Замок мечты

Глава 30

Послеполуденное солнце припекало все сильнее, редкие перистые облака не могли ослабить его палящие лучи, и Касси с Брэденом, хотя и неохотно, стали задумываться о том, что пора возвратиться домой. Все утро и большую часть дня они провели здесь, у ручья, то плескаясь в его прохладных водах, то кормя друг друга с рук сыром и хлебом, то предаваясь медленной, томной любви. Каждый миг близости наполнял их радостью, дарил наслаждение, которое душистым облаком окутывало их, застилая туманом очертания окружающего мира, с его бедами и печалями.

Но вечно так длиться не могло.

Касси беспокойно покусывала губу, пока Брэден застегивал ей пуговицы на спине.

— Чарлз что-то скрывает от нас, — неожиданно для самой себя проговорила она. Она не видела лица мужа, но почувствовала, как замерли его пальцы на ее спине, что он застыл, ожидая продолжения.

— Что ты имеешь в виду? — осторожно поинтересовался Брэден, помня о том, как безапелляционно отчитывала его Касси, когда он осмелился усомниться в невиновности Чарлза.

Касси резко повернулась к нему.

— Я не верю, чтобы он имел какое-то отношение к гибели моей мамы! — сказала она, как будто споря с ним. Брэден молчал, ожидая объяснений, и она в отчаянии вздохнула. — Брэден, я, право, не знаю, что и думать. Я совершенно запуталась!

— Расскажи. — От прежней его беззаботности не осталось и следа, его слова прозвучали как распоряжение.

И Касси, запинаясь, срывающимся голосом поведала ему о своем разговоре с Чарлзом.

— Я уверена, он знал мою маму, — закончила она.

— Да, я тоже убежден в этом.

Было что-то в его голосе и в выражении его лица, что заставило Касси насторожиться. Она прищурилась, задумчиво глядя на мужа.

— Ты что-то знаешь и скрываешь от меня.

Брэден слабо улыбнулся, в который уже раз удивляясь проницательности жены.

— Дело в том, что именно Чарлз первым обнаружил мертвое тело Элины на берегу, — медленно проговорил он, зная, как ошарашит Касси эта новость. Она вздрогнула и вопросительно посмотрела на него. — Я только недавно узнал об этом, — поспешил добавить Брэден. — Я не счел нужным рассказывать тебе, чтобы не бередить твои раны. Но с тех пор я все время спрашиваю себя — почему Чарлз в ту ночь оказался там? Мне кажется, он пришел туда не случайно.

Касси молчала, осмысляя услышанное, затем сделала глубокий вдох и задала тот вопрос, который мучил ее весь день:

— Ты думаешь, именно он был любовником мамы? Брэден думал о том же.

— Не знаю, солнышко. Правда, не знаю. Касси высвободилась из его рук.

— Ну почему я не могу вспомнить? — в отчаянии воскликнула она.

— Ты вспомнишь, обязательно вспомнишь.

— Когда? — И не дожидаясь его ответа, словно внезапно осененная мыслью, заговорила: — Послушай, Брэден, я должна пойти туда, мне нужно найти то место на скалах, откуда я, возможно, видела, как погибла мама. — Ее лицо было отмечено решимостью, и только слегка дрожавшие губы выдавали ее страх.

Брэден вздрогнул.

— Это еще зачем? — Он прекрасно помнил ту пятнадцатилетнюю девочку, что сказала ему однажды, что она никогда не гуляет на скалах, где стоит ее дом, и он давно уже понял почему.

Касси отважно встретила его сердитый взгляд.

— Брэден, нам пора перестать прятаться от реальности. Если ты хочешь, чтобы я вспомнила, что случилось той ночью, я должна пойти туда. Я уверена, то место всколыхнет во мне забытые воспоминания.

Брэден покачал головой.

— Нет.

— Да.

Он узнал этот лихорадочный блеск ее глаз, этот упрямо вздернувшийся подбородок, но был непреклонен в своем решении: все его нутро переворачивалось при мысли о том, как может подействовать на нее это испытание.

— Я не допущу, чтобы ты подвергала себя такой опасности. Есть вещи, которых лучше не касаться.

— Скажи мне, муж, — вкрадчиво заговорила Касси, — ты беспокоишься за мою безопасность… или за мой рассудок?

— И за то и за другое, — ответил он прямо.

Она не ответила и, опустившись на траву, стала собирать корзину.

— Нам пора возвращаться, Брэден.

Брэден огорченно нахмурился. Он слишком хорошо знал ее, чтобы поверить, что она так просто отступилась от своего решения. Напротив, такая ее готовность пойти на уступку еще больше встревожила его.

— Касси, — начал он, — я хочу, чтобы ты пообещала мне…

— Брэден, я отлично поняла тебя, — перебила она его, складывая одеяло. — И давай не будем больше говорить об этом.

— Хорошо, — сказал он, чувствуя некоторое облегчение. — И я надеюсь, ты понимаешь, почему я беспокоюсь о тебе?

Она подняла голову и улыбнулась:

— Конечно. А как же иначе? Все потому, что ты любишь меня. Ты столько раз говорил мне это сегодня.

— Неужели? — усмехнулся Брэден, довольный собой. — Ну тогда, будь так добра, не забывай об этом.

— Не забуду, — мягко промолвила она.

Они возвращались домой в молчании, каждый думая о своем. Брэден ехал сзади, любуясь женой, счастливый оттого, что она все поняла и послушалась его.

Но у Касси и в мыслях не было отказываться от своей задумки.

Сразу же по возвращении она удалилась в свою комнату, чтобы хорошенько обдумать план действий, решительно настроенная выяснить все до конца, чего бы это ни стоило ей.

— Кассандра?

Она вздрогнула и, остановившись у кровати, повернулась на голос Чарлза, который сидел в кресле в углу комнаты.

— Да, Чарлз, это я.

Он поднялся и медленно прошел к ней. Касси не чувствовала страха, только облегчение.

— Может быть, вы хотите оставить дверь открытой? — спросил он с горечью в голосе. — Я бы, конечно, желал, чтобы наш разговор был приватным, но я допускаю, что вам не хочется оставаться наедине с человеком, которого подозревают в убийстве.

— Чарлз, я не вижу никакой нужды в том, чтобы оставлять дверь открытой, — ответила Касси, глядя в его усталое, изборожденное морщинами лицо. — Я не сомневаюсь и никогда не сомневалась в вашей невиновности, Чарлз. Я знаю, что вы не можете никому причинить зла.

Она видела, как разгладились после ее слов угрюмые складки вокруг его рта.

— Спасибо вам, — сказал он. Касси пожала плечами.

— Вряд ли нужно благодарить меня за это. Я говорю вам то, что думаю. И мне очень хочется, чтобы и вы рассказали мне всю правду.

— Именно для этого я и пришел, Кассандра, — со вздохом ответил Чарлз.

— Итак, вы знали мою мать, — не желая терять времени, заявила Касси.

Чарлз кивнул.

— Да, Кассандра, я знал ее… Я очень хорошо знал ее.

— Вы были ее любовником? — как всегда напрямик спросила Касси.

Ее вопрос явно ошеломил Чарлза.

— Любовником? — Он засмеялся и удивленно мотнул головой. — Просто поразительно, до чего вы похожи на Элину! Ее искренность и прямота часто приводили людей в замешательство. Нет, Кассандра, мы не были любовниками. — Он выждал небольшую паузу и сказал: — Элина — моя сестра.

Касси медленно опустилась на кровать.

— Сестра? — повторила она, потрясенная.

Чарлз стиснул столбик кровати, пытаясь справиться с болью, вызванной воспоминаниями.

— Да, она была моей сестрой. Если говорить точнее, она была мне сестрой по отцу, матери у нас были разные, но для нас с ней это было несущественно. — Он прошел к окну и устремил невидящий взор в парк. — Но далеко не все люди в этом мире добры, и вы уже почувствовали это на себе, Кассандра. В высшем обществе ценятся не достоинства человека, а его происхождение, благородство крови. И отец Элины… наш отец, не был исключением.

В словах Чарлза не было горечи, скорее тихая покорность прозвучала в них.

Касси лихорадочно напрягала память, пытаясь собрать воедино отрывочные и смутные воспоминания о своем деде, о котором знала только, что он был титулованным и весьма богатым аристократом. Она видела его всего несколько раз, ибо он осуждал свою дочь за то, что та вышла замуж за человека ниже ее по происхождению. И все, что запомнила Касси, это вечно угрюмое лицо высокого седовласого джентльмена, после редких визитов которого мать ходила потерянная и в слезах.

— Ваш дед, Кассандра, — словно прочтя ее мысли, продолжил Чарлз, — был очень упрямым и напыщенным человеком. Для него его репутация была важнее всего остального, в том числе важнее его семьи. Моя мать была лишь одной из тех женщин, что побывали в его постели. Она служила горничной в его доме, ей было всего шестнадцать лет, и, видимо, по молодости она приняла его внимание за любовь. Когда она поняла, что беременна, ее охватил ужас, она не знала, как сообщить об этом Эдварду. Она думала, что известие испугает его. — Чарлз горько рассмеялся. — Она ошиблась. Он не испугался, нет. Он рассердился. А когда родился мальчик, который мог претендовать на то, чтобы унаследовать его титул, его поместье, Эдвард просто впал в бешенство. Он отказался признать во мне сына и пригрозил моей матери, что убьет ее, если она хоть словом обмолвится кому-нибудь о том, кто отец ее ребенка. Мать была страшно напугана этой угрозой, она боялась не столько за себя, сколько за жизнь младенца, за мою жизнь. Мне было всего два месяца, когда она, завернув меня в одеяло, ночью, тайком, убежала из дома Эдварда. Она поступила на службу в другую семью, сказав, что недавно потеряла мужа, и они не задавали ей лишних вопросов. Но ей так и не удалось полностью оправиться от потрясения. — Чарлз тяжело вздохнул. — Она умерла, когда мне было восемь лет. Она ни разу больше не видела вашего деда, и после ее смерти никто, кроме меня и самого Эдварда, не знал о тайне моего рождения. Пока не появилась на свет Элина. — Чарлз улыбнулся, согретый воспоминанием. — Элина родилась через десять с лишним лет после меня, и я, конечно, не мог знать о ее существовании. Но в один прекрасный день моя сестрица, тогда уже взрослая женщина и к тому же весьма любопытная, обнаружила письма моей матери к Эдварду, и по ним поняла, что у нее есть брат. Я, право, не знаю, как ей удалось, но только вскоре она выяснила, что я служу конюхом в Шербурге. И она приехала ко мне, — голос Чарлза дрогнул, на глаза навернулись слезы, — приехала для того, чтобы признать меня своим братом. Я, конечно, возражал против этого, но ваша мать была очень настойчивой женщиной. В конце концов я позволил ей признать меня братом, но взял с нее обещание, что она никогда не объявит публично о нашем родстве. Ведь это могло разгневать нашего отца, вашего деда, Кассандра. С тех пор мы с ней встречались украдкой вдали от Шербурга и от поместья Эдварда. Вскоре Элина повстречала вашего отца и отчаянно влюбилась в него. Эдвард, разумеется, был против ее связи с Робертом, но это обстоятельство только подстегивало гордую и непокорную девушку. — Чарлз стиснул зубы. — Знаете, Кассандра, я тогда, пожалуй, в первый и в последний раз в своей жизни принял сторону ее отца, ибо несмотря на весьма приятную наружность Роберта Грея и его несомненное обаяние, я никогда до конца не доверял ему. Мы не были знакомы, но до меня доходили слухи о его пристрастии к азартным играм, и иногда по глазам Элины я понимал, что не все гладко между ними. Я пытался высказать ей свои опасения, но Элина, будучи женщиной упрямой и самостоятельной, не хотела слушать моих доводов и вскоре вышла замуж за него.

Поначалу они были очень счастливы — так счастливы, что я почти убедил себя в том, что ошибался насчет Роберта. Но прошло несколько месяцев, и все изменилось. Ваш отец стал ревновать ее ко всем мужчинам подряд, причем без всяких на то оснований. Она не могла смириться с посягательством на ее свободу, она боролась с ним… пока не появились вы. После вашего рождения ее стал мучить страх; она боялась, что Роберт в приступе безумия обратит свой гнев на вас. Ей некуда было бежать от мужа, и она смирилась с его требованиями, перестала выезжать в свет, перестала принимать гостей, чтобы не давать повода ревности мужа.

Чарлз судорожно вздохнул, медленно выпустил воздух сквозь стиснутые зубы и продолжил:

— И еще одна навязчивая идея преследовала Роберта — страшная ненависть к аристократам. Сам он был мелкопоместным дворянином, считал, что жизнь несправедливо обделила его, завидовал богатству и роскоши жизни титулованных особ и за это же ненавидел их, убежденный, что они не заслуживают того, что имеют. Он повсюду хвастался тем, что Элина, представительница богатого и древнего рода, пожертвовала всем, чтобы выйти замуж за него, простого дворянина. Он страшно гордился, он вырастал в своих глазах, когда думал об этом. Я заставил Элину поклясться, что она никогда не расскажет ему о моем существовании, потому что трудно было даже представить, насколько он мог разгневаться и сколько вреда причинить жене и дочери, если бы узнал, что его шурин — незаконнорожденный сын простой горничной. Была в этом какая-то издевка — и над ним, и над нами… Ведь мы с Элиной надеялись, что смерть ее отца освободит нас от страха перед его гневом и мы наконец сможем объявить о нашем родстве. Но настоящее оказалось страшнее прошлого. Мы пытались найти выход, пытались что-то придумать, но выхода не было. Я множество раз упрашивал Элину бросить мужа, позволить мне увезти вас куда-нибудь подальше от него, но он так запугал ее, что она боялась даже и думать об этом.

— А потом… потом у нее появился другой… — Голос Чарлза стал совсем тихим, и Касси, вся дрожа, боясь пропустить хоть слово, поднялась с кровати. — Этот человек вернул ей способность любить, с ним она словно оживала. Ее глаза опять сияли и искрились, и, видит Бог, я не мог осуждать ее за эту связь.

— Другой, — медленно повторила Касси и подошла вплотную к Чарлзу. — Кто он был, Чарлз? Как его звали?

Чарлз вытер платком влажные глаза.

— Я не знаю, Кассандра. Их встречи были тайными, и Элина не хотела открывать мне его имени. Она говорила, что лучше мне ничего не знать, что мы с ней достаточно настрада Лись от неравных браков и счастливых измен. Касси задумчиво нахмурилась.

— Счастливых измен? Этот мужчина… он был женат? Чарлз медленно покачал головой:

— Не думаю.

— Тогда почему мама не ушла к нему, к человеку, которого любила и который любил ее? — недоумевала Касси.

Ответ Чарлза был полон печали.

— Потому что она была замужем. Она боялась, что скандал отразится на будущем ее ребенка, на вашем будущем, Кассандра. Ведь больше всего на свете она любила свою маленькую очаровательную дочурку, — добавил он с грустной улыбкой.

Касси проглотила подкативший к горлу комок и, сделав над Собой усилие, спросила:

— Чарлз, как вы обнаружили ее… в ту ночь?

Улыбка застыла на лице Чарлза, превратившись в гримасу боли. Несколько мгновений Чарлз молча смотрел на Касси, потом, устремив взгляд в окно, заговорил:

— Я очень беспокоился о ней. В последние несколько день она сильно изменилась — была молчалива и как будто Очень боялась чего-то. Я умолял ее поделиться со мной своими тревогами, но она только качала головой и повторяла, что Должна справиться с этим сама. Я думал, что причиной ее страха был Роберт. Его поведение к тому времени стало совершенно невыносимым, он издевался над ней, и это были уже не только угрозы и оскорбления, в ход пошли кулаки. Мне хотелось убить его. — Чарлз закрыл глаза, его пальцы стиснули Край подоконника. — И право, жаль, что я не сделал этого! — он повернулся к Касси, страдание исказило его черты. — я знал, что Элина любит выходить на утес над морем. Она часто говорила мне, что это единственное место, где ее душа отдыхает. В тот вечер я почувствовал странное беспокойство, у меня возникло предчувствие надвигающейся беды, и я никак не мог отогнать его. В конце концов я решил отправиться в Скарборо, разыскать ее, я был почти уверен, что она на своем излюбленном месте. Мне нужно было видеть ее, знать, что с ней все в порядке… — Глухой стон вырвался из груди Чарлза; он замолчал и закрыл глаза. — Я приехал слишком поздно, — сдавленно произнес он. — Она уже… умерла… лежала на земле, бледная и изувеченная. — Он закрыл лицо ладонями, не в силах говорить.

Слезы струились по щекам Касси; она приблизилась к Чарлзу и мягко оторвала его руки от лица.

— Чарлз, выходит, вы — мой дядя, — прошептала она. — Почему вы не сказали мне об этом раньше?

Он смотрел на эту юную прекрасную женщину, которая была дочерью его сестры и до боли напоминала ему ее.

— Разве я мог, — в отчаянии выдохнул он. — Я так боялся за вас. После смерти Элины рядом с вами не осталось никого, кто мог бы защитить вас от негодяя, который называл себя вашим отцом. — Услышав эти слова, Касси впервые осознала, сколь глубока была ненависть Чарлза к Роберту Грею. — Я интересовался вашей судьбой, незаметно, но постоянно бывал у вашего дома, присматривал за вами. Особенно после того дня, когда мы с Брэденом подобрали в Йорке вашего отца… мертвецки пьяным. — Эти последние слова Чарлз как будто выплюнул из себя. — Брэден тогда, сам того не подозревая, значительно облегчил мою задачу, поручив мне навещать вас. Мне уже не нужно было искать предлогов, чтобы видеть вас. — Он тряхнул головой, и его красивое мужественное лицо исказило страдание. — Вы думаете, мне не хотелось рассказать вам обо всем? Разделить с вами мою любовь к Элине? Но к чему бы это привело? Если бы это вдруг каким-то образом стало известно Грею… я не знаю, что бы он сделал с вами. Впрочем, — произнес он горько, — он все равно сделал это, правда? Он исковеркал вашу жизнь. И я не смог предотвратить этого. Как ничего не смог сделать и для Элины. — Чарлз стиснул ее ладони. — Простите меня, Кассандра, — прошептал он, и в глазах его была такая боль, что сердце Касси чуть не разорвалось на части. — Я виноват перед вами… перед вами обеими. — Он уронил голову на грудь, совершенно сломленный, оплакивая свое бессилие.

Касси бросилась к нему и прижалась к его груди.

— Вы ни в чем, ни в чем не виноваты, Чарлз, — горячо заговорила она, пытаясь заглянуть ему в глаза. — И я уверена, мама согласилась бы со мной. Она любила вас. И я тоже очень, очень люблю вас. Я полюбила вас давно, еще не зная, что вы мой дядя. Но теперь, когда я узнала это, я бесконечно счастлива видеть в вас не только друга, но и родственника.

Чарлз, до глубины души тронутый ее признанием, крепко обнял ее.

— Кассандра, ваша мать могла бы гордиться вами, — с волнением в голосе сказал он. — Ах, видела бы она вас сейчас, как она гордилась бы вами! — повторил он, нежно гладя волосы Касси. — И я… я тоже испытываю гордость оттого, что у меня такая замечательная племянница. Вы унаследовали не только красоту своей матери, но и необычайное благородство души. Вы самая лучшая, самая преданная из женщин, которую я только мог желать Брэдену в жены.

Касси подняла голову, встретила нежный взгляд дяди.

— Вы же любите Брэдена, да, Чарлз?

— Он мне как сын.

— Скажите ему о своих чувствах. — Касси, откинув голову, проникновенно посмотрела Чарлзу в глаза. — Ведь вы сами дали мне недавно такой же совет, — добавила она, улыбаясь сквозь слезы. — И ваш совет помог мне. Поговорите с Брэденом, Чарлз. Расскажите ему все то, что рассказали сейчас мне, дайте ему шанс. Я хочу повторить то, что сказал мне недавно один очень мудрый и великодушный человек, — вы любите его. Ступайте, Чарлз, найдите Брэдена, откроите ему свою тайну.

Некоторое время Чарлз молча смотрел на нее, не в силах вымолвить ни слова, затем нежно притянул ее к себе и поцеловал в лоб.

— Хорошо, Кассандра. Я сделаю, как вы велите. — Он сжал ее ладони. — Спасибо вам. Спасибо, что вы есть, — сказал он взволнованно и быстро вышел из комнаты.

Странная слабость охватила Касси, ее ноги подкашивались. Она прошла к кровати, опустилась на нее, только сейчас в полной мере осознав все, что открыл ей Чарлз. Он — мой дядя, снова и снова повторяла она себе, черпая силы и уверенность в этом факте, который тонким лучиком солнца пробивался сквозь мрак кошмара.

Но она знала, главная тайна осталась нераскрытой и душным облаком обволакивала ее сознание. Касси дрожала, чувствуя, что как никогда близка к выяснению истины, очень близка, ибо впервые в жизни поняла, что зверь, преследующий ее во сне, не кто иной, как тот мужчина, что был когда-то любовником матери.

Таинственный и неизвестный никому, кроме ее сердца.

Касси решительно встала, написала коротенькую записку Брэдену, положила ее на свою подушку и, выйдя из комнаты, направилась к лестнице.

Она не заметила, что чьи-то глаза наблюдают за ней из темноты.

Брэден, улыбаясь, направлялся к себе, чтобы переодеться к ужину. Теперь, когда он наконец сказал Касси о своей любви, его тело и сердце были успокоены и пребывали в тихом, радостном умиротворении.

Чего нельзя было сказать о его сознании.

Поравнявшись с комнатой Касси, он остановился, собравшись постучать, но его рука повисла в воздухе. Касси, наверное, сейчас спит, подумал Брэден, ведь прошлой ночью они оба не сомкнули глаз. Впрочем, он не станет будить ее, просто посмотрит на нее и уйдет. Он осторожно нажал на ручку и, тихо приоткрыв дверь, заглянул в полутемную комнату.

Ему понадобилась всего пара секунд, чтобы понять, что жены нет в комнате. И хотя ему стало не по себе, он не видел причины впадать в панику. Пока взгляд его не упал на листок бумаги, лежавший на подушке.

Он бросился к кровати и, схватив записку, вернулся к двери, чтобы прочесть ее на свету.

Милый Брэден, — читал он, — я скоро вернусь. А ты пока поговори с Чарлзом. Ему многое нужно рассказать тебе. Прошу тебя, сделай это, если не ради себя, то ради меня. Я люблю тебя. Касси.

С тихим проклятием на устах Брэден смял в руке листок. Что еще затеяла его жена, и при чем здесь Чарлз? Брэден уже собирался было отшвырнуть записку, как вдруг слова Касси вспыхнули в его уме. Прошу тебя, сделай это, если не ради себя, то ради меня. Брэден медленно раскрыл ладонь и поглядел на скомканную записку. Хорошо, Касси, сказал он себе, я сделаю то, о чем ты просишь меня. Ради тебя.

— Чарлз. Надо поговорить, — коротко произнес Брэден, остановившись в дверях конюшни и глядя на пожилого жокея, который стоял к нему спиной, задумчиво поглаживая длинную шею Красотки. Чарлз обернулся, и Брэден увидел его красные распухшие глаза.

Движимый порывом, Брэден бросился к нему.

— Господи! Чарлз, что с тобой? Что случилось? — За тридцать лет, которые они провели бок о бок, Брэден никогда не видел Чарлза в таком состоянии.

Чарлз посмотрел на руку Брэдена, которая сжимала сейчас его плечо.

— Ты разговаривал с Кассандрой, да? — спросил он надтреснутым голосом.

— Она оставила мне записку, где просит поговорить с тобой, — ответил Брэден, убирая руку.

Чарлз отрешенно кивнул:

— Понятно. — Затем сдавил пальцами виски. — Нам есть о чем поговорить, Брэден.

Сердце Брэдена тревожно заколотилось в груди:

— О Касси?

— Да, о Кассандре… и об Элине тоже.

Брэден готовил себя к худшему, но только не к этой душераздирающей истории, которую неторопливо, с тихим достоинством рассказал ему Чарлз. Он слушал молча, не перебивая, и когда Чарлз закончил, его глаза были полны слез.

— Ты никогда… не рассказывал мне об этом, — выдавил он, потрясенный до глубины души.

— Значит, ты веришь мне? — глухо спросил Чарлз. Брэден не находил слов, он ответил просто:

— Да.

Чарлз молча шагнул к нему, и они обнялись.

— Прости, что я сомневался в тебе, — взволнованно проговорил Брэден.

— И ты прости меня, что я столько лет скрывал от тебя мою тайну, — ответил ему Чарлз, откашлявшись и утирая слезы. — Пока Элина была жива, я не мог рассказать об этом никому, а потом, когда она умерла, я стал бояться за Кассандру. Если бы Грей узнал о моем существовании, он неизбежно излил бы свой гнев на ни в чем не повинное дитя. Я решил, что буду незаметно присматривать за Кассандрой. Она — все, что осталось у меня от сестры, я не мог рисковать ее безопасностью. Поэтому я никому не рассказывал о тайне своего рождения… даже тебе. — Чарлз помолчал. — Потом, когда я увидел, как отнесся Сирил к твоей женитьбе на Кассандре, на девушке без титула и состояния, я понял, что был прав в своем решении. Она так много вынесла в своей жизни, что я просто не мог подвергнуть ее еще одному испытанию. Ведь Сирил был страшно раздражен тем, что в семью Шеффилдов вошла женщина с неярко выраженной голубизной в крови. — Он резко засмеялся. — Что могла она предъявить, какой тонкий колосок могла добавить к золоченому гербу Шеффилдов? Только скромный титул своей матери, но разве этого достаточно для того, чтобы высшее общество достойно приняло ее? А теперь представь себе их реакцию, если бы они вдруг узнали, что ее дядя — простой конюх. — Чарлз покачал головой. — Нет. Я поклялся себе, что буду оберегать Кассандру — чего бы это ни стоило мне, пусть даже жизни.

Последние слова Чарлза вывели Брэдена из состояния ошеломленной радости, охватившей его после примирения с другом, и страшная догадка вспыхнула в его уме.

— Чарлз, где Касси?

Чарлз удивленно посмотрел на него.

— Разве она не у себя? Я так понял, что ты пришел ко мне по ее настоянию.

Брэден нахмурился.

— Да, она просила меня, но в комнате ее нет. Я нашел там лишь записку. — Он вздрогнул. — Чарлз, Касси твердо настроена разгадать тайну своих кошмаров. Может быть, она отправилась на то место?.. — Вопрос повис в воздухе недосказанным.

Чарлз побледнел, но постарался справиться с паникой.

— Только спокойно, Брэден. Даже если она ушла, то ушла пешком, и мы догоним ее. — Он бросил взгляд на грациозную кобылу рядом. — Красотка здесь, а с другими лошадьми Кассандре не справиться.

Но едва он произнес эти слова, как замер, испуганно глядя на Брэдена, который в свою очередь смотрел на него, боясь поверить в возможность промелькнувшего у него в уме предположения.

Через мгновение их страхи подтвердились: стойло Урагана было пустым.

Руки Касси застыли и были как ледышки, когда она спрыгнула с лошади. С наступлением сумерек ветер посвежел и сейчас свистел в расщелинах скал. Далеко внизу волны с шумом бросались на песчаный берег и быстро отступали, унося за собой мутную взвесь, кружащуюся в пенных водоворотах.

Становилось все холоднее.

Не желая подвергать жеребца опасности на узкой обрывистой тропе, Касси привязала его к дереву и, когда тот обеспокоенно заржал, покачала головой.

— Спасибо тебе, дружок, — ласково проговорила она. — Ты так быстро примчал меня сюда. А теперь, если все будет, как я задумала, я вернусь домой исцеленной.

С этими словами она направилась по тропинке, ведущей к вершине каменистого утеса. Ветер усиливался, Касси совсем закоченела, стуча зубами, она обхватила плечи.

Наконец она взобралась наверх и медленно приблизилась к краю обрыва.

Она стояла, глядя вниз, на берег, на бушующее море, и с каждым мгновением страх все более сильный охватывал ее. Неужели и ее мать испытывала такой же безотчетный ужас, когда стояла здесь много лет тому назад? Или страх ее был конкретен, у него было имя и лицо?

Какое-то воспоминание, темное и пугающее, шевельнулось в ее памяти и тут же исчезло. Она сдавила пальцами виски, пытаясь поймать, задержать его, но ее сознание, защищая себя, отказывалось слушаться ее.

Сумерки сгущались, звуки ночи обступали Касси. Как будто чьи-то глаза, множество недобрых глаз, смотрели на нее из темноты, наблюдая… выжидая…

Этого она уже вынести не могла. Вся дрожа, она попятилась от края пропасти, от страхов прошлого, от боли… и уперлась спиной в чью-то грудь.

Она обернулась, слабея от внезапно охватившего ее радостного облегчения, — у нее было предчувствие, что муж будет тревожиться о ней и обязательно разыщет ее.

— Брэден!.. — Она осеклась в испуге. — Сирил?

Сирил Шеффилд смотрел на нее, его лицо было непроницаемо спокойно.

— Что вы здесь делаете? — прошептала она. — Как вы узнали…

— Я беспокоился за вас, — ответил он металлическим голосом, словно за него говорил кто-то другой. — И я последовал за вами. Я всегда следую за вами, когда вы выезжаете одна. — Он взял ее за плечи и притянул к себе. — Вы не должны находиться здесь одна, Кассандра. Это небезопасно.

Касси кивнула, вся дрожа.

— Вы правы, Сирил, и я очень тронута вашей заботой. Давайте вернемся домой. — Она осторожно попыталась отстраниться от него.

Но он только крепче сжал ее в объятиях.

— Вы сказали — заботой? — медленно произнес он. — Нет, то, что я чувствую к вам, нельзя назвать просто заботой, Кассандра.

Касси вздрогнула и напряглась, стараясь высвободиться из его цепких рук.

— Пожалуйста, отпустите меня, Сирил. Мне страшно.

— Страх — это не то, что я жду от вас, Кассандра, — продолжал он, словно не слыша ее просьбы. Он взял в ладонь ее волосы, поднес их к лицу и шумно вдохнул их аромат. — Я еще не говорил вам, как хороши ваши волосы? Как чудесно играют они на солнце? Как восхитительны они, волнами раскинутые по траве… пусть даже рука другого мужчины сминает их в этот момент.

Глаза Касси ошеломленно расширились.

— Я не понимаю, о чем вы говорите. — Она выдернула прядь волос из его ладони. — И я хочу, чтобы вы немедленно отпустили меня.

Она почувствовала, как напряженно окаменело его тело.

— Вы хотите? — повторил он с угрозой. — Не-ет, Кассандра, я очень хорошо знаю, чего вы хотите. Я видел это сегодня у ручья. И к несчастью, Брэден уже дал вам это.

Мысль о том, что Сирил подглядывал за ними, взбесила Касси.

— Как вы посмели? — выпалила она, забывая о страхе.

— Ты спрашиваешь, как я посмел? — зарычал он в ответ. — Посмел, потому что ты была предназначена мне, а не Брэдену, это я должен был наслаждаться твоим телом, мне ты должна была дарить свою страсть, мне, а не ему! — Впившись руками в ее плечи, он оторвал ее от земли, и Касси увидела его искаженное яростью лицо, его полные безумия глаза. — Я первым поставил на тебя целых семьдесят тысяч фунтов, и ты должна принадлежать мне! Мне, сука, только мне! — Охваченный яростью, он тряс ее в воздухе так, что ее зубы клацали.

— Боже! — выдохнула Касси, чувствуя, что воспоминание яркой вспышкой прорезает ее сознание. — Ведь это вы приходили тогда к отцу… вы хотели купить меня…

— Да, я, и ты по праву принадлежишь мне! — ревел он. — Но ты обошла меня, хитрая тварь! Я должен был догадаться раньше! Ведь ты пошла в свою мать, да? Не только красотой, но и коварством! — Его безумный смех раскатисто загремел в воздухе, смешиваясь с воем ветра. — Ах, как я просчитался с тобой! Но ведь и ты, ты тоже жестоко обманулась, Элина! Я мог дать тебе все — деньги, титул, любовь, однако ты предпочла остаться с этим жалким пропойцей…

Он продолжал кричать, словно в бреду, но Касси уже едва слышала его. Чей-то голос, забытый, но очень знакомый, звучал у нее в голове, и она закрыла глаза, прислушиваясь к нему. Зачем тебе нужен этот жалкий пьяница? Зачем тебе жить с ним, Элина? Из-за дочери? Брось ее, выходи за меня замуж. Я готов положить к твоим ногам весь мир, ты же знаешь это. Нам будет так хорошо вдвоем, я люблю тебя, мне никто не нужен, кроме тебя. Ты слышишь, Элина?.. Черт возьми, да не отворачивайся же ты от меня!.. Нет, постой, ты не уйдешь… не уйдешь… я никому не отдам тебя…

Касси слышала свой крик, и эхом отозвался ей голос из прошлого, врываясь в безотчетный детский испуг. Она открыла глаза, и ее взгляд уперся в темно-зеленый сюртук Сирила… тот самый, который был на нем вчера и который она обильно орошала слезами. Такой же зеленый, как трава в ее последнем кошмаре.

Пронзительный вопль вырвался из ее груди.

Сирил. Это он, он, убийца ее матери.

Разрозненные фрагменты стремительно занимали положенные места, складываясь в отвратительную мозаику. Маленькая Касси, ей всего четыре года, смертельно напуганная ссорой родителей, бежит за матерью. Она выскакивает на плоскую вершину скалы и останавливается, увидев, что мать не одна. Рядом с ней стоит какой-то мужчина, и он явно рассержен, он кричит на нее. Касси испуганно прячется за кустом, она слушает их разговор. Мать плачет, пытается что-то возразить…

Из последовавшего память сохранила лишь отдельные картины, словно позеленевшие даггеротипы: вот он трясет мать за плечи, а она пытается вырваться, вот он обнимает ее, а она дает ему пощечину. И наконец — его ярость, его безумные глаза, когда он хватает ее и бросает вниз… в пропасть…

Касси слышит ее крик, жуткий крик, который стремительно затихает…

Мужчина стоит на краю обрыва, он глядит вниз, и сатанинская усмешка играет на его лице. Затем он поворачивается, его взгляд устремлен прямо на Касси, которая сидит, съежившись, в кустах, но он не замечает ее и уходит.

Она выскакивает из своего укрытия и стремглав несется домой… прочь от этого места…

И с тех пор никак не может остановиться…

Касси открыла глаза, медленно возвращаясь к действительности, объятая холодом и пустотой.

И увидела хищный взгляд Сирила.

— Это вы, — прошептала она, забыв об осторожности. — Вы… убили мою мать.

— Твоя мать была шлюхой, — отрезал он. — И ты такая же. А твой отец был полное ничтожество. Он, глупец, даже не понял, что это я, я был ее любовником. Он пообещал отдать мне тебя, но не сдержал своего обещания и поплатился за это жизнью. Я ведь предупреждал его, но жадность и страсть к алкоголю затмили его рассудок. Мне хватило одного удара, чтобы расквитаться с ним.

Касси невидящими глазами смотрела на него, смысл происходящего едва доходил ло нее.

— И Элина, моя Элина, она тоже обманула меня, — продолжал Сирил холодным, монотонным голосом, — и потому она умерла. А теперь и ты…

Касси поняла истинное значение его слов, только когда почувствовала, как он теснит ее к краю пропасти, и отчаянная жажда жизни проснулась в ней.

— Нет! — вскрикнула она и, вырвав руку, заколотила кулаком в его грудь. — Я не позволю вам… нет…

— Касси!

Исступленный крик Брэдена прозвенел в ночи. Спрыгнув на ходу с лошади, Брэден бежал к ним. Сирил обернулся, продолжая сжимать плечи Касси.

— Не подходи, Брэден. Еще шаг, и твоя жена полетит в пропасть.

Брэден остановился, услышав безумную решимость в голосе Сирила.

— Отпусти ее, Сирил. Тебе нужна моя смерть, а не ее. Это я отобрал у тебя Касси, это меня ты ненавидишь. Если тебе нужно убить кого-то, убей меня.

Сирил расхохотался:

— Ах, как ты благороден, Брэден! Но боюсь, твое благородство не поможет, ты опоздал с ним. Кассандра обманула меня, и она заплатит за это… заплатит жизнью.

Он повернулся к Касси, и в ту же секунду Брэден прыгнул на него сзади и повалил на землю.

— Брэден! — закричала Касси, она не смогла удержаться на ногах и упала. Упала на землю всего в паре футов от края утеса. С яростным ревом Сирил бросился к ней, ангел смерти и возмездия смотрел на нее из его глаз, но Брэден опередил его.

— Не двигайся, Касси, — велел он, живой преградой бросаясь между ними, падая под ноги обезумевшего мужчины. Сирил в неистовстве схватил его за плечи, оторвал от Касси и потащил к краю обрыва. Касси сидела, парализованная страхом.

— Жаль, что я тогда промахнулся! — задыхаясь, проговорил Сирил, всем телом прижимая Брэдена к земле. Ненависть придала ему небывалую силу, и Брэдену никак не удавалось вырваться из его рук. — Булыжник упал всего-то в дюйме от тебя! Но на этот раз тебе не уйти, Брэден, не-ет! — Одним резким движением он перекатил тело Брэдена и столкнул его в пропасть.

Брэден, обдирая в кровь пальцы, цеплялся за острый край скалы, его ноги беспомощно болтались в воздухе, мелкие камни и песок сыпались в бездонную пропасть.

Со зловещим хохотом Сирил склонился над ним, чтобы нанести последний удар.

Брэден! Эта мысль, подобно вспышке молнии, пронзила сознание Касси и вывела ее из оцепенения.

Вскочив, Касси схватила первый попавшийся булыжник и с силой обрушила его на голову Сирила.

У нее перехватило дыхание, Сирил медленно поднял голову и повернулся к ней, глядя на нее стекленеющим взглядом, затем покачнулся и полетел в пропасть. Касси зажмурилась, не в силах вынести раздавшийся крик, крик человека, падающего навстречу своей смерти. Он ревел в ее голове, сливаясь с последним криком матери, взрываясь невыносимой агонией. Касси зажала руками уши и, медленно опустившись на землю, зарыдала от боли и тоски.

Где-то, словно далеко-далеко, послышался стук копыт, потом чьи-то стремительные шаги. Она открыла глаза и как сквозь туман увидела Чарлза, склоняющегося над краем обрыва, а через мгновение и Брэден появился там.

Но только когда крепкие руки Брэдена обняли ее и когда она услышала его голос, только тогда туман рассеялся и реальность вернулась к ней.

— Он убил ее, Брэден. Он убил маму, — рыдала Касси, уткнувшись в грудь мужа.

— Я знаю, милая, знаю. — Его сердце сжималось от ее горя. — Теперь все уже позади.

Но Касси как будто не слышала его и продолжала, захлебываясь от рыданий:

— Как он мог?.. Ведь с ним она была так счастлива… Как он мог оказаться таким чудовищем? — Она судорожно теребила рубашку на груди Брэдена. — Он хотел купить меня… и когда ты женился на мне, он следил за мной, ему чудилось, что я это Элина, а потом он возненавидел меня за то, что я не она. — Касси задрожала, охваченная воспоминанием. — Он хотел убить меня… и тебя тоже. Он убил мою мать, моего отца… — Она вдруг замолчала и посмотрела на край обрыва. — Брэден, ведь я убила его, — растерянно прошептала она. — Я убила его, и даже не жалею об этом.

— Он был безумен, Касси. — Брэден взял в руки ее залитое слезами лицо, словно помогая ей вырваться из кошмаров прошлого. — И теперь его больше нет. Теперь он не сможет причинить тебе зла. — Брэден нежно целовал ее мокрые щеки. — С этим покончено, солнышко, все плохое осталось позади.

Он повторял эти слова снова и снова, как клятву, чувствуя, что только так он может удержать ее, не дать ей вновь спрятаться за непроницаемым панцирем страха.

И Касси слушала его голос, она смотрела в его лицо, любимое и родное, она чувствовала на своем плече сильную руку Чарлза.

— Все позади, — повторила она, наконец позволив себе поверить этим словам.

— Да, малыш, все позади. — Брэден заключил ее в объятия и молча возблагодарил Господа, только сейчас со всей отчетливостью понимая, что едва не лишился ее сегодня. — Боже, как я люблю тебя, — выдохнул он, исступленно целуя ее.

— И я люблю тебя, — откликнулась Касси и перевела взгляд на Чарлза. Она медленно возвращалась к ним — к своему мужу и к недавно обретенному дяде, постепенно привыкая к мысли, что ее ужасное прошлое наконец кончилось. — Я люблю вас обоих.

Брэден встал и помог ей подняться с холодного камня.

— Пойдем домой, отважная моя жена, — сказал он ласково.

— Да, муж мой, — тихо ответила она. — Пойдем домой.

И, чувствуя надежную защиту его руки, обнимающей ее за талию, она, не оглядываясь, направилась вниз по тропе.

Она оставляла место, где зародились и где закончились ее кошмары.

Она уходила навстречу дивным и радостным снам.