Заповедник чувств

Глава 6

И все-таки это произошло на самом деле, и Диана поняла, что отношение ее к Дэвиду Прескотту уже никогда не будет таким, как прежде. В его доспехах появились трещины, у него тоже была своя ахиллесова пята. В конце концов, он был человеком, и, вероятно, даже приятным. Она могла ошибаться, но надеялась, что права, и вдруг ей захотелось проверить это.

Оставив лодку на причале яхт-клуба, они вернулись в «Убежище среди скал» на машине Эммета, подбросив по дороге Барбару к ее дому.

Приехав домой, Сисси бросилась принимать душ, жалуясь, что опаздывает на танцы в клубе, а Эвелин и Эммет, стараясь не обращать внимания на все ее провокации, войдя в дом, велели накрывать на стол.

Диана осталась в гараже с Дэвидом. Ему понадобилось необычно много времени, чтобы забрать из автомобиля свои вещи. Может быть, именно сейчас можно заговорить с ним о проблемах его семьи? Они беспокоили ее со дня приезда сюда. Может быть, сейчас тот момент, когда он прислушается к ней?

— Мистер Прескотт?

— Да?

— Вы не могли бы уделить мне несколько минут для разговора?

— О чем?

— О вашей семье. Его глаза сузились.

— Что вы имеете в виду?

Ну, существуют некоторые проблемы, которые вы, возможно, не замечаете, ведя подобный образ жизни.

Он сильно нахмурился.

— Например, Сисси. Я хотела бы поговорить об… ее уроках, — наконец выдавила она, струсив.

Затаив дыхание, Диана ждала, что он рассмеется ей в лицо.

— Не можем ли мы отложить этот разговор, пока я приведу себя в порядок?

Она с облегчением вздохнула.

— Да, конечно. Я сама хотела бы принять душ и смыть соль с волос.

Он кивнул.

— Хорошо. Через пару часов.

— Я могу приготовить легкий ужин, если хотите.

Она вздрогнула, осознав дерзость своего предложения. Зачем это? Что на нее нашло? Зачем она пригласила Дэвида Прескотта поужинать? У них нет абсолютно ничего общего, кроме взаимной враждебности. И о чем они будут говорить, ведь рассказ о проблемах в его семье займет не более пяти минут? При его-то замкнутости как им вообще удастся провести какое-то время вдвоем?

Спустя несколько часов в дверь постучали.

— Входите, дверь открыта! — крикнула она самым небрежным тоном, пытаясь справиться с приступом тошноты. Однако когда Дэвид вошел, она словно приросла к своему месту у стола, не в силах двинуться.

Ее удивило, что он был в пиджаке и при галстуке. Правда, в его одежде чувствовалась небрежность, но тем не менее…

— Я принес вина…

— Превосходно. Спасибо.

Он подошел к столу и поставил бутылку на стол, неправдоподобно высокий и уверенный в себе.

— Я надеюсь, вы не против, если вам придется немного поработать?

Мысль о том, чтобы заставить Дэвида Прескотта помогать на кухне, до этого не приходила в голову Дианы, но внезапно показалась ей чудесным средством, способным снять имевшееся между ними напряжение.

— А что мне надо делать?

Его глаза смягчились, брови приподнялись, придавая всему его облику определенную открытость.

— Пойдемте в кухню. Вы будете тушить овощи. Справитесь с этой задачей?

Диана бросила на него осторожный взгляд, уловив в глазах гостя насмешливые огоньки.

— А что тем временем будете делать вы? — спросил он.

— Не беспокойтесь, я не буду бездельничать — займусь нашим, десертом. Надеюсь, вы не станете возражать против бисквитов из холодильника? Мне надо было бы сбегать за свежим хлебом…

— Диана, перестаньте извиняться. Я не капризен.

Диана? Он, назвал ее Дианой? Она не знала, куда спрятать свои глаза.

— Иногда мне приходится самому готовить, а в дороге, бывает, я держусь только на консервах.

— Знаете, — сказала она, — а я ведь не знаю, где вы живете. И где вам приходится самому готовить. Не можете же вы большую часть своего времени проводить в отелях.

— Я провожу в них достаточно много времени, когда приходится путешествовать. Но под домом я имею в виду свою квартиру в Нью-Йорке.

Его голос звучал ровно, без особых эмоций.

— Почему Нью-Йорк?

Он положил на сковородку мясо и добавил масло.

— Там находятся все мои предприятия. И офисы тоже.

— В самом деле?

Она положила на сковородку порезанную морковь и сунула бисквиты в духовку.

— А я-то думала, что сталелитейная промышленность располагается в Пенсильвании.

— Сталелитейная?

На его красивом лице появилось удивление.

— А разве вы не стальной Прескотт? Разве не ваша семья…

— Этот бизнес в руках у моего брата Уолтера. Я занимаясь другими делами.

— О!

Диана смотрела на пар, уже долгое время поднимавшийся над кастрюлей с рисом.

Наконец он слегка подтолкнул ее локтем.

— Вы не собираетесь спросить, какими?

Его глаза, казалось, слегка поддразнивали ее.

— За кого вы меня принимаете? Я не сую нос в чужие дела.

Дэвид рассмеялся, став от этого еще обаятельнее.

— Вы действительно уверены, что не хотите спросить? Так вот меня привлекает все — от выведения породистых лошадей до компьютеров.

Диана опустила глаза. Как он привлекателен! Мысли о нем в течение двух последних недель почти свели ее с ума.

— Кажется, все готово, — сказала она тихо.

За столом Дэвид открыл вино и наполнил стаканы. Диана зажгла свечи, их мягкое мерцание создавало интимную обстановку. Он пододвинул ей стул.

— Эвелин тоже живет в Нью-Йорке? — Диана пыталась скрыть легкий шок от этих маленьких знаков внимания.

Он сел.

— Да, в нескольких кварталах от меня.

— О, как мило. Жить по соседству, я имею в виду.

— За исключением того, что видимся мы не так уж часто. Мы очень заняты.

Он положил горячий рис на тарелку Диане, потом себе.

— Но достаточно обо мне. Давайте поговорим немного о вас.

— Обо мне?

Он кивнул улыбнувшись.

— Кто вы, Диана Уайт, несчастье моей жизни? Диана ощутила острое покалывание где-то в области затылка. Подозревает ли Дэвид о том, как ее тянет к нему? Ощущает ли он тоже физическое влечение? Вероятно, не следовало надевать это красное платье, обнажавшее ее плечи, и не оставлять распущенными волосы.

— Я слышал, вы упомянули, что у вас есть брат, — начал он.

— У меня не один, а пятеро братьев, Дэвид.

— Пятеро? — изумленно переспросил он.

— Угу. И все они старше меня. — Она засмеялась.

Он присвистнул.

— Бедняжка!

— Это хуже, чем можно себе представить. Всю жизнь мне приходится терпеть опеку со стороны пяти дополнительных родителей.

— Почему вы решили стать преподавательницей английского?

Огоньки свечей отражались в голубых глазах Дэвида.

— Звучит банально, но из-за учительницы, которая была у меня в седьмом классе.

Она замолчала.

— Продолжайте, — мягко сказал он.

— У меня тогда были неприятности в школе. Я провалилась на экзамене.

Провалилась на экзамене, стала худеть, ввязывалась во все драки на школьном дворе. Тот год, когда умерла мать, был самым тяжелым в ее жизни, и миссис Коннели догадалась об этом. Диана понимала, что без помощи учительницы она на всю жизнь сохранила бы ожесточившееся и огрубевшее сердце.

Но Диана не хотела этого рассказывать и ограничилась сокращенным вариантом.

— Той весной учительница приходила ко мне домой, чтобы помочь мне. Именно она приучила меня читать, заставила вести дневник. Я до сих пор поражаюсь, как много можно узнать о себе, ведя дневник.

— Ваша мать умерла, когда вы были маленькой? — Это было скорее утверждение, чем вопрос.

— Да, — Диана опустила глаза.

— Я… моя мать умерла… — начал он, запинаясь, и, помолчав немного, продолжил: — Моя мать умерла, когда мне было шестнадцать лет. В авиационной катастрофе. Я знаю, как это больно — терять мать.

Больше он ничего не прибавил, но Диану подхватил поток симпатии к нему. Не думая, она дотронулась до его руки.

И поняла, что совершила ошибку, когда Дэвид замер. Она быстро убрала свою руку.

Разговор, казалось, потерял для Дэвида всякий интерес. Он отодвинул стул и встал.

— Все было вкусно, Диана, — сказал он небрежно.

Сердце у нее екнуло. Что она сделала? Неужели простое прикосновение оказалось таким неуместным? Неужели она так неприятна, что ему не терпится уйти?

Диана вскочила и в волнении опрокинула почти полный стакан вина. Дэвид вытащил свой носовой платок и начал вытирать пятно. Щеки ее заалели, в глазах показались слезы.

— Какая я неуклюжая! Какая неуклюжая бестолочь! — пробормотала она, пытаясь вытереть расплывшееся пятно собственным носовым платком.

— Диана прекратите. Говорят, что пролитое вино к удаче.

— К удаче? Вы называете это удачей? — сказала она, показывая на вино, капающее со стола прямо ему на брюки.

Она побежала на кухню за полотенцем и, наклонившись, стала вытирать его туфлю.

— Извините, Дэвид. Кажется, всякий раз, как мы с вами встречаемся, происходит что-то ужасное и обычно вам достается больше, чем мне.

— Диана, вы прекратите?

Он схватил ее за руки и поднял. Она инстинктивно попыталась освободиться, и он крепче прижал ее к себе. Наконец она успокоилась и осмелилась взглянуть в его загадочные глаза.

Они светились теплом! Неужели это Дэвид, всегда суровый и похожий на лед! Стоя рядом, она ощущала и тепло его тела.

Но больше всего ее испугало то, что смотрел он на нее так же, как и она на него. Между ними свершалось нечто таинственное, заставлявшее забыть, кто они, сколь различно их социальное положение и как не ладят они друг с другом. Сейчас не имело значения ничто, кроме того, что они наедине и связаны какими-то мощными безмолвными узами. Не дыша, она видела, как его голова склонялась все ниже, ниже, и замерла в ожидании необыкновенного мгновения.

Наконец его губы нежно прижались к ее губам.

Они были теплыми и пахли вином. Их учащенное дыхание слилось, и дрожь побежала по ее телу.

— Диана, — прошептал он, впиваясь в ее губы жадным поцелуем.

Руки Дианы невольно обняли его широкие плечи, они еще теснее прижались друг к другу. Его руки нетерпеливо заходили по ее спине, пальцы погрузились в длинные шелковые волосы. Он нежно откинул ее голову и прижался губами к пульсирующему изгибу ее шеи. Затем снова впился в губы, опаляя ее страстью, неведомой до этого момента. Голова у нее была как в тумане, но Дэвид опомнился первым и оторвался от ее губ. Он сделал это так неожиданно, что Диана чуть не упала. Отвернувшись от нее, он раскрыл дверь, глядя в теплую ночь.

— Простите, Диана. Я не знаю, что со мной творится.

Ее горло больно сжалось. Она ничего не понимала.

— Честное слово, я не собирался так поступать, — сказал он, стараясь возвратить своему голосу холодность. — Я держу за правило никогда не путать личную жизнь с бизнесом. Извините, я просто потерял голову.

Она молчала, как громом пораженная, сознавая, что он прав. Кто она для него? Одна из нанятых прислужниц? Ей платили из его кармана.

— Нет, Дэвид, — сказала она гордым, но прерывающимся голосом. — Извиниться надо мне самой. Но вам лучше уйти, иначе я и в самом деле выкину что-нибудь глупое и попытаюсь выбросить вас из вашего же дома.

… Проснулась Диана с головной болью. Доковыляв до ванной, она взяла аспирин и посмотрела на свое отражение в зеркале.

— Диана, ты выглядишь так, словно побывала в аду! — простонала она.

Ну а как же ей выглядеть, если она полночи проворочалась с боку на бок. Как она ненавидела его! По какому праву он ее так унизил, сначала страстно целуя, а потом отталкивая, словно ужаснувшись собственному поступку.

Она потерла опухшие глаза. Не только он потерял голову… Она сама ее потеряла. Требовалось сию же секунду вычеркнуть его из своей памяти,

Он слишком смущал ее. Прошлой ночью, например, она даже не начала разговора о проблемах в его семье, а ведь именно из-за них он и пришел к ней. Ей следовало сохранить более ясную голову. Но она подозревала, что они оба даже не пытались вспомнить о предлоге встречи.

Тихое воскресное утро было окутано туманом. Свернувшись клубочком в кресле, Диана провела два часа, разговаривая с братьями по телефону, который установили в ее домике. Затем она занялась уборкой и сложила белье для стирки в корзину. Надев джинсы и красную рубашку, она поспешила во двор со своей поклажей, вдыхая соленый морской воздух.

Не успела она завернуть за угол, как входная дверь открылась, и на пороге показался Дэвид. Их глаза немедленно встретились.

— Диана.

Он выглядел спокойным и крайне холодным. Диана хотела надеяться, что выглядит так же. — Да? Он быстро шагнул к ней.

— Я уезжаю. Некоторое время мне нужно быть в Мичигане.

У нее было искушение спросить почему, но она удержалась.

— Счастливого пути.

Уголки его рта напряглись. Внезапно поставив кейс на землю, он снял с ее руки корзину и тоже отставил ее в сторону.

— Давайте пройдемся.

Диана не успела возразить, как он взял ее под руку и повел по тропе.

— Дэвид! — Теперь у нее появились силы на протест.

— Дэвид! — передразнил он ее со смешинкою в синих глазах. — Пойдемте. Это не займет много времени. Мне уже пора выезжать.

Тропинка привела их к маленькой оранжерее. Дверь с трудом поддалась. Дэвид ввел ее внутрь и показал на ряд длинных скамеек, где стояли глиняные горшки. Воздух был теплым, душным, пахло землей.

— Прошлой ночью я заметил, сколько у вас в доме растений. Если вам нужны для них горшки — вот, пожалуйста…

Диана не знала, что и думать. После такого неожиданного вступления гнев ее пошел на убыль, несмотря на все попытки удержать его.

Она посмотрела на его загорелое лицо — оно было так близко от нее. Какие у него бездонные глаза, подумала она, заглядывая в их глубину. О чем он думает? Помнит ли о прошлой ночи и о том, что она была в его объятиях? Не собирается ли поцеловать ее снова? Внезапно она поняла, что надеется на это. Больше всего на свете ей хотелось бы, чтобы Дэвид поцеловал ее.

Но как будто прочитав ее мысли, Дэвид отвел глаза в сторону.

— Диана, что касается прошлой ночи… Только позднее я понял, что, вероятно, смутил вас, может быть, даже ранил ваши чувства.

Диана мгновенно поняла — желание высказать это было настоящей причиной того, что он привел ее в оранжерею. В ту же секунду она вспомнила и еще кое-что.

— Барбара Бенедетто.

— Что?

— Барбара. Разве вы и она…

— Господи, нет! Барбара и я просто друзья.

— Но у вас была любовная связь.

— Признаюсь, да. Между ее замужествами. Несколько лет назад, в этом смысле между нами все кончено.

— А у вас есть связь с кем-либо еще? Она надеялась, что ее губы не дрожат.

— Нет! — Он нетерпеливо провел рукой по волосам.

— Тогда со мной. — Топнула она ногой.

Почему она чувствует себя такой обиженной?

— Диана! — Он схватил ее руку. — Совсем наоборот. Я думаю, ты абсолютно…

Он отпустил ее и отвернулся. Казалось, он боролся сам с собой. Наконец, он снова повернулся к ней.

— Я не тот парень, с кем бы ты захотела связываться. У меня нет ни времени, ни склонности к романтике. Меня привлекают товарищеские отношения, и женщины, с которыми я общаюсь, знают это.

— И ты думаешь, что я не смогла бы этого понять.

Он осторожно посмотрел на нее.

— Я не уверен.

— Спасибо, но тебе не стоило беспокоиться. Я сама больше не верю в романы.

— Нет?

— Поверь мне, Дэвид, сейчас я не хочу иметь никаких связей ни с кем.

— Ну, тогда я испытываю облегчение.

— Это одна из причин, почему я хотела получить работу подальше от дома этим летом. Мои братья приложили массу усилий, вынуждая меня отправляться на свидания.

Она опустила глаза.

— Мы сделали ошибку прошлой ночью, но я готова забыть о ней, если и вы о ней забудете.

— Идет.

Он протянул руку, и она пожала ее. Она верила в то, что говорила и делала сейчас. Тем не менее почему эти слова не казались ей словами правды? Почему хотелось, чтобы он задержал ее руку в своей?

Но он ее не задержал. Он отпустил руку и пошел к двери. Она шла за ним по дорожке, и вот они вернулись — к его кейсу и ее корзине с бельем. Оба одинаково глубоко вздохнули, когда подняли свои вещи.

— Я должен ехать.

— Да. — Она глядела в сторону. На него смотреть было слишком трудно. — Счастливого пути.

Он оглянулся, на его красивом настороженном лице мелькнуло сожаление, а рука нежно прикоснулась к ее щеке.

— Счастливо оставаться. И исчез за углом дома.

Диана долгое время смотрела ему вслед. Сердце у нее билось, как у испуганного животного. Как бы они ни отказывались друг от друга в оранжерее между ними еще не все кончено.