Заложники любви

7

Поездка Анны в Ноттингем в компании Гарольда получила горячее одобрение всей семьи Ролтон. Она знала, что, если придется заночевать в доме Гарольда, никто не будет беспокоиться, и уж меньше всех Дэниел.

Ведя машину по шоссе, Анна невольно улыбнулась, подумав: если бы они знали, что Гарольд ничем не лучше прочих и способен на естественные для мужчин порывы! Она прекрасно понимала, что только теснота салона удержала Гарольда от соблазна заняться любовью в, машине. А это означало, что в более подходящих для интимного уединения условиях он может оказаться куда настойчивее.

Впрочем, Анне была приятна мужская агрессивность Гарольда. Она даже гордилась собой, радуясь, что сама-то теперь не теряет головы, не сходит по Гарольду с ума. Да, Анну ошеломила яростная страстность Гарольда, но она не сомневалась, что малейшая попытка сопротивления тотчас остановила бы его, даже в кульминационный момент.

Добравшись до магазина брата, возле которого условилась встретиться с Гарольдом, Анна через стекло витрины увидела его беседующим с Дэниелом. Она вошла в магазин, и мужчины, услышав звон колокольчика, возвестивший о ее приходе, немедленно прервали беседу. Гарольд буквально впился взглядом в разгоряченное лицо Анны, она ответила ему легкой дружеской улыбкой.

— Привет, Гарольд! — весело поздоровалась она, но, взглянув на брата, тут же нахмурилась, когда заметила под его глазами темные полукружья. — О, дорогой! Бессонная ночь?

— Сегодня была моя очередь вставать ночью к сыну. Этот маленький дьяволенок так разошелся, — Дэниел с трудом улыбнулся, — что я спал от силы два часа.

— Что поделаешь, таковы радости отцовства, — сочувственно заметила Анна.

— Я и не жалуюсь, — ответил Дэниел и обратился к Гарольду: — Не пора ли и тебе попробовать?

— Как-нибудь, на днях, — отшутился тот. — Энни, по совету Дэниела я заказал ланч в итальянском ресторане.

— Чудесно! Ты не хочешь перекусить с нами? — спросила Анна брата.

— Нет, спасибо. Берегу силы для вечера. Мама обещала посидеть с Тимоти, а мы с Терри пойдем в ресторан. Впервые после рождения сына. Кстати, Энни, пока не забыл! Утром звонил твой друг. Я примерно описал ему ту мебель, которая будет выставлена на продажу на будущей неделе.

— Фрэнк? Он что-нибудь выбрал?

— Да, кое-что. — Дэниел обернулся к Гарольду. — Я предложил ему кое-что из твоего наследства, но — безуспешно.

— На вкус и цвет… — Гарольд пренебрежительно пожал плечами.

— А что именно он хотел? — поинтересовалась Анна, чувствуя неловкость из-за того, что Фрэнк Освальд «воротит нос» от старинной мебели, доставшейся Гарольду в наследство.

— Ему нужен маленький столик начала девятнадцатого века из красного дерева. А еще он хотел…

— Нам пора, — не слишком вежливо прервал Дэниела Гарольд и подтолкнул Анну к двери. — До встречи, Дэниел.

— Ты, оказывается, нетерпелив, — попеняла Гарольду Анна, когда они шли к ресторану.

— Я хотел поскорее остаться с тобой, — объяснил он, — поэтому ставлю Дэниелу пять с плюсом за то, что ему хватило такта не пойти вместе с нами.

— Вы с ним еще успеете посидеть за ланчем, у вас, кажется, это стало традицией, — съехидничала Анна. — Но мне все-таки приятно, что сегодня ты предпочел мою компанию.

— Рад слышать. Кстати, если не хочешь идти в итальянский ресторан, мы можем зайти… — Гарольд огляделся, — да вот хоть сюда.

Они проходили мимо ресторана, где месяц назад Анна была с Фрэнком Освальдом.

— Не стоит, — отказалась Анна. — Здесь непомерно дорогие цены. Я однажды была тут с Фрэнком.

— А! Этот строитель с изысканным вкусом! — фыркнул Гарольд.

Анна изумленно взглянула на него — столько в голосе Гарольда было злобного сарказма. Гарольд прибавил шагу, Анна едва за ним поспевала.

— Куда ты так торопишься? Мы никуда не опаздываем.

— Прости, — извинился он и пошел медленнее.

— Послушай, почему тебе неприятно, что Фрэнк отказался от твоей мебели? — осторожно спросила Анна.

— Дело не в мебели, а в женщине. Или, если быть точным, только в женщине. Мне стало любопытно, для кого он заказывал столик. — Гарольд вдруг резко остановился. — Энни, скажи мне правду, — не обращая внимания на прохожих, он до боли сжал ее руки, — насколько серьезно ты относишься к этому человеку?

— Это не твое дело! Но я, так и быть, отвечу. У меня ни перед кем нет никаких обязательств. А теперь отпусти меня, ради Бога, — Анна сердито взглянула на него, — на нас смотрят.

Они продолжили путь.

— Что же тогда вас связывает? — допытывался Гарольд.

— Ничего особенного. Ничего, что могло бы тебя тревожить.

— Но ты продолжаешь встречаться с ним. Почему?

Анна с возмущением посмотрела на Гарольда.

— Если ты не перестанешь задавать вопросы, мы никакого удовольствия от ланча не получим.

Однако получить удовольствие им, видимо, было не суждено, так как первым человеком, которого они увидели, войдя в ресторан, был Фрэнк Освальд, сидящий неподалеку от заказанного Гарольдом столика.

Фрэнк, завидев их, вскочил.

— Привет, Энни! — радостно воскликнул он. — Какими судьбами? Дэниел рекомендовал мне зайти сюда на ланч, но не говорил, что ты тут будешь.

— Здравствуй, Фрэнк. — Анна лучезарно улыбалась, хотя решила при первом же удобном случае отругать брата хорошенько. — Позвольте вас познакомить. Гарольд Сэвидж — Фрэнк Освальд.

Гарольд пожал руку новому знакомому с такой ледяной миной, что, после двух-трех необходимых для соблюдения приличий вежливых фраз, Анна сочла за благо распрощаться с Фрэнком и направилась к заказанному Гарольдом столику, чувствуя, что аппетит у нее пропал напрочь.

— Не иначе как Дэниел получает комиссионные за своих бесчисленных знакомых, которым рекомендует это заведение, — пробурчал Гарольд, помогая Анне сесть.

— Я непременно это выясню, когда попаду домой, — пообещала она, отметив, что Гарольд усадил ее спиной к Фрэнку Освальду.

— Твой друг разве живет в Бертоне? — раздраженно спросил Гарольд.

— Насколько я знаю, нет.

— Где же в таком случае он живет, если я все время натыкаюсь на него?

— Понятия не имею. Мы с ним познакомились относительно недавно. И в отличие от тебя, — добавила Анна, неодобрительно взглянув на Гарольда, — я не устраиваю своим друзьям допросов с пристрастием.

Анна молча изучала меню и наконец попросила минеральной воды.

— Ты могла перед поездкой заказать для бодрости бокал хорошего вина, — заметил Гарольд.

— Я не пью, когда за рулем, — решительно отказалась Анна. — И вообще, я совсем не хочу есть. Пожалуй, я ограничусь легкой закуской.

— Заказывай что хочешь, — легко согласился Гарольд.

Анна с удивлением отметила, что он радостно улыбается. Причина внезапного улучшения настроения Гарольда стала ей понятна, когда он сказал:

— Попрощайся со своим приятелем, он уходит.

Анна обернулась и помахала Фрэнку рукой в ответ на его прощальный жест.

— Твой друг — открытая душа, — мрачно сказал Гарольд. — Он обрадовался встрече с тобой гораздо заметнее, чем это сделал бы я в подобных обстоятельствах.

— Как ты правильно заметил, Гарольд, он просто мой друг.

— И так же ты скажешь обо мне?

— Если ты имеешь в виду — при разговоре с Фрэнком или еще с кем-то, — Анна приторно улыбнулась, — честно признаюсь, я вообще ничего не скажу.

— Увы, Энни, — Гарольд вздохнул с искренним сожалением, — ты всегда знала, как поставить мужчину на место.

Анна весело рассмеялась.

— Дорогой Гарольд! Не кажется ли тебе, что наш прощальный ланч получается довольно мрачным?

— Прощальный? — встревожился Гарольд. — Почему прощальный?

— В понедельник начинаются занятия в школе, — объяснила Анна, — и завтра я должна вернуться в Берривуд.

— В Берривуд, а не на другую планету, — Гарольд с облегчением перевел дух. — У меня есть еще неделя отпуска, а после тех огромных расстояний, которые приходилось преодолевать в Штатах, разъезжая по делам, поездка на вечер в Берривуд кажется мне сущим пустяком.

Анна, сузив глаза, пристально посмотрела на Гарольда.

— Объясни мне, что с тобой случилось. Все эти годы ты отлично обходился без моего общества, не писал писем, не звонил. С чего бы вдруг такое нетерпение?

Он помолчал, собираясь с мыслями. Было заметно, что ему нелегко говорить откровенно.

— Я мог бы, конечно, рассказать тебе, как остро ощущаю одиночество, потому что все мои друзья остались либо в Штатах, либо в Оксфорде. И все это будет правдой. Но, — Гарольд в упор посмотрел на Анну, — будь я окружен толпой знакомых и друзей, я предпочел бы остаться с тобой наедине. Неужели в это так трудно поверить, Энни?

— Конечно, трудно, — не раздумывая, ответила она.

— Тогда мне придется поискать способ убедить тебя. Так что, если ты закончила, давай выпьем по чашечке кофе и отправимся по магазинам.

— По магазинам? — удивленно переспросила Анна. — Зачем?

— Я передумал ехать в Ноттингем и приглашаю вас, мисс Ролтон, в гости на чашку чая. Мы сейчас купим все, что вам захочется, и поедем ко мне домой. Я попрошу, если вас не затруднит, после чая дать мне несколько ценных советов по поводу благоустройства моего скромного жилища. Уехать вы можете в любую минуту. Если вы думаете, что я намерен соблазнить вас, — Гарольд лукаво улыбнулся, — то клянусь всеми святыми, что постараюсь держать себя в узде. Ну как? Ты согласна?

— Будь по-твоему. Но ты даешь слово, что не станешь меня задерживать, — потребовала Анна.

— Когда-то ты мне больше доверяла, — упрекнул Гарольд.

— Как это ни грустно, но теперь у меня куда меньше иллюзий, даже в отношении тебя.

Анна старалась не отставать от Гарольда, хотя и понимала, что ее «мини» трудно тягаться с его мощным «бентли». На всякий случай она, прежде чем они сели в машины, подробно расспросила дорогу. Однако до виллы «Чудесный уголок», принадлежащей теперь Гарольду, они добрались довольно быстро и без приключений.

Гарольд, извинившись, сразу провел гостью в кухню, поскольку прислуги у него не было и некому было приготовить чай.

Просторное помещение, к удивлению Анны, оказалось битком набитым всевозможной современной бытовой техникой, которая прекрасно уживалась со старинной утварью, и в этом соседстве было даже что-то трогательное.

Гарольд подошел к плите, включил конфорку и поставил чайник на огонь.

— Какая великолепная кухня! — воскликнула Анна, восхищенно разглядывая старинные стулья с высокими спинками, расставленные вокруг огромного стола. — Здесь-то, надеюсь, ты не будешь ничего менять?

— Разве что цвет стен.

Пока Анна осматривалась, Гарольд заварил чай и выложил на блюдо купленные по дороге из ресторана пирожные. Поставив все это на стол, он подошел к старинному украшенному резьбой буфету, достал из него изящную вазу с тюльпанами и с шутливым поклоном протянул вазу Анне.

— Чем я хуже твоего знакомого-строителя? — спросил он, наслаждаясь произведенным на Анну эффектом.

Анна, которой не понравилось пренебрежение в его тоне, нахмурилась.

— Вот не думала увидеть тебя в роли сноба.

Как ни странно, ее слова явно задели Гарольда.

— Вовсе нет. Меня не волнует, чем занимается этот парень, меня всего лишь раздражает, что он твой «приятель».

— Тогда уж нападай не только на него. — Анна усмехнулась. — Есть и другие. Полагаю, Крис Добсон в твоих глазах стоит большего, чем Фрэнк или я. В своем кругу он считается преуспевающим дельцом, его услугами пользуются многие солидные бизнесмены.

Гарольд так резко поставил молочник на стол, что немного молока выплеснулось на столешницу.

— Еще раз говорю тебе, Энни: я не смотрю свысока на твою профессию. Как и на любую другую. Я убежден, что ты, да и все твои коллеги занимаются очень важным, жизненно необходимым делом с настоящим вдохновением. Но ты не хуже меня знаешь, что в свое время, когда ты училась в университете, у тебя и в мыслях не было избрать профессию учителя. Не забывай, что именно мне ты рассказывала о своих мечтах, о том, как станешь работать в какой-нибудь самой современной программе исследований…

— Я была мечтательным ребенком, — перебила его Анна и, не желая, чтобы Гарольд увидел выражение ее лица, стала наливать чай в чашки.

— Именно такой ты и была. — Гарольд придвинул к ней блюдо с пирожными, словно предлагал пойти на мировую.

Анна рассеянно взглянула на тарелку и перевела взгляд на Гарольда.

— Незадолго до того, как ты отправился завоевывать Штаты, на меня снизошло своего рода прозрение. Я обнаружила, что меня больше не волнует, что кто-то критикует мои исследования и вообще работу. Время мечтаний закончилось. — Она пожала плечами. — Реальностью стало написание достойного диплома и затем педагогические курсы.

— Твой диплом, черт возьми, имел вид более чем достойный! — взорвался Гарольд.

— Прошу тебя, — Анна взяла пирожное, — поговорим о чем-нибудь другом.

— Например, о выборе колера для стен.

Анна засмеялась.

— Вполне безопасная тема.

— Какой цвет тебе кажется подходящим для кухни? Я подумывал о синем, — становясь почти серьезным, сказал Гарольд.

— Нет, синий цвет слишком холодный. Сюда больше подходят более теплые тона, например, терракотовый.

Гарольд окинул оценивающим взглядом кухонные стены.

— Пожалуй, ты права. Позже я покажу тебе рекламные проспекты с вариантами интерьера. А сейчас, если ты больше не хочешь чаю, я покажу тебе дом.

— Показывай! — Анна с готовностью встала из-за стола.

Анна, памятуя о том, что Гарольд рассказывал о своем доме, ожидала увидеть запустение. Однако небольшая гостиная оказалась неожиданно уютной. За кресла, диван и кушетку на любом аукционе любители старины дали бы хорошие деньги.

— Я-то думала, ты избавился от всей мебели, — не скрывая удивления, сказала Анна.

— Только от той, которая мне не нравилась. За годы здесь набралось изрядное количество хлама. Как видишь, — Гарольд показал на стены гостиной, — я сохранил несколько картин и фамильное серебро. Однако выкинул разнообразные столики, канапе и прочую рухлядь. В столовой стоял гигантский буфет, а в этой гостиной было невозможно повернуться из-за двух огромных комодов.

— Но их надо чем-то заменить, — заметила Анна, поднимаясь вслед за Гарольдом по лестнице.

— Я оставляю гардероб, пока не сделаю встроенные шкафы, — объяснял он, приглашая Анну войти в комнату с огромной кроватью и со столь же огромным гардеробом, очевидно считавшуюся спальней. — К счастью, кровать менять не пришлось, — заметил Гарольд, — предыдущий хозяин дома был примерно такого же роста, что и я. Здесь, — он указал на дверь в дальнем конце спальни, — я оборудую ванную. Одна ванная комната на этом этаже уже есть, но вряд ли это покажется современному покупателю достаточным. В таком громадном доме ванных комнат должно быть три-четыре.

— Значит, ты перестраиваешь дом только для того, чтобы его продать?

— Посмотрим, как сложится жизнь.

— У тебя отличный дом, — убежденно сказала Анна после окончания экскурсии. — Продать его очень легко, от покупателей отбою не будет.

— Знаешь, дома часто строят для одного человека, маленькие, как твой коттедж. А этот особняк рассчитан на большую семью. Большие семьи в наше время редкость.

Они вернулись в гостиную, и Анна, взяв листок бумаги, принялась набрасывать план комнат.

— Вот, — она вручила Гарольду листок, — я написала, в какой комнате какого цвета, на мой взгляд, должны быть стены. Я выбирала сочные, простые краски, но тебя, возможно, привлекают более изысканные тона.

— Мне понравились золотистые стены в твоем крошечном кукольном домике, — признался Гарольд, присаживаясь рядом с Анной.

— В компактном, а не в крошечном, — обиделась Анна. — В каталогах этот цвет называется «спелая кукуруза». Я вообще люблю жизнерадостные тона. Например, в моей спальне стены кремово-апельсинового цвета.

— Я не прочь взглянуть на твою спальню, — вкрадчиво промурлыкал Гарольд. — Только для изучения удачного опыта отделки, — поспешил добавить он.

— Тебе не нужны светлые тона, — продолжала Анна, игнорируя его провокационную реплику. — Окна в доме громадные, и света с избытком даже в самых больших комнатах. Ты можешь выбирать любые оттенки.

Гарольд взглянул на часы.

— Во сколько ты собираешься выезжать?

— Боюсь, что скоро.

Он нахмурился.

— Ты обещала приехать к определенному часу?

— Нет.

— Тогда оставайся на обед. Я все сделаю сам.

— От такого соблазнительного предложения я просто не в силах отказаться. Так приятно, когда мужчина за тобой ухаживает.

— Такое часто случается? — немедленно спросил Гарольд.

— Крис мнит себя поваром-корифеем кулинарии, зато Майкл предпочитает, чтобы ему все приносили на блюдечке.

— А наш строитель Фрэнк — тоже «звезда» кулинарии?

— Мне об этом ничего не известно, — честно призналась Анна.

— Мне кажется, — Гарольд пытливо посмотрел Анне в глаза, — из всех твоих так называемых «друзей» кто-то должен быть тебе ближе и приятнее.

— Будь это так, он был бы единственным, и я встречалась бы только с ним, и ни с кем больше.

— И все-таки. Если бы пришлось выбирать, кто стал бы счастливчиком?

— Почему это тебя так интересует?

— Ты чертовски хорошо понимаешь почему! — неожиданно вскипел Гарольд. — Пойдем лучше прогуляемся по саду, пока еще светло, — предложил он, вставая.

Анна накинула куртку, поданную ей Гарольдом, забавляясь в душе тем, что он ревнует и раздражается при упоминании о любом другом мужчине, кроме него. Странно, что он по прошествии стольких лет еще на что-то надеется. Этот ни на чем не основанный оптимизм удивлял Анну.

— Сегодня чудесный день, — щурясь на заходящее солнце, сказала Анна, прерывая слишком затянувшееся молчание.

— Мне бы хотелось, чтобы он был другим, — угрюмо буркнул Гарольд. — Я надеялся, что будет метель. Ты тогда заночевала бы здесь, в одной из пустующих комнат, чтобы не возвращаться домой по опасно скользкой дороге.

— Я не собираюсь задерживаться допоздна, — напомнила ему Анна. — Сразу после обеда я уеду.

— Это мне и не нравится. Завтра ты вернешься в Берривуд, и кто знает, когда мы увидимся.

Анна остановилась и вызывающе посмотрела на него.

— Гарольд, я никак не могу взять в толк, почему тебя вдруг обуяло неодолимое стремление видеть меня. Прошел не один год с той поры, когда я беспрерывно думала о тебе, и не уверяй меня, что ты вспоминал обо мне. Совсем не вспоминал. Я, во всяком случае, в этом не сомневаюсь.

Гарольд угрюмо насупился и пожал плечами.

— Ты как всегда права. Честно говоря, я стал думать о тебе только, когда приехал сюда. Еще до встречи с Дэниелом. Вернувшись в этот дом, я вспомнил, как ты однажды пригласила меня к вам в дом на Рождество. И, когда я вспомнил, каким милым и добрым ребенком ты тогда была, я неожиданно для себя понял, что в те далекие годы относился к тебе лучше, чем мне тогда казалось. Поэтому мне нестерпимо захотелось узнать, что произошло за это время в твоей жизни и что ты делаешь сейчас. И, поверь, я встретился с Дэниелом вовсе не ради этой дурацкой мебели.

— А Дэниел дал понять, что я сохла по тебе все эти годы! Что, должно быть, крайне польстило твоему мужскому самолюбию.

— Нет, это было совсем по-другому, — решительно возразил Гарольд. — Ты же знаешь, Дэниел всегда был на твоей стороне.

— Как бы не так. — Анна усмехнулась. — Ты не знаешь и половины всей истории. Он в ярости накинулся на меня, когда узнал, что я пригласила тебя на Рождество. Он считал, что ты имеешь на меня какие-то непристойные сексуальные виды.

— Хотя я, как дурак, — Гарольд грустно улыбнулся, — был единственным из окружающих тебя мужчин, кто их не имел.

— Не сыпь соль на раны! Я это и так прекрасно знаю. — Анна театрально вздохнула. — Как грустно, ей-богу, вспоминать, что я безответно была влюблена в тебя.

— Это в самом деле было так, Энни? — мягко спросил Гарольд, заглядывая ей в глаза. — И что я такого сделал, что твое чувство исчезло?

— Ничего, Гарольд. Ты ровным счетом ничего не делал. — В голосе Анны звучало такое уныние, что Гарольд смутился.

— Наверное, — в его глазах вспыхнул огонек понимания, — ты предпочла бы, чтобы я, как все прочие, пытался соблазнить тебя.

— Нет, вовсе не это. Я мечтала о любви — настоящей, глубокой. О вожделении и сексе я тогда ничего не знала.

— Но с тех пор ты, надеюсь, чему-нибудь научилась, — с невеселой улыбкой сказал Гарольд.

— Конечно, а ты как думал! Я, хоть и жила в глуши, но не монахиней.

Засмеявшись, Гарольд бережно сжал ее руки.

— Объясни мне: если Дэниел возражал против моего присутствия на праздновании Рождества, почему он держался приветливо и, пожалуй, даже дружелюбно?

— Потому, что ты был старше всех нас и явно не рвался ухаживать за мной. И, успокоившись, мой брат решил, что ты неплохой парень, — улыбнувшись, объяснила Анна. — Но вот остальных твоя персона серьезно обеспокоила.

— Как это мне удалось? — удивился Гарольд.

— Ты был совершенно невосприимчив к моему робкому обожанию, а я была к тебе более чем неравнодушна. Впрочем, со мной мои близкие никогда этот вопрос не обсуждали, — уточнила она. — Но я-то знала, что они тревожатся. Грег, думаю, до сих пор неспокоен.

Гарольд нахмурился.

— С чего бы ему волноваться?

— Он всем желает добра и мечтает, чтобы все вокруг жили так же счастливо, как они с Кристин.

— И он, очевидно, считает, что со мной у тебя на это нет шансов.

— Именно. — Анна зябко поёжилась, вечерний холод уже заметно ощущался.

— Пойдем в дом. — Гарольд взял ее за руку. — Ты совсем замерзла.