Заложники любви

8

Гарольд помог Анне раздеться и, заботливо обняв Анну за плечи, провел ее в кухню.

— Чем ты будешь меня кормить? — поинтересовалась Анна, радуясь уютному теплу.

— Мясо и салат тебя устроит?

— Вполне. Хочешь, я сделаю салат?

— Не надо. Просто посиди, пока я буду готовить. Может быть, выпьешь что-нибудь?

— У тебя есть коньяк?

— Да. Выдержанный, французский.

— Тогда неси. Этот напиток быстро согревает.

Гарольд достал из буфета бутылку и бокал, плеснул в него коньяк и протянул Анне. Анна, согрев напиток в ладонях, с удовольствием отпила небольшой глоток.

— Давай я все-таки тебе помогу, — снова предложила она, но Гарольд отрицательно покачал головой.

— Лучше поговори со мной. — Он бросил на Анну лукавый взгляд. — Когда я приду в гости в твой кукольный домик, тогда я буду сидеть как падишах, а ты будешь ухаживать за мной.

Анна не улыбнулась шутке. Она вовсе не жаждала, чтобы ее спокойная жизнь в Берривуде нарушалась визитами Гарольда Сэвиджа. Впрочем, и любого другого, в том числе и Фрэнка Освальда.

— Боюсь, я испорчу тебе настроение, — со вздохом сказала она, — но я считаю, что твоя мысль о визитах в Берривуд — не самая лучшая.

— Но и не самая худшая, — возразил Гарольд. — Пожалуйста, объясни, почему ты противишься моим визитам.

— Я предпочитаю обособленный образ жизни. Не люблю, когда люди судачат, — предприняла Анна последнюю попытку удержать Гарольда от ненужных шагов. — Так проще.

— Почему? — негодующе осведомился он. — Ты, устраиваясь на работу в школу, дала обет целомудрия?

Анна рассмеялась.

— Нет, конечно.

— Тогда что плохого в том, чтобы принять в доме старого друга вроде меня? Видит Бог, когда закончится мой отпуск и я выйду на работу, частых встреч не получится. — Гарольд швырнул куски мяса на раскаленную сковороду и резко обернулся к Анне. — И вообще, почему ты сдерживаешь именно меня? Как я видел, на твоего приятеля Фрэнка этот запрет не распространяется.

— В тот день, когда ты его видел, он просто принес мне цветы в благодарность за заботу о его племяннице.

— Но с тех пор вы не раз с ним встречались, не так ли?

— Встречались, — неохотно подтвердила Анна.

Гарольд принялся крошить огурцы с такой бешеной скоростью, что у Анны закружилась голова.

— В том милом идиллическом сообществе, мнение которого столь тебя беспокоит, визит старого друга вызовет не больше пересудов, чем постоянные встречи с дядей одной из твоих учениц. Между прочим, всякий раз, когда ты ставишь этой девочке хорошую оценку, тебя могут упрекнуть в том, что ты благосклонна к ней из-за дяди.

— Ладно, Гарольд, думай что хочешь! — раздраженно воскликнула Анна.

— Тогда я останусь при своем мнении. Это не испортит тебе аппетит?

Когда они наконец сели за стол, Анна, стремясь разрядить обстановку, заговорила о работе Гарольда. Он охотно подхватил эту тему, делясь с Анной своими планами. В результате обед заканчивался в куда более приятной обстановке, чем начинался.

— Извини, — сконфуженно пробормотал Гарольд, когда осознал, что за столом говорит только он, — я немного увлекся. Ты так хорошо слушаешь!

— Мне было интересно, — объяснила Анна.

— Вот почему я не могу смириться… Нет, — остановил он сам себя, — не буду тебя раздражать разговорами о твоей профессии.

Он вышел из-за стола и подбросил дров в пылающий камин.

— Это лишнее, — заметила Анна, — я собираюсь уезжать.

— Перед отъездом неплохо согреться как следует.

— В доме достаточно тепло. А если вдруг температура упадет, одеял у тебя наверняка с избытком.

— Я тебе говорил — люблю уют. — Гарольд вернулся за стол, но сел теперь не напротив, а рядом с Анной и впился жадным взглядом в ее лицо. — Неужели мне придется ждать новой встречи до Пасхи? Стоит ли запрещать мне видеть тебя хотя бы изредка?

Анна неожиданно почувствовала себя неловко. В самом деле, сейчас — не восемнадцатый, а двадцатый век. Кому интересна ее личная жизнь? Кто ее осудит?

— Хорошо. Если тебе так уж хочется, приезжай, — сдалась наконец она. — Но имей в виду: засиживаться допоздна я тебе не позволю.

— Бережешь свою репутацию?

— Нет. Просто не хочу вести уроки, засыпая на ходу и зевая каждые две минуты.

— Я не ослышался, мисс Ролтон? Вы согласились принять меня в один из свободных вечеров?

— Не дурачься, Гарольд, — сказала она устало.

— И ничего за этим согласием не кроется?

— Ровным счетом ничего.

— Попробую проверить, — решительно заявил Гарольд и наклонился к Анне.

Крепко сжав Анну в объятиях, он страстно поцеловал ее.

Анна сжалась, протестуя, и секунду спустя Гарольд ослабил объятия и с трудом оторвался от ее губ.

— Ты обещал, что не будешь возвращаться к тому, на чем мы остановились в машине, — упрекнула она его.

— Я и не возвращаюсь, я начинаю все сначала. Только на этот раз, — прошептал Гарольд, обжигая ее щеку жарким дыханием, — мы не в машине, не на холодной темной дороге, а у меня дома — в тепле, уюте и полном уединении. Эти условия нравятся мне гораздо больше, — он осторожно сжал губами мочку ее уха, — и мне гораздо приятнее обнимать тебя.

Черт побери, и мне тоже приятнее, подумала Анна. Тем не менее она решительно отстранилась.

— Признаю свою ошибку. Не надо было приезжать к тебе.

Гарольд удерживал Анну за плечи, и она поняла, что вырываться не имеет смысла.

— Не будем обманывать друг друга, — шепнул он. — Я хочу тебя, и ты, очевидно, тоже хочешь меня.

Анна залилась краской.

— Но ты не бойся, — продолжал Гарольд. — Я не пойду дальше, если, конечно, ты не захочешь.

— Я подобными вещами не увлекаюсь, — стараясь казаться спокойной, сообщила она.

— Почему? — удивился Гарольд.

— Потом чувствуешь себя скверно.

Гарольд мягко рассмеялся.

— По-всякому бывает, моя хорошая.

— Для тебя — может быть, но мне не везло, — сухо сказала Анна.

— Это заметно даже сейчас, — отозвался Гарольд таким тоном, словно они обсуждали результаты какого-то эксперимента. — Я получаю удовольствие от твоей близости, от тепла твоего тела, у тебя же единственное желание — убежать.

Если бы это было так! — подумала Анна.

— Не буду утверждать, что мне это неприятно, — сказала она, — но, знай я, что подобное завершение программы ты считал само собой разумеющимся, я сразу после ланча прямиком отправилась бы домой.

— Так вот оно что! — хохотнул Гарольд. — Я наконец понял!

— Интересно, что ты понял?

— Понял, почему все эти дни к вам страшно было подступиться, мисс Ролтон. Вы были колючей как ёжик. — Он усмехнулся. — Ты, Энни, была убеждена, будто я явился в Берривуд, ни секунды не сомневаясь, что ты бросишься мне на шею. Да и теперь, по-твоему, ожидаю от тебя того же.

— Ты прав, так я и думаю, — согласилась она, — но меня больше всего волнует вовсе не это.

— А что же?

— Я никак не пойму, почему ты так ведешь себя. — Анна, прищурившись, взглянула на него. — В студенческие годы ты не видел во мне женщину, даже и не помышлял соблазнить меня или хотя бы слегка поухаживать. Что же случилось сейчас? Только, пожалуйста, не говори, что, как только ты увидел меня в тот день возле школы, с твоих глаз спала пелена и ты потерял голову. Я все-таки не дура, Гарольд.

— Я никогда не считал тебя глупой, — возразил он, — но сейчас, наверное впервые, ты не можешь решить элементарную задачку. Ответ в сущности очень прост. Я — мужчина, ты — крайне привлекательная женщина…

— И ты мечтаешь затащить меня в постель, — закончила за него Анна.

— Не скрою, мечтаю. Но это не значит, что считаю само собой разумеющимся. Сейчас, например, я безмерно радуюсь хотя бы тому, что ты сидишь рядом со мной.

Он крепче прижал ее к себе. Анна не стала сопротивляться, задумавшись над словами Гарольда. Бесспорно, ей приятно чувствовать близость Гарольда. У нее сладко кружилась голова от тепла его тела, от ощущения силы и мужественности, о которых она мечтала в робких девичьих грёзах. Однако в те дни фантазия не заводила ее дальше объятий и поцелуев. Но теперь, когда она давным-давно распростилась со своими мечтами, Гарольд захотел большего, захотел обладать ею. Так может быть…

— О чем ты думаешь? — тихо спросил Гарольд.

— Я думала о том, что твое желание утащить меня в постель не такое уж недопустимое.

— Повтори, что ты сказала! — потребовал он.

— Уверена, ты все прекрасно слышал.

— Значит, ты думаешь, что это было бы неплохо? На мой взгляд, эта мысль, безусловно, восхитительная, но…

— Надеюсь, это прекратит мои мучения.

— Мучения? — резко переспросил Гарольд и, заглянув Анне в глаза, спросил: — Что ты имеешь в виду?

Анна ответила ему вызывающим взглядом.

— Новая встреча с тобой разбудила демонов прошлого. Может быть, проведя ночь в твоей постели, я их утихомирю.

Выражение глаз Гарольда стало жестким и отстраненным.

— И, лежа рядом со мной в постели, ты, милая Энни, будешь радоваться только тому, что получила такую возможность?

— О! Кажется, я обидела тебя.

— Чертовски верно. Ты преуспела в стремлении охладить мой пыл.

— Думаю, не совсем, — недоверчиво усмехнувшись, пробормотала Анна.

Гарольд вскочил и подбросил несколько поленьев в камин.

— Извини, я передумал. Ты можешь ехать домой прямо сейчас.

— Ты выгоняешь меня?

— Разве ты не говорила, что хочешь уехать?

— Вовсе нет. Если помнишь, — Анна томно улыбнулась, — я говорила, что не возражаю против близости с тобой.

— Я всегда считал, что женщина должна отдавать себя хотя бы с намеком на чувство!.. — возмущенно начал Гарольд.

— Нетерпеливо ожидать сладкой минуты, а не рассудочно проводить сексуальный эксперимент? — безмятежно перебила его Анна.

— Вот именно. А если твоей единственной целью является проведение научного эксперимента, будь добра, поищи себе другого партнера. Фрэнка, например!

— Ты ошибаешься, — прервала Анна его гневную тираду. — Для этого эксперимента, как ты его деликатно назвал, подходишь только ты.

Гарольд на несколько мгновений утратил дар речи.

— Объясни, — хрипло потребовал он наконец.

— Когда я вновь увидела тебя после нескольких лет разлуки, я подумала, не по твоей ли вине близкие отношения с мужчинами кажутся мне вульгарным обманом. — Анна почти с мольбой посмотрела на Гарольда. — Возможно, с тобой все будет по-другому и я избавлюсь от этого комплекса.

— Замолчи сейчас же! — возмутился он. — Тебе хватает наглости просить меня переспать с тобой, чтобы раскрепостить твой сексуальный инстинкт для других?! За кого, черт возьми, ты меня принимаешь?!

— За настоящего друга. Самого близкого, бесконечно дорогого друга. — Анна встала, подошла к Гарольду и обвила руками его талию. — Всего несколько минут назад ты хотел близости со мной, — проворковала она и, прижавшись к его разгоряченному телу, с торжеством заметила растущее возбуждение Гарольда. — Похоже, ты и сейчас не прочь.

— Прекрати, Анна! — Гарольд сердито оттолкнул ее. — Играй в эти игры с кем-нибудь другим.

Она отвернулась, чтобы скрыть внезапно выступившие слезы.

— Прости, Гарольд, — с трудом выговорила она, — это была глупая мысль. Я поеду домой.

Он развернул Анну лицом к себе и увидел ее огромные, блестящие от слез глаза.

— Пожалуйста, не плачь, Энни! — Гарольд бережно взял ее за руку и подвел к стульям. — Присядь. — Он усадил Анну, сел рядом с ней и, заметив, что она снова сжалась, нахмурился. — Ты боишься? — спросил он, гладя ее пышные волосы.

— Нет, скорее смущаюсь, — тихо призналась она. — Мне стыдно, что я приставала к тебе с идиотским предложением.

Некоторое время Гарольд молчал, поглаживая ее плечи. Но наконец, собравшись с духом, заговорил:

— Я понимаю, такие вопросы не задают, но я должен знать. Для тебя близость с мужчиной — впервые? Ты поэтому выбрала именно меня?

— Нет.

— Тогда почему для тебя все так сложно?

— Проблема во мне. И только во мне.

— Поясни, пожалуйста, — попросил он ласково. — Если какой-нибудь дурак сказал, что ты фригидна…

— В том-то и беда, что я вовсе не фригидна! — Анна горько рассмеялась. — Только тебе я могу признаться, что во время занятий сексом часть моей души остается где-то в стороне, удивляясь, что за ерунду я вытворяю.

Гарольд невольно усмехнулся, но тут же стал серьезным.

— Значит, ты предполагаешь, что это пошло от меня?

— Да, мне кажется, в значительной мере это так.

Вырвавшись из объятий Гарольда, Анна отодвинулась от него и пристально посмотрела ему в лицо.

— Ты действительно хочешь знать, что случилось со мной незадолго до твоего отъезда в Штаты?

Гарольд замер, его глаза превратились в щелки.

— Ты чертовски хорошо знаешь, что хочу. Выкладывай!

Анна перевела задумчивый взгляд на пылающий в камине огонь.

— Давным-давно, как говорится в сказках, — нарочито медленно начала она, — ты совершенно не замечал, что я была безумно влюблена в тебя, а если и замечал, то не принимал это всерьез. Кое-как мне удавалось справляться с чувством неразделенной страсти. Я довольствовалась теми относительно немногими часами, которые проводила в твоем обществе, много сил отдавала учебе, свободного времени почти не оставалось. Но неожиданно мой мир рухнул. Произошло самое ужасное. В твоей жизни, Гарольд, появилась женщина. И мне, и всем окружающим было очевидно, что с самого первого мгновения, когда Фанни Грин попала в поле твоего зрения, ваши отношения были взрывом обоюдной страсти.

— Фанни… — удивленно повторил Гарольд. — Бог мой, я и забыл о ней!

— Хотелось бы и мне о ней не помнить! — фыркнула Анна. — На моем курсе учился ее брат Рекс. Как-то он с Фанни пошел в паб, а там был ты. Вместе со мной. Но стоило лишь появиться соблазнительной Фанни, как ты забыл о моем существовании. Впрочем, не ты один. Многие мальчики поглядывали на нее и облизывались. Но она выбрала тебя.

— Она же была абсолютной пустышкой! — припоминая, сказал Гарольд. — Ни капли мозгов, только соблазнительные формы, способные совратить и святого.

— Знал бы ты, как я ненавидела эти «соблазнительные формы».

— Но для меня эти отношения ничего не значили, — заявил Гарольд. — Мы просто весело проводили время к обоюдному удовольствию.

— Проводили время! Если верить Рексу, большую его часть вы лежали в постели!

— Но я уверен, вовсе не Фанни стала причиной твоего неожиданного затворничества.

— Конечно нет! Хотя именно она была, так сказать, катализатором. — Анна печально вздохнула. — Теперь мой рассказ будет прямо-таки душераздирающе сентиментальным. В те годы дури у меня в голове было немало. И я решила, пришло время показать тебе, что я тоже женщина, пользующаяся успехом. Короче, я хотела пробудить в тебе ревность.

— Ревность? — изумился Гарольд. — Но к кому?

— Раз ты и тогда ничего не заметил, едва ли имеет смысл говорить, кто это был.

— Так что же случилось? — Взгляд Гарольда стал суровым и колючим.

— Как раз в то время, когда ты развлекался с красоткой Фанни, меня по пятам преследовал один не в меру ретивый студент-старшекурсник. Вот за него я и ухватилась. Он был умным и приятным парнем. И он был серьезно увлечен мною. Иначе, — заверила она, — мне ничего бы не удалось.

— Что же тебе удалось? — прорычал Гарольд.

— Целую неделю я, в надежде, что ты это заметишь и будешь ревновать, бессовестно кокетничала с несчастным… назовем его Джоном. — Анна горько засмеялась. — Финал, увы, оказался плачевным.

Монотонным голосом Анна рассказала, как молодой человек, приглашенный ею в ее комнату, прилетел как на крыльях и прихватил бутылку шампанского. Как она, стараясь ни о чем не думать, беззаботно позволяла ему наполнять свой бокал. И как не слишком рвалась останавливать Джона, когда он подступил к ней с нескромными предложениями, потому что была как в тумане.

— Незаметно мы оказались в постели, — продолжала исповедь Анна. — Странная штука воспоминания… Я и сейчас помню, что он весь вспотел, у него тряслись руки. Да и я уже не могла контролировать происходящее.

— Он тебя изнасиловал? — сквозь зубы выдавил Гарольд.

— Если ты подразумеваешь, что я не думала заходить так далеко, — Анна усмехнулась, — то это можно назвать и так. Но, поскольку в отличие от него я не пылала страстью, наш эксперимент получился крайне неудачным, болезненным и унизительным. Думаю, бедняга Джон не получил никакого удовольствия.

— Он тебя изнасиловал, а ты еще его и жалеешь… — недоуменно пробормотал Гарольд.

— Не забывай, я откровенно его заманивала. Он вправе был считать, что я сама этого хочу. И к тому же он понятия не имел, что я девственница. Хотя в конце концов у него не осталось на этот счет никаких сомнений. — Анна прикусила губу, сдерживая нервную дрожь, и мучительно покраснела. — Тогда нам обоим было крайне неловко, но теперь, оглядываясь назад, я вижу и смешную сторону этого приключения.

— У меня плохо с чувством юмора! — рявкнул Гарольд.

— Тогда мне тоже было не до смеха. Да и рассказывать тебе об этом, поверь, нелегко. Приходится еще и думать о том, чтобы изложение звучало хотя бы мало-мальски пристойно. В общем, как я ни сопротивлялась, мой старательный любовник добился успеха, хотя и не без труда. К этому времени и я, и он были предельно измучены. Понимая, что близка к истерике, я просто вышвырнула его за дверь.

Анна закрыла лицо руками, не в силах взглянуть на Гарольда.

— И что было дальше?

Она, уныло вздохнув, пожала плечами.

— Не буду подробно описывать печальную картину. Скажу только, что моя девственность насмерть испугала беднягу Джона. Впрочем, я тоже изрядно перепугалась.

Некоторое время они молчали.

— Из-за этого ты и спряталась от всего света, — нарушил наконец тишину Гарольд.

Анна кивнула.

— Единственным, кто знал о случившемся, — решилась она закончить грустную повесть, — был несчастный Джон. Остаток семестра я, как в карцере, просидела в своей комнате, выходя только на лекции и на экзамены, да изредка в магазины.

Гарольд с недоверием уставился на Анну.

— Ты не боялась, что этот идиот будет болтать?

— Нет. — Анна усмехнулась. — Я пообещала ему, что, если он проговорится о своей победе, я расскажу, как именно это было, во всех унизительных для него подробностях.

— Жаль, что я ничего не знал. Твой Джон, — Гарольд невнятно выругался, — кто бы он ни был, сдержал слово. Я, ничего не понимая, чертовски беспокоился о тебе.

— Потому-то и уехал, не попрощавшись, — поддела его Анна.

— До некоторой степени — да. Уезжать все равно бы пришлось. — Гарольд погладил ее руки. — Прости, но я тогда был самовлюбленным болваном и слишком много думал о своих делах.

— А почему ты так ужасно вел себя, когда приезжал к нам домой на Рождество?

— Тебя было просто не узнать, — объяснил Гарольд. — Вместо милого юного существа, которое я любил, передо мной оказалась холодная надменная незнакомка, настроенная к тому же враждебно. В ней не было ничего от той Энни, которую я знал прежде. И я почувствовал себя очень виноватым. Мне казалось, что каким-то образом эта перемена связана со мной. Похоже, я и в самом деле был виноват, хотя и косвенно, — добавил он сокрушенно.

— Не вини себя, Гарольд, — успокоила его Анна. — Не надо было мне быть такой дурой.

— Дэниел сказал, что ты почти все лето провела во Франции. Что ты делала там так долго?

— Мог бы и догадаться… — потупившись, пробормотала Анна.

Воцарившуюся в комнате мертвую тишину, к счастью, нарушил грохот внезапно обрушившихся в камине поленьев. Гарольд поднялся, поправил их и вернулся к Анне.

— Ты хочешь сказать, что забеременела?

— Нет. — Она зябко поёжилась. — Как любой образованный человек, я знала, что при подобных обстоятельствах это мало вероятно. Но все равно боялась — а вдруг!

— Этот молокосос не пожелал предохраняться?

— Он и не мог, все случилось неожиданно.

Гарольд осторожно обнял Анну за плечи и ласково привлек к себе.

— Несколько недель ты, наверное, чувствовала себя как в аду.

— Моя сестра Сьюзен отвела меня к своему гинекологу. Анализ крови показал, что все мои подозрительные ощущения происходят от сосудистой дистонии. Сьюзен настояла, чтобы я пожила у них, пока мне не станет легче. Так что я прекрасно провела лето: валялась на солнышке, принимала витамины, питалась исключительно калорийной пищей и играла с племянником в детские игры.

— Что было, когда ты вернулась в Оксфорд? Ты снова встретилась с этим проклятым Джоном?

— Слава Богу, нет. Он учился на курс старше, поэтому в университете его уже не было, что меня очень обрадовало. — Анна тяжело вздохнула. — Но жить было по-прежнему нелегко. Я потеряла слишком многое. Первой утратой был ты. Второй — мой интерес к научной работе. Вот так, мой терпеливый слушатель, получилось, что я обучаю милых мальчиков и девочек в маленьком Берривуде.

Гарольд крепче прижал Анну к себе.

— Теперь я знаю все. Или есть еще что-то, что мне необходимо знать?

Анна сердито посмотрела на него.

— Ты вовсе не обязан все знать обо мне, Гарольд. Я и сегодня не стала бы распускать язык, не приди мне в голову глупейшая мысль соблазнить тебя. И на будущее я запомню — этого делать нельзя никогда. Ничем хорошим для меня это не кончится.

— А как же эксперимент? — язвительно напомнил Гарольд. — Я-то тешил себя радужными надеждами…

— Держу пари, ты для того меня и привез сюда. — Анна бросила взгляд на свои часики и решительно встала. — Увы, мне пора.

— Тебе обязательно нужно ехать? — спросил Гарольд, неохотно поднимаясь.

— Ты предлагаешь мне свободную комнату?

— Если ты на ней настаиваешь, то — да. Но в моей постели тебе было бы значительно уютнее, — пошутил Гарольд. — Хотя едва ли я могу надеяться уговорить тебя разделить ее со мной.

— Как легко ты сдаешься, — опрометчиво поддела его Анна.

Гарольд тут же рывком притянул ее к себе и пробормотал:

— Мы еще поборемся…

На этот раз Анна страстно ответила на его поцелуй и так порывисто приникла к Гарольду, что они чуть не потеряли равновесие и еле удержались на ногах. Приглушенно рассмеявшись, Гарольд подхватил Анну на руки и отнес на диван в гостиную. Бережно опустив ее на подушки, он заглянул Анне в глаза.

— Знаешь ли ты, милая Энни, — произнес Гарольд взволнованно, — что делают со мной твои лучистые глаза и пушистые волосы?!

— Больше тебе ничего не нравится? — с лукавой улыбкой осведомилась она.

— Еще твои губы. — Свои слова Гарольд подкреплял поцелуями, от которых у Анны кружилась голова. — И вот это… — Его рука скользнула под ее свитер.

Расстегнув лифчик, он освободил ее маленькие груди и нежно потормошил их. Анна глухо застонала от удовольствия.

Прошло бесконечно долгое для Анны время, прежде чем губы Гарольда нашли набухшие, жаждущие соски. Анна, задыхаясь от нахлынувшей жаркой волны, порывисто прижала его к себе. Когда острое желание стало почти непереносимым, Гарольд перестал терзать грудь Анны и вновь приник к ее губам, проникая языком все глубже, страстно лаская ее пересохший рот.

— Ты хочешь быть со мной? — отстранившись, хрипло прошептал Гарольд.

Анна молча кивнула. Гарольд встал, подхватил ее на руки и понес наверх.