Замок снов

3

Тэсс бежала по мрачному коридору. Звука своих шагов она не слышала. Странное освещение выхватывало из мрака и обливало мертвенным бледным светом какие-то сырые пятна на потолке, с которого звонко срывались крупные капли; провалы ниш в стенах, из которых торчали чьи-то тонкие маленькие кости; иногда пятно света падало на висевшую на стене картину… Ох, лучше бы не падало: словами невозможно описать, что было на этих полотнах изображено.

Ужас накатывал холодными тошнотворными волнами. Тэсс не узнавала этого коридора, но какой-то частью души помнила его. Сколько лет уже она ищет выход из этого замкнутого в кольцо туннеля? Тэсс не знала. Что-то гнало ее вперед. Даже не что-то, а предчувствие чего-то страшного, что следовало за ней по пятам, не отставало ни на шаг, но и – что, может быть, даже хуже – не приближалось. Тэсс задыхалась, воздух был сырым и затхлым, кислорода не хватало, легкие начинали гореть изнутри. Тэсс остановилась, чтобы перевести дыхание.

Вдруг по краю воспаленного сознания скользнула мысль. Даже не мысль, нет, просто ощущение, взволновавшее еще больше. В спину Тэсс подул ветер. Не может быть… Ветер не возникает из ниоткуда в закрытом помещении. Значит, я бегу не туда! Выход позади…

Тэсс повернулась, и более сильный порыв хлестко ударил в лицо, подхватил волосы. Она побежала. Одежда плотно облепляла ее тело, и она чувствовала себя почти раздетой, нет – еще хуже, – бесстыдно обнаженной под взглядом какого-то страшного могучего существа, которое играет с ней в кошки-мышки, может схватить в любой момент, но вместо этого наслаждается ее мучениями, ее животным страхом. Неведомо как Тэсс ощущала, что кто-то улавливает каждый удар ее сердца, каждый вдох и выдох, непрерывный ток горячей крови по венам. И ему очень нравится эта игра.

Тэсс знала, что пробирается по тем местам, которые уже проходила сегодня, но не могла их узнать. Она благодарила силы небесные за то, что не может видеть, куда ступают ее ноги, что хрустит под тяжестью ее тела, что прилипает вязкой клейкой массой к ногам.

Ветер становился все сильнее. Он нес с собой уже не только сырость и затхлость промозглого коридора, но и запах земли, опавшей листвы… Тэсс бежала изо всех сил.

Приоткрытая дверь возникла внезапно. За ней разливался свет, виден был кусочек неба, а на пороге лежали сухие кленовые листья.

Внезапно ветер исчез. Его просто не стало. Тэсс рванулась к двери, но не успела: она захлопнулась с глухим звуком и на ее месте стала все отчетливее проступать каменная стена. Тэсс взвыла от отчаяния. Это превратило ее крик в хохот. Или это был чужой хохот? С ужасом Тэсс ощутила, как воздух уплотняется вокруг нее, сотней невидимых скользких щупальцев облепляет тело, сковывает движения. «Я хочу взять свое», – шепнул мрак. Тэсс завизжала.

И проснулась.

Она лежала в своей постели, шелковистой, согретой теплом ее собственного тела. В окна бил лунный свет, серебристые квадраты распластались на полу. Это только сон, очень плохой сон. Здесь я в безопасности.

И точно в насмешку над этой мыслью в тот же момент с треском распахнулась дверь. В комнату ворвался Грегори. Тэсс лежала не шелохнувшись, пораженная до глубины души.

– Чего вы хотите от меня?!

– Что произошло?!

Оба выдохнули эти фразы одновременно. Тэсс дрожащей рукой нашарила выключатель ночника. Теплый неяркий свет залил комнату. Грегори зажмурился, потом прикрыл глаза ладонью, посмотрел на Тэсс, охнул и, бормоча извинения, поспешно ретировался. Она проводила его изумленным взглядом, нахмурилась. Что бы это значило?! Она приподнялась в кровати, шелковая простыня скользнула по коже, и только тогда Тэсс догадалась, почему, собственно, извинялся Грегори: по старой привычке она спала обнаженной. Тэсс покраснела, но не смогла сдержать улыбки. Будет знать, как врываться по ночам в спальни к одиноким дамам!

Из-за двери послышался громкий шепот Грегори:

– Тереза, что все-таки случилось? Вы так кричали…

– Нет, ничего, просто страшный сон, – тоже шепотом ответила Тэсс.

– Понятно. Э-э… может, вы оденетесь и я войду?

– Да-да, сейчас. – За неимением ночной рубашки Тэсс натянула безразмерную футболку, которая прикрывала ноги до середины бедра, зато огромный ворот съезжал набок и обнажал плечо. Быстрым движением открыла дверь.

На пороге возник пунцовый от смущения Грегори. Тэсс очень старалась не рассмеяться, но слишком сильным был контраст между тем суровым странным мужчиной, которого она видела днем, и тем, кто стоял сейчас перед ней.

Тэсс кивком пригласила его войти.

– Простите, что разбудила, Грег. – Она опустилась на постель. Комическая сцена с участием хромого беса позабавила ее, но сейчас к ней вновь вернулось ощущение слабости. Ей никак не удавалось унять дрожь в руках, и она нервно комкала ими одеяло.

Грегори занял кресло рядом с кроватью, со стороны окна.

– Да я, собственно говоря, не спал. – Только тут Тэсс заметила, что он полностью одет, в той же черной рубашке и брюках, в каких она видела его за ужином. – У меня тоже проблемы со сном, частая бессонница. Зато много читаю, – невесело усмехнулся он. – Я как раз шел из библиотеки и услышал ваш крик. Вы меня напугали.

– Послушайте, давайте на «ты», а то нелепо как-то выходит в такой обстановке. – Тэсс бросила взгляд на напольные часы. – В полтретьего ночи…

– Хорошо, Тереза, давай на «ты». Хочешь, я зажгу камин?

Тэсс энергично закивала. Мало чего ей хотелось в этот момент больше, чем успокаивающего треска поленьев в камине и согревающего огня. Грегори сделал все быстро и уверенно. Тэсс в очередной раз отметила необыкновенную пластику его четких движений.

– Спасибо, так гораздо лучше, – прошептала она.

– Не за что. – Быстрый, но внимательный взгляд Грегори выражал заботу – может быть, даже больше, чем ему того хотелось бы.

– Посиди со мной, мне страшно, – непроизвольно вырвалось у Тэсс. Очень-очень давно она ни к кому не обращалась с подобной просьбой. Даже к Джону. Особенно к Джону. После смерти матери у нее не осталось ни одного человека, который бы мог рассеять ощущение ужаса от дурного сна. А в Грегори Тэсс каким-то подсознательным чутьем угадывала эту добрую силу. Ну если он и вправду воплощенный дух «Белой долины», разве он не сможет отогнать мои кошмары, если я попрошу его?

Грегори вернулся и занял свое место подле кровати Тэсс.

– Конечно. – На его красивом благородном лице причудливо сплетались отражения света и тени.

Тэсс очень хотелось спросить, о чем он думает, но решимости не было. Ей уже и без того стало немного стыдно за свою детскую выходку.

– Знаешь, я читал, что, если проговорить кошмар, он покажется менее реальным и от него будет легче избавиться, – произнес Грегори, чуть помолчав.

– Может быть. Но у меня не получается. Я, напротив, часто вижу то, что проговариваю – в книгах. И наоборот. Эти сны – мой крест, я должна нести его, иначе моя жизнь будет совсем-совсем другой.

– А про что ты пишешь сейчас? – осторожно спросил Грегори.

– Про дом, – улыбнулась Тэсс и пояснила: – Герой захотел уединения и купил старинный дом на окраине маленького городка. Про него ходила дурная слава, но, конечно, он не внял, иначе книги бы не получилось.

Лицо Грегори оставалось очень серьезным.

– Так вот. Он ожидал даже привидений, но там получилась история похуже: в пространстве этого дома слишком истончилась грань между мирами – нашим, реальным, и тонким, тем, где существуют наши сны и фантазии. Часто не самые радужные. И теперь герой никак не может предугадать, где, за какой дверью, на какой ступеньке ждет его, подстерегает тот мир. Ему бы уехать, а он пытается налаживать контакт. Он даже еще не разобрался до конца, хочет ли он на самом деле закрыть эту дверь между мирами… – Тэсс замерла, пораженная тем, с каким вниманием и интересом, совсем не напускным, слушал ее Грегори. Она еще ни с кем не говорила так упоенно о своих книгах. И ни от кого не получала отдачи. Она благодарно улыбнулась и, повинуясь порыву, прикоснулась к горячей мужской руке.

– А дальше?

– А вот этого я пока не знаю, – рассмеялась Тэсс. – Понимаешь, книга рождается сама по себе, я иногда удивляюсь, как мало в этом зависит от моей личной воли…

– Всегда?

– Кажется, да.

Грегори погрузился в задумчивое молчание. Он запустил длинные пальцы в свои густые пепельные волосы.

– О чем ты думаешь? – Тэсс набралась-таки смелости. Она почти физически ощущала, как где-то тает корочка льда на поверхности их отношений.

– Так, вспомнил одну историю из слышанных в детстве.

– Расскажи…

– Ох, не знаю, как ты спать-то после нее будешь, – улыбнулся Грегори.

– Ха! Гораздо лучше, чем если сама насочиняю себе чего-нибудь страшного на сон грядущий. Так что расскажи.

– Уговорила, – усмехнулся Грегори.

И как же этот человек мог показаться мне пугающим сегодня? Если и дух, то скорее добрый…

– В общем, много лет назад в этих краях появилась женщина. Молодая красивая валлийка с дивным мелодичным голосом. Многие мужчины потеряли из-за нее голову. Но жениться никто не торопился: за ней тянулась репутация ведьмы. Говорили, что она слышала голоса и видела больше того, что доступно другим. Она жила здесь года два, помогала на ферме мистера Броди. Судьба сложилась так, что она полюбила мужчину из местных. Он был же

– Все-таки красивая история. Хоть и печальная. Это правда было?

– Было, – вздохнул Грегори. – А ты спи.

– Сплю, – покорно согласилась Тэсс. Последнее, что она видела, – это фигуру высокого человека, склонившегося над огнем в камине.

До утра Тэсс спала без сновидений.

Может, и вправду добрый и сильный дух охранял ее?

Ласковый теплый лучик устроился прямо на носу Тэсс. Но на месте ему не сиделось, и он медленно и осторожно продвигался вбок, позолотил кончики длинных ресниц, потом прокрался еще выше… Тэсс чихнула и открыла глаза. Комната была пуста. Солнечные пятна лежали на полу, расцвечивая атласное постельное белье необыкновенными оттенками синего. Ничто не напоминало о жутких снах и… Тэсс хихикнула и с удовольствием потянулась. Интересно, где сейчас мой ночной гость? О его присутствии ничто не напоминало, кроме горки пепла в камине. Тэсс вспомнила его склоненное лицо, задумчивый взгляд, устремленный куда-то то ли в прошлое, то ли в мир фантазий, непокорную прядь волос, спадающих на лоб, так прихотливо расцвеченных светом от огня в камине. Красивый… Любопытно, сколько ему лет? И почему хромает? Обязательно выпытаю у Мэри.

Тэсс быстро встала и привела себя в порядок. Надела брюки и свитер в мягких осенних тонах и массу усилий затратила на прическу. Под прической Тэсс понимала такое состояние волос, когда они все аккуратно лежат мягкой волной, а не выбиваются и топорщатся в разные стороны. Для этого ей минут десять пришлось провести в ванной перед зеркалом, вооружившись массажной щеткой. Но оно того стоило! В девять пятьдесят две из спальни вышла молодая женщина весьма ухоженного вида.

Грегори не было ни в гостиной, ни в библиотеке, ни в столовой. Как Тэсс ни боялась себе в этом признаться, она искала его. Ну теперь точно я не увижу Грега до тех пор, пока на голове не восстановится состояние обычного хаоса, досадливо подумала она.

Зато на пороге столовой Тэсс нос к носу столкнулась с Мэри. Та радостно всплеснула руками.

– Доброе утро, мисс Тереза! А мы и не думали, что вы встанете так рано. Мистер Грегори сказал, что вы поздно заснули и вас нельзя беспокоить. А еще он наказал мне вас накормить, когда проснетесь. Пойдемте-пойдемте!

Тэсс пыталась объяснить, что по утрам есть не привыкла, но изменить убеждения Мэри ей было не под силу. Так что пришлось покориться судьбе и проглотить порцию рисового пудинга и яблочного пирога, самого вкусного из всех когда-либо пробованных Тэсс. Чай тоже был великолепен. Во время завтрака Мэри, суетившаяся тут же, в столовой, чтобы не оставлять «мисс Терезу» одну за большим обеденным столом, бросала на воробышка, как она уже мысленно окрестила Тэсс, умильные взгляды и все норовила подложить ей побольше сладкого. На все благодарности за вкусную стряпню Мэри отвечала одно:

– Что вы, мисс Тереза, вот поправитесь, порозовеете – мне радость будет.

Тэсс уже вполне живо представляла, как после двух недель такой вот диеты утратит талию, через три появятся круглые и непременно розовые щечки и второй подбородок… Вздохнула. Ну не обижать же хороших людей!

– Мэри, скажи, а почему Грегори седой? Он не выглядит старым.

Мэри пожала плечами и поставила на полку очередной протертый бокал.

– Сколько его помню, волосы у него такие вот, серебряные. Родился с ними. Колдун, – усмехнулась Мэри. – Так его называют иногда, как раз из-за волос, да еще из-за хромоты.

Тэсс уже открыла было рот для следующего вопроса, который так удачно вписывался в разговор, но Мэри опередила ее:

– Только хромой-то он не с рождения. Лет пять назад упал с лошади очень неудачно.

– А сколько ему лет? – с видом самого невинного любопытства поинтересовалась Тэсс.

Мэри обернулась к ней и шутливо погрозила пальцем.

– Да небось лет на десять вас постарше будет, не больше. Так что смотрите, берегитесь, а то влюбитесь, а он и вправду колдуном окажется, как его…

– Кто? – жадно спросила Тэсс, подавшись вперед всем телом.

– Что – кто? – Мэри вновь оторвалась от работы по наведению блеска в посудном шкафу и посмотрела на Тэсс удивленно.

– Как его – кто? Ты не закончила фразу, а я тебя перебила…

Мэри пожала массивными плечами и принялась с удвоенным усердием протирать теперь уже рюмки. Тэсс поняла, что больше ничего от нее не добьется, по крайней мере сейчас, и встала из-за стола.

В этот момент в комнату вошел Грегори. Он еле заметно улыбался. Но прекрасное расположение духа читалось даже в его походке и в том движении, которым он поправил волосы, упавшие на глаза.

– Доброе утро, – кивнул он Тэсс.

– Доброе, – расцвела она в улыбке. Видимое равнодушие, с каким он к ней обратился, больше не имело значения. Она помнила прикосновение его горячей руки и внимательный взгляд. Того, что подарила ей прошедшая ночь, уже не отнять.

– Тереза…

– Тэсс.

– Тэсс, не желаешь ли свести знакомство с лошадьми? Они по непонятным мне причинам с самого раннего утра волнуются. Видимо, переживают в ожидании твоего визита. – Грегори взял со стола кусок яблочного пирога и откусил приличный кусок. – Мм, Мэри, меня ты давно уже так не баловала!

Тэсс не надо было ничего говорить, она только улыбалась. Ей казалось, что солнечный приятный день рождает резонанс в ее душе и оттого мир кажется ярче и веселее, чем, может быть, есть на самом деле…

Грегори справился с импровизированным вторым завтраком и жестом пригласил Тэсс следовать за собой.

Только войдя в конюшню, Тэсс отчетливо вспомнила одно из детских впечатлений: они с мамой ехали на машине в гости к тете Бетси, сестре отца, и проезжали мимо луга. Там паслись две лошади, гнедая и чалая. Маленькой Тэсс в тот момент больше всего на свете захотелось выскочить из машины и посмотреть поближе на этих чудесных благородных животных, прикоснуться, может быть – если удалось бы дотянуться до морды, – покормить хлебом. Мама остановила автомобиль, но выходить Тэсс запретила, объяснив это тем, что лошади кусаются. Недоумение по поводу того, что такие красивые создания и кусают маленьких детей, осталось у Тэсс на всю жизнь, и сейчас просто всплыло в памяти само собой. Она улыбнулась этому воспоминанию.

Последующие полтора часа прошли в самом настоящем знакомстве. Грегори подводил Тэсс к каждой лошади и называл животное по имени, рассказывал о его происхождении, особенных привычках, не забывая представлять каждой и каждому новую хозяйку. Это были далеко не самые лучшие дни завода, так что было занято всего двенадцать стойл из сорока. Грегори объяснял, как ухаживать за лошадьми, как кормить, чистить, седлать. Запах конюшни уже через десять минут перестал бить в ноздри Тэсс, так увлек ее своим рассказом Грегори, страстно влюбленный в лошадей. Он вызвал у Тэсс полный восторг, когда сделал широкий жест рукой и сказал:

– Все эти бескрылые пегасы в твоем распоряжении! Выбирай, кому из них выпадет честь носить тебя сегодня.

– Я же не умею, Грег.

– А я догадываюсь. Но, согласись, невозможно обладать таким великолепием и не ездить верхом. Кстати, отличный день для первого урока…

По совету Грегори Тэсс выбрала спокойную кобылу по кличке Муссон. Он вывел лошадь под уздцы, а Тэсс шагала рядом и гладила животное, чтобы оно ответило ей симпатией. Ее грызли сомнения. В конце концов она решилась.

– Грег, а она меня не укусит? – тихо, страшно стесняясь, спросила Тэсс.

Грегори расхохотался – совсем как вечером в гостиной.

– Загрызет! – продолжая смеяться, еле выговорил он. – Я за много недель не смеялся столько, сколько за два дня с тобой!

Тэсс смутилась и отвернулась. Нельзя так жестоко смеяться над детскими комплексами!

Позади конюшни располагался крытый манеж под круглым куполом и еще один поменьше, открытый. Процессия направилась к последнему. Грегори показал Тэсс, как нужно садиться в седло, как держаться. Все шло блестяще. Окрыленная первыми успехами, Тэсс через полчаса упросила Грегори пустить лошадь рысью. Трясло немилосердно. Тэсс уже вполне определенно знала, что у нее будет болеть к вечеру и на следующий день. Но сейчас ее больше всего на свете волновало новое ощущение: хрупкое единение с живым существом, на которое нужно положиться, потому что именно от него, от его воли зависит сейчас почти все – ну, то есть то, что не контролирует повод, который держит Грегори. Даже спокойную кобылу Муссон Тэсс никак не могла заставить повиноваться. Казалось, та, как настоящая леди, подчиняется только рукам Грегори. Тэсс вспомнила, как в одном фильме актер бил пятками по бокам своего коня, чтобы чего-то там от него добиться…

Муссон такой наглости от неумелой дамочки вовсе не ожидала. Она возмущенно взбрыкнула, а Тэсс в этот момент готовилась к какой-то другой реакции, да и мышцы бедер уже задеревенели, в чем было почему-то стыдно признаться Грегори. В общем, следующее, что более или менее ясно осознала Тэсс, – это то, что она лежит на земле, совершенно не в состоянии встать, а Муссон гарцует где-то слева.

– Ой, – жалобно и тихо, как будто даже удивленно пролепетала Тэсс.

Грегори склонился над ней с глазами, расширенными от ужаса.

– Где болит?

– Хвост, – прошептала Тэсс.

Наверное, в другой момент Грегори бы расхохотался, услышав такое заявление, но сейчас ему было не до смеха. Он легко, как котенка, подхватил Тэсс на руки и быстро понес в дом.

Даже несмотря на боль в копчике, Тэсс ощущала необыкновенную радость от того, какую власть обрели над ней сильные руки Грегори, от его близости, от стука его сердца в груди – совсем рядом… Если бы кто-то мне вчера сказал, что, мол, завтра, в это же время, странный хромой тип с холодным взглядом будет носить меня на руках, прижимая к себе, как самое дорогое сокровище, я бы потеряла дар речи!

Грегори взбежал по лестнице, с ноги открыл дверь спальни Тэсс. Она иронически посмотрела на него из-под полуопущенных ресниц.

– Это у тебя что, стиль такой?

– Сейчас дошутишься у меня! Рысью уже доскакалась! – обрубил Грегори. Он явно не был расположен к юмору.

Тэсс даже подумывала, а не обидеться ли, но мудро рассудила, что грубит он не со зла, а от страха за нее же.

– Молчу-молчу. – Тэсс поморщилась, когда Грегори опустил ее на постель.

– Очень больно? – спросил он, взяв ее руку и слегка сжав пальцы. Лицо его выражало сострадание.

– Да нет, – расхрабрилась Тэсс.

– Ну что ты врешь, – ласково укорил ее Грегори. – Я же сам не однажды на хвост, как ты выразилась, приземлялся.

– А зачем тогда спрашиваешь? – задала Тэсс вполне резонный вопрос.

– И то правда. – Голос Грегори донесся из ванной. Было слышно, как он шуршит чем-то, копаясь в аптечке. Через полминуты он уже протягивал Тэсс стакан воды, в котором с шипением растворялась таблетка какого-то анальгетика.

– Спасибо. – Тэсс поморщилась, сделав глоток горьковато-кислой жидкости.

В дверях появилась Мэри. Она разахалась и «захлопала крыльями», как настоящая курица-наседка. Грегори снова поднял Тэсс на руки в то время, как Мэри расстилала постель. Обезболивающее начало действовать, так что Тэсс имела возможность сосредоточиться только на своих приятных ощущениях. То, что она открывала в себе, рождало мечтательную полуулыбку на губах. Только бы не заметил, какое глупо-счастливое у меня лицо, а то решит, что я над ним издеваюсь. Интересно, а его так же, как и меня, волнует наша близость? И сколько раз можно симулировать такую травму, прежде чем ему надоест таскать меня на руках? И будет ли он потом вспоминать о прикосновениях к моему телу? Тэсс одернула себя. Такие мысли могут завести очень далеко…

Она опомнилась уже когда Мэри помогала ей переодеться в спальную футболку. Естественно, что Грегори в этот момент в комнате быть не могло. Слышно было только, как за дверью кто-то нервно постукивал пальцами по деревянному косяку.

– Входите, мистер Грегори, – объявила Мэри, когда Тэсс уже лежала под одеялом, заботливо подоткнутым со всех сторон и чересчур заботливо натянутым до подбородка.

Он вошел стремительно и занял пост в кресле у кровати Тэсс.

Мэри справилась насчет обеда и вышла. Грегори смотрел на Тэсс с тем смешанным чувством, отражение которого можно заметить на лицах родителей, винящих себя за то, что драгоценное чадо слишком быстро бегало по садовой дорожке и не заметило прямо по курсу большого кирпича, а теперь сидит на бордюре с расшибленной коленкой. Чувство вины и сострадания явно смешивалось с глубокой досадой на себя и на Тэсс, не говоря уже о несчастной Муссон, которой теперь долго быть в немилости.

Тэсс высвободила из-под одеяла тонкую руку с нервными пальцами и потянулась к Грегори. Тот принял ее в свою ладонь. Его рука была прохладной.

– Доскакались, мисс Гринхилл. Теперь минимум неделю будете отдыхать в постели. Лежа на боку или на животе, – не без печальной нотки в голосе констатировал Грег.

От такой перспективы Тэсс взвыла. Она наивно рассчитывала, что к завтрашнему дню будет на ногах. Однако лицо Грегори явно говорило о том, что, если она и сможет вставать, ей этого долго еще никто не позволит. Как давно обо мне никто так не заботился… Джону вот всегда плевать на то, с температурой я сижу за компьютером или же в добром здравии.

Ах да, Джон, подумала она. Если бы Тэсс произнесла это вслух, то вышло бы с тем же самым выражением, что и: «Ах да, «фиат»…».

– Дай мою сумку, пожалуйста. Спасибо. Теперь включи зарядку сотового в розетку, будь добр.

– Соскучилась по внешнему миру? Уже? – На лице Грегори резче обозначился излом левой брови.

Тэсс еще не научилась читать специфическую, только ему присущую мимику. Но вопрос Грегори застал ее врасплох. Она замерла на мгновение.

– Нет. На самом деле нет. Серьезно. – Тэсс лукаво улыбнулась. – Знаешь что? Положи сотовый в какой-нибудь укромный уголок. Можешь даже забыть, куда именно.

Видно было, что Грегори не удивился такому обороту дела. Только одобрительно кивнул.