Захваченные

Глава 2 Рейган

Окрестности Хьюстона, Техас, 2007 год.

Почему я чищу картошку? Ненавижу чистить картошку. Я готовлю только для себя, так что нет никаких причин готовить что-то замысловатое. Но за последние несколько месяцев я ела только пиццу, разогретую в духовке, и блюда из микроволновки, поэтому мне необходимо хоть какое-нибудь разнообразие. И вот, я готовлю картофель, обжаренный в сухарях с курицей и красным перцем. Кроме того, уж лучше маяться от скуки, пока чистишь картошку, чем мучиться от чувства надвигающейся беды, которое терзает меня в последнее время.

По крайней мере, идея была такая. Чистка картофеля действительно отвлекает меня от навязчивых мыслей.

Что-то случилось. Что-то случилось. Что-то случилось. Это все, о чем я могу думать. Я не позволяю себе предполагать… или воображать. Но я не могу игнорировать это волнение, это постоянное напряжение и покалывание в шее, которое не дает расслабить мышцы плеч.

Что-то произошло с Томом. Я знаю это.

В прихожей стучат старинные, с маятником, дедушкины часы: тук-тук-тук. Из крана капает вода. В старом фермерском доме что-то поскрипывает. У нас снова сломался кондиционер, поэтому этим летним техасским вечером жарко, как в аду.

Ненавижу этот старый дом!

Я смотрю в окно над раковиной, и мой желудок тревожно сжимается: поднявшееся облако пыли свидетельствует о чьём-то визите, кто-то движется по длинной грунтовой дороге, которая ведет к нашей ферме. Я бросаю нож в раковину. Выпускаю из рук картофелину. Выключаю кран.

Дыши, Рейган. Дыши.

Посетитель всё ещё в полумиле от дома, а я не могу заставить себя двигаться, не могу ничего, кроме как ждать. Кажется, проходит вечность, прежде чем я, наконец, вижу низкий громоздкий автомобиль – черный седан без номеров. Правительство.

Нет. Нет.

Я вытираю руки полотенцем. На дрожащих ногах иду к входу, отталкиваю в сторону предваряющий входную дверь противомоскитный экран.

Хлопок. На крыльце под потолком без всякого энтузиазма вращается, разнося густой горячий воздух, древний потолочный вентилятор. Я стою в ожидании прямо под ним. Сжимаю сцепленные руки.

Машина останавливается, двигатель замолкает. Раздаётся хлопок и тиканье. Я задерживаю дыхание. Пассажирская дверь седана открывается, появляется коричневая штанина, на землю опускается блестящий черный ботинок. Следом – высокая прямая худощавая мужская фигура. Черные волосы, на вид лет сорок пять. Жёсткие глаза. На плечах – лычки офицера, но я не могу вспомнить, какое звание они означают. Через секунду открывается водительская дверь, и из автомобиля выходит еще один офицер. Он старше, его волосы с проседью. Мужчины медленно приближаются ко мне, их фуражки у них в руках.

Офицер постарше останавливается на нижней ступеньке крыльца:

— Рейган Барретт?

Я киваю:

— Да, это я.

— Я сержант-майор Брэдфорд, — он указывает рукой на другого мужчину, — а это штаб-сержант Оливер. Мы можем войти?

Я прислоняюсь к столбу, мои колени слабеют:

— Что с ним произошло? Что случилось с Томом?

Взгляд сержанта Брэдфорда немного смягчается, он поднимается по ступенькам, постукивая пальцами по полям своей фуражки.

— Я думаю, нам лучше поговорить в доме, миссис Барретт.

Я втягиваю воздух, выдыхаю. Отступаю от столба, поворачиваясь к двери, но мои дрожащие колени подгибаются, и я спотыкаюсь. Твердая, но нежная рука сержанта поддерживает мой локоть, не давая мне упасть. Он ничего не говорит, не спрашивает в порядке ли я – он здесь, поэтому я не в порядке. Я цепенею, ладонь прижата к животу, как бы удерживая меня в вертикальном положении. Я провожаю их в гостиную, которая граничит с прихожей.

— Хотите чаю со льдом? — спрашиваю я.

— Да, было бы не плохо, — отвечает Брэдфорд. — Снаружи очень жарко.

Я наливаю три стакана чая и ставлю их на серебряный поднос. Ощущение, будто я следую какой-то традиции.

Позвякивают кубики льда, подстаканники расставлены. Фуражки отложены в сторону. Я разглаживаю на бедрах платье. Жду.

— Как я уже сказал, меня зовут Адам Брэдфорд, я сержант-майор, а это – штаб-сержант Трэвис Оливер. Мы из Кэмп-Лэджен, — он откашливается. — Вы жена младшего капрала Томаса Барретта?

Я киваю:

— Да.

Он проверяет номер страховки Тома, а затем останавливается, чтобы выдохнуть:

— Я сразу перейду к делу, миссис Барретт. Ваш муж официально объявлен DUSTWUN, «в результате несчастного случая подневольно покинувший пост и исчезнувший», как говорят военные…

— Пропавший без вести, — прервала его я.

Брэдфорд кивнул:

— Ваш муж был в составе конвоя, который получил приказ проверить сообщения об активности талибов в восточной области Афганистана. В горах конвой попал в засаду, — он делает паузу, моргает и опускает свой взгляд. Рассказывать об этом тяжело даже ему. — Когда конвой не доложил о результатах и не ответил по рации, мы послали на поиски небольшую группу. В том конвое было шестнадцать человек, миссис Барретт. Четырнадцать тел были найдены.

Я начинаю безудержно рыдать:

— Остановитесь... пожалуйста, остановитесь.

— Мне так жаль, мэм. Я ненавижу приносить такие вести. Это… одна из худших потерь среди американских военнослужащих за долгое время. В том конвое были мои друзья. Близкие друзья, — Брэдфорд снова делает паузу, собираясь с силами. — У нас всё ещё есть шанс найти вашего мужа и капрала Уэста живыми. За ними отправлены поисковые отряды, и, учитывая количество потерянных жизней, те, кто участвует в поисках Уэста и Барретта, будут действовать жёстко и бескомпромиссно.

— Капрал Уэст? — спрашиваю я слабым голосом. — Вы имеете в виду Дерека?

— Да, Дерека, — кивает сержант.

Я пытаюсь улыбнуться:

— Эти двое всегда вместе попадали в неприятности.

Брэдфорд тоже пытается натянуть на лицо улыбку. Но мы двое плохие актеры.

— Да, они – смутьяны, это точно. Они... судя по отчетам, которые я читал, Дерек и Том – они... оправдали себя.

Я вздыхаю:

— Если вы знаете Тома и Дерека, то не будете удивлены.

Брэдфорд кивает:

— Проклятая правда, — он склоняет голову, глубоко вздыхая, а затем поднимает глаза, встречаясь с моим пристальным взглядом. — Мы найдем их, мэм. Так или иначе, мы найдем их и вернём домой.

— Мертвыми… Вы имеете в виду, мёртвыми или живыми? — мой голос ломается.

Сержанту не нужно подтверждать мои слова.

— И мы найдем тех ублюдков, которые заманили их в ловушку. Я обещаю вам, миссис Барретт.

— Я знаю, сержант Брэдфорд. Я знаю. Но месть не оживит моего мужа и не вернет его домой.

Тут подаёт голос мужчина помоложе. Кажется, его фамилия Оливер.

— Я знаю, что не должен говорить вам, мэм, но, если раскапывая произошедшее, с вами свяжутся СМИ, очень важно, чтобы вы никак не комментировали данную ситуацию.

Брэдфорд посылает штаб-сержанту уничтожающий взгляд, а затем вновь поворачивается ко мне.

— Мы будем на связи, миссис Барретт. Как только мы что-то узнаем, то, не зависимо от времени суток, свяжемся с вами.

— Спасибо, сержант Брэдфорд, — я могу лишь скривить губы в подобии улыбки. Поворачиваюсь в сторону другого мужчины. — И вам тоже, сержант Оливер. Я представляю, как трудно вам было приехать сюда.

Брэдфорд качает головой:

— Такие визиты всегда трудны. Я знал Тома и Дерека лично, и я был… я рос вместе с их лейтенантом, Джонатаном Льюисом. Мы вместе состояли в Корпусе 9-11, и вместе участвовали в операции «Буря в пустыне». Он был для меня как брат, — Брэдфорд несколько раз моргает, зажмуривается, потом открывает глаза. В его взгляде океан эмоций. — Его жена живет в Далласе. После вас я направляюсь туда. Этот визит… это будет тяжело.

— Я сожалею о вашей потере, сержант.

— Спасибо, — он встает, поправляет край своего кителя и осторожно надевает фуражку. Я вижу, что его глаза наполнены влагой. К тому времени, как я встаю со стула, он уже застегнулся и твердо смотрит мне в глаза.

— Мы найдем их, Рейган. Я обещаю, — он вручает мне визитную карточку со своим именем и номером телефона. — Я всегда буду на связи, пожалуйста, звоните мне, если вам что-нибудь понадобится.

Я могу лишь кивнуть, и держусь за спинку стула, пока мужчины покидают дом. На второй ступеньке Бредфорд задерживается и оглядывается на меня:

— Я не знаю, поможет ли моя просьба, миссис Барретт, но... помолитесь за ребят.

— Конечно.

— Я тоже буду молиться за них, — Брэдфорд старомодным жестом касается своей фуражки. — До свидания, миссис Барретт.

Я делаю прощальный жест рукой, горло перехватило. Прислоняюсь к спинке дивана и наблюдаю, как они уезжают. Когда, наконец, на дороге остается лишь пыль, я позволяю себе упасть на пол.

И начинаю рыдать. Захлёбываясь, задыхаясь.

Кладу руки на живот, который только-только начал расти.

И я кричу.

Из-за себя.

Из-за моего ребенка.

Из-за моего мужа.