Заколка для Ворона

Глава 17

Вечер. Альхор понимал, что это время можно провести куда с большей пользой. У него было много дел, больше половины из которых требовали скорейшего решения, но Альхор сознательно оставил все на позднее время. Вместо этого он вместе с Яной поехал домой, чтоб провести это время впустую, просто наблюдая за ней. Ему нравилось смотреть, как она стоит у плиты, как хмурится, когда Родя хлюпал носом. Движения все выверены. Доведены до автоматизма. Одной рукой снимает крышку с кипящей кастрюли, другой рукой наливает горячий чай для мелкого. Ему нравилось ловить ее косые взгляды. Она бросала их сторону Альхора, когда думала, что он не видит этого. Но он все видел, все подмечал. Каждый ее жест, вздох, досадливое покусывание губы или задумчивое постукивание по столешнице подушечками пальцев — Альхор видел и старался разгадать.

— Ты нервничаешь. — в итоге сказал он.

— Завтра придется Родю дома оставить. Ночью температура поднимется. Такое уже было.

— Хорошо. Завтра возьмешь больничный. — играя пальцами заколкой, сказал Альхор. — Но ты не из-за этого переживаешь.

— Я тяжело привыкаю к переменам. А все слишком быстро произошло. — ответила она, несмотря на него.

— Что все?

— Что мы вместе живем. Это странно и непривычно.

— Согласен. Мне тоже чудно. Я не привык, чтоб у меня на кухне кто-то у кастрюль стоял.

— Смеешься? — ровно спросила она.

— Немного. Ты все слишком серьезно принимаешь к сердцу. В жизни все проще.

— Считаешь, это в порядке вещей сходиться — расходится? Живя с человеком, не думаешь, что рано или поздно все закончится.

— Рано или поздно всему наступает конец. — хмыкнул Альхор. — Вечно ничего нет.

— Зачем же тогда жить вместе? Зачем чего-то начинать?

— Ты еще спроси, зачем нам рождаться, раз мы все равно умрем. Ян, люди живут вместе, потому что им нравится это, потому что удобно и хорошо вместе. Потом появляются другие скрепки, что дополнительно соединяют. Для примера, это может быть общее дело или дети. С каждым прожитым годом человек не только становится старше, но и приобретает опыт, становится мудрее, развивается. Если двое в паре развиваются в одном темпе, то они будут вместе. Когда один стоит на месте, а другой убегает вперед, то люди расходятся, потому что им неинтересно вместе. И никакие скрепки не удержат такие отношения. В этом нет ничего странного и необычного.

— Я знаю, но все равно это неприятно.

После ужина она металась по дому, как дикий зверь по клетке. Бралась за одно дело, потом его бросала, начинало следующее, забывала и отвлекалась, потом возвращалась к начатому. Альхор наблюдал за ее метаниями со свойственным ему спокойствием. Два изобретателя чего-то мастерили в свободной комнате. Альхор уже начал подумывать отдать им ее под мастерскую. Родя разглядывал книжку. Яна дала ему лекарство и стала читать вслух. Ее голос завораживал. Мягкий, спокойный. На минуту она забыла о своих мыслях, погрузившись в рассказ, что читала, но вот тень пробежала по ее лицу. Видимо опять о чем-то подумала неприятным для себя. Родик уже спит, а она сидит задумчиво смотрит в текст, который не видит. Мысли далеко.

— Ты поступила правильно. И тогда и сейчас. — сказал Альхор, поднимаясь и выключая свет. — Пойдем.

— Куда? — закрывая книгу, спросила Яна.

— На край света звать тебя бесполезно. Ты тогда отказалась, думаю откажешься и сейчас. — усмехнулся Альхор. — Пойдем к нам в комнату.

— Нам? Мне казалось, что это твоя комната. — улыбнулась Яна. Ему не нужно было смотреть, чтоб понять, когда она улыбается. Голос у нее становился мягче, появлялись бархатные нотки. — Ты это сразу дал понять.

— Я знаю, что ты хочешь услышать, но этих слов я тебе не скажу. — он закрыл дверь. Альхор видел как напряглась Яна, замерев посредине комнаты. — Я никогда не обманывал тебя и не собираюсь этого делать в дальнейшем. А ты этого хочешь. Я не знаю, что будет дальше. Ты сомневаешься. Это нормально. Тебе хочется уверенности в завтрашнем дне. Наверное, это просто в твоем характере. Я тебе не дам этой уверенности. Не будет никаких громких и фальшивых слов. Зачем они тебе? Ян, нам с тобой не по шестнадцать лет, когда веришь, что первый встреченный рассвет — это на всю жизнь. Так не бывает.

— Мне кажется, ты со мной играешь в какую-то жестокую игру.

— Нет, это просто жизнь. А жизнь — жестокая штука. У нее жестокие правила, которые мы стараемся смягчить словами и поступками. — он провел пальцами по ее спине.

— Альх…

— Мы с тобой слишком разные. Ты чувственная, отзывчивая, мягкая, а я холодный и скупой сухарь. Все время боюсь, что тебя заражу своей черствостью. Я все делаю по расчету. Даже сейчас. А ты живешь эмоциями. Пьянящими и дурманящими. — он скользнул поверх блузки от груди вниз, чувствуя, как Яна неосознанно прижимается к нему спиной. Он лишь дотронулся губами до ее щеки, с ее губ сорвался тяжелый вздох. — Отзывчивая, горячая, ласковая. У меня никогда не было такой щедрой и совсем не жадной на эмоции девочки. И вряд ли когда будет. Я ведь искал тебе замену, но не нашел. Может этим ты меня и привлекла.

Его ласки становились все более настойчивые. Пальцы уже расстёгивали пуговицы. Яна не понимала, почему так легко поддается страсти в его объятьях. Но мысли ушли, вместе с вопросами, сомнениями. Они вернутся позже. Сейчас же был лишь огонь, что разгорался внутри, искры пожара на губах, и безумие страсти, что отражалось в глазах. Каждый раз был как последний. Они полностью отдавались моменту, словно больше не смогут быть вмести, словно это их последняя встреча. Сладость поцелуев отдавала горькими нотками, от которых у Яны начинало щемить сердце, а в глазах появлялись слезы. Но слезы тут же высыхали, не выдержав накала страсти, чтоб потом появится вновь. Она понимала, что с каждым разом такой близости она теряла себя. Растворялась в этом человеке. Но этого нельзя было допускать. Что будет потом, когда она вновь останется одна? Как она сможет жить без него. А ведь он уйдет. И тогда будет больно. Обидно. И горько. Она делилась с ним этой горечью, своими переживаниями. Им не нужно было слов, чтоб понять друг друга. Только Альхор и не думал ее утешать. Он хотел слишком многого. Жить одним днем она не могла. Это для него было нормой. Но не для нее. Они были слишком разные. Но несмотря на все различия им было хорошо вместе и это нельзя было не признать.

Яна лежала на диване и смотрела на игру теней, которые затеяли ветви деревьев. Чувство опустошенности, что образовалось после эмоциональной бури, ее не пугало. Давало передышку. Иногда приятно лежать и ни о чем не думать. Когда все равно что было и что будет. Альхор загнал детей спать и вернулся к ней.

— Надо Родю проверить. — вздохнула Яна. Вставать не хотелось, но было нужно.

— Спит он. Нормально все. — Альхор сел рядом на пол. Странная привычка обитать на полу. Стянул с себя водолазку. Дохлый. В чем только душа держится. Провел рукой по ее щеке, откинул прядь волос, что выбилась из строго пучка. Сейчас утащит заколку.

— Опять? — Яна улыбнулась. — Ты у меня все заколки перетаскал.

— Тебе жалко?

— Если бы ты их еще возвращал. Куда тебе столько?

— На будущее. Они имеют свойство ломаться.

— Решил запастись моими заколками на всю оставшуюся жизнь?

— Хорошая идея. — он поднял на нее свои черные глаза. Яна почувствовала, как у нее невольно перехватило дыхание. — Не надо жалеть о произошедшем. Все случилось как случилось. Твой брак не из-за меня разрушился. Ты выбрала не того человека, который должен быть рядом с тобой.

— Порой мне кажется, что все мои мечты — это глупость. Наивная детская глупость. Представила себе сказку и всю жизнь к ней стремлюсь. Но сказок не бывает.

— Мечты не могут быть глупостью. Они часто сложны в исполнении подчас нереальны, но это не глупость. Это ведь самое ценное, что есть у человека. Тот стимул, который не дает человеку оставаться на месте. Пусть даже если человек хочет сбежать от своей мечты, перебить ее чем-то другим, ему все равно приходится двигаться и что-то для этого делать.

— А о чем мечтаешь ты? — тихо спросила Яна.

— О тебе. — простая фраза, но она заставляет вздрогнуть. Он же сидит и спокойно улыбается, как будто ничего такого не сказал.

День был неинтересный. Скучный. Работы много. Дела интересные, а все равно скучно. Альхор с тоской смотрел на пустое рабочее место Яны. Она сегодня дома, сидит с заболевшим Родей. Да он сам скоро заболеет, если так дальше пойдет.

Зашел Федор. Альхор пригласил к разговору Игоря. Пусть вливается в работу и хватается за голову от работы мэра. Он их столкнул лбами и два часа наслаждался как они спорили по поводу зданий, которые нужно было выделить для молодежи. Как организовать работу людей, как прописать все в законах. Обычный рабочий процесс. Этот спор немного развеял скуку, но потом и он надоел.

В итоге он быстро прекратил это спор, все решив. Даже выделил деньги от министерства, которые у него были в заначке на это дело. Остальные деньги он сказал, что найдет с помощью специалиста, который приедет по рекомендации Михаила. Время обеда. Надо решить вопрос с какими-то близнецами. Зачем ему это? Плевать он хотел на эту детвору. Но нужно переговорить с их матерью. Может удастся чего-то сделать.

Яна готовила обед, когда хлопнула дверь. Она подумала, что вернулись Алик и Даня, которые уходили по делам. Почти всю ночь она вытаскивала Родю, пыталась его лечить. Устала. Хотелось спать, но Родя почувствовал себя лучше и начал носиться по всему дому, не давая и минуты отдыха. Крик Роди и грохот в прихожей заставили ее бросить дела на кухне.

— Стой на месте. — велел ей Альхор. Его окрик остановил на полушаге от пола, намазанного чем-то скользким. Альхор лежал на полу, держа на вытянутых руках Родю. Тот испуганно замер. — Я тебя сейчас поставлю, на ноги и ты постоишь минуту на месте, пока я сам не поднимусь. Что я тебе сейчас сказал?

— Не знаю. — одними губами ответил Родя.

— Я тебе сказал стоять на месте. Сможешь?

— Не знаю.

— А ты постарайся. — Альхор поставил его рядом с дверью.

— Что случилось? — с тревогой спросила Яна, уже готовясь к скандалу.

— Ничего. Он чем-то пол смазал. Каток хотел сделать? Так Родя?

— Так.

— И решил дверь головой пробить, только я на пути попался. Родя в меня и врезался. — Альхор поднялся и тут же схватился руками об стены. — А скользко получилось.

— Я сейчас уберу. — сказала Яна.

— Мы тут сами справимся. Яна, у тебя что-то горит.

Она сразу же сбежала на кухню. Когда сняла сковороду и вернулась в коридор, то увидела интересную картину, как Альхор отмывал пол, засучив рукава. Родя называл ему ингредиенты, которые смешал, чтоб получить такой скользкий состав. Альхор еще и уточнял.

Не ругался, хотя это была бы стандартная реакция на такую выходку. Он же еще начал объяснять Роди как устранить образовавшийся каток. Яна только головой покачала, глядя на эту идиллию. Раз конфликта не было, можно было спокойно идти готовить. Она слышала, как они пошли отмываться, после уборки.

— Я по тебе соскучился. — сказал Альхор, заходя на кухню. Волосы мокрые, свежая водолазка, на губах улыбка.

— Заехал на обед?

— Работу всю на зама скинул. Пусть меня заменяет. Не представляешь как он обрадовался. Надоело мне там сидеть.

— И поэтому ты ушел среди рабочего дня? — Яна только удивленно бровь подняла.

— Пусть отдохнут от меня немного. Я же от них. Не люблю ходить каждый день на работу.

— Ты вроде работал в столице и не последним человеком.

— Просили за спинами постоять или особо упрямых переубедить, я и помогал. На там был свободный график. А тут, каждый день приезжать каждый день…

— Ты лукавишь. В Латрасе ты не жаловался на режим. Тебе просто неинтересно. Вот ты и сбежал с работы. — сказала Яна. Альхор сидел за столом и крутил заколку. На его губах играла улыбка.

— Догадливая какая. — сказал он, притягивая ее к себе, когда она мимо проходила с тарелками. Его руки тут же забрались к ней под кофту.

— Прекрати, — выдохнув, попросила Яна. — Мне надо Родю проверить. Больно он тихо себя ведет.

Она выскользнула у него из объятий. Это безумие, так реагировать на его прикосновения. В комнате вся стена над кроватью была разукрашена в синий цвет. Родя стоял на кровати и увлеченно рисовал картину. Делал резкие мазки, отходил на шаг, задумчиво тер подбородок и продолжал добавлять резкие черты.

— Что же ты творишь? Кто на стенах рисует?! — Яна поспешила снять его с кровати. Лицо в синих пятнах. Руки просто синего цвета. Краска из стержня потекла. Потому Родя налил ее себе в ладонь и макал палец другой руки, используя его в качестве импровизированной кисти. — Горе ты мое луковое.

— А почему луковое?

— Потому что сейчас заплачу. Нельзя рисовать на стенах. — ведя его в ванную отмывать, ответила Яна.

— Это картина.

— Картина должна быть на бумаге, а не на стене.

— Бумага слишком маленькая. На ней все не поместиться.

— Поэтому надо рисовать на стене. Логично. — Яна устало посмотрела на Родю.

— Красивая картина. — заметил Альхор, который решил посмотреть из-за чего шум.

— Почему ты не ругаешь? — спросил Родя.

— А нужно ругаться? — Альхор усмехнулся. — Пойдем поедим. Потом я посмотрю, что с твоей простудой.

Яна видела, что Альхор не старается понравиться. Он сам по себе был таким. Видел проблему и принимался за ее решения. Например, с болезнью Роди. Провел какие-то исследования, погонял его кровь по пробиркам колбам. Потом достал свои банки. Начал что-то смешивать. Яна в основном занималась с Родей, поэтому толком не следила за его манипуляциями. Альхор появился где-то через час.

— Нужно укол сделать. Штука хорошая. Иммунитет поднимет на раз. Завтра уже поправится. — сказал Альхор.

— Это безопасно?

— Какая мне выгода делать то, о чем ты подумала? Думаешь меня волнует цвет стен в детской? — Хмыкнул Альхор. — зато мальчонка больше так болеть часто не будет.

— Откуда такие познания в медицине?

— Мне интересна эта тема также как химия. Есть даже несколько патентов на открытия и изобретения. Можно было бы и побольше запатентовать, но не хочу привлекать к себе лишнее внимание.

— Почему ты не сделал науку своей профессией? — спросила Яна, наблюдая, как Альхор загоняет в кровать Родю.

— Сейчас поспишь, а завтра все наладится. — сказал он Родьке. — И нос хлюпать перестанет.

— Я не хочу спать.

— Это пока. Сейчас выключит.

— Как это выключит? — допытывался Родя.

— Уснешь. — ответил Альхор. — Там, где я родился, был только один кружок — кружок химии. Талантливый преподаватель был. Я много чего у него узнал. Когда книги в библиотеки все прочитаны, а информационный голод не дает покоя химия хороший выход из положения. Смешиваешь простые ингредиенты и получаешь что-то новое. Это интересно. Но обстоятельства сложились так, что пришлось встать на кривую дорожку. Тогда казалось это правильным.

— А сейчас?

— Я не жалею о совершенных поступках. Если делаю ошибки, то стараюсь их больше не повторять. Жалеть о том, что не вернуть — трата времени. Смотри, уснул.

— Как ты и сказал. С ним правда все хорошо будет?

— Будет все хорошо. Не переживай. — Альхор опять чему-то улыбался.

Хлопнула дверь. Топот ног. Чьи-то слезы. Громкий стук. Опять хлопок двери.

— Даня, успокойся. Вон, кулак разбила. — голос Алика. Яна только переглянулась с Альхором. Ни слова ни говоря, они пошли выяснять, что произошло.

Даня плачет на кухне, размазывая слезы по лицу грязной рукой. Они с Аликом все в грязи. У Алика разбита губа и бровь. Лицо все в крови. Даня с фингалом, без шапки. Волос почти нет. На месте их сморщенная кожа, от старых ожогов. Яна подошла к ней и обняла, не обращая внимания на грязь.

— Что у вас случилось? — Альхор привычно невозмутим. Яна же все слова растеряла. В который раз позавидовала его выдержки.

— Ерунда. — отмахнулся Алик, смывая кровь. — В первый раз что ли? Это Данька полезла в драку и получила на орехи. Так еще и разозлилась, что отбиться не получилось. А эти уроды еще посмеялись над ней.

— А ты предлагаешь стоять и смотреть, как тебя мутузят.

— Я тебе говорил, чтоб домой шла. Это мои дела.

— Они старше тебя и сильнее.

— И что? Мне теперь от них прятаться? Когда-нибудь они от меня получат.

— Если не убьют тебя.

— Никто никого убивать не собирался. — Алик забрался на подоконник. — Они хотят, чтоб я прогнулся под них, но не получится. Обойдутся.

— Все с вами понятно. Пойду за аптечкой, — сказал Альхор.

— Снимай куртку. Тебе сильно досталось? — спросила Яна Даню.

— Терпимо.

— Она дерется как кошка. Все лицо одному расцарапала. — хмыкнул Алик.

— Как умею, так и дерусь. — пробормотала Даня.

— Девчонкам драться необязательно уметь. К тому же Даня предпочитает не лезть на рожон, в отличие от некоторых, которые не могут оценить силы противника. — Альхор достал мази.

— Я знаю их силу.

— Дань у тебя только синяки или что серьезнее?

— Синяки.

— Эта мазь снимет боль. Алик пойдем, не будем своим присутствием смущать Даню, заодно я тебя починю. — Альхор завел его в комнату, что была мастерской. — Снимай кофту. Опять по ребрам получил?

— Пройдет. — буркнул Алик.

— Зря ты нарываешься. Так не учатся драться. Ты выбираешь противника не по силам. Рано или поздно тебя просто убьют. Ты этого добиваешься?

— Предлагаешь собачкой у них бегать?

— У тебя голова на плечах не только для еды присобачена. Думать периодически надо. Там, где не помогает сила, нужно мозгами пользоваться.

В это время Яна открыла банку с мазью.

— Давай с тобой умоемся. Мазь у Альхора волшебная. Синяки за считаные часы убирает. А это еще и пахнет приятно. Я знаю вариант, от которого воротило.

— Вы не спрашиваете…

— Дань, давай попроще. Да и чего спрашивать, когда и так видно, что тебе несладко пришлось.

— Они у меня шапку утащили.

— Эта шапка такая важная для тебя?

— Нет. Я ее летом на помойке нашла. У меня другой нет.

— Так подберем тебе новую. Хочешь я тебе косынку красивую подарю? — предложила Яна.

— Хочу. А то так ходить некрасиво.

— Здесь все свои. К тому же у каждого из нас в жизни были тяжелые периоды, когда всякое приходилось видеть. — ответила Яна.

— В приюте отомстили. Позавидовали. Волосы красивые были. Меня взять семья хотела одна, девчонки позавидовали и отомстили. После этого шансов выбраться из приюта не было, я из больницы сбежала и на улице жила. Потом у деда одного приют нашла. Он думал, что я мальчишка. Научил в технике разбираться.

Через два года он умер. А я опять на улице оказалась. Еще год в рабстве у одной банды провела. Там аттракционы чинила. Алик сбежать помог.

— Главное, что ты свой дом нашла. Никто тебя отсюда не выгонит. Пойду тебе косынку принесу. — Яна зашла в комнату и прикрыла дверь. Слезы тут же полились из глаз. Как же это тяжело быть с ними наравне. Они такие все сильные. Ей понадобились все силы, чтоб не впасть в истерику при виде окровавленных побитых детей. Ей было жаль девочку, но она чувствовала, что той ее жалость не была нужна. Ей нужна поддержка, сильное плечо, а не пустые слезы, что ничего не значат, и заламывания рук. Только Яна не сделана из железа.

— Ты чего? Напугали они тебя? — Альхор убрал аптечку.

— Нормально все. Сейчас я успокоюсь. Надо косынку Дане отдать. — она зачем-то показала косынку Альхору.

— Сиди, я сам ей передам. — он вернулся через минуту.

— Альх, почему так тяжело?

— Ты слишком близко все к сердцу принимаешь.

— Так всегда будет? Такие ситуации?

— С Аликом? — уточнил Альхор. Яна кивнула. — Да. Парень крепки, раз еще живой. Так что не бойся.

— Умеешь утешить. — сквозь слезы, ответила Яна.

— Я не вру тебе. А утешать я умею. — он сел рядом и обнял ее за плечи. — Тебе надо отдохнуть. Выглядишь усталой.

— Стоит мне закрыть глаза, и ты уйдешь.

— Сегодня не уйду. Отдыхай спокойно. Я буду рядом.