Заплатить за счастье (СИ)

Глава восьмая

Нянюшка объявила, что хозяин «готов принять» ведунью тогда, когда Арха в обнимку с излишне нежной демонессочкой продирались сквозь заросли джунглей и дикой фантазии автора, рыдая на каждой страницей. Она — из-за злой судьбы и расставания с возлюбленным. Лекарка — от умиления и жалости к убогой. Ну, еще немного от злости. Потому что выдуманные демоны были куда благороднее, чувствительнее и понятнее настоящих.

Старушка проводила девушку до «малой гостиной» и поинтересовалась, что мистрис желает в качестве аперитива. Мистрис мрачно сообщила, что она желает яду. На самом же деле, Арха не прочь была оказаться в тех самых джунглях, можно даже и без демонессы. Не смотря на то, что полдня было потрачено на требование организовать ее встречу с рогатым, сейчас лекарка банально струсила. Вполне возможно, что именно это, а не увлекательный роман, стало причиной ее желания прогуляться по джунглям.

«Малая гостиная» размерами напоминала городскую площадь. И ведунья даже тихо порадовались, что аудиенцию ей назначили именно здесь, а не где-нибудь в «большой столовой». А то пришлось бы ей долго блуждать между колоннами, аукая хозяина. Тут же Великолепная Гвардейская Пятерка в полном составе обнаружилась сразу.

По очереди оглядев каждого из них, Арха до печенок прочувствовала, что на ней одета не слишком свежая рубашка, да довольно старое и изрядно помятое платье из грубой шерсти. А кожа на руках покраснела и шелушилась из-за постоянного общения с щелочным мылом. Еще и ногти лекарка обгрызала едва не до корней — была у нее такая привычка.

Наверное, так ощущает себя пава, очутившаяся среди пятерых павлинов. Даже слегка зеленоватый Адин, полулежащий на кушетке, выглядел просто ослепительно. Не только потому, что он красавчиком был. А потому что расшитый костюм и обилие драгоценностей совсем не фигурально слепили глаза.

И, вроде бы, демоны ни на бал, ни на великосветский прием не собирались. Архе подумалось, что если это их повседневные перья, то как же тогда выглядят парадные?

Только ушастый, облаченный в уже привычную гвардейскую форму, вызывал какой-то намек на симпатию с ее стороны. Но не на столько, чтобы заглушить нарастающее чувство собственной неполноценности. Понятно, что оптимизма это не прибавляло.

— Прошу прощения за беспокойство, — объявила ведунья, глядя куда-то поверх их голов, — просто зашла предупредить, что отправляюсь домой. Всего доброго.

— Нет, — до отвращения знакомым, таким спокойным-спокойным тоном, сообщили ей.

— Что именно «нет»? — со всей доступной ей любезностью поинтересовалась лекарка у рогатого.

— Вы останетесь здесь, мистрис Арха, — оповестил ее демон.

— Благодарю за приглашение, но у меня сегодня ночное дежурство в клинике. И перед ним мне хотелось бы, как минимум, переодеться, лорд Харрат. Так что…

— В клинике вы больше не работаете, мистрис Арха, — не меняя тона, словно о погоде беседовал, сообщил хаш-эд. — Я заехал туда сегодня и поговорил с владелицей. Ваши рекомендательные письма и оплата за последнюю неделю работы находятся у меня.

Наверное, Арха сползла бы на пол, не держись она за ручку двери, которую собиралась открыть. У нее даже слов не нашлось, чтобы высказать… Хотя, какие там слова? Ничего высказать ведунья ему при всем желании не могла. У нее и мыслей-то никаких не было. Так, гулкий звон в голове.

Девушка даже не сопротивлялась, когда Шай отодрал ее вцепившиеся в дверную ручку пальцы и, поддерживая под локотки, как немощную бабку, усадил в кресло.

— Так, — Арха потерла лицо обеими ладонями, постаравшись включить отказывающийся функционировать мозг, — ладно. В клинике Шор я больше не работаю. Я даже не спрашиваю, почему. А где я теперь работаю, можно узнать?

— Да потому что там не место приличной девушке, даже в качестве пациентки. А уж ваши прогулки по ночам вообще ни в какие ворота не лезут, — Тхия возмущенно покрутил головой, словно не в силах осознать глубины девичьей глупости. — Это же просто опасно!

— Заметьте, я подчеркнула, что не спрашиваю, почему я там не работаю, — сцепив зубы, чтобы не начать визжать, процедила лекарка. — Я спросила, где я теперь работаю?

— А обязательно где-то работать, Ар? — Шай, успокаивающе поглаживая ведунью по руке, попытался заглянуть ей в глаза. — Тебе заняться больше нечем?

«Ара, спокойно, дыши. Просто, дыши. Не стоит устраивать истерик. Этим делу не поможешь. Дыши. Вдох… Раз, два, три… Выдох. Они не уроды, — скомандовал ее здравый смысл, напуганный тем, что грязной волной поднималось из глубин души ведуньи, — они просто лорды, поэтому и м…ки. Вдох… Раз, два, три… Выдох…».

— И кто из вас, мессиры, решил меня удочерить? — поинтересовалась Арха, пытаясь сдержаться. Для того чтобы не заорать и не начать крушить все вокруг, пришлось приложить поистине титанические усилия. — Я, конечно, себя люблю, но не настолько, чтобы подумать, будто кто-то из вас решил осчастливить меня ролью содержанки. Просто ни на что другое я не гожусь. Готовить я не умею, и горничной из меня не выйдет. Меня же из кухни выпускать нельзя — гостям аппетит своей мордой испорчу.

— Арха… — попытался остановить ее Шай.

Он бы еще прилив остановить попытался! У лекарки стремительно развивалась самая натуральная истерика. Все, что накопилось за последние три дня, теперь выплескивалось мутным потоком. И, пожалуй, успокоить ее не сумела бы даже сама Мать.

— Мессир Тхия, вы говорите, что мне в клинике не место? А где мое место, не подскажете? Ну, хотя бы приблизительно? А давайте вместе мозгами пораскинем? Папаша в моей судьбе поучаствовал исключительно в момент зачатия и даже не представился. Маменька, после такой неземной любви, сошла с ума. Не в переносном, а в самом прямом смысле. Девять месяцев бабушка ее привязанной к кровати держала. Но однажды, это когда уже я родилась, не удержала-таки. Маменька меня придушила, а потом и сама повесилась. Спасибо, что подушка слишком большой оказалась, и меня она недодушила.

Несколько вытянувшиеся лица лордов были небольшой, но, все-таки, компенсацией. Наверное, их не столько слова ведуньи впечатлили, сколько визгливый, в общем-то, ей не свойственный, голос. Арха и сама не подозревала у себя таких талантов.

— В деревне меня терпели, пока бабушка была жива. Потому что она единственная ведающая на всю округу. Ну, как терпели? Один раз я в колодец случайно упала. Другой раз в загоне с быком оказалась. Но это так, мелочи, потом даже привыкли. Ничего, что рожа черная. Зато я уже лет в двенадцать лучшей повитухой, чем моя бабка стала. Правда, когда она померла, меня это не спасло.

Она отобрала у Шая наполовину полный бокал и залпом выхлебала до дна. В бокале оказалось вино. Довольно крепкое, между прочим. Пойло словно жидким огнем опалило горло, тут же сжавшееся до размеров игольного ушка. Наверное, в любой другой раз девушка после подобного глотка заново дышать училась бы. А сейчас ей было не до мелких неудобств. Она только крякнула, да рукавом утерлась.

— Знаете, как деревенские отделались от столь неудобной особы, а, мессиры? Старейшина самолично мне документы выправил и три годика пририсовал, чтобы вопросов не возникло. И чуть ли сам из деревни не выпихал. Правда, нашлись доброходы, которые меня отпускать не хотели. Предлагали в лесу поселиться. И даже обещали избушку помочь соорудить. А-то как же они совсем-то без лекарской помощи, а? Как считаешь, Тхия, мне стоит туда вернуться? Может, там мое место?

— Арха, да послушай ты… — попытался опять вклиниться в ее поток сознания Шай.

Но лекарка ему решительно не позволила.

— Нет, солнце мое, это ты меня послушай. Вы, смотрю, мою судьбу взялись решать. Так давайте учитывать все факторы, ладно? А-то вдруг вы что-то упустите. Например, в столице мне быстро объяснили, что мое место в борделе. Но тоже не в каждом. Нет, за свою девственность я могу хорошую цену получить. А дальше — рожей не вышла. Да еще и получеловек, грязнокровка — мерзость какая! Да, шавер? — взгляд ушастого был более чем выразительным. Именно только что озвученного мнения он и придерживался. — Вот и я говорю: мерзость, пакость, гнусь! Правда, человечек трахать это вам не мешает. Знаете, сколько я в этой клинике, где мне не место, метисиков видела? Ну, да ладно. В ночную вазу тоже редко кто заглядывает, чтобы посмотреть, что там у нас получилось. Так что, мне в борделе место, а, Тхия?

Кажется, несчастный демон, к которому Арха пристала, готов был уже под кресло залезть. Сам себе откусив язык предварительно. А ведунью продолжало нести на гребне истерики.

— Так, по лицам вижу, что в борделе мне тоже не место. Ладно, будем рассматривать факты дальше. Что у нас там по плану? Клиника? Так вот, прежде чем я к Шор попала, мне в двенадцати лечебницах отказали. Даже санитаркой брать не хотели. А-а-а, вы же не представляете, что это значит! В санитарки берут всех. Всех, без исключения, лишь бы согласились. Например, моя сменщица — умственно отсталая. Ну, идиотка. Говорит-то с трудом.

Мессиры сдались и слушали ее внимательно. Дан, глядя исподлобья и крутя бокал с вином. Тхия рассматривая пол, как будто на нем что-то действительно интересное было. Адин тоже от девушки взгляда не отводил. И его хорошенькое личико странно кривилось, как будто он готов был разрыдаться. Шай все гладил ведунью по руке, словно кошку, но, кажется, сам не слишком хорошо соображая, что делает. Один шавер гордо отвернулся к окну. Но тоже слушал — лекарка видела, как у него уши раздраженно подергиваются.

— Ну, вот. А Шор меня взяла. Правда, для этого мне на колени встать пришлось. Когда не ешь три дня и за квартиру не плачено, а денег нет, вообще нет, ни медяка, не только на колени встанешь — на брюхе поползешь. Но тут мне, наконец, повезло. Работу я нашла. Платят как раз столько, что хватает комнату снять. Но это с учетом того, что я у нее еще и вместо аптекаря, а то бы не хватило. Но я и всяких на стороне пользую. Да, Шай? Я же тебя узнавать сначала не по лицу начала, а по… С другой стороны, мне это дает возможность и на оплату университета откладывать. Еще лет тридцать-сорок — и точно накоплю.

— И лазить по притонам, спасая тех, кто заплатить не может, — добавил рогатый.

— Ну, это вы зря. Сама я лазаю редко. Больше ко мне приходят. Но — да, бывает. Точнее, бывало. Потому что лорды решили, что мне там не место! Хотя о чем я вообще? Закон империи четко говорит о том, где мое место. На костре! Мне самой в Инквизицию топать или вы проводите?

— Вы закончили, мистрис Арха? — светским тоном поинтересовалось Его лордство.

— Полностью, — она сложила руки на груди и откинулась на спинку дивана, прищурившись и сверля рогатого взглядом, сама не замечая, как ее подбородок упрямо выдвинулся вперед.

— Прекрасно. Тогда, позвольте, высказаться и мне. Мы действительно взяли на себя смелость решать за вас вашу же судьбу. Допустим, вы накопите денег на обучение. Что дальше? У вас есть единственный путь — открыть собственную клинику. И только бесплатную. Потому что никто, имеющий деньги, к вам не пойдет. Именно из-за вашего происхождения.

Арха открыла было рот, чтобы возразить, но он жестом остановил ее. И правильно сделал. Потому что выслушал бы о себе много нового и интересного. Не сказать, что ведунью его величественный взмах ладонью напугал. Просто дал законное право стиснуть зубы и промолчать. Даже в том умопомрачении, которое на нее накатило, девушка понимала, что не все стоит говорить вслух.

— Подобные клиники империи крайне необходимы. Потому что та система, которая существует сейчас, не работает. И денег на это государство выделять не может. Соответственно, вам нужно будет искать спонсоров. А все мы, в будущем государственные чиновники и не самого низкого ранга. Кроме Ирраша, — демон кивнул на шавера. — Он останется в армии, но, конечно, не императорским гвардейцем. Поэтому мы подумали и решили, что хорошее начинание стоит и поддержать. К тому же, я вам жизнью обязан, как и Адин. Да и знакомство с… Шаем тоже компенсации требует.

— Между прочим, я к ней не один ходил. Меня вообще туда Скалс отправил, — обиженно протянул блондин.

— Еще и Скалс. Тем более, компенсация нужна, — кивнул рогатый. — В общем, поскольку мы тут все далеко не бедные, то решили оплатить вашу учебу в университете. В качестве возмещения ущерба. А время до поступления вы потратите, чтобы подготовиться к обучению. Считайте, это нашим первым вкладом в государственную политику.

Арха сидела, хлопая глазами в лучших традициях безкожих демонесс. Ее мозгов для осознания того, что он сказал, не хватало. В голове взрывались только отдельные фразы. Бум! «…государственные чиновники и не самого низкого ранга». Бум! «…хорошее начинание стоит и поддержать». Бум! «…оплатить вашу учебу в университете»…

— А поскольку вам требуется время на подготовку к поступлению, вы поживете в этом доме. У меня богатая библиотека и я могу предоставить максимально комфортные условия для ваших занятий. И еще одно, мистрис Арха. Выходить из дома вы можете исключительно днем и в сопровождении кого-то из нас. По крайней мере, пока.

— А вот это мне не нравится, — подал голос шавер.

— А вот это не обсуждается, — отрезал рогатый.

Девушка согнулась, закрыв лицо руками и уткнувшись в собственные колени. Так стыдно ей еще никогда в жизни не было. В башке не оказалось ни одной связной мысли. И все они были не слишком лестными для ведуньи. Иначе как «дурой» и «идиоткой» она себя не называла. Да и эти эпитеты не могли передать всей глубины ее чувств к себе же самой.

Хотелось завыть, побиться головой о стену, захохотать или сделать что-то столь же осмысленное. Лекарку удерживало только то, что одно представление она уже устроила. На сегодня этого было вполне достаточно. Шай перешел к тихому поглаживанию девичьего плечика, нашептывая, что «все обойдётся» и «все хорошо». Все действительно было хорошо, даже слишком. А вот в том, что обойдётся, лекарка была не уверенна.

Потому что больше охоты визжать было только желание немедленно повиснуть на шее у демона. Все происходящее выглядело слишком невероятным! Такого не бывает! В том, что он отличается недюжинным умом, Арха и раньше не сомневалась. Но вот о существовании у лордов сердца не подозревала. Или просто Дан был исключением из всех лордов?

Двери распахнулись как раз в тот момент, когда Шай уговорил-таки ведунью выпить еще вина. Которым она чуть и не подавилась. Потому что обе створки раскрылись одновременно, как по волшебству. И между ними возникло видение — по-другому не скажешь.

Демонесса была вся такой воздушной, окутанной облаком развевающихся легких, как паутинка тканей. Вызолоченные рожки сияли, глаза — сияли, волосы — сияли. Нет, волосы порхали, вместе с платьем. Руки тоже порхали. Или они не могут порхать? Ну, в общем, неземное существо. И красота соответствующая. Оказывается, есть такие павы, перед которыми и павлины меркнут.

— Всем привет! — серебряными колокольчиками прозвенело дивное создание.

— Леди Адаша, — без малейшего намека на энтузиазм отозвался Дан. — Ваше появление — честь для нас.

Хотя лицо демона даже не изменилось, лекарке показалось, что вино, которым он запил собственное приветствие, превратилось в чистый лимонный сок.

— Вы не рады меня видеть? — прощебетала демонессочка и надула розовые губки.

— Нет, — предельно честно ответил ушастый, который неожиданно показался Архе очень даже милым, не смотря на свое шаверское происхождение и злобный нрав.

— Ирраш, ты бука!

Ведунья даже головой повертела, отыскивая буку. Как-то не вязался у нее чернокожий демон с букой. Скорее уж с полноценным монстром. И видимо такой эпитет, отпущенный в сторону грозного ушастого, насмешил не только лекарку. Шай рядом с ней подозрительно хрюкнул, заинтересовавшись собственной кружевной манжетой.

— Ой, а это кто? Где-то я ее видела…

Демонессочка аккуратно нахмурила гладенький лобик, прижав пальчик к губам и разглядывая скромную лекарскую персону. Арха готова была ей аплодировать. Ну не верилось ведунье, что она действительно непроходимая дура. Потому что такой недостаток мозгов граничил уже с нежизнеспособностью. А вот играла демонесса очень талантливо, с огоньком. Мужчины должны были верить.

— Вы виделись в клинике, — неохотно ответил Дан, — это…

— Ой, любимый! Ты нанял мне повитуху? Но еще же рано! — зазвенели серебряные колокольца. — Ах, мужчины такие глупые! Надо было посоветоваться со мной. Тем более что она не подойдет. Не хочешь же ты, чтобы нашего малыша шавер касался, верно? Или ты не разглядел? Да она точно шавер, самый настоящий.

Под взглядом ушастого ведунья втянула голову в плечи, хотя, вроде бы, в этот раз она была не при чем. Настоящий шавер, находящийся в комнате, самый настоящий, а не какая-то метиска, пребывал в опасной близости к убийству. Он не только сверкал желтыми очами, но скалился и даже, кажется, шипел тихонько.

Только на демонессочку он ни малейшего впечатления не произвел. Золоторожка порхнула на диван, интимно сунув ладошку под локоток Дану. А вот Шай, Адин и, даже, Тхия, казалось, старались отползти в наиболее затененные углы помещения.

— Адаша, ты давно шаверов видела? — странно сиплым голосом поинтересовался ушастый.

— Ой, ну подумаешь, есть в ней капелька человеческой крови, — отмахнулась демонесса. — Сути это не меняет. Или тебе кто-то сказал, что вы идеальные няньки?

Желтоглазый поперхнулся. Архе его даже жалко стало. А что на такое можно ответить? Заткнула его красавица и даже бровью не повела. Вот вам и дура. А демонесса, больше не обращая ни на кого внимания, уставилась на рогатого, буквально пожирая его томным взглядом и водя пальчиком по своей нижней губе. Лекарку затошнило.

— Милый, а почему ты утром так быстро ушел? Мне было так плохо и никто, совсем никто, не пожалел твою бедную девочку. Носить ребенка так тяжело, — она вздохнула, колыхнув невесомыми тканями там, где у девушек обычно бюст был. — У меня совсем-совсем пропал аппетит.

Она подвинулась поближе к демону, положив голову ему на плечо и страдальчески всхлипнула. Дан сидел с лицом каменного идола, сложив руки на груди. А Архе было плохо. Во рту пересохло, голова начала кружиться и виски как-то мгновенно налились свинцовой болью.

О том, что в этом доме живет невеста гвардейца, ушастый лекарку оповестил еще вчера. Но этот факт, как и ее появление, ведунью не слишком задел. Девушка ведь помнила, как он уверял Шая, что между ними ничего нет. А вот сейчас, оказывается, они спят вместе. Значит, лорды даже друг другу врут?

На Арху накатила душная обида. Хотя, казалось бы, с чего? Но обидно стало так, что слезы выступили. Она же только этой ночью для него… А он…

— Так это, наверное, грибочки?

Ляпнула ведунья, рассматривая роспись потолка. Кстати, роспись действительно была впечатляющей. Демоны, открывающие врата во Тьму, выглядели как живые. А пока лекарка с видом знатока рассматривала живопись, заставляя слезы закатиться туда, откуда они появились, в гостиной воцарилась тишина, которую иначе как «мертвой» назвать было невозможно.

— К-какие грибочки? — неуверенно спросила ошарашенная демонессочка.

— Галлюциногенные, — невинно пояснила Арха. — Которые вы употребляете, чтобы беременность у себя обнаружить.

Она понятия не имела, какие у золоторожки с Даном отношения были, но ведь никакой беременности точно в наличии не имелось! Ведунья понимала прекрасно, что ее выходка не только неуместна, но еще глупая и мелочная. Но ничего с собой поделать не могла. Нервы у лекарки пребывали в полном раздрае.

И не у нее одной.

— Откуда ты… Да кто ты… Да что ты себе позволяешь, тварь?!

С самообладанием у красавицы были явные проблемы, раз она целую фразу смогла выговорить не сразу. Ей не повредило бы у своего жениха поучиться невозмутимости и умению демонстративно не замечать неудобных существ. Правда, и ему выдержка начала отказывать. Рогатый закаменел, изображая статую самому себе. Арху с ее расспросами он игнорировал гораздо естественнее.

— Может оттуда, что… — елейным голоском протянула девушка, злобно щуря желтые глазищи, но закончить ей не дали.

— Она работает в клинике? — перебил разошедшуюся ведунью шавер. — Твой лекарь, Адаша, уже всем растрепал, сколько ты ему заплатила. Я всегда говорил, что подельников ты себе выбирать не умеешь.

Сообразив, что именно собиралась ляпнуть, Арха захлопнула рот, громко клацнув зубами. Думается, что ведунью красотка с удовольствием сама, за патлы, в Инквизицию отволокла. Ну, может лично утруждаться и не стала, но с костром в этот раз девушка не разминулась бы точно. Она так и не поняла, с какой радости ушастый ее решил спасти, но благодарна она шаверу была без меры.

А пока лекарка жевала собственную тупость, демонессочка устроила целое представление с обвинением ведуньи, ни в чем не повинного лекаря и, главное, шавера в ненависти к ней, несчастной. И требуя от Дана, что бы он всех, не сходя с этого места, немедленно порешил. Демон, кажется, решил окаменеть окончательно. Арху его реакция не удивила. Вторая женская истерика на протяжении часа. Окаменеешь тут.

Тем временем, представление золоторожки входило в новую фазу. Она решила выбрать козла отпущения. Может, кого-то из находящихся в гостиной, и удивило, что козой стала Арха, но только не ее саму. Во-первых, видимо, судьба у нее такая. Во-вторых, лекарь был далеко, а ведунья оказалась под рукой. И, в-третьих, связываться с метиской, все же, противно, но не так опасно, как с ушастым.

— Ты ей поверил, да? Да она сама хочет занять мое место. И решила нас разлучить! Как ты можешь верить этой грязнокровке? — стенала красавица, картинно прижав пальцы к вискам. — Если ты решил сделать ее своей любовницей, то я совсем не против. Я понимаю, что у мужчин должны быть свои маленькие слабости. Но это не повод, чтобы обвинять меня в таких ужасных вещах. Неужели, слова какой-то… значат для тебя больше, чем мои?

Ведунья стремительно закипала и отнюдь не в фигуральном смысле этого слова. Кровь прилила к голове с такой силой, что, кажется, вены были готовы взорваться. Шай заподозрил что-то нехорошее. Он выполз из своего угла дивана, в который забился при появлении демонессы, и снова стал поглаживать девушку по плечу, успокоительно нашептывая: «Арха, да не слушай ты ее. Успокойся, Арха!».

— Где твоя порядочность, Дан?! Ты лишил меня чести, а теперь променял на какую-то уличную…

— Невозможно лишить того, чего не существует! — выпалила лекарка, выставив перед собой указующий перст. — Шанкры[4] от невинности не появляются! А у лорда Харрата ничего подобного нет.

— Это прыщ! — внезапно перешла на визг леди.

Естественно, на лбу у нее, припудренный и изящно замаскированный прядкой волос, был обычный прыщик, а никакой не шанкр. Кстати, почти и незаметный. Но какое это имеет значение, когда руки у ведуньи просто чесались погнать ее пинками аж до Осварского королевства? Предварительно, облив смолой и обваляв в перьях. Голую.

— Это вы своим любовникам расскажите, когда будете выяснять, кто из них вас сифилисом наградил, — выдала Арха.

— А, может, это я от Дана и подцепила? — прищурилась золоторожка. — А он от тебя, потаскушка дешевая, а?

— Фантазия на уровне! — восхитилась ведунья. — Точно, грибочки галлюциногенные! Да мы по настоящему даже не целовались ни разу!

— Что, промахнулась? Не на того полезла, дешевка! Он мой, поняла?

— Что тебя на стоимости то заело? Клиенты с ценой обижают? А чей он — это еще очень большой вопрос! Но то, что не твой — это точно!

— Думаешь, что если ты его ублажаешь, то он за тобой побежит что ли? И не рассчитывай, грязнокровка! Я тоже кое-что умею. И куда лучше, чем ты. Он мой, мой, мой!

— Не сомневаюсь в твоем богатейшем опыте. Да только я за ним бегом побегу, если он позовет! Просто потому…

— Вообще-то, до сегодняшнего дня я был свой собственный, — устало сказал Дан, потирая ладонью лоб.

Арха открыла рот, да так и осталась сидеть, забыв его закрыть. Сказать, что она мечтала провалиться непосредственно во Тьму — ничего не сказать. Демонесса поступила умнее. Простонав, она упала в обморок. На этот раз гораздо предусмотрительнее — на диван.

— К тебе можно? — дверь приоткрылась и в щель между притолокой и створкой просунулась голова кудрявого ивтора.

— Нет, — мрачно ответила Арха.

— Отлично. Тогда я вхожу.

Адин тихо прикрыл за собой створку и, несколько скособочившись прошел в комнату. Лекарка, обнимая подушку, наблюдала как он, кряхтя по-стариковски, усаживается в кресло.

— Не ревешь?

— Не имею такой дурной привычки.

— Ну и зря. Иногда бывает полезно. Слушай, кинь мне подушку. Твой шов до сих пор болит.

— Вообще-то, это твой шов. И еще бы ему не болеть. Ты до сих пор должен валяться в постели и изображать из себя умирающего, — проворчала ведунья, но подушку кинула.

Правда, намеренно целясь ему в голову. Но демон гвардейцем бы не был, не сумей он перехватить «снаряд» и сунуть его себе под спину.

— Рассказывай, — приказал Адин, доставая откуда-то из глубин камзола бутылку с вином, два бокала, гроздь винограда и конфеты.

Арха наблюдала за ним, пытаясь сообразить, где он это все прятал. Казалось, что одежда его облегала как вторая кожа.

— Что тебе рассказывать? Кстати, ты в курсе, что тебе пить нельзя?

— А это и не для меня. Я только так, поддержу, — заверил он лекарку, разливая вино в бокалы. — Да ты пересаживайся поближе, что ты в угол забилась?

— Не пью, — мрачно сообщила лекарка.

— Тебе кто-то пить предлагает? Это так, чуть-чуть нервы расслабить. Конечно, из нас двоих лекарь ты. Но я тебе по собственному опыту могу сказать, что сладкое пашрийское — лучшее средство от желания повесится.

Ведунья глянула на бокалы с густо-рубиновой жидкостью, в которой золотились отблески свечей. И переползла на противоположный край кровати, поближе к демону. Подушки она не отпустила — с ней было как-то уютнее. Конечно, лекарка бы предпочла свой волчий плащ, но он куда-то делся. А нянюшка при ней в комнате не появлялась. Так что некого было даже о пропаже спросить.

Адин протянул девушке бокал, отсалютовав своим. И только убедившись, что больной действительно лишь губы смочил, Арха отхлебнула вина. Не сказать, что ее моментально отпустило, но напиток оказался приятным, в меру сладким и чуть терпким. Хотя лекарка, конечно, на великого знатока вин не претендовала. Вкусное оно было, в общем.

— Так что это было? — поинтересовался Адин, щурясь на свечи. — Какого рожна ты сцепилась с Адашей? Ну и, в качестве излияния душевной боли можешь поведать, откуда взялся пассаж на счет беганья за Даном.

— Это он тебя прислал?

Арха смотрела на него поверх угла подушки, которую прижимала к себе и разрывалась между двумя равными по силе желаниями: убить его, а, заодно, и оставшихся четверых монстров. И убиться самой.

— Хренового же ты о нем мнения, — покачал головой красавец. — Дан никогда не перекладывает на других свои проблемы. Скорее, сам берет на себя чужие. Так что, мое появление здесь целиком и полностью моя же инициатива. Ладно, я смотрю, на откровенность тебя не тянет?

Ведунья кивнула, а потом помотала головой, полностью соглашаясь с его мнением.

— Тогда хочешь, я тебе расскажу? Например, о том, откуда вообще Адаша взялась? Вина целая бутылка, вечер долгий, а делать мне все равно нечего.

Девушка опять взяла паузу на размышление. Честно признаться, ей было очень любопытно. Но она же всегда гордилась как раз своим нелюбопытством. Да и обсуждать кого-то за его спиной было неправильно. Но, с другой стороны, Архе же не собираются раскрывать страшные тайны. К тому же, вечер действительно долгий, а вино вкусное. Поэтому, в конце концов, она просто кивнула.

— Ну, значит, так, — Адин повозился, устраиваясь поудобнее. — Мы впятером вместе росли, в поместье отца Дана. Не знаю, в курсе ли ты, но у лордов есть такой обычай — отдавать детей на воспитание в более знатные семьи. Считается, что это поможет в дальнейшей карьере. Вообще, там настоящий питомник был. Парней тридцать, что ли? Да столько же девчонок при дановой матери крутилось. Но именно мы пятеро сошлись как-то.

Он подлил вина в ее, уже почти пустой, бокал. Арха и не заметила, как его выхлебала. Но опасных последствий для хрупкого ведовского организма пока не наблюдалось.

— А потом к нам сплавили и «адовых близняшек» — Адаша и Адашу. Они племянники Императора, дети его сестры. Любимые, между прочим. С Адашем у нас нормальные отношения были. Ровные, приятельские, но не более. У него своя компания, что тогда была, что сейчас. А вот Адаша постоянно с нами шлялась.

Адин вздохнул, поерзал в кресле, переложил подушку. Кажется, детские воспоминания ему удовольствия не приносили.

— Она вообще как мальчишка была. Охотилась, фехтовала, драться училась — все с нами. С Шаем они сошлись на почве пакостничания другим воспитанниками. С Иррашем — на любви к оружию. Мы с ней на псарне и соколятнике постоянно пропадали. С Тхия они вместе все какие-то книжки читали. Только Дан ее вечно сторонился. На самом-то деле, нормальная такая первая любовь у него приключилась. Но, сама понимаешь, что в этом случае делать мы тогда не слишком соображали.

— А сколько вам лет-то было?

— Ну, когда мы в кадетский корпус поступили, то нам было по семнадцать. А ей лет пятнадцать, наверное. В общем, мы отправились в Академию, она ко двору. Лет пять мы не виделись. Потом бал, что ли, какой то был? Встретились, в общем. Адаша тогда уже среди фрейлин считалась первой красавицей.

— Погоди, дай угадаю. Поклонники вокруг нее в штабеля укладывались, а Дан внимания не обратил, да?

— А ты откуда знаешь? — удивился демон.

Арха пожала плечами.

— Ты же сам сказал, что влюбился он в пацанку. А увидел придворную красавицу. Жеманную, манерную и тупую.

Ее пациент крякнул.

— Ну, в общем, ты права, хотя я бы выразился по-другому. Но суть та же. Короче, тогда Адаша и решила на себе Дана женить. Тем более что император этой идеей тоже загорелся. А потом и императрица, то есть мать Дана, зачин поддержала, когда на трон села. Он, конечно, родичам сразу сказал, что ничего у них не выйдет. Но они решили его не мытьем, так катанием взять. И, сама понимаешь, в открытую послать их он не может. Все-таки, не просто отчим с маменькой, а император и императрица.

— А почему тогда она его сестрой считается? — спросила ведунья.

И чуть язык себе с досады не откусила. Предполагалось, что когда гвардейцы золоторожку так называли, девушка пребывала в глубоком обмороке. Но Адин мышей не словил.

— Так Дан же пасынок императора. Хотя тот, конечно, его не усыновлял. А Адаша — императорская племянница. Вот и получается, что они как бы кузен с кузиной. Хотя общей крови в них и капли нет. Но я тебе зачем это все рассказываю-то? Поосторожнее бы ты с ней. Это она с виду такая воздушная и нежная. На самом деле, хватка у нее как у анаконды. Сегодня она с тобой просто растерялась, не привыкла к такой манере общения. С базарными торговками ей не часто встречаться приходится, — Адин усмехнулся. — Но своего она не упустит.

— Угу, я заметила, как она изыскано выражалась, — буркнула Арха, решив пропустить его намеки на не слишком изящное поведенье самой ведуньи мимо ушей. — И на ее и не претендую.

— Я имел в виду…

— Знаю, что ты имел в виду. Не претендую, никак. Где он и где я? Я не нежная дева, при дворе не воспитывалась. Да и… Короче, у меня с головой, конечно, плохо, но не настолько, чтобы этого не понимать.

Демон посмотрел на нее как-то странно, с жалостью.

— Если б только в твоей голове дело было… — пробормотал он. — Ладно, тебе налить?

Арха кивнула, осознавая, что все равно в этой жизни ничего хорошего ее уже не ждет.

— Ну, хорошо. Все мужики — суть похотливые и безмозглые скоты…

— Шавер-р-ры, — поправила ведунья ушастого, тщательно выговаривая звук «р», который с первого раза правильно выговариваться отказывался.

Подбородок опять предательски съехал с ладони, поддерживающей слишком тяжелую голову. Пришлось сдаться и просто улечься на подушку. Оказалось, что это не так уж неудобно. И вдруг у Архи обнаружилась еще одна удивительная возможность. Лежа на животе можно было еще и ногами в воздухе болтать.

— Ты что делаешь? — прищурился ушастый, разглядывая ее ноги, торчащие из-под задранной едва ли не до самых бедер юбки.

Пожалуй, лекарка могла бы поклясться, что он совершенно трезв. Если бы не клок волос, свисающий на желтые, блестящие, словно стеклянные глазищи. И еще расстёгнутая почти до пояса рубаха, отсутствие камзола и то, что он сидел на полу, прислонившись спиной к ножке кровати, на которой девушка увлеченно болтала в воздухе голыми пятками.

— Пр-роветр-риваюсь, — пояснила Арха.

— А-а-а… — кажется, шавер расценил ее действия как вполне разумные. — Кстати, ножки ничего. Так о чем мы?

— О том, что шавер-р-ры — суть похотливые и безмозглые скоты, — охотно пояснила ведунья.

— Точно. Допустим, я согласен. Но! — он многозначительно поднял палец вверх. — Представь: война, времени чтобы пос… Прошу прощения, поспать не хватает. И что? Я должен какой-то крестьянке серенады петь, чтобы она мне дала?

— А просто спросить согласия? — наивно поинтересовалась Арха.

Шавер задумался. Крепко задумался, даже рукой себя за подбородок взял.

— Ир, отстань от ребенка, — пробормотал Тхия, что-то тихо наигрывающий на гитаре и элегически созерцающий потолок.

Время от времени его начинало кренить в сторону, но он упорно возвращался в вертикальное положение. Кстати, мелодия была красивая, только грустная.

— Отстань! — рыкнул шавер. — Может, я ее разлагаю?

Тхия, не сводя глаз с потолка, приподнял бровь. Но ушастый, кажется, сам уже понял, что сказал что-то не то. И попробовал еще раз:

— Порчу?

Кровосос отрицательно помотал головой, и его опять потянуло в бок.

— Растлеваю?

Рыжий задумался.

— Оказываешь пагубное влияние, — подсказала ведунья и всхлипнула.

— Тебя это расстраивает?

Ушастый ухмыльнулся и, отчаявшись высказать свою мысль словами, изобразил жестами, что он там с ней делает. Лекарка обиделась. До такой близости они пока точно еще не добрались.

— Дурак! Музыка грустная!

— Все это грустно, — согласился Адин, отхлебывая вино из бутылки и наблюдая за действиями Шая.

Блондин был занят превращением любимой левретки Адаши в тигра. Превращал он ее с помощью чернил. Бедная собака, которой кудрявый красавец уже соорудил начес на голове, намертво закрепив его сахарным сиропом, заплел косички из кисточки на хвосте и накрасил ногти, уже даже и не сопротивлялась. Только вздрагивала тихонько на коленях у блондина, тараща и без того выпученные глаза. Шай упорно делал свое черное дело, периодически тихо матерясь, поскольку полосы он с равным успехом наносил как на собачью, так и на собственную шкуру.

— Что грустно? — спросила девушка у Адина и снова всхлипнула.

Теперь уже не из-за музыки. Ей вдруг просто стало тоскливо.

— Я его любил… А он меня… ножом! — с надрывом оповестил мир о своей тоске Адин и утер нос рукавом.

— Истер- ик! — чка твой Ис-с-ссур, — вынес вердикт Шай. — Блондинка!

— Сама такая! — Адин попытался пнуть ифовета, но не угадал с прицелом.

Его нога въехала в пустые бутылки, выстроившиеся в метре от блондина. Что не помешало тому завалиться на бок. При этом он выпустил несчастную левретку, которая мгновенно забилась под комод, хотя щель между его дном и полом едва ли была толще двух пальцев.

— Убить! — мрачно посоветовал Ирраш.

— Кого? — не поняла ведунья.

— Хорошая мысль, — оценил Шай, с трудом вставая с пола. — Прямо сейчас пойдем?

— А чего тянуть? — оскалился шавер, заглядывая в пустую бутылку. — И вино как раз кончилось…

— Друзья… — Прослезился Адин, — Друзья мои…

Брать с собой на расправу над бывшим любовником лекарку демоны не желали, выступив единым фронтом против этой идеи. Но Арха смогла им доказать, что имеет права выдергать у попугайчика его крашенные патлы больше всех. Кто, в конце концов, Адина из Тьмы выволакивал? На этот аргумент демоны не нашли, что возразить.

Поэтому они и крались по темным коридорам дома, пробираясь к входной двери, все впятером. Крались тихо, примерно как слоны в посудной лавке. К тому же, между вторым и первым этажом на них резко напал коллективный смех. Дальше пришлось передвигаться едва ли не ползком.

Веселая компания уже почти выбралась на улицу, как из комнаты, соседствующей с холлом, раздались голоса. Причем общались там явно на повышенных тонах. Естественно, что уйти, не выяснив, кто остается у них в тылу, бравые гвардейцы не могли.

В комнате, которая оказалась чем-то вроде небольшой приемной или кабинета, находились двое — Дан и еще один хаш-эд. Он был гораздо старше Его лордства, но чем-то неуловимо походил на него. Такой же высокий, с фигурой атлета и пышной гривой темных волос. Только в отличие от Дана у него еще и бородка имелась — щеголеватая, клинышком.

Арха снова захихикала. Ее рассмешила борода и то, что в комнате рогатых теперь было двое. Догадайся кто спросить девушку, что в этом смешного было, связного бы ведунья ничего не ответила. Просто ее этот факт в восторг привел. А вот демонам, подглядывающим вместе с ней в щель, стало явно не до смеха. Адин даже попятился.

И в этот момент незнакомый лекарке хаш-эд, коротко, не размахиваясь, отвесил Дану пощечину. Удар был такой силы, что рогатый пошатнулся и шагнул назад. Его щека моментально налилась малиновым.

— Щенок! — прорычал демон. — Не смей в это соваться! И если еще раз я от тебя услышу…

— Не думал, что вы из тех, кто не желает слышать правду, — процедил Дан.

— Да как ты как со мной разговариваешь, мальчишка?! — взревел демон, снова замахиваясь.

Арха оттолкнула Ирраша, который присел на корточки, загораживая ей проход, влетела в кабинет и… ее сграбастали едва ли не за шиворот, и между ней и бородатым хаш-эдом почему-то оказалась спина Дана. Но ведунью это не остановило.

— Не смей на него… — бешенной кошкой зашипела она.

Дальше продолжить девушке не дали, попросту зажав рот. Арха брыкнулась, попытавшись достать ногой того, кто ее так грубо заткнул. Лекарке показалось, что это был все тот же Дан. Но Дан или не Дан, а желание высказаться стало почти нестерпимым. Поэтому, она замычала, энергично жестикулируя.

— Ваше Императорское Величество, я… — начал Дан, но демон его перебил.

— Это что? — поинтересовался хаш-эд, указывая пальцем на бьющуюся, словно в припадке падучей, девушку.

Наверное, ему в детстве не объяснили, что тыкать пальцем невежливо.

Дан, нависнув башней, одарил ведунью долгим и очень задумчивым взглядом, от которого у нее почему-то коленки ослабели.

— Ваше Императорское Величество, — ледяным голосом сказал рогатый, — позвольте мне отлучиться буквально на пять минут. Я прошу прощения за столь дерзкую просьбу, но мне действительно необходимо выяснить, что это такое.

Лекарку абсолютно бесцеремонно перекинули через плечо и куда-то поволокли. Такое положение вещей ее не устраивало абсолютно. Арха брыкалась и колотила его кулаками по спине. Ведунью возмущало не то, что он несет ее в неизвестном направлении, а то, что высказаться ей так и не дали.

По дороге девушка громко оповестила все окрестности, что бить Дана — это низко, подло и не достойно звания лорда. То есть, демонов вообще бить не стоит, но конкретно рогатый — морда неприкосновенная. Ей так понравилось выражение «неприкосновенная морда», что она повторила это несколько раз.

Путешествие закончилось неожиданно и слишком быстро. Ведунью сгрузили на что-то мягкое, но к этому моменту разум, устыдившись, решил покинуть разбуянившуюся хозяйку. Последнее, что Арха видела в этой реальности — прищуренные от злости темно вишневые глаза. Лекарка пробормотала, что: «… у моей любимой смерти глаза цвета крови» — и отправилась во Тьму.