кирилл, мой единственный друг.
Ловлю друга в коридоре и утягиваю за собой в ординаторскую, чтобы поговорить без лишних ушей. Кирилл смотрит на меня не понимающе. Друг вообще стал меня немного сторониться в последнее время.
- Что случилось, Басиева?
- Ты меня еще Анной Зурабовной начни называть. – отмахиваюсь от него. – или как Алан решил сделать тебя своей правой рукой, заважничал?
- Нет. – вздыхает он и уходит от ответа, у него тоже стали появляться тайны от меня. – Просто много работы и я очень сильно устаю.
- мне нужна твоя помощь. Ты единственный, кому я доверяю.
- А твой Майлз? – спрашивает сразу же друг.
- Дело как раз в нем. Мне нужно, чтобы ты кое-что узнал…
Кирилл недоверчиво выгибает бровь и чешет голову. Моя просьба его ставит в тупик, вижу как внутри него происходит немая борьба, и прежде, чем он меня пошлёт куда подальше, начинаю говорить:
- Я тебе сейчас все объясню. Тебе нужно просто узнать у своего отца, правда ли это…
Вываливаю абсолютно все на друга без подробностей. Рассказываю все, что мне удалось узнать про брата и про то, чем все таки занимается Майлз, не забываю и о знакомстве с загадочной Габи, которая явно хочет настроить меня против Миши. И как разобраться, делает она это со злым или добрым умыслом?
С каждым моим новым словом глаза друга все больше расширяются.
- Ты же понимаешь, что Майлз не тот человек, на которого можно капать информацию? Господи. Ты действительно это не понимаешь? – когда я не отвечаю, Кирилл надувает щеки и начинает потихоньку спускать воздух. – попробую объяснить. То, что ты видишь, только верхушка айсберга. Ни один мент не пойдет против него, неофициально они ему даже подчиняются. И это при том, что по документам жизни Михаила Зале обрывается где-то после армии. Нет его. Нет у него ничего. Призрак. Но в жизни, он может приехать в Думу и напихать политикам. Вот такая у него власть… не видно границ и не понятно, где начинается и заканчивается… Лука еще хуже. Его все называют Бессмертным Дьяволом. Говорят, он отнимает души взглядом.
И ты меня просишь – РАЗУЗНАТЬ О НИХ?
Понимаю, что затея глупая. Кирилл прав, просто узнать у папы полицейского не получится. Они засекут. И потом я не отделаюсь простым разговором.
- Я могу попробовать. – все же говорит Кирилл, закрывая глаза. – Ничего не обещаю. Просто спрошу, что Папа знает, а там посмотрим.
- Люблю тебя. – говорю друга, целуя в щеку. Он в этот момент оборачивается, и я чмокаю его в губы. Смеюсь своей неловкости. – Ты самый лучший!
- Разберёмся с твоим Майлзом! – ворчит он, доставая телефон.
Решетников старший не сразу решается говорить на такие темы, не сразу соглашается встретиться, но все же уступает напору сына. Кирилл – замечательный друг.
Выехать к мужчине на встречу мы не можем, потому что Лео всегда на чеку, особенно после визита Габи. Поэтому Кирилл уговорил его заехать в больницу, якобы на приём по здоровью. К счастливой случайности, Алан не в больнице. Все идет как по маслу.
Олег Решетников хмурится и смотрит на нас вопрошающе, не понимая причин возникновения странных вопросов. Мне совсем трудно объясниться с ним, поэтому Кирилл берет инициативу на себя.
- Па, ты знаешь, какую-нибудь Габи?
- А зачем она тебе?
- Нам просто нужно знать, кто она…
- Для чего?
- Ты можешь ответить на вопрос?
- Задайте вопросы тому, кто точно сможет ответить на вопрос.
- Отец, пожалуйста… - сын так многозначительно смотрит на своего отца, что мне становится неудобно за свою просьбу.
- Помню была армянка Габриэлян или какая-то такая фамилия, красивая деваха. Брюнетка с зелёными глазами, среднего роста. Если не ошибаюсь, она раньше работала у Гроссерия переводчиком. Потом она резко пропала. Как будто и не было, но это не редкость.
- У нее была связь с моим братом? – хрипло спрашиваю я, облизывая пересохшие губы. – И почему не редкость?
- Я не держал свечу. Но знакомы они были, да и твой брат был… весьма любвеобильным.
- А у нее был конфликт с Лукой? Почему она пропала?
- Такие вещи никогда не станут известным. – цедит Решетников. – Лично у нее конфликт… вряд ли. Она слишком мелкая сошка. Максимум баба, которой не достался мужик. Она у него столько лет работала, а не для никого не секрет, что женщины, как мухи слетаются на Гроссерия. Но если бы конфликт был, то, конечно же, она пропала бы в два счета.
- У моего брата тоже был конфликт с Лукой… - протягиваю я, глядя мужчине в глаза. Вижу, как ему не хочется говорить обо всем этом. Решетников говорит только ради сына, потому что он попросил. – Поверьте, наш разговор останется между нами. Я понимаю, какая опасность грозит Вам, если он выйдет за дверь этой комнаты.
- О конфликте твоего брата и Гроссерия, вся страна слышала. Они развернули целый полигон военных действий. Сначала все думали, что Луку убили, но он выжил в очередной раз. Не берет его смерть. Как заговоренный он. Поэтому и сила на его стороне, люди боятся его до чертиков. Брат твой тоже был… не слабый. Схлестнулись они не шутку. И скажу честно, я был на стороне Гроссерия.
- Эта женщина, Габи… она приходила ко мне и сказала, что у нее ребенок от моего брата. Что он о сих пор у Луки, и что ее он продал в рабство. – упускаю уточнение мужчины, что он был на стороне Луки, не хочу говорить с ним об этом.
- Может быть. – Решетников пожимает плечами. – Девочка, они ворочают такими делами, что там не разберёшь. Куда ты лезешь? Хочешь, чтобы тебя тоже запаковали и отослали куда подальше? За ними нет чёрной славы, но с врагами они расправляются жестоко. И я не буду удивлён, что если Габи была любовницей твоего брата, её отправили вслед за ним. Ты когда-нибудь слышала про вендетту?
Внутри меня все неприятно холодеет. Вспоминаю слова Майлза, что он никогда бы не стал детоубийцей и не тронул бы ни в чем невиновную семью. Получается, он врал?
Нет. Майлз бы не стал…
- К чему все эти вопросы?
- Мне нужно узнать, есть ли у меня племянник, и если есть… жив ли он еще…
Майлз.
Кровь – особая соединительная ткань организма человека, имеющая жидкую форму.
Сколько поэтичных эпитетов описывающих ее свойства. Литература всегда возвышает практичные вещи, усложняет простое.
В фильмах весьма драматично показывают как человек умирает, истекая кровью. Но вот в жизни все не так, нет ничего красивого в смерти человека.
- его убили вчера. – заключает Захар, рассматривая запекшую кровь. – мне и вскрытие не нужно, чтобы определить, его отравили. Кровь пошла через нос и рот.
Зрелище не из приятных даже на фото.
Потираю виски, чтобы унять головную боль и вернуть возможность сосредоточиться. Все мысли о Колибри, а нужно работать.
- Майлз! – в кабинет врывается парнишка с испуганным выражением лица. Он смотрит на меня немного странно. – Тут видео для Вас…
- Какое видео? – раздраженно спрашиваю у него.
Парень протягивает планшет. На нем входящее электронное письмо
«Приятно видеть, как тебе наставляют рога.»
На нем Колибри стоит напротив сидящего Кирилла, парень очень хмур и серьёзен. А вот моя девочка наоборот, весьма весела.
- Люблю тебя. Ты самый лучший! – целует его в губы. Стискиваю планшет с такой силой, что экран трескается в руках.
- Разберёмся с твоим Майлзом!
Разберётся…. со мной…. Значит.
Встаю резко, запахивая пиджак и разминаю шею. Сейчас я разберусь с тобой, сукин сын.
Анна.
Смена должна закончиться через пару часов.
Я осматриваю пациента за пациентом, очищая свою голову от дурных мыслях и прокручивая в голове деталь за деталью. Собираю события воедино, выстраиваю пазл. Пытаюсь разобраться во всем.
Нужно поговорить с Майлзом, спросить на прямую: правда ли что у меня есть племянник, правда ли что Габи продали в рабство?
Он должен сказать мне правду.
Мы договорились с Кириллом, что о нашем разговоре никто не узнает. Ни одна живая душа. Не хочу, чтобы друг попал под прицел пистолета Зале, тот не будет с ним церемониться. Придётся ухаживать за ним в реанимации.
- Майлз. - я подпрыгиваю на месте, опрокидывая чашку с чаем на себя, когда в кабинет входит мужчина в безупречном костюме. Зале как всегда – олицетворение стиля. – не ожидала тебя увидеть здесь.
- Надеюсь, что ты приятно удивлена. – он подходит ко мне, наклоняется и вгрызается в губы. Целует так, что я чудом удерживаюсь на стуле и не падаю под стол. Жарко клеймит, выводя языком подпись своего имени у меня в жилах.
- Что-то случилось? – сразу же спрашиваю, чувствуя что мужчина в ярости. Его глаза испепеляют меня, он скользит ими вдоль тела со звериным нетерпением. Между бровями залегла складка недовольства. Весь его вид не обещает ничего хорошего.
- Нет, с чего ты это решила? – он садится напротив меня, заглядывая душу. Я стала даже громче слышать свои мысли. Кажется, он их считывает в данную секунду.
- Просто ты материализуешься из воздуха и зол как черт. – выдавливаю из себя, продолжая держаться за край стола, чтобы не упасть. После поцелуя голова так и кружится.
Наверное, сейчас самое время задать интересующий меня вопрос. Не смогу долго скрывать, что меня что-то беспокоит.
Не успеваю и рта раскрыть, как дверь вновь распахивается, и заходит Лео, держащий за шкирку Кирилла.
Я подскакиваю на ноги вновь, у меня глаза практически вылазят из орбит. Судорожно сглатываю и перевожу взгляд на Майлза, который даже не обернулся к вошедшим, так и смотрит на меня, не мигая.
У Кирилла разбита и поломан нос, кровь обильно стекает по подбородку на грудь.
- Что происходит, Миша? – взвизгиваю, не замечаю, как называю его родным именем. Это видимо злит его еще больше. Мужчина даже краснеет от кипучей злости.
- Видимо, я был слишком терпелив и мягок. – голос Майлза снова становится холодным, как медицинская сталь. Говорит, а глаза сверкают. – Мне хочется послушать твою версии событий…
- Отпусти его! - Не понимаю. Пытаюсь сообразить, что его так разозлило, но на ум ничего не приходит. О нашем разговоре он бы не знал. Ни Кирилл ни его отец не сказали бы ничего. Так в чем дело? – Версию событий чего?
- Не понимаешь о чем я? Давай покажу очень интересный фильм. – только сейчас замечаю, что у него в руках планшет. Он протягивает гаджет с побитым экраном и включает видео на, маленький кусочек, на котором я случайно чмокнула в губы Кирилла.
Смотрю на видео, потом на Майлза и непроизвольно улыбаюсь, чувствуя – какая дикая ревность от него исходит.
Это все? Из-за этого он злится?
Мою улыбку Майлз истолковывает по своему, дает знак, и Лео прикладывает Кирилла еще раз лицом о стенку. Друг не издаёт ни звука, достойно держится.
- Это же случайность. – тихо говорю я, переводя взгляд на друга, которого Лео усердно прижимает к уже окровавленной стене. – Я хотела отблагодарить Кирилла и поцеловать в щеку, он обернулся и я чмокнула его в губы. Это даже на видео видно! В этом поступке нет ничего интимного!
Мои слова не сильно убеждают Майлза, он делает еще один жест.
Лео выкручивает руки друга, слышу хруст его суставов. Вместе с этим звукам скручивается мой желудок.
- За что же ты его так благодарила? Признавалась в любви? – у меня от страха сердце покрывается коркой льда. Майлз напоминает мне мафиози, пришедшего разобраться со мной.
- Он оказал мне помощь…
- И ты пошла за помощью к нему? – его губы расплываются в угрожающей улыбке.
Вздыхаю и отхожу от стола, подхожу к нему. На моей груди виднеется мокрое пятно от пролитого чая. Украдкой оглядываю бедного ни в чем не повинного друга.
- Прежде, чем идти к тебе, мне нужно было утрясти все в своей голове и поговорить с другом. – когда Майлз выгибает бровь, я прикусываю губу и очень медленно выговариваю: тогда может поговорим наедине? И ты не будешь колотить его?
- Лео подержишь живой труп за дверью?
Мне так стыдно перед другом за то, что ему постоянно достаётся из-за меня. Шепчу одними губами «Прости меня».
- Оставь, пожалуйста, Кирилла. Он постоянно получает ни за что.
- Ой ли? – Майлз саркастично усмехается, разваливаясь на стуле вальяжно. Отросшая щетина придаёт ему звериного шарма. Он напоминает лесного хищника. Хочется протянуть руку и погладить щеку, ощутить её колкость.
А еще из-за его немногословности мне кажется, что я разговариваю сама с собой.
- Может быть ты скажешь что-нибудь?
- Я еле сдерживаюсь, чтобы не проломить череп докторишке. Все силы направлены на это. Говори ты! – Майлз не кричит, но у меня уши закладывает от его тона. Что за вибрации голоса.
Знаю, что он не поднимет на меня руку, но все равно трясусь как осиновый лист.
- Пообещай, что скажешь мне правду? – Майлз не дает мне ответа, лишь нетерпеливо стучит пальцами по стулу. - Сегодня утром Арина познакомила меня со странной женщиной, ее слова меня испугали. Я не знала, что мне делать. Это навалилось сразу после того видео, и я не знала, что мне делать… Мне нужно знать, правда ли то, что она сказала?
- Колибри… не растягивай, пожалуйста, говори все сразу! – устало, в нетерпении говорит мужчина.
- Ее звали Габи, она сказала, что Вы продали ее в рабство, а моего племянника убили… что ты хочешь сблизиться со мной только из-за наследства брата. Понимаю, что про наследство чушь, зачем тебе деньги? Но ты сам сказал, что ты убийца, поэтому может быть ты мог совершить такое? Мы немного знакомы… До недавнего времени я и подумать не могла, что брат… Вообщем, я попросила Кирилла узнать, правда ли это… она говорила страшные вещи… мне нужно было третье независимое лицо.
Майлз вспыхнул так, что я ощутила каждым сантиметром своей кожи волну пожирающего жара. Меня обдало так, будто я открыла печь.
В воздухе запахло чем-то ядовитым и страшным.
- Габи? – нотки чего-то устрашающего в голосе мужчины, заставили меня шагнуть назад, желая спастись от него, я непроизвольно кивнула. Майлз размял шею и встал, начиная надвигаться на меня. – Что она хотела от тебя?
- Ты не ответил на мой вопрос. – мне пришлось вытянуть руки, чтобы Зале не вжал всем своим телом меня в стену. Он как надвигающаяся скала, таран, идущий на меня. Торнадо.
- На какой? – процедил мужчина.
- Это правда, что у этой женщины есть сын от моего брата? – меня буквально трясёт от страха. Майлз раздавит меня и даже не заметит.
- Ты потеряла право получать ответы на свои вопросы, когда первым делом побежала к Кирюше. – Майлз скалится и обнюхивает меня, обхватывая руками мои кисти. Чувство такое, что заковал в кандалы. – Почему же он тебе не сказал правду?
- Думаешь мне легко? – пытаюсь вырваться, оттолкнуть скалу, сдвинуть его с места хоть на миллиметр. – Думаешь, легко отличить белое от чёрного, когда на твоих глазах цвета меняются по несколько раз? Я как дальтоник ничего не различаю уже.
Майлз встряхивает меня и грозным голосом цедит:
- Если бы ты пришла ко мне, я бы сказал тебе, что Габи – гадюка, которая сама отказалась от своего сына, а потом пыталась его продать… но даже несмотря на это, ее сын жив и здоров, он живет со своим отцом. Твой брат не имеет никакого отношения к нему. Эта тварь погубила стольких людей, что да – мы отправили ее в Турцию торговать своим телом, но она торговала им еще и в Москве.
Зале отпускает меня и отходит.
- А еще я бы сказал тебе, что она пришла только для того, чтобы убить тебя. Отомстить мне через тебя. – от его слов мне становится холодно, от судорог сводит даже руки и ноги. Вспоминаю лицо этой красивой женщины и содрогаюсь. – Но ты все равно пошла к своему дружку за советом, и еще говоришь ему «Люблю тебя?» Целуешь его?
Майлз взвывает так, что мне тоже становится физически больно. Вой раненого зверя пробирает до дрожжи. Он откидывает в сторону планшет, разбивая его в дребезги.
- Может быть мой поступок был не обдуман, но плохого я ничего не хотела и не сделала. Ты сам сказал, что хочешь, чтобы я была с тобой по своей воле и, чтобы это был мой осознанный выбор! Так дай мне пищу, чтобы я могла сделать такой выбор! Трудно двигаться наощупь!
Я почувствовала как внутри меня поднимается волна справедливого негодования, предающая мне сил. Правда была на моей стороне. Я не изменила ему и не предала, откуда такая волна гнева.
На лице мужчины заиграли желваки, словно маслобойки. Он обдумывал мои слова. Майлз сжимал и разжимал кулаки, пытаясь побороть волны гнева внутри себя.
- Никогда не научусь спокойно реагировать на твоё общение с другими мужчинами. – вижу, как трудно ему даются слова. – Я ТЕРПЛЮ существование Кирилла, потому что ты испытываешь к нему дружеские отношения. Держу его как твою игрушку, чтобы тебе не скучно было в этой богадельне. Этот пиздюк пускает на тебя слюни, ты даже не замечаешь этого. – Зале так шумно вдыхает воздух, высасывает из комнаты. – Я не мальчик, Колибри. Я старый дяденька, настоящий собственник. Запрещаю тебе прикасаться к нему, называть его как-то, кроме как по имени и тем более, це-ло-вать!!!
- Но ты же целуешь Алису!
- Ты меня бы Аленой еще попрекнула!
Майлз снова приходит в движение. В считанные секунды оказывается рядом со мной. Он напоминает дикого зверя, у которого из-под носа украли кусок мяса. И теперь он смотрит на меня своими голодными глазами. Трудно справиться с нахлынувшими эмоциями.
Все мои доводы испаряются, вылетают из головы нужные слова.
Меня словно обжигают на костре, все тело охватило невидимое пламя.
Майлз припадает к моим губам так жадно, будто умрет без этого поцелуя. Я же теряю рассудок, практически падаю к его ногам. Мир кружится вокруг нас, образуя водоворот, а мы в самом центре.
Что может быть восхитительнее? Пропитываюсь его запахом.
Вот он рядом, слышу его голос и верю ему.
Даже не замечаю, как руки Майлза обшаривают моё тело, исследуя все его закуточки.
- Мне нужно идти. Нужно спешить. - хрипло говорит мне в губы, оставляя меня разгоряченной и растерянной. – Лео отвезет тебя домой.
- Куда? – бормочу я, чувствуя как крылья моего носа еще подрагивают в ожидании продолжения. Разочаровано сглатываю. Мое тело настроилось на большее.
- Искать сучку. – уже злобно цедит Зале. – И на этот раз, Турцией она не отделается.
Майлз.
- Ни с кем не разговаривай даже по телефону. – грозно наказываю напуганной Веснушке. Для убедительности хмурю брови. – Эта женщина очень опасна. Она пойдет на все, чтобы отомстить, не погнушайтесь ничем.
Веснушка облизывает медленно губы и виновато смотрит мне в глаза. Мой маленький цветочек. Угораздило же меня втянуть тебя в это все.
Колибри точно не создана для такой жизни.
Провожу большими пальцами по ее тонкому личику, очерчивая подбородок и маленький носик, который подрагивает. Целую его. Она пахнет еще детским молоком.
Удивительно, что у Рамазана такая сестра.
Колибри пытаясь переварить огромный поток информации, даже не дышит, стоит передо мной, вытянувшись как струна. Лука прав, она еще ребенок, ей нужно побольше времени, чтобы все осознать. Нужно время.
Я согласен быть отравлен повторно, если это поможет ей укрепиться в вере в меня.
- Меня к ней отводила Арина. – говорит она, ухватываясь за мой локоть. Заглядываю в голубые глаза любимой и чувствую как внутри все обрывается.
Кто из нас боится больше?
Она или я за нее? Не прощу, если ей что-нибудь сделают. У врача так много сил ушло, чтобы восстановить ее, собрать по кусочкам то, что было сломано в Швейцарии. Любой не верный шаг и вернётся Яна. И черт знает, что делать с этим.
Даже если она свихнётся, и на свет появятся Кати, Светы, Нины, Лиды и другие женщины – буду любить каждую. Потому что у каждой будут эти бездонные глаза и дьявольские ресницы.
Хлопает еще ими, ведьма, как бабочка крыльями.
- За Рыжую не переживай. – спокойно говорю я, прижимая ее к себе. Крохотное тельце дрожит в моих руках. Моя маленькая птичка. Моя девочка. – Лео не оставляй ее ни на минуту. Головой отвечаешь.
С этой рыжей сучкой я разберусь позже, она не представляет угрозы. Маленькая трусливая дрянь.
Лео уже успел отпустить Кирилла, который теперь сжимал кровоточащий нос и сверкал глазами, кидая в меня взгляды полные ненависти. А то я не знаю, за что он меня не любит. Дело не в слегка помятом профиле.
- Забирай ее. – приказываю Лео и тихо шепчу Колибри: ступай. Я разберусь со всем и приеду.
Девочка не хотя, неуверенно отходит от меня и идет за Лео, который аккуратно подхватывает ее руку и уводит от нас. Колибри постоянно оглядывается, бросает на меня кроткие взгляды.
Мы остаёмся одни с Кириллом. Как он меня раздражает, а ведь даже не соперник мне. Веснушка не замечает его, он ей друг и не больше, но одно его присутствие рядом с ней меня раздражает. Придушил бы уже, да больно моей девочке нравится эта игрушка.
- Даже прощения не попрошу. В следующий раз будешь убегать в другую сторону, когда Веснушку одолеют порывы благодарности. И может быть это выбьет из тебя романтические настрои.
Кирилл стискивает зубы и благоразумно молчит.
И правильно. Одно его слово и доломаю то, что ещё не сломано.
Колибри я прощу, его нет. Просто землей засыплю и забуду его имя.
- Где Арина?
Как и предполагалась Рыжей и след простыл. Сделала гадость и смылась, как и не было. Но я найду эту дрянь, достану из-под земли и устрою ад при жизни. Она пожалеет о содеянном.
Рыжая сука. Она не опасна, просто мостившаяся тварь, но я не прощу ей фортели эти. Еще и видео организовала, решила столкнуть меня с Колибри.
Я так долго сдерживался, держал себя в узде. Но самое время выпустить своё истинное «Я» наружу.
Столько лет не использовал запрещённые приемы, но самое время выжечь все дотла. Пора пренебречь хорошими манерами, забыть про честь. На войне побеждает сильнейший.
Если я сейчас не замараю руки в крови, на их руках будет кровь моих близких.
Враги успели забыть моё истинное лицо, но я с удовольствием им напомню – кто я такой.
Сам сажусь за руль автомобиля, прогоняя водителя, набирая номер Луки.
Пора с этим уже разобраться.
- Веришь в призраков?
- Не очень.
- Маленькая птичка сегодня мне рассказала, что давно растоптанная гадюка вернулась в Москву из Турции.
- Ты уверен, что птичка не ошиблась?
- Ее слова подтверждают камеры и свидетели.
- И что ты собираешься делать?
- Я в машине, лечу выкорчевывать сорняки.
- Не могу оставить тебя одного. Выезжаю за тобой. Сбрось поле, где нужно все прополоть…
- Уже.
Лука отбивается. Я переключаю скорость и выжимаю вновь педаль газа, выжимая все на что способна эта железяка. Мне не нужен никто, чтобы поквитаться.
Алиев не может покинуть Москву, все перекрыто. Без нашего ведома и мышь не проскользнёт. А значит, он прячется в какой-нибудь норе, прикрываясь детьми и женщинами.
Если он не гнушается, то почему я должен?
Давить на семью не в моих правилах, но сегодня я стану таким же как Алиев.
У него есть двоюродная сестра, она уже давно вдова. Муж почил от сердечной болезни. Живет одна с дочерью на Рублевке. Видит Бог, я не хотел их трогать. Но когда Алиев выпустил гадюку и подкинул ее к дверям больницы…
Меня не останавливают ворота, я просто сношу их, оставляя железо на капоте. Въезжаю во двор без приглашения. Заглушаю мотор, снимая предохранитель на пистолете.
Выхожу из машины, пытаясь уловить зрением любое движение.
Из дома уже выбегает тучная женщина в свободном платье, она весьма напугана. Смотрит на меня и не издаёт и звука.
- Зарема? – спрашиваю я елейным голосом, продолжая сокращать расстояние между нами. Когда она оказывается совсем рядом, стискиваю ее горло пальцами. Несильно, только чтобы припугнуть. – Вы же знаете, зачем я пришел к Вам в гости?
Она моргает, смотрит на меня затравлено. Из глаз начинают течь слезы.
- Просто скажите мне, где он, и я оставлю Вас в живых…
- Я не знаю.
- Тогда поищем Вашу дочь.
Тащу ее за собой, заходя в дом. Сколько лет ее дочери? Помню только, что она совершеннолетняя. Она думает я играю с ней, шутки шучу.
На вид лет двадцать, нескладная и такая же тучная, как и мать. Напоминает колобка. Смотрит на меня, белеет. Страшно ей, еще бы было нестрашно.
- У Вас хорошенькая дочь, мне она прийдется по вкусу. – сжимаю горло женщины еще сильнее. Не оставляю ей шанса сделать и вздоха. Либо она сейчас скажет все, что знает о своём брате.
Зарема синеет, жизнь постепенно из нее выходит.
- Я не знаю, где Арсен. Клянусь, не знаю! – женщина блеет, как баран на заклании. Крепкий орешек. Усиливаю давление, выжимаю из нее все.
- Дядя может быть у своей любовницы. – выпаливает дочь. Она переживает за мать больше, чем та за нее. – Про нее мало кто знает. У нас его точно нет.
Оборачиваюсь к девочке, выпуская горло ее матери и отбрасывая женщину в сторону.
- И где живет его любовница? – вытираю брезгливо руку о брюки.
А если бы церемонился, нескоро бы все узнал.
Из-за женщин мужчины гибнут как мухи. Любимая женщина – всегда слабое место для мужчины. Начинают думать чем угодно и о чем угодно, но не о стратегически важных вещах. Я не исключение.
Арсену Алиеву стоило спрятаться получше там, где его бы не стали искать. А он поехал к своей любовнице развлекаться. Хочется на нее посмотреть. Стоит ли она того, чтобы сдохнуть.
Тем более, что про нее никто не слышал.
Любовница Алиева живет в Подмосковье в обычном спальном районе в облезлом панельном доме. Видимо в отношениях он не сильно одаривал ее подарками.
Дверь мне открывает девушка лет тридцати. У нее рост еще метр с кепку. Она смотрит на меня своими карими глазами и не понимает, что я от неё хочу. Взгляд колкий и недоверчивый. Обычная баба, может быть даже и хорошая, не дура.
- Добрый день! Я Ваш новый сосед сверху, мы планируем делать ремонт. Могу я посмотреть Ваш технический короб санузла, чтобы убедиться, что мы Вам ничего не сорвём, когда будем менять трубы.
- Зачем вам наш короб… - девушка поднимает брови, часто-часто хлопая глазами.
- Мы будем менять трубы и нам нужно убедиться, что мы ничего не сорвём вам.
- Кому Вам? – она трясёт головой, ничего не понимая. Мне и не нужно, чтобы она мне поверила.
Сначала я хотел взять с собой для убедительности племянницу Алиева, но потом решил, что ему плевать на ее жизнь. Он не дрогнет при виде нее.
Позади нее раздаётся шум и в небольшой коридор выходит мужчина в спортивных штанах и футболке. Весь такой домашний, белый и пушистой.
Я выставляю ногу вперед, чтобы девушка не закрыла дверь.
- Майлз. – с придыханием говорит Алиев, не удивляясь увиденному. Девушка пытается захлопнуть дверь перед моим носом, но у нее не хватает сил. – Тут пол дома моих людей. Ты не выйдешь отсюда живым.
- Зато я унесу твою жизнь с собой. – отталкиваю дверь и врываюсь внутрь. Одним движением хватаю девчонку, зажимаю нужную точку, чтобы она отключилась. Не хочется зацепить ее между делом. – Я так давно искал тебя, дорогой.
Расплываюсь в плотоядной улыбке. Уже слышу за моей спиной топот ног. Алиев отчаянно что-то сжимает в кармане штанов, явно дает сигнал своим людям, ну и пусть…
Трудно штормовать жилой дом. Вспомню молодость.
Разминаю шею и плечи. Ну поиграем, мальчики.
Анна.
Машина так быстро несётся по трассе, что даже становится страшно. Боюсь, что Лео не справиться с управлением и мы влетим в машину или отбойник. Мужчина на всех парах несётся в безопасной для нас место.
- Дорогу перекрыли? – сам у себя спрашивает Лео, снижая скорость.
Впереди ремонтные работы и припаркованы машины ГАИ. Никак не проехать.
Мужчина не останавливается, максимально снижает скорость и сильно сжимает руль руками.
- Пристегнись. – командует он, и я сразу же слушаю его.
Я думала, что Лео развернётся. Дорога же впереди закрыта, нужно найти объезд, но он наоборот выжимает газ по максимуму и несётся тараном на припаркованные машины. И я вжимаюсь в сиденье.
В последние секунды перед столкновением он резко поворачивает руль в сторону и вылетает на бездорожье, начиная ехать по полю.
- Это засада? – догадываюсь я.
- Не исключаю. – отрезает он, набирая телефон. Слышны лишь гудки. – Сзади есть пистолет, возьми его и держи крепко.
За нами увязывается несколько машин ДПС, все джипы. Они нагоняют нас.
Лео набирает и набирает разные номера, но никто не отвечает. Мужчина начинает нервничать, поглядываю в зеркало заднего вида.
Мы гоним к коттеджному посёлку по полю, преследуемые машинами ДПС пол часа. Лео лавирует так мастерски, удерживая дистанцию и не давая догнать нас. Восхищаюсь его навыками.
Я не издаю ни звука, сижу как мышка, не желая и думать о плохом. Мысленно взываю к Всевышнему, чтобы он уберёг нас от плохого.
Когда я замечаю ворота коттеджного посёлка, выдыхаю. Мы оказываемся рядом со своими.
Лео тоже скидывает скорость и останавливается у самых ворот. Нам на встречу выходят мужчины с неприкрытыми кобурами с оружием.
Машины ГАИ останавливаются за нами. Из одной из них выходит мужчина в форме, подходит к машине и испуганно смотрит на всех, он держится за пристегнутую кобуру и неуверенно говорит:
- А ну выйдете из машины!
Лео усмехается.
- Все таки это был действительно ремонт дорог… - со смехом говорит он, а у меня руки сводит судорогой от напряжения. Я все еще стискиваю пистолет.
Когда до меня доходит смысл произошедшего – начинаю нервно смеяться, откидываясь на сиденье.
Шесть лет назад.
Такое множество разноцветных коробочек разных размеров в моей комнате могло означать только одно… Брат приехал. Когда Рамазан приезжал домой, то привозил ворох подарков. Он их выгружал из грузовых машин, ничего не пропускал. Покупал мне все, чего я хотела.
Я радостно захлопала в ладоши, припрыгивая на месте. Тут все о чем я так мечтала. И новые туфли Jimmy Choo и сумочка Chanel, селективные духи. Это не брат, а самый настоящий Дед Мороз!
Не разворачивая подарки, я изо всех ног побежала искать брата, чтобы затискать его, расцеловать до смерти.
Брата нахожу в столовой с отцом, они вместе пьют чай из хрустальных армудов и говорят о делах. Рамазан сразу же оборачивается, будто чувствует меня. Его хищное лицо преображается, становится мягким и приветливым. У брата очаровательная улыбка.
Какой же он красивый. Многие дочери папиных друзей мечтали о нем, обхаживали меня, чтобы сблизиться через меня с ним.
Но Рамазан даже не обращал на них внимание, жуткому бабнику было неинтересно с домашними кокетками.
- Аня! – он подхватывает меня на руки, прижимая к себе. Кружит до головокружения как в детстве.
- Поставь меня! Иначе стошнит. – только для вида визжу. Сама же не хочу, чтобы он отпускал меня. Так бы и кружилась.
- Ты такая взрослая уже! – оглядывает меня брат с головы до ног. – Копия мамы! Будишь сводить мужчин с ума своими глазами, они из-за тебя будут гореть в аду при жизни.
- Скоро ей будет нужно найти достойного жениха.
Вспыхиваю при этих словах отца.
Моя больная тема. То, чего я так сильно боюсь.
Через несколько месяцев я окончу школу. Я неплохо учусь, у меня все шансы поступить в тот университет, в который захочу. Но вот отец против, хочет отдать куда-нибудь на заочное и выдать замуж.
Он не спорит с тем, что у меня должно быть высшее образование, он хочет поскорее выдать меня замуж за хорошего мужчину. Чтобы был постарше меня на лет десять, смог обеспечить и уважал меня. По его мнению так я стану защищена.
- Я разберусь с этим вопросом, - отвечает Рамазан. – Когда Аня окончит университет.
Готова засветиться от счастья ярче солнца. Стискиваю руки брата своими маленькими ладошками в знак благодарности. Вот мой самый главный подарок.
Целую его ладонь.
Я буду учиться.
Отец делает недовольное лицо, но не перечит открыто брату. Последнее время он только транжирит деньги. Зависит от брата, и поэтому связан по рукам и ногам, ему приходится считаться с решениями сына.
Делаю вид, что слушаю разговор между братом и отцом, а на самом деле просто наслаждаюсь их присутствием, рассматриваю родные лица.
Быстро готовлю хинкал, подаю на стол. Аромат блюда дурманит. Лица мужчин довольно краснеют. Это ли ни счастье – быть в кругу близких?
- Тебе понравились мои подарки?
- Не успела их посмотреть, сразу к тебе! – виновато признаюсь я. – Ты мне сделал самый главный подарок. Я пойду учиться.
Рамазан усмехается, смотрит на меня тёплым взглядом и достаёт из кармана сложенный в четверо лист.
- Посмотри. Это престижный медицинский вуз в Швейцарии. Там дают хорошее образование. Мне бы хотелось, чтобы ты училась именно там.
Не верю своим ушам. Это розыгрыш.
Смотрю на листок, не решаясь принять его. Я буду учиться в Швейцарии.
- Спасибо! Если бы ты еще пообещал мне сегодня, что не дашь отцу выдать меня замуж за кого попало, то это был бы самый лучший день в моей жизни. – говорю это в шутку, усаживаясь на кровати.
Мой огромный брат смотрится в моей девичьей спальне комично. Огромный монстр в детской спальне.
- Обещаю. – спокойно говорит Рамазан. – Я не позволю отдать тебя в руки какого-нибудь козла. Если не захочешь, не выйдешь ни за кого. Пока я жив, тебя никто не обидит.
Мой брат – мой защитник. Он гладит ласково мою щеку.
Настоящее время.
Я жду Майлза весь вечер и ночь. Просто сижу на диване и смотрю на дверь. Жду, когда она откроется и покажется мужчина.
За время его отсутствия испытываю невероятную потребность обнять его и убедиться, что с ним все хорошо.
Мне не хочется ни есть, ни пить, не спать.
Странно так, когда он рядом, все так сложно. Но когда он отдаляется, все становится невыносимо просто.
Я провожу черту. Для меня брат останется хорошим человеком. Я не смогу жить с мыслью, что он убийца и предатель.
Человек, который меня всегда защищал и укачивал на руках, не может быть плохим. Я не откажусь от своего родного человека. Несмотря на все, даже с этим видео.
Но я не откажусь от своего будущего и любви. Сегодня, пока мы с Лео ехали в машине, я почувствовала, что не так боюсь за себя, как за то, что больше не увижу Майлза.
Я люблю Майлза. Мне страшно рядом с ним, не знаю как себя вести и что делать, но без него я задыхаюсь. У меня пропадает желание жить.
Каждая минута моего ожидания казалось бесконечной. Сердце вместе со стрелкой на настенных часах отбивало секунды.
Зале вернулся домой только к девяти утра. К этому моменту меня просто водило из стороны в сторону от напряжения. В глаза, казалось, засыпали песка, они пекли.
Он вошёл, я сразу не могла разобрать – снится мне это или нет.
Миша был без пиджака в разодранной и окровавленной рубашке. У него был безумный взгляд. Даже на расстоянии я разглядела стертые кулаки в кровь. Его немного пошатывало.
Если вспомнить слова Алана о состоянии его здоровья, то любые нагрузки подобного характера, ухудшают его состояние, приближают к краю пропасти.
В нетерпении подлетела к нему, чтобы осмотреть все его ранения. Я распахнула рубашку, разрывая ее. Пуговицы разлетелись в разные стороны.
К моему удивлению на его груди не было ни единой царапины. Чтобы убедиться, что мои глаза не обманывают меня, я осторожно провела ладонью по его груди и торсу.
Какой же он горячий, как раскалённый уголь. Не ожидала такого.
Майлз не останавливает меня, просто с любопытством смотрит за моими движениями.
Не удерживаюсь и щекой прижимаюсь к его груди, слушаю биение его сердца, пытаюсь различить, нет ли хрипов в его груди.
Сердце Миши бьется мощно и равномерно.
Его рука накрывает мою спину и прижимает сильнее к себе.
- Я так переживала. – шепчу я, чувствуя слезы счастья. – Ты весь в крови…
- Она не моя. – мертвым голосом отвечает Майлз. Не узнаю его таким. Вроде и мой Майлз, но при таком такой жесткий и колкий.
Осматриваю рубашку, пропитанную кровью, сглатываю, пропихиваю нарастающий ком ужаса. Я врач, не боюсь крови, но мысль, что нахожусь сейчас в объятиях мужчины, пропитанного чужой кровью, пугает.
Миша выпускает меня и быстро скидывает рубашку на пол, отпихивает ее в сторону. Он делает это, чтобы не смущать меня. Все он понимает и чувствует.
- Алиев больше тебя не побеспокоит. – говорит он устало. Без слов, просто по интонации понимаю, что это значит. И моя душа никак не отзывается на это, только пустота и немного облегчения. – Больше никто не обидит тебя, Веснушка.
Рамазан тоже обещал, что никому не даст меня обидеть, а потом… Что если и с Мишей случится что-то плохое.
Прижимаюсь к нему сильнее, прогоняя дурные мысли. Запрещаясь себе даже думать об этом. Главное, что он рядом.
- Давай ты примешь душ, и я обработаю твои руки. – беру в ладони его усталое лицо. – Ты очень устал!
Помогаю ему раздеться и забраться в ванну, наполненную тёплой водой. Разминаю его мышцы, стараясь снять напряжение.
- Все закончилось?
Аккуратно закручиваю застежку на серёжке, стараясь ее не уронить. Крупный бриллиант в свете софитов играет благородными цветами, бросая блики на стену.
Задерживаю взгляд на своём отражении, наслаждаюсь неброским макияжем, подчеркивающим голубые глаза. Хочется быть уверенной, что я выгляжу потрясающе.
Сегодня особенный день.
Выпрямляюсь, немного отходя от трюмо, расправляю складки на платье. Вроде неплохо, остаюсь довольна результатом.
- Ты готова? – на пороге комнаты появляется отец в темно-синем костюме. Выражение лица у него страдальческое, раздражённое. Я же свечусь, щеки болят от улыбки. В ответ лишь киваю, без лишних слов. – тогда пошли!
Грозный Зураб Басиев помогает мне спуститься на первый этаж, любезно предоставив мне свою руку. Папа сохраняет молчание, просто хмурится. Чувствую, как ему все не нравится, но терпит только ради меня.
Мы нашли с ним примирение. Я простила его за Алиева и за Швейцарию. Майлз рассказал мне, что клиника была единственным выходом отсрочки от свадьбы с его партнером. Отец пытался решить проблему как мог. С исчезновением моего брата власть семьи сильно уменьшилась. Бывшие друзья не хотели помогать обедневшему мужчине.
Отец же не одобрил мой выбор, но смирился. Лучше быть рядом с дочерью, чем потерять последнего ребенка.
На первом этаже собрались многие родственники. Некоторых из них я почти не узнавала. Лица были смутно знакомыми и почти чужими. Отец же знал всех и знал все про всех. Зураб Басиев был главой этой маленького семейного клана.
Тетя Фируза, папина двоюродная сестра, смотрит на меня с пренебрежением, немного наморщив свой скрюченный нос. Рядом с ней стоит ее дочь, такая же самовлюбленная особа. Обе похожи друг на друга как две капли воды.
Стоят с одинаковыми проборами в похожих платьях, рассматривают меня с головы до ног. Как говорится, яблочко от яблони далеко не падает…
Фируза никогда не любила мою маму, русскую выскочку, которая не придерживалась традиций и плохо воспитывала меня. Еще и русским именем назвала. Пропащая душа нашей семьи. По ее мнению ни один порядочный мужчина не посмотрит на меня. Тетя постоянно твердила, что меня нужно скорее замуж выдавать, иначе потом никто и не захочет в жены брать…
Вот ее дочка Алия вышла замуж за газовика, живет счастливо и в достатке. Просто умница и красавица, по версии ее мамы.
Вот только, насколько я помню, этот газовик осчастливливает еще несколько женщин, наградил их детьми и хорошим содержанием.
- Здравствуйте, тятя Фируза. – целую сначала влажную щеку тетушки, потом сестры.
- Совсем похудела, Анечка. Совсем страшная стала.- до ужаса хотелось сказать ей, что ее молитвами, но лишь выдавливаю из себя любезную улыбку. В этом вся тетя, от нее никогда ничего нельзя ждать хорошего.
Как говорил Рамазан: « У тети Фируза слюна ядовитее яда гадюки.»
Этот день мне никто не испортит.
Стоит мне отойти от женщин, как слышу, как мать шепчет дочери:
- Так жалко Зураба, Аллах забрал сына и дочь ущербную послала на его голову. Сколько испытаний?
Стискиваю кулаки и заставляю себя сделать выдох. Это представление ради отца, отдать дань уважения традициям. Маленький компромисс в наших с отцом шатких отношениях.
По тому, как родственники затихают и в доме образовывается полная тишина, я догадываюсь, что ОН ПРИШЁЛ. Чувствую запах его парфюма. Вдыхаю знакомые нотки полной грудью.
После нашей первой ночи все простыни пропахли его диким мускусным запахом с нотками цедры лиметты и ямайского рома.
Аура мужчины окутывает меня с головы до ног, заставляя зажмуриться как кошке. По коже бегут мурашки.
- Добрый день! – кто-то испуганно представляется и расступается перед ним.
Майлз заходит в дом ленивой походкой с огромным букетом красных роз. Трудно даже сосчитать сколько их. Сто? Тысяча? Один бутон больше моего кулака.
Зале, как всегда, прекрасен, в безупречном чёрном костюме и белоснежной рубашке. Обводит всех презрительным взглядом, четко определяя его статус и отношение к каждому. Замирает глядя на меня, наши взгляды встречаются, и я перестаю дышать. Щеки начинают гореть от смущения.
Еще один мужчина ради меня терпит весь этот цирк. Готова расцеловать его, кинулась бы на шею прямо тут, если бы не все родственники.
За его спиной стоит Лука с Алисой. Образ самого страшного человека смягчается видом самой очаровательной девушки в ярко-красном брючном костюме. Алиса выглядит потрясающе, перетягивает все внимание на себя. Она напоминает голливудскую звезду, случайно вошедшую в дом.
- Колибри. – протяжно хриплым голосом говорит Миша, подходя ко мне ближе и закрывая глаза. По его дыханию, чувствую, что мужчина на взводе. Ощущаю, что ему не нравится пристальное внимание.
Повинуясь порыву, не задумываясь о последствиях, обхватываю руками его могучую шею и прижимаюсь телом к нему, целую его в щеку. Стараясь через безобидный поцелуй передать все нежные чувства, испытываемые мной в это минуту.
В ванной, смывая с себя кровь, Майлз рассказал мне, что убил Алиева и всех его людей. Своими руками. Это их кровь была на его рубашке.
Сколько было людей в том доме? Подумать страшно.
Когда он рассказывал это мне, я не смогла найти в его глазах и тени сожаления. К моему удивлению, я и в себе не нашла жалости. Только облегчение, что с этим покончено.
- Майлз. Рад тебя видеть. – Папа расставляет в своём приветствии акценты так, что слышится совсем противоположное. Мужчины с недовольством осматривают друг друга.
Машинально принимаю букет и качаю головой.
Столкнулись как два барана у входа.
- У Вас красивый дом, Зураб. – выдаёт Алиса, стараясь разрядить обстановку. Она подходит к отцу и одаривает его белозубой улыбкой. В очередной раз восхищаюсь ее выдержкой и ловкостью обхождения острых углов. Стоит научиться у нее, стать такой же мудрой.
Нужно стать водой, которая будет оттачивать мужа.
Еще больше для меня значит ее поступок, зная ЧТО она чувствует глядя на моего отца. Отца моего брата…
- Спасибо, Алиса. – отвечает отец и целует руку гостье.
Мужчины между собой просто пожимают руки и Басиев приглашает всех за стол.
Моя семья шокирована. Вряд ли они ожидали такой поворот событий.
- Что ж, Зураб. Чего тянуть время. Мы пришли соблюсти традиции твоей семьи и, как полагается, засватать невесту. – Лука говорит тихо и размеренно, но его слова достигают каждых ушей.
- Сначала украл, теперь сватает. – ворчит отец, глядя мне прямо в глаза. Он так и ждёт, когда я скажу ему, что передумала. Стискиваю его руку под столом, чтобы успокоить. Зачем ходить по льду?
Он совершает ошибку. Сейчас не он делает одолжение, соглашаясь выдать меня замуж. Я несмотря ни на что останусь с любимым мужчиной. Это Майлз и Лука делают огромное одолжение, пряча свои клыки и когти, чтобы уважить его. Майлз ради меня, Лука ради Майлз.
Майлз мог бы этого не делать. Я и сама этого не хотела. Но может быть чуть-чуть, чтобы посмотреть, как сбудется мечта моего детства. Я утру нос всем родственникам, которые тыкали в меня пальцем.
Сватовство – дань обычаям. Это было важно для отца. Это был шаг к воссоединению миров, который должен был стереть последнее недоверие между нами.
Тетя Фируза смотрела на мужчин приоткрыв рот. Я испытала подобие гордости. Даже немного задрала подбородок.
Невероятное чувство.
Этот мужчина мой. Станет моим мужем. Моим…
Я сижу напротив Майлза, не могу прикоснуться к нему. Остается лишь украдкой смотреть на него. Откровенно рассматривать нельзя. Зале же наоборот ничего не останавливает, он просто пожирает меня глазами. Вместо мяса на обед у него я. Чувствую, как ни один сантиметр открытый кожи не остается без внимания.
Опаляет. Горю, словно перцем натерли.
- Майлз. У Вас имя такое интересное. Вы кто по национальности?
- Русский. Мама любила просто сериалы…
- А где Ваши родители?
- Умерли…
- А где Вы работаете?
- У меня айти стартап.
- Вы айтишник?
- Вроде того.
Родственники постепенно начинают закидывать Майлза вопросами. Мужчина терпеливо выбрасывает ответы, которые должны их удовлетворить. Но для меня, знающей правду, они смешны. Ну, какой из него айтишник?
- А какой же Вы Майлз приготовили калым?
- За Вашу дочь я дарю Вам мясную ферму в Махачкале. – слова Майлза производят эффект. Даже Папа не остается равнодушным. Слишком щедрый подарок.
Слишком интригующе.
Сердце колотится, как маленькая птичка в клетке.
Непроизвольно вытягиваю руки вперед, боясь натолкнуться на что-нибудь или упасть. Фантазия рисует дикие краски и нереальные вещи.
Я от рождения неуклюжая, что говорить о моей координации с завязанными глазами?
Майлз надежно поддерживает меня за талию, не дает упасть и направляет, но ноги у меня все равно подгибаются при каждом шаге.
- Может быть, ты уже скажешь, куда мы идем? – тихо спрашиваю я, не выдерживая всей этой таинственности.
После того, как на протяжении нескольких часов моя семья пыталась расколоть крепкий орешек, Майлз предложил прокатиться с ним. Он хотел что-то показать мне, устроить сюрприз.
Он буквально похитил меня с праздника.
Только не уточнил, что хочет прокатиться на самолёте.
Он категорически отказывался говорить куда мы летим и зачем. Держал все в строгой тайне. А у меня от накатившего возбуждения стало даже немного тошнить. Будоражило до кругов перед глазами.
У самого выхода из самолета перед трапом мужчина завязал мне глаза чёрным платком, чтобы я не увидела, где мы приземлились, и теперь я шла в неизвестном направлении, управляемая сильной мужской рукой.
Я доверяла ему, растворялась в этом уверенном прикосновении, но все равно было непостижимо идти, не видя дороги и даже не догадываясь куда.
У меня не было ни одного варианта, что меня ожидает.
Чтобы я не могла различить звуки, Зале надел на меня наушники и включил музыку группы Queen. Никогда бы не подумала, что он фанат британского рока.
Он аккуратно оставил меня, прижимая к себе и унимая дрожь во всем теле. Меня знобило от переизбытка эмоций. Я тут же обхватила себя руками, пытаясь успокоиться.
Миша медленно снял наушники и прошептал в самое ухо, поглаживая кончиками пальцами чувствительную шею:
- Вот мы и пришли!
Одним движением он срывает платок. Нужно несколько секунд, чтобы ко мне вернулась способность видеть. Моргаю, пытаясь все осознать. Покусываю припухшие губы.
Мы в парке на зеленом, идеально подстриженном газоне. Перед нами аккуратный маленький столик, сервированный на двоих. На нем стоят свечи, ведерко со льдом и шампанским и два бокала под игристое.
Очень романтично и мило.
Не сразу замечаю главное. В призрачном свете вечера величественно горит Эйфелевая башня, повышается над густыми кронами деревьев. От её красоты у меня захватывает дух. Горло першит с такой силой, что я закашливаюсь. Слепну от красоты и величественности.
Я сплю?
- У нас не было ни одного нормально свидания, а я обещал тебе, что мы узнаём друг друга получше! – Миша нагло улыбается, делая вид, что не замечает, какой эффект на меня произвёл его сюрприз.
- Это… волшебно. – я так поражена, что не нахожу слов, чтобы описать свои чувства. Завороженно смотрю на мерцание самого романтического сооружения.
- Присаживайся. – он помогает мне сесть. Майлз умеет быть очень галантным. – Я налью тебе шампанского, чтобы успокоить твоё хрупкое сердце, Веснушка.
Часто киваю, безумно хочу сделать спасительный глоток.
- Всегда мечтала побывать в Париже! Нам можно тут сидеть? Это же парковая зона!
- Парк закрыт ближайшие три часа. Сюда даже муха не залетит. А после посещения парка у нас запланированы другие мероприятия.
- Знаете, мистер, по Вам не скажешь, но вы отчаянный романтик.
- Это все по тому, что Вы плохо меня знаете!
Не могу перестать любоваться правильными чертами лица этого мужчины.
- Значит, ты мастер по организации свиданий женщинам?
- Нет, ты первая для кого я замутил что-то подобное. – жмурюсь от удовольствия. Его слова лучше любых цветов и подарков. – Ты единственная, кого я когда-либо любил… Все, что я чувствовал до… имитация. Ошибка. Мираж. Все было не по-настоящему. Я понял это только сейчас…
- Я тоже люблю тебя. – выпаливаю я на одном дыхании. – Мне даже страшно от этого чувства. Что если это не взаимно? Или я надоем тебе? Женщины часто надоедают мужчинам после долгих отношений, приедаются. Я не смогу пережить предательство…
Майлз смеется, практически давится шампанским. Быстро промокает рот белоснежной салфеткой. Его забавляют мои слова. Хотя я не вижу в них ничего смешного.
Это жизнь. И в ней, к сожалению, постоянно так.
- Колибри, какая же ты маленькая еще! – Миша говорит это с особой нежностью. Чувствую это в хриплом придыхании и, как он ласково проговаривает «колибри».
Он привстает, тянется ко мне, целует осторожно, чтобы не спугнуть. Делает все нарочито медленно, соблазняет меня, распаляет мой аппетит.
Рядом с нами из ниоткуда возникает официант и ставит перед нами тарелки с ароматными стейками. За время перелета и от волнения я проголодалась. Запах дымящегося мяса раззадоривает желудок.
- Мне кажется, будто Эйфелевая башня освещает своим светом весь Париж! У нее такое красивое мерцание! – не могу перестать восхищаться. Чем темнее становится на улице с приближением ночи, тем красивее становится Башня.
- А ты знала, что существует Эйфелевый цвет? – отрицательно мотаю головой, отправляя очередной кусочек мяса в рот. – Башня особенного коричневого цвета, она выкрашена в три оттенка бронзового. Это сочетание и назвали «Эйфелевый коричневый».
- А ты, значит, Эрудит?
- Есть немного…
Мы долго говорим ни о чем. Наши темы никак не соприкасаются с психическими больницами, ассасинами, убийствами, моим братом. Мы просто рассказываем друг другу всякие глупости: забавные факты, случаи из жизни, сюжеты кино и книг. Все, как у самой обычной пары.
Я не спрашивала у Майлза, что случилось с той женщиной, которую привела Арина. Не хотела ничего знать о ней.
Это лучшее свидание в моей жизни.
И дело даже, наверное, не в Париже и не в этом зеленом парке, где царит запах клевера, с видом на бронзовую постройку. Дело в мужчине и его интересных фактах о себе.
- Веснушка…
- Да?
- Если мои дети родятся без таких же чертовых наимелейших крапинок на носу, я верну тебя отцу и заберу завод обратно!
Его слова срывают мою крышу напрочь. Будто он опять завязывает мне глаза. Слепну. В этой темноте пытаюсь найти его лицо, наощупь попробовать его вкус.
Я такая пьяная от шампанского и его слов.
Тянусь сама к нему, сажусь на колени и запускаю пальцы в непослушные волосы. Хочу взять инициативу в свои руки. Хочу целовать.
Майлз сжимает мою талию, старается не сломать рёбра. Чувствую, как периодически он заставляет себя ослаблять хватку, отпускать и не сдавливать. Но потом опять забывается и стискивает до боли.
Он отвечает мне на ласки, глубоко проникает языком и вылизывает моё небо. Он двигает во рту так, будто имеет, подчёркивает, что обладает телом и душой.
Забавно. Остро.
Только вот, был утонченный эрудит передо мной, а вот уже зверь. Беспощадный убийца. Дикий.
Через час мы уже были в машине, в закрытом лимузине. Наедине.
Я распластана на кожаном сиденье с широко раздвинутыми ногами и сжимаю до царапин обивку салона.
Майлз, доведённый до исступления, размашисто и с дикой скоростью вколачивается в меня своим членом. Мы будто сдаём марафон.
Бежим на скорость, проверяем себя на выносливость. Боимся, что нам не дадут закончить. Как же мы двигаемся, дышим, потеем.
Все так дико и быстро. У меня кровь закипает в жилах.
Руки и ноги смешиваются между собой. Тела превращаются в единой целое.
Нет меня и нет его. Есть мы.
Выбегаю в просторный коридор, разводя руки и показываю свой огромный живот. Сюрприз.
Хочется удивить Риту и Алана. Мы ничего не говорили им про мою беременность.
Майлз категорически запретил говорить о таких вещих по телефону, а ребята очень долго жили в Италии.
Они просто исчезли с наших семейных радаров, посвятили себя друг другу. Иногда долго не выходили на связь. Между собой мы шутили, что Рита уже давно убила Ала и просто скрывается.
Сейчас же на меня смотрела такая же округлая девушка с еще большим животом. Ладно живот, девушки бывают беременны после секса. Но Рита! Та самая Рита!
Да еще это были не все метаморфозы, которые произошли с ней за это время…
Смотрю на нее и потом перевожу взгляд на всех остальных, понимаю, что эффект такой произвела она не только на меня. Все смотрят приоткрыв рты. Даже Лука.
А шокированный Дьявол – еще то зрелище. Гребаный апокалипсис. Реально страшно.
Беременная Рита отрастила волосы, теперь они у нее были ниже плеч. Стиль одежды определенно тоже потерпел изменения с момента последней встречи. Девушка была в свободном платье в маленький цветочек в деревенском стиле.
Она вся была такая миленькая, что хотелось ее затискать. И кто из нас с ней Бэмби?
Но миленькая Рита, ведь не к добру?
- Все так и будут стоять? – Алан раскидывает руки в разные стороны и смеется с наших лиц. Мы со стороны смотримся смешно.
После его слов все равно никто не двигается. Рита демонстративно закатывает глаза и протяжно вздыхает, показывая, что другого от нас она и не ждала.
Это первый наш совместный Новый год, когда мы все собираемся.
Последние два года были неприлично спокойными, как любит говорить Майлз. Алан и Рита жили в своём доме на Сицилии в Палермо.
Больницей занимался Кирилл, ему немножко помогала я, как могла и успевала до беременности. Друг справлялся на ура, Алан в нем не ошибся. Теперь он был главой этой больницы.
Алиса и Лука обосновались в Монако, там они жили другой жизнью под другими именами и никто из соседей даже не догадывался, что бизнесмен с женой красоткой на самом деле русский крестный отец.
Алена уже ходила в школу, у нее даже появился первый ухажёр, который посылал ей цветы. Девочка тем более не догадывалась о своём происхождении, не знала правду, чем занимается ее Папа.
Макс путешествовал, готовился занять место своего отца при необходимости. За эти два года он окончательно стал совсем взрослым. Ему оставалось всего несколько лет до совершеннолетия, но у меня создавалось впечатление, что мальчик намного старше.
Он был очень красив и холоден, скрытен и невероятно нежен со своей сестрой. У него уже были девушки и многим из них уже было восемнадцать. Страшно было представить, что будет, когда ему исполнится двадцать.
Мы же с Майлзом были в Москве и наслаждались семейной жизнью. У нас появились свои ритуалы и традиции, которые мы трепетно поддерживали и ценили. Я всегда готовила мужу сама, несмотря на работу и наличие прислуги в доме. Каждое утро и вечер накрывала на стол и встречала его с улыбкой.
Знала, как ему важен семейный уют, как ему нужно расслабиться после длинного рабочего дня.
С уходом из жизни Алиева, между нами больше никогда не было прерий, ни одного повода для недоверия. Смешно подумать, что раньше мне казалось, что он озабоченный маньяк, грубый мужлан, которого хотелось убить.
Зале был самым восхитительным и заботливым. Я никогда не видела мужчин заботливее.
Собраться всем под одной крышей – великое событие.
В зале накрыт огромный стол, украшенный веточками ели и красными лентами.
Высокая елка, наряженная общими усилиями, красуется в углу комнаты рядом с камином.
Я ни могу не вспоминать тёплый вечер, когда мы небольшой компанией ее наряжали. Лука и Майлз разворачивали елочные игрушки и подавали нам, чтобы мы торжественно вешали их.
Алена, задавшаяся целью повесить больше, чем мы с Алисой, носилась с безумной скоростью вокруг рождественского дерева. Она старательно хлопотала, пытаясь сделать все сама, подгоняя неторопливого папу.
В новогоднюю ночь она надела костюм чёрного лебедя. Ее до сих пор не оставляли в покое мысли о балете.
- Мы так рады за Вас. У Вас двойня? – искренне говорит Алан, трогая мой живот. Я киваю, чувствуя тепло от его ладони. – Забавно, у нас с Ритой тоже. Предположительно даже близнецы, но это не точно.
Майлз усмехается, приподнимая меня.
- Только не говори, что у тебя тоже девочки. Этот дом превратится в бабье царство!
- Нет, брат, у меня пацаны.
- Дай Бог все мужские качества они унаследуют от твоей жены! – толкаю Мишу, чтобы он перестал шутить на эту тему. Судя по всему, такие подколы давно не актуальны.
Рядом с Аланом Рита очень спокойна. Она не стала тихой, такая же острая на язычок и открытая, но она перестала огрызаться, нападать и стремиться все сделать сама.
Девушка спокойно сидит рядом со своим мужем, гладит живот и улыбается.
У нее горят глаза, когда она слушает Алана. Милого Алана, который украдкой постоянно гладит или целует ее. Это происходит всегда так непринужденно и обыденно.
- Еще немного и будет казаться, что Макс твой любовник. – шутит тихо Рита, чтобы мужчины не слышали. – Вымахал, такой здоровый уже.
- Не то слово. – Алиса отпивает шампанское и поглядывает на сына, который говорит по телефону. – Иногда мне становится страшно… он ведь, как будто, с пелёнок взрослый.
И все же мальчик был роковым красавчиком. В его внешности таилась странная смертельная опасность, смешанная с внутренней силой и решительностью. Каждая чёрточка его лица была наполнена загадкой. Было трудно догадаться о чем он думает в эту самую минуту.
Праздник кружит голову, пополняя эндорфины в организме. Вокруг так и слышны шутки и комплименты друг другу. Мы так соскучились и теперь не можем наговориться между собой.
Миша обнимает меня и слышу, как он выдыхает запах моих волос. Он гладит мне спину, зная как она обычно болит к вечеру.
- Мои Веснушки. – шепчет он, перемещая ладонь на живот. Его рука накрывает половину живота, образуя кокон безопасности. Эту близость чувствуют и дети, они тут же начинают тянуться к своему отцу.
Счастливо улыбаюсь.
Не сомневаюсь, что мои девочки будут красивыми и солнечными. По другому и не может быть, они не смогут вырасти плохими или грустными среди любящих их людей. Я сделаю все ради их счастья.
- В детстве жутко стеснялась их. – признаюсь ему. – Меня назвали конопатой в школе, поэтому я воровала у мамы тональный крем и мазалась им, чтобы скрыть веснушки.
- Ну и дурочка. – нежно ругает меня муж, целуя в макушку. – Если бы я это слышал, то пооткручивал бы головы твоим одноклассникам. Но если хочешь, я узнаю, где они живут и сделаю это сейчас.
Он так соблазнительно это говорит. Мне хотелось бы раствориться в нем. Всю жизнь ходить с его рукой на животе.
Майлз.
Глядя на весь этот шум, вспоминаю фильм «Один дома», когда все взрослые бегают в панике по лестнице, пытаются хоть что-то организовать между собой. Полный хаос.
У нас все один в один.
Еще и дети как-то умудряются пробегать между ног. Страшно ходить, еще пришибёшь кого ненароком.
- Ты не собираешься возвращаться в Москву? – раньше никогда бы не подумал, что нас троих разбросает по разным странам. Лука во Франции, Алан в Италии и я, как самый патриот, в России.
И хотя у каждого их нас есть свой личный самолёт, нет возможности из-за работы сесть в него и повидаться.
- Пока нет. – признаётся друг.- Вы и больница в надежных руках, а мне так хорошо на Сицилии. Нет никакого адреналина и постоянной погони за кем-то, только умиротворение и размеренная жизнь.
- Жаль, но за тебя я рад. Вы с Ритой сильно преобразились в лучшую сторону. – хлопаю друга по плечу. – Я даже не узнал сразу твою суженную.
- Она всегда была такой, просто Вы не замечали. – с улыбкой говорит Алан и бросает быстрый взгляд полный нежности на беременную жену. – Кто знает, может наши мальчишки и девчонки еще породнят нас?
- Ваш сентиментализм отвратителен. – Лука подходит к нам и садится на диван, закидывая ногу на ногу. – Между прочим, сейчас самое замечательное время, цените его. Потому что, когда у тебя родятся дочери, все о чем ты сможешь думать, это как защитить их. По ночам будут сниться сукины сыны пытающиеся забраться им в трусики. Иногда во сне я отстреливаю им бошки, чтобы не повадно было другим. Но еще хуже, что приятнее отсидеть в окопе неделю без туалета и еды, чем три часа на детском концерте, когда ни у кого ничего не получается. Танцоры не танцуют, певцы не поют, но нужно хлопать и делать вид, что у них талант. – Друг смахивается блестящие звездочки со своей густой бороды. – А у тебя, когда родятся пацаны, прийдется балансировать между отцовской заботой и необходимостью воспитать из них что-то стоящее. И постоянно гасить желание – убить. Потом они начнут покупать презервативы в шестнадцать и пиздец.
Мы с Аланом заходимся смехом. Макс редко, как ребенок, доставлял своему отцу хлопоты, но метко.
Недавно его учительница французского, молоденькая девушка, старше его на семь лет, пришла к Алисе с Лукой сдаваться. Она беременна от их сына. Нужно было видеть их лица. Макс время даром не терял на уроках французского, изучил все приемы, брал все от уроков.
Эта история так взбаламутила весь дом, что не укрылась даже от Алёны. Девочка была шокирована, ее любимый брат спал с учительницей. Она так обиделась на него, что до сих пор не разговаривает.
К великому счастью, ее беременность оказалась ложной. Но Максу все равно пришлось сменить школу и походить к стоматологу, чтобы вставить обратно выбитый зуб. Вроде бы с тех пор он более тщательно подходит к выбору пассий и защищенности секса.
Иногда мне из-за всего этого становилось страшно, какой из меня получится отец?
У меня никогда не было семьи, я даже не знаю, как себя вести и что нужно делать в тех или иных ситуациях. У меня не было примера перед глазами.
Нашим детям никогда не расскажешь историю знакомства с их мамой, такие вещи не для детских ушей.
Но зато я смогу рассказать им, что наша любовь изменила нас и окружающих.
Я вижу, как Колибри изменилась и выросла за это время. Мне приятно осознавать, что за эти два года она перестала бояться своей тени и стала более решительно поступать. Она не дрожит и не падает в оброк при каждом нестандартном случае на ее пути, стойко выдерживает удары.
Малышка доверяет мне.
Она лучшее, что могло случиться со мной. НЕ смогу отказаться от утренних поцелуев и ласк, от ее завтраков. Они так крепко засели в моей жизни. Не смогу. Легче умереть.
Сейчас, оглядываясь назад, я понимаю, что она единственная кого я любил. То, что я чувствовал к Алисе была симпатия и может быть немного желание, почувствовать на себе эту бурю чувств. Не было и грамма той дикой любви и вожделения, что я чувствую к Анне Зале.
Да. Она больше не Басиева. Она моя. Помеченная моей фамилией. Моя женщина. Мать моих детей. Греет мою постель. И всегда будет моей.
- Так! Быстро! Скоро двенадцать, нужно успеть загадать желание! – Алиса громко дает всем команду подойти к столу. Собрать такую публику в одном месте целое испытание, но она справляется.
Когда-то взбалмошная непоседа превратилась в настоящую крестную мать, которая руководит всеми и направляет в нужное русло. Настоящая Гроссерия, жена Дьявола.
Лука подходит к своей жене и одним движением пересаживает ее к себе на руки, обхватывает за талию и притягивает плотно к себе. Быстрый и властный жест не оставляет сомнений - кто в доме хозяин.
Анна.
Закутываюсь носом в подмышку Миши, вдыхаю ее запах и улыбаюсь сама себе.
Тук. Тук… Сердце вместе с боем курантов отбивает приближение нового года.
Как же я счастлива. Поднимаю глаза на любимого.
- Миша… Миш… - заставляет его посмотреть на себя и встаю на цыпочки, чтобы дотянуться до его губ. Целую. – Я люблю тебя, слышишь?
- Я тоже люблю тебя. – он стискивает мою попу и рвано дышит, немного рыча. Смеюсь, осознавая что он на пределе, ему хочется сейчас взять меня на руки и отнести в свою комнату. Послать всех к черту вместе с этим Новым годом, но нам нельзя заниматься сексом. Врач попросил потерпеть.
И любимый терпит. Разрывает груши в клочья, по одной в день. Если и дальше так пойдёт, то в этом городе не останется спортивного инвентаря.
Простыни прилипают к моему разгоряченному телу. Я задыхаюсь от раскалённого страстью воздуха. Мне не хватает кислорода, не могу даже сделать ни одного судорожного вздоха.
Мужчина придавливает меня к матрасу всем своим телом, продолжая терзать губы, шею, ключицы, грудь. Тело отзывается и жаждет еще его ласки, но я раскалена до предела. Еще немного и не справлюсь с этим бешеным ритмом.
Майлз двигается вместе с тем во мне медленно, стараясь растянуть своё удовольствие и мою агонию. Он таранит меня своим копьем, сжимая запястья над моей головой. Я в его абсолютной власти. Как и всегда. В полном подчинении.
Ноги послушно обвивают его торс, скользят по его вспотевшей коже. Хочется прижать его к себе еще сильнее.
Он пахнет пороком и на вкус солёный, но я бы всего его облизала.
Любимый.
Ему нравится меня раскачивать, возносить до небес, а потом скидывать в пропасть.
Он правит балом. Переворачивает меня, заставляет упереться руками о кованую спинку кровати и прогнуться в спине. Медленно очерчивает изгибы талии и ягодиц, трогает грудь. Рассматривает меня в этой порочной позе.
А у меня все ноет между ног, я кручу попой, желая насадиться на его член, который трется о складочки и вызывает жгущие спазмы внизу живота. Внутри невыносимо пусто. Хочу, чтобы он заполнил меня собой до отказа, вошёл в меня так, как ему хочется.
Мой мужчина, мой муж.
Без него внутри меня – так одиноко.
Наконец-то он меня покрывает, заходит сзади рывком, начиная двигаться более размашисто и дерзко. Я почти падаю вниз от нахлынувшего оргазма, уносящего меня куда-то в сказочную страну. Мир перестаёт существовать.
Прихожу в себя только, когда Майлз заботливо берет меня на руки и несёт в ванную.
- Это лето невыносимо жаркое. – с придыханием говорю я, пытаясь убрать со лба прилипшие пряди волос. – Только июнь, а уже больше сорока градусов.
Муж ничего не отвечает, просто укладывает меня в прохладную ванную с пеной и лепестками жасмина. Их аромат окутывает все тело, пропитывает кожу.
Люблю запах этих маленьких цветов.
- Я схожу, посмотрю на девочек и вернусь к тебе. – Миша целует меня в нос, игриво прикусывая кончик. Быстро накидывает на себя пижамные штаны и скрывается за дверью, оставляя меня в одиночестве в полной тишине.
Наши девочки, Стефа и Мила, родились ярко-рыжими, практически огненными. В кого они пошли было трудно угадать, они напоминали пожар. Но зато у них были веснушки, как того и хотел Майлз.
Они души не чаяли в своём папе и слушали только его. Для них он был беспрекословный авторитет. Иногда я даже ревновала их к нему.
Миша вернулся быстро.
- Стефа во сне нарисовала маркером усы Миле. Он не стирается. – докладывает муж, скидывая штаны и забираясь ко мне в ванну. – Я отвёл Милу к Агате, чтобы она что-нибудь придумала, а Стефе дал задание убрать всю комнату к возвращению сестры.
Агата была их няней. Милая немка, бабушка из сказки. Если бы не она, то я бы давно повесилась с этими бестиями.
Две такие похожие внешне девочки были не похожи по характеру. Мила всегда была такая прилежная и послушная, а ее сестра настоящая Дьяволица. Она умудрялась постоянно бедокурить.
Недавно она в шутку сбрила бороду Луке. Не всю, только часть. Было страшно смотреть на него. Мне казалось, что он сейчас зажмёт руки, в который держит девочку и сломает ей все кости.
Но Гроссерия справился с ударом. Перевёл все в шутку, и, кажется, даже не особо разозлился.
Страшно представить, что она будет делать, когда вырастит.
- Придётся идти к Агате и помогать ей оттирать усы. – пытаюсь встать, хотя мне хочется еще немного понежиться с мужем. Но Майлз, который судя по всему, тоже не хочет расставаться, удерживает меня на месте. – Мила будет плакать.
- Не будет. Я слишком сильно соскучился по тебе, Колибри. Побудь со мной еще немного.
Муж прижимает меня к себе еще крепче, стискивает с такой силой, что я ойкаю и притихаю. Его змей оживает и растёт в размерах, готовый снова ворваться в мою пещеру.
- Если я не трогаю тебя хотя бы несколько часов, то у меня уже начинается ломка и непреодолимое желание сожрать тебя.
- У тебя разве нет сегодня срочных дел?
- Я всё переложил на Лео. Пусть разбирается.
Майлз покусывает мою кожу, оставляя на ней метки. Засосы еще долго будут пестреть. Хорошо, что он выбирает места, скрываемые одеждой.
- Ну тогда у нас есть немного времени…
Обхватываю ладонью его член, сжимаю его и начинаю двигать. Мужчина откидывает голову. С закрытыми глазами Миша выглядит очень спокойным и умиротворенным. Мне нравится его видеть таким.
Наслаждаюсь своей маленькой властью над огромным и могучим телом моего мужа. Не даю ему прийти в себя, сажусь на него сверху, выгибая спину и издавая протяжный стон наслаждения.
Начинаю медленно двигаться, прикусывая губу и просто получая удовольствие. Майлз обхватывает мою талию руками и скользит ладонями по обнаженной коже. В его руках - я глина, из которой он лепит вазу. Руками обкатывает формы.
- Мишааа… - протяжно вою, сжимаясь и чувствуя яркий оргазм.
Мое тело становится воздушным, податливым и горячим.
***
- Зачем ты нарисовала сестре усы? – грозно спрашиваю Стефу важно восседающую на своём стуле.
- Потому что я хочу братика, Сестра мне не нужна.
- Стефа! Так нельзя говорить. Сестра твой самый родной человечек. Ты поймёшь это со временем. Когда в твоей голове появится мозг. – последнее предложение я добавляю совсем тихо, чтобы кроме Майлза меня никто не услышал. Если бы не утренняя гимнастика, то я бы сейчас очень сильно злилась.
Но сейчас меня охватила такая сильная нега, что было лень даже двигаться.
Мила сидела напротив сестры с красным лицом и припухшей губой. Агате удалось оттереть усы, но какой ценой.
Целую дочку в макушку, чтобы успокоить ее. Она немного хлюпает носом.
- Не обижайся на сестру, милая.
- Папа, я хочу собаку. Чтобы она защищала меня. – начинает причитать Мила, бросая на Майлза душераздирающие взгляды.
Отрицательно качаю головой. Вижу по лицу мужа, сейчас сломается и не выдержит, согласится.
- Я тоже хочу! – восклицает Стефа.
Обреченно сажусь, потому что уже знаю. Этот хищник не отказывает своим дочерям. Может справиться с любым врагом и опасностью, но не с глазками полными надежд.
Маленькие перья неторопливо кружатся в воздухе перед моими глазами, медленно оседая на землю. Они повсюду. Укрыли толстым покрывалом всю комнату.
Глядя на это я невольно залюбовалась. Было в этом что-то магическое.
На мою ладонь оседает маленькое перышко, поглаживаю его большим пальцем, чтобы ощутить его легкость.
- И кто виновник этого торжества? – глухо спрашиваю, бросая на дочерей и здорового пса растерянный взгляд. – Кто разодрал все подушки и одеяла в комнате?
Мой голос даже хрипнет от этого зрелища. В детской ничего не осталось, все разодрано в клочья. Этих троих нельзя оставить одних ни на секунду.
Судя по трём притихшим моськам, каждый приложил свою руку к этому беспорядку.
Две рыжие головы с растрёпанными волосами притихли и смотрели в пол, покусывая губы. Только делали вид, что им страшно. На самом деле они ничего не боятся.
Рыжие бестии, и в кого они такие?
- кто это все будет убирать? – стараюсь вложить в свой голос максимум грозности.
Позади раздаются неспешные шаги. Майлз с картонными пакетами, полными продуктов, проходит вглубь дома и становится за моей спиной. По его протяжному вздоху догадываюсь, что муж тоже впечатлён усилиями детей.
- А где Агата? – шепчет он. – Они убили ее и скрыли под этим белым покрывалом?
- Папочка! Папа! Мы не виноваты! – начинают причитать обе и кружить вокруг нас. – Мамочка только не ругайся! Не бей нас!
Две актрисы. Как будто я на них поднимала хотя бы раз руку.
И вообще, удивительно, как я могу быть страшнее Майлза? Он значит для них всегда божий ангел, а я слуга дьявола?
- Нет. – категорически говорю мужу, который уже растекается лужицей и готов им все простить. – На этот раз ругать их будешь ты! Хороший папочка!
Забираю у него пакеты и отправляюсь на кухню. Хочу сегодня приготовить лазанью. Девочки очень ее любят. А Миша пусть побудет в моей роли – вечно ругающей и отчитывающей.
Через двадцать минут на кухне показывается и Майлз. Он успел снять рубашку и теперь разгуливает в доме в одних брюках. Возраст точно не трогает этого мужчину.
Груда мышц, ни грамма жира. Двигается как дикий медведь, так неторопливо, горделиво. Непроизвольно замираю и с жадностью рассматриваю его, с замиранием сердца скользя взглядом по его шрамам. Даже они прекрасны, подчеркивают его силу и статность.
Неужели этот красивый мужчина мой муж?
- Когда ты на меня так смотришь, я начинаю сходить с ума. – насмешливо говорит он, щёлкая меня по носу и становясь рядом со мной. – маленькая похотливая птичка!
- Я? Да я, олицетворение скромности! - бросаю в мужа помидор, делая вид, что его слова обидели меня. – Если будешь и дальше вести себя так распутно, то добавлю в твою порцию лазаньи слабительное!
- И не такое ел с твоих рук и не умер. – Майлз приближается, вынимает нож из рук, убирает его в строну… Внимательно слежу, как он целует каждый пальчик по очереди, после чего языком слизывает остатки томата. – Помнишь, как ты хотела меня убить, ненавидела больше жизни? Наверное, и зарезала бы, если бы был шанс!
- Не правда, я всегда тебя любила. С первой встречи в больнице. – отвечаю честно ему. – С той самой минуты, как протянула тебе баночку с лекарством…
В глазах Майлза появляется не здоровый блеск, почти безумие проскальзывает в уголках его души.
Он сильнее сжимает руку и притягивает меня к себе ближе. Остро чувствую его присутствие каждой клеточкой своего тела.
Мы оба напрягаемся и стараемся не издавать ни звука, любое неосторожное движение и нам сорвёт крышу. А в доме нет няни, дети могут забежать в любую секунду.
Говорят с годами чувства угасают. Ложь. Они только разгораются и разгораются…
- Когда ты ушла, я думал задохнусь… не бросай меня больше никогда. – Майлз скользит губами по моему виску, обдавая жаром. – Это был слишком длинный год. Я будто вторую жизнь прожил. В аду сгорел заживо… Не хочу испытать это вновь…
- И ты меня… - впиваюсь в губы Майлза, мне необходимо почувствовать его, ощутить вкус его губ.
Потеряв брата, я не могу позволить себе потерять кого-то еще из близких. Мне важно чувствовать и знать, что он рядом, цел и не вредим. И мой.
- Мила, смотри, Мама с папой целуются. Может быть у нас будет братик или сестричка!
Мы замираем, застуканные с поличным. Смотрим на друг друга, еще прижимаясь и чувствуя вкус губ. Мы два взрослых человека краснеем, как раки, под взглядом этих разбалованных девчонок.
- Убей меня до их восемнадцатилетия! – стонет Майлз, оттягивая незаметно штаны, чтобы скрыть своё возбуждение. – Так, а вы забыли, что наказаны?
- Папа!
- Без Папа! Значит становимся и помогает маме с лазаньей!
- детский труд запрещён во всех странах. – топает ногой Мила. – Если ты будешь заставлять нас работать, мы подадим в суд по правам человека!
- Куда? – выражение лица у Мишы становится опасным. Слышу даже скрип зубов.
- В Гавайский суд! – с важным лицом продолжает Стефа, скрещивая руки. – Вы не имеете права привлекать нас к тяжелому труду.
- Гавайский, значит. – усмехается Миша. – Ну пишите в Гавайский, дать листочек и ручку для составления письма?
Стефа сужает глаза и с очень важным выражением лица выдаёт:
- У нас есть свои!
Она берет сестру за руку и тащит в комнату, чтобы написать жалобу.
- может быть стоило их поправить, что суд по правам человека называется Гаагский, а не Гавайский? – мы начинаем смеяться вместе. Громко и до колик.
Девочки растут быстро, узнают мир так стремительно, что мы не успеваем за ними.
Я рада, что мои дочери не похожи на меня, не такие забитые и потерянные, они умеют постоять за себя и знают, что мы поддержим их несмотря ни на что.
Майлз никогда не будет искать сомнительные способы, чтобы их защитить. Он просто убьёт, придушит голыми руками того, кто поднимет руку на его детей.
- Веснушка, мне кажется, нам нужен еще мальчик. Слышала, девочки хотят братика или сестричку!
Не успеваю дослушать его, тёплые руки заныривают под фартук, поглаживая нежную кожу. Майлз видимо решает приступить к исполнению желания девочек прямо сейчас.
ТЕЛЕГРАМБот для удобного поиска книг (если не нашлось на сайте)
Поиск книг
Свежие любовные романы в удобных форматах
Любовные романы
Канал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками
Книжный Вестник
ВКОНТАКТЕБольшая библиотека с любыми жанрами и авторами
Большая Библиотека
Библиотека с фантастикой и фэнтези, а также смежных жанров
Фантастика
Самые популярные книги в формате фб2
Топ фб2 книги