Замок мечты

Глава 2

Смутное предчувствие одолевало Брэдена. Тревога и беспокойство. Он откинулся на спинку сиденья в элегантной карете, нетерпеливо ожидая отправления из Йорка. Его двухлетний жеребец, который сегодня впервые участвовал в бегах, не обманул ожиданий, показав прекрасный результат, и можно было рассчитывать, что следующей весной он придет первым. Атмосфера скачек всегда волновала кровь Брэдена и пробуждала в нем прилив энергии. Как ценители балета испытывают трепет от мастерства и изящества танцоров, так и он приходил в восторг, наблюдая за стремительным полетом породистых скакунов. Но сегодня бега не доставляли ему удовольствия.

— О чем задумался, Брэден?

Брэден вздрогнул. Высокий худощавый мужчина средних лет сел напротив в карете и выжидательно смотрел на него. Пробивающаяся в волосах седина и разбег мелких морщин по лицу только подчеркивали жизненную силу, бьющую из проницательных глаз Чарлза Грейвза, и усиливали ощущение тепла и покоя от самого его присутствия.

Брэден стряхнул с себя задумчивость и натянуто улыбнулся.

— Тебя не порадовало выступление нашего малыша? — осторожно поинтересовался Чарлз.

Брэден помотал головой.

— Нет, он был великолепен. Достойное дитя своих великих родителей.

Чарлз уловил нарочитость ответа и не мог не заметить отсутствующий взгляд собеседника. Уже несколько месяцев Брэден пребывал в меланхолии, а после знаменательного разговора с леди Эбигейл Девон две недели тому назад и вовсе погрузился в мрачную, угрюмую задумчивость. Это озадачивало Чарлза, — обычно Брэден никому не позволял столь глубоко тревожить свое сердце. Это неумение искренне реагировать на жизненные неурядицы привили Брэдену родители, сваливая на него все свои обиды и разочарования, так что ему только и оставалось замкнуться и уйти в себя. И со временем Брэден воздвиг вокруг своего внутреннего мира непробиваемые стены отчуждения.

— Тогда в чем же дело? — мягко настаивал Чарлз.

— Не знаю, — признался Брэден. Он махнул кучеру, чтобы тот отправлялся, и, когда карета тронулась, опять обернулся к Чарлзу. — Наверное, последняя выходка Эбигейл заставила меня вспомнить о вещах, которые я почти забыл и не хотел бы вспоминать. Она еще раз показала, насколько неприятна и предсказуема эта жизнь.

— Ну, не все в ней так плохо, — возразил Чарлз.

— Не все. Только люди, — иронично покачал головой Брэден. — Взять тебя — разве не был ты счастливее, когда служил у нас простым конюхом? Когда имел дело с прекрасными животными, а не с этими бездушными двуногими. Чарлз усмехнулся.

— Ты прав, но выезжать лошадей будет, пожалуй, посложнее, чем задавать им корм. Я за двадцать лет понял это прекрасно.

Брэден собрался было ответить, но внезапный шум на улице отвлек его.

— Только без рук! — кричал неистово сопротивлявшийся мужчина, которого, невзирая на протесты, выбросили за ворота, и он стоял пошатываясь на тротуаре. — Возмутительно, — пьяно бормотал он себе под нос. — Какое обращение с посетителями… со зрителями…

— Пьянь! — кричал ему в спину один из участников сцены. — Ты еще с прошлых бегов должен мне сто фунтов. Мне осточертели твои обещания! У тебя за душой нет ни фартинга!

Пьянчуга бросил прощальный вызывающий взгляд на своего обидчика, гордо откинул со лба сальные пряди темных волос и ступил на мостовую — прямо под колеса кареты Брэдена. Кучер пронзительно закричал. Лошади захрапели, сопротивляясь натянутым поводьям. Мужчина дернул головой, огляделся мутным взглядом и застыл, увидев стремительно надвигающийся на него экипаж. Еще мгновение — и столкновения не избежать.

Карета остановилась.

Брэден распахнул дверцу. Он не слышал удара и надеялся, что мужчина не пострадал. К тому моменту, когда Брэден с Чарлзом выбрались из кареты, лакеи, соскочив с запяток, уже поднимали на ноги растрепанного, но невредимого пьянчужку.

— Пустите меня, говорю! — отбивался тот. — Сначала сбивают с ног, а потом тормошат, как тряпичную куклу! Руки прочь, я сказал!

Брэден приблизился к нему. Кивком головы он велел лакеям отпустить мужчину и с нескрываемым отвращением оглядел его холодным пронзительным взглядом. Он заметил, что наряд пьяницы был поношен и давно не чищен, но когда-то мог считаться богатым.

— Поднимайтесь, — распорядился Брэден. Незнакомец потерянно заморгал, неловко поднялся и принялся отряхивать приставшую к штанам грязь.

— Вам очень повезло, что у моего кучера хорошая реакция, — тон Брэдена был полон презрения, — иначе вы оказались бы под колесами. — Он скрестил руки на груди. — Как вы собираетесь добираться домой? — без обиняков спросил он.

Мужчина огляделся невидящими глазами.

— Не знаю… Вероятно, возьму экипаж…

— Здесь нет ни одного экипажа, — раздраженно оборвал его Брэден и указал на дверцу своей кареты. — Забирайтесь. Мой кучер отвезет вас домой.

Мужчина осмотрел элегантную карету красно-черных цветов Шеффилдов, украшенную массивными изображениями фамильного герба. Хоть он и простой дворянин, но кое-что понимает в этих аристократических штучках.

— Вы думаете таким образом откупиться от меня за беспечность вашего кучера? — с вызовом произнес он.

Брэден жестом велел Чарлзу помочь пьянчуге забраться в карету.

— Нет, я просто пытаюсь быть великодушным по отношению к тому, кто оказался в затруднительном положении. Неважно, заслуживает он того или нет.

С этими словами Брэден прыгнул в карету. Через минуту Чарлз погрузил потерявшего всякое представление о реальности пьянчужку, забрался сам и устроился рядом.

Брэден кинул на пассажира холодный взгляд.

— Куда прикажете? Пауза.

— В Скарборо, милорд. — Роберт не знал титула своего спасителя и счел обращение «милорд» самым нейтральным. — Мой дом стоит на скале у самого моря, его хорошо видно с дороги, и мы не прозеваем его.

Сердце Брэдена тревожно забилось: предчувствия, одолевавшие его, как будто начинали сбываться. Высунувшись в окно, он сказал кучеру, куда ехать, и откинулся на спинку сидения, ругая себя за излишнюю впечатлительность. В конце концов, на скалах у побережья Скарборо не один дом.

Карета тронулась.

— Позвольте узнать ваше имя, сэр, — медленно спросил Брэден, неприязненно глядя на красную физиономию попутчика и его давно не чищенную одежду.

Мужчина неловко поежился под неприветливым взглядом.

— Роберт Грей, милорд, — ответил он.

У Брэдена комок встал в горле, его худшие ожидания сбывались. Этот грязный пьянчуга, это ничтожество — отец чудесной девушки, встреча с которой оставила в его душе неизгладимый след. Кассандра. Милая, невинная Касси. Его кулаки на коленях непроизвольно сжались. Она заслуживает лучшей участи.

Несмотря на свое состояние, Роберт заметил, как перекатились желваки и отвердел подбородок у его спасителя. Он недоумевал, каким образом его имя могло так задеть молодого человека. Не иначе Элина, подумал он, чувствуя, как старые обиды вскипают в нем. Нет, не может быть, он слишком молод, ему едва за тридцать. Элина предпочитала более зрелых и солидных мужчин.

Он перевел пьяный взгляд на второго попутчика, сидевшего рядом с ним, и почувствовал спазмы в желудке. Этот, кем бы он ни был, пришелся бы Элине по вкусу. И возраст у него подходящий, и лицо приятное и мужественное. И если молодой разозлился, услышав его имя, то этот почему-то побледнел. Роберт тряхнул головой. Может, он все выдумал? Да, скорее всего… До него дошло, что молодой человек о чем-то спрашивает его.

— Что, милорд? — переспросил Роберт. Брэден раздраженно повторил:

— Я спрашиваю, у вас есть дочь, которую зовут Кассандра?

Вопрос застал Роберта врасплох.

— Ну… да… Но откуда вам известно?..

— Мы как-то раз встречались с ней несколько лет назад. Тогда она была очаровательной девочкой.

Роберт потер виски:

— Как-то раз? Тогда странно, почему вы до сих пор помните ее… э-э-э… Простите, милорд, я забыл ваше имя. Как, вы сказали, вас зовут?

Брэден с отвращением посмотрел на него и едва удержался, чтобы не сказать, что, к счастью, они не были представлены друг другу.

— Брэден Шеффилд герцог Шербургский, — ответил он. — Я не хочу спорить с вами, мистер Грей, но ваша дочь не из тех, кого можно так просто забыть.

Роберт тупо оглядел Брэдена, затем повернулся к сохранявшему молчание Чарлзу.

— Ваша светлость, — начал он, продолжая смотреть на Чарлза, но обращаясь к Брэдену. — А ваш…

— Чарлз Грейвз, — напряженно представился тот. Брэдена удивила горечь, с которой его друг назвал свое имя.

Это была даже не горечь, а холодное отчуждение, какое испытываешь, читая надписи на могильных плитах.

— А ваш титул? — растерявшись, спросил Роберт.

— У меня нет титула, сэр, — сухо ответил Чарлз.

— Нет титула, — удивленно повторил Роберт. — Странно. Брэден не успел уточнить, что тому показалось странным —

Роберт откинулся на спинку дивана и произнес:

— Мне нечем рассчитаться за вашу доброту.

— Я понял это, — ответил Брэден. — Я не стеснен в средствах, сэр.

Роберт медленно склонил голову, глаза его слипались.

— Оно и видать, — пробормотал он. — Ваш брат не стеснен… не постесняется взять то, что ему нужно. Даже если и чужое…

С этими словами он уронил голову на грудь и засопел.

— Он уснул, — с брезгливой гримасой сказал Чарлз.

— Пусть спит. Он мне изрядно надоел. — Он посмотрел на Чарлза, но тот уже взял себя в руки и принял невозмутимо — спокойный вид.

— Ты думаешь о его дочери? — спросил он у Брэдена, как всегда точно прочитав его мысли. Он помнил рассказ Брэдена о ночной встрече с Кассандрой и догадывался, что Брэден не смог ее забыть.

— Да. Я тревожусь за нее. И не успокоюсь, пока не буду уверен, что с ней все в порядке. — Он рассеянно смотрел в окно, проклиная себя за то, что однажды решил остаться в стороне и не пытался разыскать ее. Угрызения совести мучили его.

— Похоже, у нее несладкая жизнь один на один с этим покровителем и защитником, — задумчиво произнес он, вспомнив, что мать Касси умерла. Он посмотрел на уютно устроившегося на диване Роберта и вновь устремил взгляд на пробегавшие за окном пейзажи. Он погрузился в свои мысли и не заметил, как посуровело при этих словах лицо Чарлза и у рта обозначились угрюмые складки.

Перед его мысленным взором вновь пронеслась их единственная встреча. Тогда он не мог не почувствовать, чго ей знакомы и боль, и одиночество, и у нее достает сил, чтобы справляться с ними, — как и ему. Но только сейчас, столкнувшись с ее отцом, Брэден понял, что ноша, свалившаяся на плечи хрупкой девочки, непосильна для нее. И одной ей с этим не справиться.

Если не он, то кто защитит ее от этой скотины?

Брэден и сам удивился неожиданной горячности, проснувшейся в нем, но не мог даже допустить мысли, что им движет не просто желание защитить ребенка, а чувство гораздо более сложное. Он и сам был лишен детства, говорил он себе, поэтому знает, что такое детская обида.

Они ехали по разбитой дороге еще несколько долгих часов, в полном молчании, думая каждый о своем. Брэдену казалось, что прошла вечность, но вот наконец они свернули и вдоль морского берега направились в сторону Скарборо. Здесь дорога стала еще хуже, карета моталась из стороны в сторону и подпрыгивала на ухабах, когда выехала на плохо вымощенную дорожку, ведущую к дому Грея. На выступающем в море утесе показался небольшой дом с участком. Брэден напряженно всматривался, надеясь увидеть Кассандру. На всем лежала печать заброшенности, хотя сквозь буйные заросли кустов сложно было разглядеть хоть что-нибудь. Брэден нахмурился: сад был неухожен, деревья растрепанно топорщились во все стороны рваными зелено-коричневыми клочьями, клумбы заросли чертополохом.

Глубоко взволнованный, он выпрыгнул из кареты, не дождавшись, пока она остановится. В тот же миг по саду разнесся жизнерадостный лай, и из зарослей выскочил пес с весело болтающимися ушами. Он отчаянно трепал что-то, отдаленно напоминавшее женский платок.

— Перси! — раздался звонкий голос. — Сейчас же верни мне шаль!

Брэден не мог ошибиться, он узнал бы этот мелодичный голос из тысячи других. Задыхаясь от смеха, разрумянившаяся Касси пробиралась сквозь колючие кусты, высоко подобрав подол платья.

Пес остановился, обернулся и призывно замахал хвостом.

— Перси! — Она подошла к собаке и нагнулась. — Мне нужна моя шаль. Отдай сейчас же! — Она потянулась за платком, не замечая, что за ней наблюдают.

Перси прыгнул вправо, затем влево, словно пытаясь определить, куда ему бежать, чтобы принести то, что от него требуют. Вздохнув с отчаянием, Касси подбоченилась и укоризненно посмотрела на своего питомца.

— Перси, — сказала она, теряя остатки терпения, — ты не там ищешь, моя шаль у тебя в зубах. — Она поймала конец платка и потянула его к себе. — Вот. Это моя шаль.

Перси не удержался и разразился заливистым лаем. И в то же мгновение потрепанный платок оказался в руках хозяйки. Перси смотрел на него с удивлением, словно только сейчас сообразил: то, чего от него добивались все это время было у него. И сообразив, гордо замахал хвостом, как пес, верный своему долгу. Касси удрученно покачала головой, разглядывая изжеванный платок.

— Ох, Перси, что мне делать с тобой?

Пес в ответ подпрыгнул, норовя лизнуть Касси в лицо бойким розовым языком. Хозяйка склонилась и прижала его к себе.

— Как я люблю тебя! — прошептала она. — Хотя ты, похоже, никогда не поумнеешь. — Она зарылась лицом в его шелковистую шерсть. — Все же ты мой единственный преданный и нежный друг, и я очень ценю твою дружбу.

Но Перси не был склонен к нежностям, он перебирал задними лапами и всеми силами старался вырваться из крепких объятий. И тут он наконец-то заметил чужую карету и непрошеных гостей. Он зашелся в неистовом лае и бросился вперед, защищая свою хозяйку. Касси поднялась, складки простого сочно-зеленого платья мягко скользнули по ногам. Сердце гулко застучало. Высокий красивый мужчина стоял в отдалении и внимательно глядел на нее. Она сделала к нему несколько нерешительных шагов. Боже мой, это сон, думала она, это сон, который почему-то снится мне днем; сейчас я открою глаза, и все исчезнет, как всегда.

Заметив ее растерянность, Брэден направился к ней, потрясенный тем, какое чудо сотворили с этой девушкой прошедшие годы. Нежный бутон превратился в пленительную юную женщину; даже в простеньком платье и с разметавшимися по плечам неубранными волосами она была ошеломляюще прекрасна, самые изящные красавицы с портретов в его родовом замке не могли соперничать с ее нежной прелестью.

Он подошел к ней вплотную и заглянул в ее сияющие голубые глаза.

— Брэден? — Она произнесла его имя, словно не веря себе, едва выдохнув его сквозь дрожащие губы.

— Здравствуйте, Касси.