Запретный плод

Глава 5

Риз

Мейси подумала, что я разозлился, когда вернулся домой и увидел, что она сделала с моей квартирой, но в действительности я был в восторге. У меня никогда не было подружки, никогда не было той, кто бы достаточно беспокоился обо мне, чтобы тратить свое время на меня. Например, на проявление заботы, подобно наведению порядка и уборки моей квартиры. На то, чтобы повесить лицевой стороной в одном направлении все мои проклятые вешалки с одеждой. Позаботиться о том, чтобы теперь у меня на полу в ванной был мягкий пушистый коврик, на который я буду становиться, выходя из душа, а не холодная плитка, к которой я привык.

Особенно я рад, что она не нашла мой тайник с игрушками. Могу себе представить: анальные пробки разложены по размеру, а вибраторы по цвету и мощности. Немного хаоса в тайнике не помешает работе. Не говоря уже о том, что я не хочу отпугнуть ее до того, как мы начнем. Найдя тайник, она могла бы сделать вид, что все в порядке, но я знаю, что вскоре открою совершенно новый мир для нее. Во время экскурсии по клубу я чувствовал исходящий от нее запах страха и неуверенности так, словно она нанесла его на себя, как духи.

Нуждаясь в том, чтобы быть загруженным на время до нашей сегодняшней вечерней встречи, я сижу в своем кабинете на первом этаже клуба, заканчивая все свои дела. Моргнув, я осознаю, что в течение двадцати минут смотрю на одну и ту же электронную таблицу на экране своего ноутбука. Черт. Я даже не понимаю, чего надеюсь достичь сейчас, просто я не могу болтаться наверху, когда Мейси находится так близко в моем личном пространстве. Это выбивает меня из колеи, но сегодня вечером я намерен получить контроль над собой.

— Привет, босс, — Крисси, сабмиссив из моего клуба, просовывает голову в дверной проем кабинета.

— Привет, Крисси. Все хорошо?

— Ага. Просто беспокоюсь о тебе.

— Обо мне? — я никогда не давал повода своим работникам беспокоиться обо мне, и не планирую начинать это сейчас.

Она наклоняет голову, осматривая меня.

— Ты изменился с тех пор, как появилась эта девушка.

— Мейси?

Она кивает.

— Она самая. Если ты не прячешь другую женщину в своей квартире.

— Нет. Я в порядке. Тебе не о чем беспокоиться.

— Хотя, так как ты не позволяешь женщинам ночевать у тебя, предполагаю, что к ней ты относишься серьезно. Я никогда раньше не слышала, чтобы ты о ней упоминал.

— Мы с ней давно знакомы, и я пытаюсь понять, как она вписывается в мою жизнь здесь, если вообще вписывается.

Крисси заходит в кабинет и опускается на кресло напротив меня. У нас с ней давняя история, мы просто друзья, хотя, когда она впервые начала посещать клуб, мы несколько раз разделили кое-что большее. Сейчас она сотрудник клуба, и называйте меня старомодным, но я не трахаю своих сотрудников. Крисси — хорошая девушка, и мы присматриваем друг за другом.

— Она была твоей сабой? — спрашивает она с озабоченным выражением на лице.

— Нет. Мы знали друг друга очень давно. Она не ведет такой образ жизни.

Крисси тепло мне улыбается.

— Ее не было бы здесь, если бы она этим не интересовалась.

В этом вся проблема. Я не знаю, заинтересована ли Мейси во мне, ей любопытно узнать, что происходит за закрытыми дверями, или же она просто бежит от дрянной ситуации и хватается за первое отвлечение, которое может найти. И я намерен это выяснить.

Взгляд Крисси смягчается, и она наклоняется ближе.

— Все время, что я тебя знаю, у тебя никогда не было подружки, ты никогда не брал свою собственную сабу.

Прищурившись, я откидываюсь на спинку кресла.

— Ну и? К чему ты это говоришь? — мое раздражение усиливается за секунды. Я не люблю людей, вмешивающихся в мою личную жизнь.

— Я знаю, что за твоей суровой внешностью Дома, на самом деле скрывается милый парень, Риз. Я просто хочу, чтобы ты был счастлив, — она мне печально улыбается.

— Я в порядке, Крисси.

Какое-то движение привлекает мое внимание, и я смотрю на приоткрытую дверь.

Это Мейси. На ее лице нечитаемые эмоции сменяют одна другую, когда она говорит:

— Извините, не хотела прерывать. Просто хотела подтвердить время на сегодняшний вечер.

Я знаю, это просто оправдание, потому что мы обсудили все наверху. Мне интересно, пришла ли она сюда, чтобы увидеть меня, или же ей любопытно узнать о делах клуба. Она переводит взгляд с меня на Крисси и замирает.

Крисси одета в черное винтажное белье: кружевные трусики с завышенной талией, чулки на подвязках с вертикальным швом на задней стороне ног и корсет, который приподнимает ее пышную грудь. Я настолько привык видеть ее в таком облачении, что даже не смотрю дважды, но щеки Мейси вспыхивают.

— Я уже ухожу, — говорит Крисси, поднимаясь на ноги, — я должна вернуться к работе. Мой властный Дом будет здесь с минуты на минуту, и он сделает мою попку красной, если я опоздаю, — она улыбается. — Ох, проклятье.

Я фыркаю, когда Крисси направляется к двери. Она определенно хорошо справляется со своей работой.

Крисси останавливается у двери и смотрит на Мейси.

— Будь осторожна с ним, — говорит она, прежде чем уйти. Мейси безмолвно стоит у двери.

— В семь часов, — напоминаю я Мейси. — Надень что-нибудь красивое.

Она кивает и скрывается, сбегая из моего кабинета, как испуганная маленькая мышка.

Ну, это было интересно.

Без десяти семь я захожу в ресторан и прошу дальний столик. Хочу быть здесь, когда прибудет Мейси. После того, как проработал всю вторую половину дня, мне нужно несколько минут в одиночестве, чтобы настроиться на разговор.

Вернуться в мою жизнь и перевернуть все вверх тормашками в течение двух дней — в этом вся Мейси. Мне нужно одержать верх. Она не видела раньше моей доминирующей стороны, но скоро увидит.

После того как усаживаюсь за покрытый белой скатертью стол с маленькой свечой в центре, я заказываю нам бутылку вина. Освещение тусклое, и кажется, все остальные клиенты — это пары. Нахмурившись, глядя на свечу, освещающую наш уединенный столик, и на два бокала в романтическом освещении, я бормочу проклятия себе под нос. Почему я настоял на том, чтобы привести сюда Мейси? Здесь ощущается романтика, для которой нет причин в данной ситуации. Все, что она хочет сделать, — на некоторое время забыть о своих проблемах, а я — тот мужчина, с которым она хочет это сделать. Мне нужно относиться к ней так же, как к любой новой сабой, участвующей в сцене.

Через несколько минут хостесс провожает ко мне робко идущую Мейси. Я жадно упиваюсь ее длинными блестящими волосами, которые хочу сжать в кулаке, ее крепким и соблазнительным телом, созданным для мужского удовольствия, и этим грешным ртом, который хочу трахнуть. Я смотрю на нее, такую прекрасную, и это возвращает меня в прошлое, болезненное прошлое, которое я спрятал и пытался забыть. Она была моей первой любовью, девушкой, которая разбила мне сердце. С тех пор я сильно изменился. Сейчас нет смысла возвращаться к прошлому, потому что ее большие голубые глаза обещают, что больше она меня не покинет.

Мне нужно оставаться спокойным и независимым, каким я и был бы с любой потенциальной сабой, но будь я проклят, если не хочу надеть на нее ошейник, притащить в свою кровать и оттрахать так, чтобы она забыла свое имя.

Поднимаясь из-за стола, я умышленно медленно иду к ней навстречу. Глаза Мейси округляются, а рот открывается, словно она хочет что-то сказать, но быстро закрывает его и позволяет мне взять ее за руку, чтобы провести к нашему столику. Прежде чем отодвинуть для нее стул, я наклоняюсь ближе и понижаю голос до шепота:

— Сегодня вечером я буду относиться к тебе так же, как к любой другой сабе. А это значит, что я главный, и ты будешь делать то, о чем я прошу. Какие-нибудь жалобы или проблемы, Блинчик? — мой голос спокойный и ровный, и Мейси обращает на это внимание.

Она качает головой, мудро решая хранить молчание. Когда я отодвигаю ее стул, она изящно опускается на свое место, и я не могу не заметить, как сексуально она выглядит в черном мини-платье и в туфлях такого же цвета на пятнадцатисантиметровых каблуках. Проклятье. Маленькая девочка, которую я когда-то знал, определенно выросла. Она красотка.

Прежде чем у нас появляется возможность устроиться, к столу подходит официантка и выжидающе смотрит на нас. Достаточно долго ее взгляд задерживается на мне, и Мейси закатывает глаза.

— Вы здесь по какому-то особому случаю? — спрашивает официантка.

Я мельком смотрю на Мейси и ухмыляюсь.

— Можно сказать и так.

— Хотите что-нибудь, кроме вина, мисс? — спрашивает у Мейси официантка.

— Было бы здорово, спасибо, — когда Мейси отвечает, ее глаза сконцентрированы на мне, словно она уже саба, находящаяся под моим присмотром, ждущая того, чтобы ею управляли и давали инструкции. Мой член дергается.

— Тогда я дам вам минутку, чтобы просмотреть меню, — говорит официантка и исчезает.

Я наливаю Мейси бокал красного вина и ставлю его перед ней. Ее плечи напряжены, и она сжимает меню так сильно, что у нее белеют костяшки пальцев. Вспоминая, что моя работа заключается в том, чтобы успокоить ее, я бросаю на Мейси быстрый взгляд поверх меню.

— Я раньше забывал спросить, как твоя бабушка?

Она мгновенно расслабляется и улыбается мне.

— Хорошо. В этом году ей исполнится восемьдесят один. Мы с Кэмом хотим провести для нее большую вечеринку со всеми ее друзьями из общества пенсионеров.

— Звучит забавно.

— О, ты знаешь, будет пудинг с тапиокой и полька. Это будет клево.

Ее улыбка солнечная и яркая, и я не могу не фыркнуть от смеха. Она такая сильная и общительная, несмотря на то, что потеряла родителей в столь нежном возрасте. Это лишь одна из многих вещей, которыми я восторгаюсь в Мейси.

— Сегодня вечером мы обсудим параметры твоего обучения.

Она закатывает глаза.

— Ах да, мое БДСМ-обучение без секса. Звучит как подстава.

— Это просьба твоего брата, а не моя.

— Риз, это не его дело, кому я позволяю приблизиться к своей вагине. Мы оба это знаем. Я уже взрослая.

На нас пялится женщина за соседним столиком, поэтому я наклоняюсь ближе к Мейси:

— Говори тише, — напоминаю я ей, — мы не хотим привлекать публику.

Я мог бы стать хорошим кормом для чикагских сайтов сплетен, но предпочитаю сохранять конфиденциальность своей частной жизни.

Она закатывает глаза.

— Я серьезно к этому отношусь. Я сказала тебе, чего хочу. Ты сказал мне, чего хочет мой брат. А чего хочешь ты?

Я делаю глубокий вдох и изучаю сидящую передо мной женщину. Чего хочу я? Это вопрос на миллион долларов.

С тех пор, как Мейси так небрежно ушла из моей жизни, даже не оглянувшись назад, все превратилось в хаос. Мои родители развелись после двадцати трех лет брака и переселились на противоположные побережья. Отец переехал в Нью-Джерси со своими братьями и семьей, а мама живет в Редондо-Бич и встречается с инструктором по серфингу, пытаясь вернуть свою молодость. (Примеч. Редондо-Бич — прибрежный город в округе Лос-Анджелеса).

Тем временем я спокойно строил свой бизнес, экспериментируя с сабами, чтобы скоротать время, никогда не задумываясь о том, чего я действительно хочу. И теперь, кажется, у меня есть шанс это сделать. Но желать чего-то и брать то, что ты не должен иметь, — две разные вещи. Разве правильно это делать просто из-за того, что мое тело хочет физического удовольствия, которое обеспечит связь с Мейси? Я уверен, что Хейл так не думает. Может быть, я сглупил, спросив его разрешения. Теперь, когда у меня есть его условие, разве это не ухудшит ситуацию, учитывая, что я в любом случае овладею Мейси?

— Я обещал твоему брату, что на этих уроках не будет никакого сексуального контакта, — повторяю я. Может быть, если я произнесу это достаточно много раз, с этим будет легче смириться? Сомневаюсь в этом.

— И где в этом веселье? — она на меня дуется, черт возьми, на самом деле надувает эти красивые розовые губки. Эти губки, которые я представлял, обхватившими мой член, с того самого дня, как она появилась в моей жизни.

Я наклоняюсь ближе и заправляю ей за ухо прядь каштановых волос.

— Знаю, дорогая, но я пытаюсь. Я пытаюсь одновременно и научить тебя, и быть хорошим другом для Хейла.

— Хейл не будет в накладе, если не узнает. Мы оба взрослые, верно?

— Да.

— Разве твои уроки обычно не связаны с сексом?

— Связаны, — прямо говорю я. Черт. Да.

— Хорошо, я хочу, чтобы мои гениталии касались твоих гениталий. Ты тоже этого хочешь?

— Да, — я задыхаюсь. Она только что сказала слово «гениталии»?

— Хорошо, тогда все решено. Три урока. Наши гениталии будут друзьями, и на этом все. В конце этого мы расстаемся.

Именно этого я и боюсь.

Я делаю глубокий вдох, укрепляя свою решимость. Мне следует придерживаться условий нашего соглашения — три урока. Три возможности показать Мейси, кто главный. Без какой-либо эмоциональной привязанности. Нет, все будет исключительно физически.

Даже если мое сердце когда-то ее желало, все изменилось. Моя вера в любовь была уничтожена. Сначала моей первой любовью, а затем наблюдениями за тем, как брак моих родителей растворялся в скверном сражении. Позже моя вера была еще больше повержена тем, что я стал свидетелем того, как моего лучшего друга предала женщина, которой он отдал свое сердце. Мне успешно удалось полностью отключить это чувство, что позволило стать тем мужчиной, кем я сегодня являюсь.

Единственный вид отношений, который я хочу, это тот, где голые женщины, открытые для всего нового, доверяют мне свои тела. Я живу ради этого туманного, дезориентированного подпространства — сабспейса, которое появляется в их глазах после особенно напряженных сцен. Именно это говорит мне, что они боготворят меня, что они сделают все, что я прикажу. В эти моменты я чувствую себя великим, словно бог чистого секса, созданный для того, чтобы даровать удовольствие и наказание.

Я фантазировал о том, что возьму туда Мейси, но никогда не думал, что смогу воплотить это в жизнь. Посмею ли я пойти туда с женщиной, которая когда-то полностью владела мной?

Бьюсь об заклад сладкой попкой Мейси, я собираюсь это сделать. Мы живем лишь один раз, верно? Для этого есть высказывание… carpe diem или что-то в этом роде. Лови момент. Мейси дарит мне свою покорность на блюдечке с голубой каемочкой, а то, что происходит за закрытыми дверями, будет лишь нашим делом. Хейл не везде командует, даже если ему нравится думать, что так и есть.

Наклоняясь вперед и положив локти на стол, я поднимаю взгляд на Мейси.

— Чего я хочу, дорогая, это тебя — голую, связанную, находящуюся передо мной с широко расставленными ногами. Твои запястья связаны веревкой, а лодыжки фиксирует моя распорка. Твое влагалище ждет, когда я его заполню. Ты будешь использована так, как я посчитаю нужным. Ты это понимаешь?

Ее быстрое дыхание говорит о том, что эту идею она находит привлекательной, и это возбуждает меня еще больше. Я должен напоминать себе о том, чтобы оставаться беспристрастным.

— А кляп будет? — спрашивает она.

— Нет, — улыбаюсь я ей, — кляпа не будет. Я хочу слышать все прелестные всхлипы и крики, срывающиеся с твоих губ.

— А что насчет тебя? — спрашивает она. — Смогу ли я тебя потрогать? Поцеловать?

Мой собственный сердечный ритм пронзает тишину и едва ли не рушит мою прохладную манеру поведения, которую изо всех сил я стараюсь сохранить.

— Тебе это нужно?

С нетерпением кивая, она встречает мой взгляд.

— Думаю, ты знаешь, что нужно.

— Я больше тебя не знаю, Мейси. Ты об этом все время забываешь. Ты вернулась в мою жизнь, и мы не можем начать с того места, где остановились. Мы оба изменились.

Она смотрит на меня в течение нескольких тихих мгновений, словно хочет поспорить.

— Ты так и не ответил на вопрос, — она улыбается.

— Ты будешь трогать меня тогда, как и где я скажу, — моя интонация становится более резкой, чем я хочу. Проклятье, возьми себя в руки. — И обычно я не целуюсь со своими сабами. Но, учитывая нашу историю, я подумаю.

Черт, я ничего не хочу сильнее, чем снова почувствовать ее губы своими губами. Смотреть, как ее красивые голубые глаза закрываются, чувствовать, как тепло ее языка касается моего…

Я допиваю остатки своего вина, а затем ловлю ее пристальный взгляд.

— Мы должны обсудить несколько моментов. Сколько у тебя было сексуальных партнеров?

Она облизывает губы, глядя на свою тарелку. Я не знаю, почему она стесняется назвать мне это число. Разве только оно очень большое... или действительно маленькое…

— Мейси? Посмотри на меня.

Она прочищает горло и смотрит на меня.

— Два.

— И все? — чтоб меня, не этого я ожидал. Услышав ее ответ, мне тут же хочется вкусить ее киску. Прямо сейчас.

Медленно подходит официантка и останавливается рядом с нашим столиком.

— Готовы заказать?

Черт, да, я готов. Киску на стол, пожалуйста.

Хорошо осознавая, что Мейси не вникала в состав меню, которое изучала, я смотрю на нее.

— Могу ли я сделать заказ за тебя?

Она кивает.

— Мы будем курицу в кокосовом соусе с авокадо и салат из манго, пожалуйста, — это одни из лучших блюд у них в меню. — Рис и бобы? — направляю свой вопрос к Мейси.

— Конечно.

— Для каждого, — говорю я официантке, и мы передаем ей наши меню.

— Спасибо, — говорит Мейси.

Я хочу поблагодарить ее за то, что она мне доверяет, но не делаю этого. Я просто киваю. Нет ничего прекраснее сабы, которая чувствует себя со мной непринужденно и уверенно, чтобы полностью передать мне бразды правления. И что-то говорит мне, что мы значительно продвинулись вперед. Это заставляет Доминанта во мне с рычанием поднять голову.

Сейчас мы не в таких близких отношениях друг с другом, в каких состояли когда-то. Во мне многое поменялось, я больше не тот человек, которого она помнит. С каждыми новыми отношениями я становился сильнее и сдержаннее, с отношениями, которые и сравнить нельзя с тем, что когда-то были у нас. А Мейси… Я даже представить себе не могу, через что она прошла, когда кретин, предпочитающий трахать пожилых женщин, разбил ее сердце. Она начинает все сначала в своем родном городе после того, как столько лет жила вдали.

— Это интересный сценарий… ты, я… и наша история, — говорю я.

— Как это? — спрашивает она, пальцами деликатно поглаживая ножку своего бокала.

— Обычно во время первой встречи с новой сабой я задаю вопросы и получаю ответы. Я работаю над тем, чтобы завоевать ее доверие, но с тобой я чувствую, что у меня это уже есть.

Она пристально на меня смотрит.

— У тебя всегда оно было.

— В то время ты и я… — я никак не могу подобрать правильные слова, — …между нами все было очень жарко…

— Но, к сожалению, ты не был первым...

Меня пронзает волна собственнического инстинкта.

— А должен был быть первым, — без каких-либо колебаний говорю я, но тут же мне хочется забрать эти слова назад. Мне не нужно было раскрывать свои карты. Я выдам себя, если не буду осторожен.

Она кивает.

— В моем сознании так и было.

— Что ты имеешь в виду? — я заинтригован.

— Я была кое с кем, кто не знал, как это делать.

— Ты кончила?

Из нее вырывается короткий лающий смешок.

— Даже и близко нет.

— Это чертовски обидно.

— Когда я вспоминаю ту ночь с тобой, в моей фантазии мы всегда идем до конца.

— Да? И как я?

— Э-э-э… — она улыбается своей самоуверенной улыбкой, той, которую я так отчаянно хочу поцелуями стереть с ее лица.

— Непослушная девочка, — я посмеиваюсь над ней. Теперь, когда настроение немного улучшилось, я продолжаю. — Сегодня вечером мы вкратце обговорим твои потребности.

Она кивает.

— Ты сказала, что хочешь отвлечься. Привести мысли в порядок и насладиться плотскими удовольствиями. На уроках моя задача заключается в том, чтобы подтолкнуть тебя выйти дальше за свои рамки. Твоя задача состоит в том, чтобы доверять мне и слушать свое тело.

Снова кивнув, она задумчиво делает глоток вина.

В общем, моя цель во время встреч такого рода заключается в том, чтобы узнать женщину, ее желания, ограничения и любые слабые места, которые у нее есть. Позже я буду использовать эти знания, доставляя дискомфорт с целью превратить слабость в сильную сторону, повысить ее уверенность в том, что во время нашего занятия она сможет достичь успеха. Проклятье, просто от мысли об этом, мой член уже твердый, как скала.

К счастью, официантка приносит нашу еду, и я использую эту возможность, чтобы успокоиться. Ухаживаю за Мейси, накладывая ей кусочек цыпленка с общей тарелки, а также несколько полных ложек риса и бобов.

— Ешь, — ободряю ее я.

Она пока молчит, поднося вилку ко рту, но я могу сказать, что колесики у нее в мозгу вращаются. Таким образом, мы с наслаждением съедаем половину нашей порции, и тут на сцену возвращается моя пылкая Мейси.

— Зачем ты это делаешь? — наконец, спрашивает она. — Почему тебе нравятся покорные женщины?

— Прежде всего, я не хочу, чтобы ты рассматривала слово «покорность» как нечто плохое. Гораздо приятнее смотреть, как волевая женщина подчиняется моим желаниям, чем заниматься этим с тряпкой, которая согласна на все, что я ни скажу. Тебе так не кажется?

Она приподнимает одну бровь и накалывает кусочек манго, лежащий на ее тарелке.

— Полагаю, это так.

— Не усложняй то, что есть на самом деле. Я хочу равного партнера. Просто то, что я буду управлять, не значит, что у тебя нет свободной воли. На самом деле, мне очень нравится искра в моих женщинах.

— А ванильный секс тебе наскучил? — спрашивает она.

— Нет, ванильный секс мне не надоел. Просто у меня давно не было подружки и серьезных отношений. Я склонен приберегать такой вид близкого интимного секса для той, с которой свяжусь, — я понимаю, что это отмазка, но она не узнает и половины всего.

— Кажется, это имеет смысл, — бормочет Мейси.

Что-то я размяк — или до меня добралось вино, или это просто эффект, который на меня оказывает эта великолепная девушка. Однажды мы с ней разделили слишком многое.

Пора возвращать нас к делу.

— У меня только два правила.

Она проглатывает кусочек еды, ожидая, пока я продолжу.

— Первое — ты должна использовать стоп-слово, если ситуация будет для тебя слишком напряженной. Второе — когда уроки закончатся, между нами все будет кончено. Три урока. Никаких ограничений, никаких привязанностей. Мне нужно, чтобы ты прямо сейчас согласилась с обоими правилами, или мы не начнем.

Она хмурится из-за внезапного изменения моего любезного настроения.

— Боже, так властно.

— Я серьезно, Мейси. На этот раз все по-другому.

— Я это вижу

Смягчая тон голоса, я добавляю:

— Твоя безопасность, как физическая, так и моральная, всегда будет главным моим приоритетом. Тебе не нужно об этом беспокоиться.

Она вертит в руках сложенную салфетку.

— Я бы солгала, если бы не призналась в том, что немного нервничаю.

— Нервничать — это хорошо. Это позволяет мне узнать твои слабые места. Вместе мы выйдем за зону твоего комфорта, пока ты не окажешься в этом прекрасном забвении, известном как сабспейс.

— Что это?

— Если я правильно выполню свою работу, то ты перенесешься в состояние, похожее на транс. Это эйфория, нечто похожее на алкогольное опьянение. Потом последует ощущение эффекта похмелья: ты можешь почувствовать себя истощенной, эмоционально смущенной из-за своей роли в сцене, можешь испытать даже физическую боль.

Она задирает подбородок, как будто воспринимает мои слова как вызов.

— Понятно.

Я жду, пока официантка уберет со стола наши тарелки, а когда мы остаемся одни, я подтягиваю за ножку ее стул ближе к себе. Мое желание к ней росло все то время, пока мы ужинали. Меня подавляет потребность дать ей как можно быстрее испытать удовольствие, которое мы разделим. Рукой под столом я нахожу ее бедро и поднимаю край платья.

Мейси делает резкий вдох.

Наш стол находится в уединенном месте тускло освещенного ресторана, но не отделен от остального зала, а тайный трепет того, что нас могут раскрыть, только добавляет остроты к опьяняющему сексуальному настроению.

Пробираясь пальцами под ее платье, я скольжу своей ладонью по обнаженной коже ее бедра. Ее кожа гладкая и шелковистая, и под моим прикосновением она раздвигает ноги.

— Ты уверена, что готова к этому, Блинчик? — говорю я низким голосом.

Мейси издает короткий тихий звук, сигнализируя мне, что она более чем готова к тому, что я могу придумать.

Иисусе. Готов ли я к этому?

Я наклоняюсь еще ближе и пальцами нахожу ее центр под кружевной тканью, прикрывающей киску. Когда я прохожусь пальцами по ее клитору, она ругается себе под нос и хватается за край стола.

— Прошло какое-то время с тех пор, как о тебе должным образом заботился мужчина?

Она кивает, ее грудь судорожно приподнимается в такт тяжелому дыханию, а лицо пылает.

Иногда я все еще мечтаю о ней. Мейси была застенчивой девушкой, но уверенно обращалась со своим телом, она касалась своей груди, когда я смотрел на нее, открывала нежные лепестки своей киски, чтобы показать мне свой набухший клитор. Тогда мне нравилось отдавать приказы, а она воспринимала каждый из них как личный вызов. Может, в дальнейшем так и будет. Я нахожу твердый комочек ее клитора и надавливаю на него, вызывая у нее тихий стон.

Подношу к своим губам палец свободной руки:

— Тсс. Тихо.

Мейси кивает.

Я активно двигаю пальцами, и постепенно трусики Мейси становятся влажными, а дыхание неровным. Как только ее бедра начинают дрожать, я отодвигаю в сторону кружево ее трусиков и чрезвычайно медленно погружаю один палец в ее жаркое местечко. Ее тугая киска обхватывает мой палец.

Мой член такой твердый, что это причиняет боль. Не знаю, почему я с готовностью принимаю мучения, находясь рядом с Мейси.

— Я только что вспомнил. Правило номер три. Ты не кончишь, пока я не скажу.

— Риз, — хнычет она.

— Ты близко, не так ли? — это не заняло много времени. Она права в одном. Она сильно заведена и нуждается в освобождении. И я его ей доставлю, но не раньше, чем продемонстрирую, кто именно руководит этим шоу.

Не могу понять, ее глаза умоляют меня остановиться или продолжить?

— Я собираюсь… — шепчет она хриплым голосом.

Я вытаскиваю свою руку из-под стола, и черты ее лица выражают чистейшую муку. Она была прямо там. Прямо в том прекрасном блаженном моменте, где ничего не существует, кроме ослепляющего наслаждения и потрясающего чувства освобождения.

— Еще нет. Когда ты кончишь от моей руки, мы будем наедине, где я смогу насладится каждой секундой этого.

— Тогда какого черта ты это начал здесь? — спрашивает она, явно разочарованная.

Я пожимаю плечами и ухмыляюсь.

— Просто хотел узнать, могу ли все еще заставить тебя «взлететь» всего через несколько минут.

Она хмурится.

— Ну, разве ты не заслуживаешь одобрительного похлопывания по спине? Мы здесь закончили?

— Нетерпеливая, — замечаю я. Соки ее киски высыхают на моем пальце, и требуется вся моя сдержанность, чтобы не поднести руку ко рту и не попробовать ее. Я — пещерный человек, но у меня все еще есть немного самоконтроля. — Пошли.

Я оставляю на столе пачку наличных, включая и щедрые чаевые для нашей официантки. Я никогда раньше не ласкал сабу в людных местах, но что-то подсказывает мне, что наше маленькое шоу под столом могло остаться не таким незамеченным, как я думал. Официантка и помощник официанта улыбаются мне, словно мы разделяем личный секрет. Великолепно. Надеюсь, что завтра этого не будет в заголовках бульварной прессы.

Я провожаю Мейси обратно в свою квартиру, мы оба храним молчание, пока идем до клуба. В «Жажде» жизнь бьет ключом, и я держу руку на пояснице Мейси, когда мы маневрируем сквозь переполненный клуб. В воздухе витает запах секса и денег. Обычно я общаюсь с посетителями, некоторое время сижу в баре и жду, привлечет ли мое внимание кто-нибудь интересный. Сегодня вечером я стреляю хмурым взглядом в мужчин, которые открыто любуются Мейси. Не могу дождаться, чтобы подняться наверх. И запереть чертову дверь.

Когда мы попадаем внутрь, я включаю свет и направляюсь на кухню.

— Я собираюсь выпить скотча, — окликаю ее через плечо. — Хочешь?

Мейси хлопает дверью.

Что за черт?

— Дорогая, это означает «нет» на вопрос о скотче?

— Ты сейчас серьезно? — она врывается на кухню и готовится к бою со мной, злость прорезает красивые черты ее лица.

— Насчет чего?

— Это все? Вечер закончился?

Я сглатываю, чтобы она не обнаружила улыбку, играющую на моих губах. Она злится из-за того, что было раньше, и хочет продолжить играть. Прекрасно.

Сделав шаг ближе, я пронзаю ее своим взглядом.

— Я не твой парень, и я не твой друг для траха. Я твой Дом. Мы будем играть на моих условиях в приватной комнате, которую я зарезервирую для нас в своем клубе. Не раньше. Ты меня понимаешь? — я допиваю скотч и жду.

Она раздраженно вздыхает. Ожидаю, что она будет спорить, но вместо этого, громко топая, она вылетает из кухни, выкрикивая через плечо преувеличенно радостное «Прекрасно». Когда она направляется в мою спальню, меня одолевает любопытство, и я следую за ней.

— И что ты делаешь? — я нахожу ее в своей гардеробной, стоящей на коленях и роющейся в черной спортивной сумке, в которой, так уж случилось, находятся все мои секс-игрушки. Видимо, она все-таки наткнулась на нее, когда убиралась.

— А, вот он, — она обхватывает пальцами вибратор телесного цвета достаточно большого размера. — Ты не будешь выполнять свою работу? Ну, у меня предчувствие, что этот малыш ее выполнит, — она машет им в воздухе, словно нашла проклятый золотой билет. (Примеч. Подразумевается фильм «Чарли и шоколадная фабрика»). Затем поднимается на ноги и сладко мне улыбается.

Ради Бога, эта женщина сражается нечестно. Так было всегда.

— Куда ты собираешься с этим пойти?

— Вероятно, в кровать, а затем в душ, — она морщит лоб. — У тебя найдутся запасные батарейки для этой вещи? Ночь может быть долгой.

— Ни за что. Этого не произойдет. Отдай мне игрушку, Мейси, — я протягиваю руку, мой тон непреклонный, челюсть сжата, а пальцы другой руки с силой сдавливают хрустальный бокал.

Ее губы растягиваются в улыбке

— Почему? Риз Джексон, ты ревнуешь? — она смотрит на игрушку в своей руке, а затем ее пристальный взгляд соблазнительно скользит вниз к моей промежности.

Если она действительно думает, что размер этой игрушки заставляет меня чувствовать себя неуверенно, то она безумна. Абсолютно.

— Ты действительно не помнишь, не так ли? — теперь улыбаюсь я. Позднее она будет приятно удивлена.

— Я все помню. Я помню, как ты всегда запрещал снимать нижнее белье, и что я никогда на самом деле не видела тебя, — ее пристальный взгляд резко опускается вниз, — там, внизу. Только чувствовала тебя рукой, и поскольку мне не с чем было сравнивать, я предположила, что все ребята такие.

— Ну, в таком случае, ты сильно разочаруешься в этой игрушке, — я выхватываю вибратор из ее руки и бросаю обратно в открытую сумку.

— Что ты делаешь? — спрашивает она, уперев руку в бедро. — Ты бросил меня неудовлетворенной в ресторане.

— И так и будет до тех пор, пока я не скажу.

— Ты это не серьезно. Мне нельзя мастурбировать?

Я качаю головой. Если она не захочет устроить для меня приватное шоу, то нет.

— Никаких касаний себя, никаких игрушек и определенно никаких других мужчин, пока я не скажу, — я беру ее за руку. — Пойдем, я покажу тебе, как пить скотч.

— Риз, перестань, — ее голос заставляет меня остановиться. Я поворачиваюсь к ней лицом и прикладываю палец к ее пухлой нижней губе.

— Ты пытаешься нестись сломя голову, и чем больше ты будешь с этим бороться, тем больше времени это займет. Откажись от контроля. Смирись с этим, хорошо?

Я не собираюсь ей объяснять каждую мелочь. Теперь, когда мы договорились, мне нужно некоторое время, чтобы правильно подготовить сцену. Я не буду с этим торопиться. Я ждал этого шесть лет.

— Прекрасно, — говорит она тихим голосом.

Она следует за мной в гостиную, и мы садимся на диван бок о бок. Мы в квартире одни, и сейчас мы могли бы трахаться друг с другом до потери сознания. Мой выдвижной ящик полон презервативов, и, Бог свидетель, она готова.

Но теперь я знаю себя лучше, чем шесть лет назад. Мне нужно держать эту ситуацию под контролем, отделить секс от эмоций. И единственный известный мне способ этого добиться — это тщательно продумать сцену и выполнить ее в соответствии с параметрами. А это требует планирования и подготовки.

Тогда я хотел подарить ей целый мир, и сделал бы это. Теперь я подвергаю сомнению свое решение провести с ней три занятия.

— Хорошие вещи случаются с маленькими девочками, которые терпеливо ждут, — ворчу я, заправляя за ухо прядь ее каштановых волос.

— Ты мужчина, сбивающий с толку, — говорит она, моргая этими потрясающими светло-голубыми глазами.

— Не без основания, моя лапочка. Верь мне.

— Я верю, — без колебаний говорит она.

Я продолжаю, не обращая внимания на небольшую боль, которую чувствую в груди:

— Теперь я знаю, что ты пьешь виски, а как насчет скотча?

— Какая разница? — спрашивает она, наклоняясь ближе и наблюдая, как я кручу свой бокал, превращая напиток в янтарный вихрь.

— Я покажу тебе. Употребление скотча похоже на отношения на одну ночь с медведем гризли. Если ты не будешь осторожна, то пожалеешь об этом с утра.

Она пристально смотрит на меня, не удивляясь, и, вероятно, все еще нервничая из-за тактики «отказа от оргазма», которую я использовал на ней ранее. Слишком плохо, черт возьми. Я тоже не отделался от возбужденного состояния, принцесса.

— И еще кое-что, — продолжаю я. — Скотч — это виски, изготовленный в Шотландии и три года выдержанный в дубовых бочках.

Она приподнимает бровь.

— Закрой глаза.

— Не смеши меня. Немного скотча не погасит ту нужду, которую я испытываю.

— Чем раньше ты начнешь сотрудничать, тем раньше...

— Прекрасно, — она закрывает глаза, и вежливая улыбка появляется на ее лице. — Счастлив?

— На данный момент, да, — я подношу бокал к ее носу, — вдохни, — она подчиняется, делая глубокий вдох, вдыхая резкий специфический запах, — хорошо. Открой глаза.

Она подчиняется, моргает, явно задаваясь вопросом, в какую игру мы играем.

— Скотч — мужской напиток. Его вкус — вкус примитивной мужественности, наполненной сложными, кусающими ароматами, богатым карамельным цветом. Даже ценник говорит об искушенности и доминировании.

— Понятно, — говорит она, ее ответ звучит скорее как выдох, чем реальные слова.

— Скотч — это напиток, который смакуют. Наслаждаться им нужно медленно. Как и первым разом с новой сабой. Важно быть осторожным и двигаться медленно. Много выпить — это как выстрел, чертов позор для столь изысканного удовольствия.

Ее глаза смотрят на меня, и в них появляется понимание. Я в этом участвую не ради быстрого траха. Мы сделаем это, исследуем то, что происходит между нами, но это будет контролироваться, и это произойдет, когда и как я скажу.

— Открой для меня свой рот, — я подношу бокал к ее губам и позволяю ей сделать маленький глоток, зная, что дымчатые ароматы обжигают ее язык, когда она проглатывает жидкость.

Все, что я делаю, суть того, кем я являюсь сейчас. Все это из-за сдержанности. Я не знаю, почему для меня так важно, чтобы она это поняла. Просто это данность. Я не тот беззаботный, наполненный надеждой парень двадцати лет, которого она помнит. То, как я веду свой бизнес, как разделяю сцены с моими сабами. Это все сделка. Цель. Желание. Совпадение.

— Риз? — она отводит взгляд, пальцами играя с подолом своего платья самым отвлекающим образом.

— Да?

— Могу я у тебя кое-что спросить?

— Конечно, можешь.

— Ты будешь... ты…

— Выкладывай, дорогая.

— Ты спишь с кем-нибудь еще?

Расправив плечи, я ставлю бокал скотча на низкий столик перед нами.

— Не понимаю, каким образом это касается тебя, — мой тон груб, и я сразу же об этом жалею. Ненавижу то, что все мои реакции на нее неизменно заставляют меня чувствовать себя так, будто я сделал что-то неправильно.

Мое грубое рычание походит на пощечину. Она опускает голову и сжимает ладони на коленях.

— Ну, я просто хотела сказать, что я ни с кем не сплю, и я чиста. Я обследовалась после того, как узнала, что Тони мне изменяет.

Черт. Теперь я чувствую себя еще большим засранцем. Она пытается поговорить со мной на серьезную взрослую тему, а я в ответ выдаю ей какой-то собственнический мачо-комментарий.

Подняв ее подбородок, заставляю посмотреть мне в глаза.

— Рад знать об этом. Сейчас у меня никого нет, и я тоже чист. Но всякий раз, когда мы будем играть, мы можем использовать презервативы, если хочешь.

На ее губах появляется маленькая улыбка.

— Нет, — бормочет она. — Если есть только я и ты, то мы не обязаны этого делать.

Черт возьми. Где эрекция, с которой я щеголял на протяжении всего обеда? Вот она, чтоб ее, вернулась, давит на мою молнию и пульсирует, словно так и надо. Знание, что я буду внутри Мейси по самые яйца без слоя латекса между нами… неописуемо.

Мейси встает с дивана.

— Я лучше посплю. Завтра я встречаюсь с невестой Кэмерона.

Точно. Хейл сделал предложение, и Бриэль его приняла.

— Тебе понравится Бриэль. Она милая и подходит ему, — я встаю на ноги, и Мейси обнимает меня, чтобы поблагодарить за ужин. — Сколько времени займет подготовка твоей новой квартиры?

— Недолго. Это проблема?

— Ты можешь оставаться здесь столько, сколько пожелаешь. Я просто пытаюсь понять, должен ли я сделать тебе ключ.

— Нет, через несколько дней ты от меня избавишься.

Я киваю, игнорируя более глубокий смысл в ее словах и чувство слабости где-то глубоко внутри.

— Доброй ночи.