Заколка для Ворона

Глава 2

Небо начало светать. Стоило на землю опуститься предрассветным сумеркам, как Альхор разбудил Яну.

— Я не ожидала, что усну, — зевая, сказала Яна.

— А ты собиралась всю ночь не спать? — хмыкнул Альхор. Не став дожидаться ее ответа, он продолжил. — Смотри сюда. Когда откроются ворота, пойдешь в вашу избушку. Завтракаешь. Потом у вас планерка, на которой выдадут план работ на сегодня. Берешь папку и выходишь сюда на построение. Ничего не бойся. Сейчас тебя никто не тронет. Утром не до этого.

— Спасибо.

— Благодарность — это хорошо, но за помощь платить надо. — усмехнулся Альхор.

— И что вы хотите? — напряглась Яна.

— Думаю, мы сумеем договориться. — он прошелся рукой по ее бедру. Яна замерла, забыв от испуга как дышать. И ему нужно то же самое, что и другим. Почему все так несправедливо? Альхор же, тихо посмеиваясь, достал из ее кармана орехи. — Ты их все равно не ешь, а я не откажусь.

— Да, пожалуйста. — резко выдохнула Яна. — У меня их целый пакет. Хоть весь его вам отдам.

— Вечером под куртку спрячь, а после ужина приходи сюда. Постарайся до закрытия ворот успеть, чтоб Вова не засек. Он по ночам периметр охраняет. Так-то ты имеешь право в любое время здесь находиться, но лишний раз на глаза ему попадаться не стоит. Беги. Ворота как раз открыли.

Он смотрел, как она идет в сторону ворот. Высокая, раз ему ее макушка вровень с его носом, значит ее рост около метра восьмидесяти. Красивая. И фигурка есть, которую не могла скрыть синяя казенная куртка из плотного материала. Светлые волосы собраны в строгий пучок, но придают не строгий, а невинный вид. Словно ребенок решил поиграть во взрослую тетю. Слишком у нее личико детское. И глаза чистые. Яркая зелень в них так и сияет, особенно когда она на эмоциях. Неплохая девочка, но не для этого места.

Люди начинали просыпаться. Открытая площадка вмещает десять отрядов по пятнадцать человек в каждом. Здесь нет специально построенных домов и сараев. Только голая земля и небо над головой. Некоторые заключенные рыли себе в земле норы и спали в них. Было несколько самодельных навесов из переплетенных хлопковых стеблей, которые каторжники притащили с поля. Их клали на вырытые в земле ямы. Получалось что-то вроде землянок. Охрана не была против. Чем бы люди ни тешились, лишь бы не бунтовали. Но заключенные понимали, что бунтовать глупо. Оружия у форта почти не было. Охрана состояла из боевых ирлитов, которые во время боя изменяли тело, увеличивая мускулатуру и силу. Доходило до того, что они жертву могли порвать голыми руками. Им не нужны были дополнительные клинки, чтоб справиться с людьми. Заключенным ирлитам и ирам вкалывали специальную сыворотку, которая не давала перейти в боевой режим и воспользоваться способностями.

До ближайшего жилья было километров сто, которые нужно было пройти через хлопковые поля, где постоянно попадались форты и гарнизоны. Ночью по округе рыскали твари. Попасться к ним в лапы — означало верную смерть. В пустошь соваться было еще большим самоубийством. Кроме тварей там обитали кочевники. Эти разбойники были в постоянном движении. Ездили на машинах с солнечными батареями. В них же и жили. Они нападали на торговые караваны, которые на свой страх и риск пытались наладить торговые отношения с Маранией. Марания находилась на другой стороне пустоши и торговала солнечными и аккумуляторными батареями. Она выкупила у Драгов, что имели доступ ко всем современным технологиям, эксклюзивное право на изготовление этих батарей. И теперь все страны закупались ими там.

Альхор подошел к самой большой землянке, на ходу распихивая орехи по карманам. Ему пришлось нагнуться, чтоб спуститься в нее. Земляные стены ямы были высотой около полуметра, еще примерно настолько же поднималась крыша. С его двухметровом ростом можно было здесь лишь сидеть, как и Быку. Они вдвоем занимали большую часть землянки. Михаил на их фоне смотрелся совсем мелким.

— Все спите? — насмешливо спросил он.

— Это ты у нас двухжильный. А мы простые смертные. — открывая глаза, пробормотал Михаил.

— Как девчонка? Хоть стоило той возни, что ты организовал? — закинув руки за голову, спросил Бык.

— Врагов ты из-за нее нажил себе немало. — добавил Михаил.

— Как будто у меня их и до нее не было. — отмахнулся Альхор. — А зеленоглазка — забавная девочка. И пусть лучше она будет, чем Петя или еще кто похуже.

— Нас все равно это не должно волновать. Осталось всего два дня. — напомнил Михаил.

— Это не имеет значения, — грызя орехи, ответил Альхор.

— Ты хочешь все сорвать? — прямо спросил его Бык.

— Потом об этом поговорим. Завтрак нас ждать не будет. — взяв глиняную миску, Альхор вышел из землянки.

Планерка прошла быстро. Лех выдал задания и пожелал такого удачного дня, какой был вчера у новенькой Яны. Все дружно заржали. Завтрак пролетел также без происшествий. Альхор был прав. До нее сейчас никому не было дела и это радовало.

Построение. Каторжники стоят в ряд. Охранники ходят вдоль своих отрядов и просто издеваются над заключенными. Грубые шутки, от которых у нее краснели уши, были обыденным делом. Охрана словно специально выводила каторжников из себя. Они могли ударить за косой взгляд, унизить. Это было отвратительно. Но каторжники стойко терпели все это. Яна не принимала в этом участия. Просто стояла в стороне со своим отрядом. Ей было противно, что она стала свидетелем всего этого. И эти ирлиты еще смеют называться людьми. Разве человек будет так обращаться с человеком? Когда их выпустили в поле, Яна вздохнула свободнее.

— Чего там у нас сегодня? — спросил ее Альхор, когда они шли по пыльной дороге.

— Мы сегодня до четырех канаву копаем, а потом до конца дня на нулевом поле забор чиним. — ответила Яна.

Услышав это, Бык смачно выругался, да так, что Яна стала поспешно смотреть на простирающие красоты, чтоб скрыть смущение.

— Бык, ты бы поменьше выражался при девочке. Я понимаю, что ты у нас бравый солдат, но и у тебя должны быть зачатки манер. — усмехнулся Альхор.

— Да видел я ее далеко и надолго. — огрызнулся Бык.

— Если будешь так себя вести, то от тебя все бабы убегать будут. Будешь до старости свой век бобылем коротать. — продолжил Альхор.

— Он в чем-то прав. — согласился Михаил. — Ты грубиян и хам. Бабам такие не нравятся.

— А вы как будто белые и пушистые. — пробормотал Бык.

— У нас хватает воспитания не ругаться при женщине без повода. — посмеиваясь, ответил Альхор. — А ты, друг, совсем одичал без женского общества.

— Да ну вас! Если мне понадобиться баба найду себе такую! Ух, прям! Высокую! Вот с такими кулаками и такой грудью. Чтоб в постели не бояться раздавить. И чтоб юмор солдатский понимала и не фыркала.

— Грудь понятно. А кулаки-то зачем? — смеясь вместе с Альхором спросил Михаил.

— Чтоб мы силой помериться могли. — пояснил Бык.

— Вот парень дает! Совсем голову потерял на войне. Ему даже с бабой в постели драться нужно. — покачал головой Альхор. — Там другим делом занимаются.

— Да пошли вы. — обиделся Бык. — Я, между прочим, высказал то, о чем каждый из вас подумал.

— Насчет баб, тут вкусы у всех разные. — сказал Альхор.

— Я про нулевое поле.

— Думаешь тут никто не понимает, что это смертный приговор? Понимаем. Только если начнем волосы на себе рвать ничего это не решит. — сказал Михаил.

— Было легко предсказать, что рано или поздно нас туда отправят. В отряде пять смертников, которым приказали долго жить. Чего ты хочешь после этого?

— Пару дней прожить без проблем, — ответил Чур.

— Тогда жить будет скучно. Если проблемы нас не находят, мы будем искать их сами, — сказал Альхор.

— Как ты до своих лет дожил со своей философией? — посмеиваясь, спросил его Михаил.

— Я скажу больше: не только дожил, но и продолжаю жить. Да и помирать пока в мои планы не входит. — ответил Альхор.

Так разговаривая ни о чем, они добрались до вчерашней канавы. Яна чувствовала себя ужасно. Она не выспалась. Тело болело после вчерашнего дня. Мало того ее вчера били так она еще и спала неудобно. Лицо распухло. Глаз заплыл. Губа разбита. Ей и говорить больно было.

Раньше, Яне не приходилось работать физически. Она не занималась спортом, не была боевым ирлитом, которые проходили хорошую физическую подготовку. Поэтому тело привыкало к работе медленно и неохотно. Вроде ничего делать такого не приходилось. Стоишь себе и стой. Но Яна чувствовала себя так, будто вагоны разгружала. Плюс ко всему прочему убивала жара. Еще до обеда Яна выпила всю воду и теперь мучилась от жажды.

Машину с обедом она встретила радостно. Ведь привезли воду и можно было, наконец, утолить жажду. День тянулся медленно, вяло, но и он начал подходить к концу. Они закончили с канавой и пустили по ней воду. Так как у них осталось еще полчаса времени на этом поле, решено было потратить это время на перерыв и водные процедуры.

Яна сидела на обочине дороги спиной к заключенным. Это было против правил, с которыми ей все же дал ознакомиться Лех. Она изучила их еще утром. Да, с заключенными нужно быть настороже. Только Яна не строила иллюзий. В случае нападения, она ничего не сможет сделать. На нее навалилась усталость и апатия. Яне стало все равно что будет дальше.

Альхор подсел к ней через некоторое время. На нем не было рубашки. По телу еще стекали капли воды. Они играли в лучах солнца стеклярусом у него в густой бороде. Какой же он был худой. Кости так и видны. По нему хоть анатомию изучай. Мышц как будто нет в помине. Тряпка на голове у него еще влажная. Тут Яна ему даже позавидовала. С ее кепкой такой фокус не пройдет. Если ее намочить, она потеряет свой вид. А за это штрафовали. Яна протянула ему орехи, оставшиеся от завтрака и обеда.

— Здорово тебе вчера Петька врезал. Синяк большой.

— Два раза по одному месту получить. Естественно он будет большим.

— А второй кто был? — легко раскалывая орехи в руках, спросил Альхор. У Яны так не получалось. Она всегда искала чего-нибудь тяжелое, чтоб расколоть орех. Он же их просто сжимал в руках, и они скорлупки лопались.

— Косматый какой-то. Полез ко мне, а я его укусила. Вот он и разозлился. Хотя сам виноват. Нечего было ко мне лезть.

— Значит, косматый.

— Да. А почему плохо идти на нулевое поле? — спросила она, чтоб перевести разговор.

— Там к вечеру собираются твари. Напасть могут. В середине месяца это место опаснее всего. Твари в это время звереют. Так что постараемся сегодня не умереть.

— Вы об этом так спокойно говорите. — поежилась Яна.

— Здесь такая жизнь. Нужно выживать. — усмехнулся Альхор.

Нулевое поле выглядело пугающе. Оно не возделывалось. Выглядело не живым. Земля здесь была твердая, потрескавшаяся. Чем ближе мы подходили, тем больше становилось мелкого серого песка, который наносил ветер с пустоши. Он лежал крупными кристаллами и хрустел под ногами. Столбы с колючей проволокой валялись как попало. Проволока местами была порвана. Этот забор и предстояло починить.

Все началось ближе к закату, когда нужно было уходить. Забор, на который было потрачено пять часов, твари снесли за считаные минуты. Яна впервые увидела их вблизи. Страшные монстры с непонятными кривыми мордами, которые состояли из сплошных мышц, что выпирали неровными буграми и клыкастой пастью вызывали отвращение. С клыков капала вязкая слюна. Мелкие глазки напоминали щели. На лапах были здоровые когти. От них шла такая вонь, что становилось дурно. Казалось, что они были ходячими кусками гнили на ногах измазанными в нечистотах. Они рычали как настоящие хищники. Яна испуганно смотрела на них и не могла пошевелиться. Твари были ожившими страхами, что заставляют просыпаться в холодном поту. Но сейчас они были не кошмаром, а смертью. И ничего нельзя было сделать.

Тварь прыгнула на нее. Яна хотела отскочить, но ноги словно вросли в землю. Ее оттолкнул Альхор. Швырнул на землю, одновременно вытаскивая клинок у нее из ножен. Он дрался с тварями с поразительной легкостью. Его движения были быстрыми и едва уловимые взгляду. Бык выпустил когти и увеличил мышцы вдвое. Он стал походить на медведя. Большого жуткого медведя, что нес смерть всем, кто оказывался у него на пути. Это была мясорубка. Крики, стоны, ругань. Яна боялась открыть глаза. Она лежала на земле, сжавшись в комок. Больше всего на свете она хотела, чтоб этот кошмар закончился. А потом все стихло. Она осторожно открыла глаза. Это была ее смерть. Яна запомнила ее рычащей, в прыжке, от которой несло гнилью. Крик, что закладывал уши, разнесся по полю. Как Альхор оказался на пути твари, Яна не поняла. Но в итоге они сцепились одним большим клубком. Бой закончился так же внезапно, как и начался. Твари валялись на земле. Несколько растерзанных человек. Один еще был живой, но его живот напоминал кровавое месиво. Бык подошел к нему и свернул шею. Еще живому человеку! Яна чувствовала, что ее трясет. Бык вернулся в человеческую форму и быстрыми шагами подошел к ней. Рывок, и ее оторвало от земли.

— Ты понимаешь! Он из-за тебя подставился! — Бык ее трясет, а Яна не может понять о чем он говорит.

Альхор лежал на земле. Спина окровавлена. Тварь валялась рядом.

— Не трогай ее. — тихо, но твердо велел Альхор с трудом садясь. — Выкинете тварей за ограду. И почините ее хоть как-то. А то день не засчитают. Если проверка будет.

Бык зло выругался и кинул Яну на землю. Она больно ударилась, но даже не вскрикнула. Ноги ее не держали. Яна подползла к Альхору. Он был весь в пыли и крови. Его черные глаза потускнели, став серыми. По лбу и щекам стекали крупные бисерины пота. Ему было больно, но он держался.

— Испугалась, зеленоглазка? — на его губах появилась слабая улыбка.

— Нужно раны перевязать. — сипло прошептала она. Дрожащими руками, Яна сняла папку и стала расстегивать куртку.

— Что ты делаешь?

— Рубашку на бинты пущу. У меня еще есть, а у тебя одна. — Яна повернулась ко всем спиной и сняла рубашку. Куртку она надела на голое тело. После этого начала рвать рубашку на ленты. — Тут бинты стерильные нужны. Но их нет. Будем надеяться, что это сойдет, чтоб кровь остановить.

— Как бы ты ни старалась, в бой я тебя не возьму. — попытался пошутить Альхор. Он сидел с закрытыми глазами, пока Яна его перевязывала.

— Альх, — прошептала Яна.

— М?

— Я не хотела, чтоб так получилось. Ты ведь из-за меня… — она едва сдерживала слезы.

— Ничего. У меня шкура крепкая. Заживет. — обнадежил ее Альхор. Он посмотрел на нее и коснулся ее щеки. Даже улыбнулся. — Заживет. Завтра все пройдет. Ты только не плачь. Не стоит это все слез. Не стоит.

Они сидели рядом, пока остальные поспешно чинили забор. Уже кое-как. Чисто символически.

— Ты идти сможешь? — К ним подошел Михаил.

— Пока еще могу. Яна, ножик свой забери. — он отдал Яне клинок. Она заметила, что руки у него были неестественно холодными.

Когда они подошли к форту, Альхор еле перебирал ногами. Если бы не помощь Быка, он давно бы упал.

— Когда будешь докладывать по раненым, у всех лишь царапины. Иначе его за стенами оставят. — сказал ей Михаил.

— Я поняла. — поспешно ответила Яна.

— Как чувствовал, рубашку не стал одевать. А то бы порвалась, — усмехнулся Альхор, когда ему помогали одеть рубашку.

В форт Альхор вошел сам. И без чьей-либо помощи дошел до хижины. Смотря на него, никто не мог бы сказать, что он ранен.

— Надо раны промыть. — сказал Михаил, забираясь следом.

— Промывай, не промывай — бесполезно. Тварь ядовитая. Спина огнем горит. Девочку пугать не хотел. Так бы там остался. — Он сорвал рубашку и бинты. — Зато сколько тварей траванется, когда меня жрать будет.

Он лег на пыльную землю. Тело сотрясала дрожь. Глаза стали серо-белыми.

— И зачем было подставляться? — пробасил Бык.

— Ты — дурак. Спорить — только силы тратить. — ответил ему Альхор. — Больно-то как. И мысли путаются. Пока я еще в сознании. Зеленоглазку не бросайте. Вытащите ее. Не место ей здесь.