Запретная сладость греха

1 глава

— Ты просто невозможна!

Это было сказано раздраженным, нетерпеливым тоном. Диана де Фурнье подняла глаза с наигранно обиженным выражением.

— Я? Невозможна? В чем же это выражается?

Эжен де Фурнье возмущенно посмотрел сверху вниз в лицо своей матери, сощурив темные глаза.

— Ты прекрасно знаешь, что собираешься играть судьбой этой девушки, преследуя собственные цели.

— Вовсе нет, Эжен. Если я и попытаюсь манипулировать ею, то с самыми чистыми намерениями. Помимо всего прочего, такова была последняя воля ее отца, и я ни при каких условиях не могла отказать ему.

— Мне кажется, ты редко отказывала ему в чем-либо, — буркнул ядовито сын.

Диана улыбнулась, готовая погрузиться в воспоминания.

— Да, верно. Наша связь длилась почти двадцать лет. Мы с Эдвардом очень дорожили друг другом.

— Но недостаточно, чтобы заключить брак, — произнес Эжен, бросив на мать насмешливый взгляд. — По-моему, быть так долго чьей-то любовницей — странно. Это не свидетельствует о сильном чувстве.

— У нас не было возможности пожениться. Мы оба уже были связаны брачными узами. — Диана говорила тоном, не допускающим возражений. Она встала, оправляя платье, затем заглянула в мрачное, настороженное лицо сына. — Тебе пора ехать, — решительно заявила она.

Эжен резко повернулся и прошелся по комнате, кипя от возмущения.

— Не знаю, и зачем я только согласился! — резко сказал он. — Мне вся эта история очень не нравится. Она не достойна тебя. Ты намеренно вмешиваешься в жизнь человека, которого совершенно не знаешь.

— Мне многое известно из ее жизни. Она нуждается в помощи, и кто еще может предоставить эту помощь, как не я?

— Ты ее совсем не знаешь! — задыхаясь, крикнул Эжен. — Может быть, девушка не поспешила бы так охотно приехать, если бы догадывалась о твоем коварстве и твоих планах.

Он вдруг остановился и впился бешеным взглядом в лицо Дианы.

— Она обещала приехать, — пытаясь сохранять спокойствие, произнесла мать. — Она дала торжественную клятву своему отцу, и я позвонила ей по телефону, как только получила письмо Эдварда. Он обо всем договорился с дочерью незадолго до смерти, и мне осталось только принять к сведению, что девушка согласилась приехать сюда. Кроме того, мой друг, ты не представляешь, что я собираюсь предпринять. — Диана строго посмотрела на сына, как бы показывая, что она упряма и полна решимости идти до конца. Уж во всяком случае, ничего не боится. — Обычно я держу свои мысли при себе и о своих делах не распространяюсь.

— Да уж, ты обожаешь секреты. Я определенно не знал ничего о деле, которое тянулось на протяжении почти всей моей жизни.

— А тебе незачем было знать об этом. Ты был подростком, то есть в том возрасте, когда все люди — отчаянные максималисты и обожают вставать в позу обличителя. Мы с Эдвардом тщательно скрывали нашу любовь. Мы не собирались трубить о ней направо и налево, ведь у нас никогда не было ни малейшего шанса пожениться. Все упиралось в твоего отца. Я никогда не развелась бы с ним, независимо от моих чувств к нему. Я выходила замуж на всю жизнь.

Эжен цинично засмеялся. Он с вызовом смотрел на мать, держа руки в карманах. От его высокой фигуры веяло жесткой мужественностью, неуступчивостью, и тогда она, пытаясь быть тактичной, приняла несколько смущенный вид.

— Ну, этим объясняется, пожалуй, еще не все. У меня был ты. В конце концов, все должно было достаться тебе, и у меня не было ни малейшего намерения лишать тебя хотя бы части твоего наследства только из-за того, что твой отец и я абсолютно не переносили друг друга. Представляешь, что было бы, если бы я объявила ему о разрыве. Мне известно, что гласит закон, но я прекрасно знала, что за человек твой отец. Чтобы навредить мне, он поднял бы на ноги всех своих адвокатов, те придумали бы хитроумный ход против меня. А это неминуемо означало бы прямой ущерб для тебя. Ты бы многого лишился в результате моего развода с твоим батюшкой. Он был способен мстить мне до гробовой доски, тщательно спланировав все заранее. Я не могла так рисковать.

— Все это просто отвратительно, — прорычал Эжен.

В его глазах закипала ярость, хорошо знакомая Диане де Фурнье.

— Ты не счел бы это отвратительным, окажись сам в таком положении, — резко сказала она. — А теперь поторопись, милый. Мы не должны допустить, чтобы девушка стояла, дрожа от страха и не зная, встретят ее или нет.

— Она дрожала бы еще сильнее, знай, с чем ей предстоит столкнуться, — ядовито заметил Эжен.

В ответ мать смерила его долгим взглядом с ног до головы и усмехнулась.

Эжен был высок и строен, его густые, черные как смоль волосы были красиво подстрижены и доходили почти до плеч. В нем чувствовалась огромная сила. Его широкие атлетические плечи резко контрастировали с узкими бедрами. Длинные, сильные ноги, обтянутые джинсами, и изящные руки аристократа, которые сейчас он засунул в карманы, дополняли портрет совершенного в своей элегантности молодого мужчины. В нем соединились лучшие черты двух миров: неуемная жизненная энергия и практицизм от матери-англичанки, происходившей из небогатой семьи, а светский лоск и обходительные манеры, когда снисходил до условностей, — от отца-француза, дворянина старинного рода. Смесь получилась, довольно своеобразной. Любая женщина обратила бы внимание на его мужественную, с легким оттенком грусти красоту и звериную собранность, и грацию в каждом движении. Это, однако, слегка пугало.

Диана вдруг улыбнулась сыну не без самодовольства. Она очень гордилась Эженом. А в его черных глазах, как обычно, стоял вопрошающий скептицизм.

— Только не пытайся втянуть меня в свои коварные планы, — спокойно предупредил он мать. — У меня и так хватает дел.

— Не сомневаюсь, — пожала плечами Диана и безразлично махнула рукой. — У меня вообще нет никаких планов, к твоему сведению. Просто речь идет о том, чтобы несколько отдалить эту девушку от мужчины, который постоянно был рядом с ней в Англии. Если мне удастся уговорить ее погостить у нас какое-то время, все будет в порядке. Только в противном случае мне придется выработать какой-то план. Без сомнения, тогда я обращусь за помощью к тебе.

— И напрасно потеряешь время. Я категорически против всей этой возни. К тому же я не плету интриги против женщин, — произнес Эжен холодно и взглянул на свои плоские, как пластинка, золотые наручные часы.

— Твоя жизнь течет ровно и гладко, потому, что ты подстегиваешь ее, как лошадь кнутом. К чему тебе планы? Что касается женщин, то, я не сомневаюсь, что они падают к твоим ногам без малейших усилий с твоей стороны. Ну, а мне, слабой женщине, всегда приходилось все продумывать заранее, но, как я уже сказала, сейчас у меня никакого плана нет. — Диана окинула сына критическим взглядом. — Кстати, разве ты не будешь переодеваться?

— Я уже одет, — заверил ее Эжен, — и по-моему, вполне прилично. В конце концов, я выполняю только функцию шофера.

— Все-таки, может быть, ты наденешь костюм…

— И не подумаю. Мне кажется, она тоже сейчас не в вечернем платье.

Секунду-две он, прищурившись, с вызовом смотрел на мать. Обычно она была отличной собеседницей с тонким чувством юмора, но в такие моменты, как сейчас, Эжен ее так не воспринимал. Для женщины своего возраста она была слишком уж непредсказуемой.

Диана поняла, что спорить бесполезно. Сын был строптив, и упрям, и если уж что-то решал для себя, переубедить его было невозможно.

— Очень хорошо. Думаю, ты способен вскружить голову любой женщине, во что бы ни был одет. Ты у меня такой красавчик, Эжен! Я безумно горжусь тобой.

Эжен неожиданно рассмеялся, и в глазах его забегали веселые чертики.

— Гордишься не мной, а собой, поскольку люди видят, что я твой сын! — шутливо заметил он.

— Красота твоя, мой милый, — от отца, — сообщила ему Диана с некоторой долей язвительности. Затем она слегка постучала пальцем себе по лбу. — А вот ум ты получил от меня, сынок.

Внезапно темные глаза Эжена стали необычайно нежными, и он виновато посмотрел на мать.

— Я поеду. Но не пытайся впредь втягивать меня в свои интриги. В последний раз предупреждаю тебя, Диана.

— Разве я способна на такое, дружок? Неужели я забивала когда-нибудь твою красивую голову своими проблемами?

Эжен уловил издевку в словах матери, но промолчал и направился к двери, оставив ее в одиночестве.

Из окна Диана наблюдала, как он шел к своей машине: красивый, великолепно сложенный, по-своему грациозный. Ветер шевелил его густые волосы. Это — мужчина, с которым приходилось считаться. Если бы был жив его отец, сыну было бы трудно — он не мог бы так безжалостно играть на чувствах других. Эжену пришлось бы иметь дело с отцом, а тот был крутым человеком.

Так или иначе, она улыбнулась, окинув взглядом свою уютную гостиную. Что бы ни думал Эжен, но у нее действительно нет никаких планов. Она давно привыкла импровизировать на ходу, и хотя видела фотографии дочери Эдварда, но не имела ни малейшего представления о характере девушки. Правда, можно предположить, что та совершенно избалована и испорчена воспитанием. В любом случае у девицы вскоре будет больше денег, чем нужно для ее блага. Впрочем, тот человек крепко держит ее в своих лапах.

Глаза Дианы затуманились, однако она выпрямилась с выражением решимости на лице. Эдвард хотел этого. Он дал ей поручение, которое она должна выполнить как можно лучше. Встретиться с девушкой — последнее, что она еще способна сделать для ее отца. К тому же ее живой ум найдет, наконец, чем заняться. Словом, Диана будет с нетерпением ждать возвращения сына. Он привезет к ней дочь человека, которого она любила много лет.

Сначала Эжен ехал по землям поместья узкой извилистой дорогой среди полей, окружающих родовой замок де Фурнье. Замок не отличался ни величественностью, ни блеском, хотя выглядел весьма романтично. Вид у него строгий и мрачный, особенно при такой погоде, как сейчас, когда черные грозовые облака клубятся над башнями, а ветер гнет к земле растущие вокруг него деревья.

В воздухе запахло дождем, но, ни одной капли еще не упало на лобовое стекло автомобиля. Глядя по сторонам, Эжен с удовлетворением отметил, что поля вспаханы, ограда добротна. Конечно, работы предстоит еще много, а времени, как всегда, катастрофически не хватает. Завтра надо начинать обрабатывать землю в самой отдаленной части поместья. В это время года там труднее всего, и если начнутся грозы, придется повременить. Удовлетворенным взглядом хозяина он окинул стадо коров, сбившееся в низине на краю выгона.

Эжен проскочил сквозь огромные, сложенные из белого камня ворота, увенчанные весьма впечатляющими фигурами чугунных львов, и выехал на магистраль, ведущую к Парижу.

Задумчивое красивое лицо Эжена вновь стало мрачным. Он не мог объяснить себе, почему ввязался в эту историю, но одно ему было ясно: он не будет потакать никаким выходкам своей матери. Если у девицы есть хоть капля здравого смысла, она не приедет. Интересно, знает ли она о том, в каких отношениях состоял ее отец с женщиной, которую ей вскоре предстоит встретить? Для нее, очевидно, эта новость будет таким же сюрпризом, как и для него, Эжена. То, что он узнал от матери вчера вечером, не вызвало у него неприязни или презрения к Диане, хотя собственная роль в запутанных семейных делах совсем не приводила в восторг. Он прекрасно понимал, что за жизнь была у Дианы с его отцом, но не имел ни малейшего представления о тайной стороне ее жизни, не известной никому. Его чувственный рот тронула усмешка. Если можно поразвлечься, мать не упустит случая. Даже выйди она замуж за бедняка, она и тогда бы горя не знала благодаря своей изворотливости и практичности и нашла бы способ обрести достаток. Хитрости и находчивости ей не занимать!

Девушке из Англии придется быть начеку, если она не хочет попасть в силки, расставленные его матерью. А в том, что у Дианы в голове роятся какие-то коварные замыслы, он нимало не сомневался, несмотря на все ее заверения. Решив ни при каких условиях не вмешиваться в дела матери, Эжен предоставлял ей полную свободу действий. Фамильный замок, может быть, не настолько велик, но все-таки хозяйственные заботы помогут ему держаться подальше от ее интриг. Ни минуты своего драгоценного времени он не потратит впустую на девицу, которая, вероятно, дурно воспитана и почти наверняка тесно связана с сомнительным во всех отношениях человеком.

Эжен имел некоторое представление, каков образ жизни богатых англичан, а Эдвард Лестер был одним из них. Вполне возможно, что эту девицу с непозволительно раннего возраста предоставляли самой себе. Уж не вздумает ли и тот человек заявиться сюда вместе с ней? Диана явно не обрадуется приезду девушки в сопровождении типа, существование которого вызвало нынешний неожиданный поворот в ходе событий.

Эжен снова взглянул на часы и прибавил газу. Послушная умелым рукам серебристо-серая машина пулей понеслась по автостраде. Если б он и дальше ехал неспешно, думая о вещах, о которых размышлять вовсе не хотелось, то девушке, безусловно пришлось бы ждать в аэропорту. Все, что ожидалось от него, — это распознать ее в толпе пассажиров и привезти в замок. Остальное — дело Дианы. Его это совершенно не касается.

Над Парижем висели тяжелые свинцовые тучи, когда Эжен подъезжал к зданию аэропорта и искал, где поставить машину. Самолет из Лондона уже приземлился. Пассажиры проходили паспортный контроль. Эжен приехал как раз вовремя, не опоздав ни на минуту. Ему не хотелось болтаться без дела, к тому же здесь было холодно и ветрено, как и у них, в Нормандии.

Он сразу же направился в здание аэровокзала, оглядел зал ожидания и с раздражением подумал, что найти девицу здесь будет нелегко. Фотографии у него не было, он располагал лишь ее приблизительным описанием, полученным от матери. По словам Дианы, она блондинка. Да здесь полно женщин со светлыми волосами, и большинство из них, кажется, прибыло самолетом из Лондона!

Эжен стоял в полной неподвижности, засунув руки в карманы. Полы его куртки были откинуты назад. Придется ждать и ждать, пока не разойдутся пассажиры лайнера. И только, тогда он увидит тех, кто ожидает встречающих. Он подумал, что она наверняка будет держаться крайне надменно и высокомерно, она же англичанка, дочь очень богатого человека и, несомненно, привыкла к бесконечным знакам внимания. Эжен с раздражением осознал, что теряет драгоценное время. С недовольным видом он огляделся еще раз, и вдруг взгляд его остановился. Это та самая девушка, которую он искал, подсказал ему инстинкт.

Высокая, стройная, довольно бледная, очень светлые волосы прямыми, тяжелыми прядями рассыпаны по плечам. Густая золотистая челка доходила почти до глаз; чувствовалось, что она слегка обеспокоена, явно кого-то ждет, и Эжен сразу же понял, что ждет она именно его.

Он понаблюдал за нею какое-то время, пытаясь суммировать свои впечатления. Девушка выглядела не столько высокомерной, сколько испуганной и, как ни странно, несколько смущенной. Эжей вдруг вспомнил, что ее отец умер всего две недели назад. По словам Дианы, они с дочерью были очень близки, и он подумал, что смерть отца, видимо, явилась тяжелой потерей для нее. Посвятил ли отец ее в свои секреты? Видимо, нет. Сейчас ей, опять же по данным Дианы, всего двадцать два.

Как он и ожидал, она была прекрасно одета. Темно-синий костюм с небольшим белым воротником эффектно оттенял ее белокурые волосы. Глаза миндалевидной формы. На расстоянии Эжен не мог определить их цвета, но, конечно же, они не такие темные, как у него. Он понаблюдал за девушкой еще пару секунд и, поймав ее неуверенный взгляд, решил, что пора подойти, иначе они простоят так целый день.

Его губы сердито сжались. Она совсем не соответствовала представлению, сложившемуся у него до встречи. От нее исходило такое очарование, которого Эжен никак не ожидал найти в особе, запутавшейся в отношениях с человеком с подмоченной репутацией. Может быть, опасения Эдварда Лестера были напрасными или он просто ревновал свою единственную дочь ко всем окружающим ее мужчинам? Диана приняла его оценки на веру, без каких-либо колебаний, и весьма возможно, девушку заставили приехать сюда без всяких на то оснований. Впрочем, и под маской нежной красоты может скрываться всякое… Нет, Диане уже больше никогда не втянуть его, Эжена, в свои проделки.

Кристина одиноко стояла со своим багажом посреди зала ожидания. Вокруг — множество незнакомых лиц. Она оглядывалась по сторонам, надеясь все же, что кто-нибудь встретит ее, как обещала ей та женщина по телефону. Она не могла не нервничать. Она еще никогда не попадала в такое положение, в каком оказалась сейчас. Тяжело вздохнув, Кристина закусила губу и опять скользнула взглядом по волнам движущегося людского моря. Последние две недели были сплошным мучением. Предсмертные откровения отца почти лишили ее душевного покоя. Несмотря на пережитое потрясение, она дала обещание и должна его выполнить. Ничто не помешает ей сдержать слово, данное умирающему.

На душе у девушки было тоскливо и тревожно. Силы были на пределе, она чувствовала себя совершенно разбитой. Последний день, проведенный с отцом, потряс ее. Дочь знала, что отец умирает, но не имела ни малейшего представления о том, что он собирался рассказать ей. Она до сих пор до конца не могла этому поверить. Невозможно представить себе, что с самого рождения Кристины, все эти двадцать с лишним лет, отец вел двойную жизнь. А теперь ей предстоит встретиться лицом к лицу с женщиной, которая была отцу ближе всех, и девушка просто не знала, как ей следует вести себя с этой особой.

Она поспорила с Хьюго, но оба остались при своем мнении, и его отношение ко всем этим событиям ее обескураживало. Он считает: ее отец умер, и никакими обещаниями его не вернуть. Поэтому она должна все выбросить из головы, в том числе и поездку во Францию. Но Кристина была непреклонна. Обещание, данное отцу, она сдержит, несмотря на все свои опасения. Отец любил ее. Он любил и эту женщину, и если попросил дочь навестить ее, значит, у него были достаточно веские на то причины.

Так или иначе, ей очень не хотелось ссориться с Хьюго, к тому же в последнее время она часто полагалась на него. Он хотел, чтобы их отношения продолжались, но Кристина остерегалась этого. Сам Хьюго ей нравился, но его образ жизни вызывал у нее беспокойство. Во всяком случае, волшебная искра чувства в их взаимоотношениях отсутствовала. Она никогда не ощущала этой самой искры в общении ни с одним мужчиной, но женский инстинкт подсказывал: это — необходимое условие, иначе их связь превратится в сделку двух расчетливых партнеров.

Кристина внезапно вздрогнула, заметив, что ее пристально рассматривает какой-то привлекательный молодой мужчина. Она пыталась отвести глаза в сторону, но ее взгляд, словно магнитом, тянуло назад. Ее вдруг охватило странное чувство вины, ибо мужчина смотрел на нее, как ей показалось, холодно и с презрением.

Он был высок ростом, строен, широкоплеч, уверен в себе и не совсем похож на других. В его манере держаться совершенно не ощущалось никакой предупредительности и подобострастия, которую демонстрировали в избытке другие знакомые Кристине мужчины. Уверенность и сила исходили от всего его существа, как у тигра, готовящегося к прыжку. Его бледно-голубые джинсы, белый свитер с высоким воротом и серая спортивная куртка говорили о том, что он не наряжался специально для встречи. При всем этом выглядел он удивительно элегантно. Ей не привыкать было видеть элегантно одетых мужчин, но этот человек казался настолько своеобразным, что становилось неуютно.

Кристина постаралась уйти от его задумчивого тяжелого взгляда, но не могла избавиться от его мысленного образа — горячие черные глаза, густая челка; падающая на лоб. Она была в страшном смятении и не понимала, почему этот человек смотрит на нее так пристально. Никогда прежде никто не смотрел на нее столь циничным и откровенно изучающим взглядом. Через секунду она вновь подняла глаза на незнакомца — просто не могла удержаться от этого — и увидела, как его губы внезапно жестко сжались, глаза сощурились и впились в нее, словно копья. Сердце девушки на всякий случай тревожно екнуло, когда он еще более грозно насупил брови и пошел к ней.

Ошибки быть не могло — он направлялся именно к ней, причем его цепкий взгляд не отрывался от нее ни на миг. Леденящий ужас все сильнее сковывал девушку. Не может быть, чтобы именно он приехал встречать ее. Кристина молилась, чтобы встречающим оказался кто-нибудь другой, но все надежды рухнули, когда он остановился перед ней.

— Мадемуазель Лестер?

— Да. — У Кристины захватило дух, она замерла при звуке этого резкого, низкого голоса.

Не удостоив гостью взглядом, он наклонился, чтобы взять ее багаж.

— Я — Эжен де Фурнье, мадемуазель. Я приехал, чтобы отвезти вас в замок.

Он поднял ее вещи без малейших усилий, что свидетельствовало о немалой силе. Кристина последовала за ним к выходу, замирая от страха и безысходности, тогда как прежде она чувствовала лишь некоторое неудобство. Замок? Ни о каком замке и речи не было! Собственно, место, где она остановится, вообще не упоминалось, но она поняла, что это где-то недалеко от Парижа. Допустим, замок расположен поблизости, но неужели она была настолько глупой, что прилетела сюда, не узнав даже точного адреса?

Имя ее он назвал правильно. По телефону с нею говорила мадам де Фурнье, правда, разговор был коротким. Та лишь хотела удостовериться, что Кристина готова приехать во Францию, как она обещала отцу. Получив согласие девушки, мадам де Фурнье сообщила, что ее сын встретит гостью в Париже. Этим первый разговор и ограничился. Сейчас Кристина подумала, что поступила глупо, доверившись мрачному типу, в сопровождении которого выходила из здания аэропорта под грозовое небо. А что если она стала просто легкой добычей злоумышленника?!

Эжен молчал. Вид его дорогого автомобиля подействовал на Кристину успокаивающе. По крайней мере, это нечто реальное, а в данный момент она ощущала себя в призрачном мире. Ей казалось, что ноги едва касаются земли. Это чувство она испытывала уже в течение последних двух недель, и встреча в аэропорту никак не помогла от него отделаться. Девушка словно внутренне оцепенела, полностью лишившись способности постоять за себя, и если этот человек собирается заманить ее в ловушку, то она не сможет оказать ему никакого сопротивления. Уложив в машину багаж, мужчина раскрыл перед ней переднюю дверцу. Эжен держался с ледяной вежливостью, граничащей с полным безразличием. Вскоре машина на большой скорости вырвалась с территории аэропорта на автостраду и понесла Кристину на север от Парижа. Обрывался ее последний контакт с людьми, которые хоть как-то могли позаботиться о ее безопасности.

Они не проехали и нескольких миль, когда ей стало ясно, что водитель решил вообще не раскрывать рта. Страхи Кристины поуменьшились, и теперь к испугу примешалось чувство досады.

— Сожалею, что вам пришлось, месье, встречать меня, — заявила она высокомерно. — Вас, очевидно, все это совершенно не касается.

— Я делаю это ради моей матери. Она попросила меня встретить вас, и я не мог ей отказать.

— Я вам признательна, месье. Ивсе же я чувствую себя несколько неловко, оттого что вам приходится делать это по обязанности.

— А разве вы действуете не по обязанности, мадемуазель?

— Я обещала, месье, Есть обещание, которое я должна сдержать. Думаю, ваша мать поступает так же.

— Почему? — спросил он враждебным тоном, не отрываясь от полотна дороги. — Почему это столь важно для вас?

— Мой отец попросил меня встретиться с…

— С его любовницей, — хладнокровно, ничуть не стесняясь в выражениях, подсказал ей Эжен. — Вы разве не знали?

— Теперь знаю. Отец просил меня приехать сюда и… и пожить с месяц.

— Месяц? — Это слово произвело впечатление на Эжена, и он бросил встревоженный взгляд на Кристину, прежде чем пробормотал — Она об этом ничего не сказала. Моя мать вообще говорит лишь то, что считает нужным. До вчерашнего дня я ничего не знал об их связи. А вы готовы прожить целый месяц у совершенно незнакомых людей?

— Я должна, — спокойно ответила Кристина, хотя сердце ее упало, настроение испортилось окончательно. — И я сдержу свое слово, даже если это и будет очень трудно. В сущности, у меня не так много времени.

На лице Эжена застыло скептическое выражение, и он взглянул на девушку с иронической усмешкой. Машина молнией неслась по автостраде, но такая скорость, видимо, была обычной для Эжена.

— А чему вы посвящаете свое драгоценное время, мадемуазель? — сухо спросил он.

— Моей работе, месье, которой я не уделяю должного внимания с момента, как заболел отец. — Она вздохнула и поглядела в окно автомобиля.

В стороне, куда мчалась машина, явно и несомненно начинался дождь. Тьма быстро сгущалась, и все вокруг казалось мрачным и унылым. Тем более, что рядом сидел такой колючий человек.

— Вашей работе, мадемуазель?

Кристина уловила издевку в его голосе. С насмешками она сталкивалась всегда, когда разговор заходил о ее работе. У отца было огромное состояние, стало быть, недостатка средств к существованию Кристина не испытывала, но ее выводила из себя мысль о том, что она, по мнению окружающих, просто богатенькая папенькина дочка-бездельница.

— Я держу магазин, — резко ответила она.

— Магазин? — Кристина заметила, что ей почти удалось сбить спесь с Эжена и заставить его забыть тон холодного превосходства. — И чем же вы торгуете?

— Книгами, месье. Магазинчик, правда, невелик, но я намерена расширить его.

— А, ну конечно, вы хотите, чтобы ваше дело процветало!

В этих словах прозвучало явное презрение, и Кристина поняла: ее уже воспринимают как алчную стяжательницу.

— Нет, я хочу лишь, чтобы через мой магазин проходило, как можно больше книг, — Ядовитая издевка невольно вкралась и в ее собственный тон, и Кристина заметила, как его губы дрогнули в кривой улыбке.

— Я бы подумал, мадемуазель, что с университетским дипломом вы занимаетесь чем-нибудь более интеллектуальным, чем торговля в лавочке.

— У меня нет университетского диплома. Да я и не рвалась получить его. В Англии не обязательно заканчивать университет. Тех, кто не хочет идти туда, в Англии наказаниям, слава Богу, не подвергают и не сажают в тюрьму. Мне же всегда хотелось иметь дело с книгами. Именно этим я и занимаюсь. — Кристина уже начала уставать от словесной пикировки.

— Значит, вы оставили свой магазин запертым на замок, мадемуазель? — Голос Эжена уже несколько утратил свою резкость, но тон все равно оставался неприязненным.

— Нет. За ним присматривает моя подруга, с которой мы учились в школе. У нас с ней общие интересы, и я совершенно спокойно оставляю ее вместо себя. Правда, на сей раз мое отсутствие слишком уж затянулось. Когда отец заболел, мне приходилось постоянно быть при нем. Да и теперь… — Она замолчала.

Они въехали в зону дождя. Сначала по лобовому стеклу ударили первые капли, потом полились тяжелые струи воды. Кристину подавляло сознание того, что она заперта в тесном пространстве мчащейся сквозь мглу машины вместе с мрачным незнакомцем, который по какой-то причине относится к ней с неприязнью, хотя совершенно ее не знает. Она почти осязала исходящие от него флюиды недоброжелательства и надеялась, что ей не придется часто видеться с ним в дни пребывания в замке. Она чувствовала себя усталой, подавленной и одинокой.

— Долго ли нам еще ехать, месье?

Она опять ощутила потребность прервать тягостное молчание и в ответ снова услышала все тот же саркастический тон.

— Очень долго. Наши владения находятся в департаменте Эвр, это почти самый север страны.

Кристина вспыхнула и решила с этого момента более не предпринимать попыток разговорить его. Если он не хочет общаться с ней, то почему она должна проявлять инициативу? Девушка сидела, сложив руки на коленях. Больше она не произнесет ни слова — решено! Лучше уж погрузиться в собственные грустные мысли, чем подвергаться насмешкам с его стороны. Невоспитанный дикарь!

Но, что-то, все же не позволяло считать Эжена де Фурнье совсем уж неотесанным дикарем. Во всем его облике чувствовалась удивительная элегантность. Тем не менее, его мрачный и ядовитый тон и плохо скрываемое презрение к приезжей заставляли Кристину считать его человеком, который скажет все, что ему заблагорассудится. Кристина подозревала, что при любых обстоятельствах он поступит так, как ему угодно, не считаясь с чувствами окружающих.