Запятнанная кровью ложь

Лео был в ужасно хорошем настроении после вечеринки по случаю помолвки. Если бы он только знал, чем я занималась в номере для новобрачных, пока он развлекал наших гостей, то убил бы меня голыми руками. Я просто знаю это. А может, и нет, поскольку он хочет отомстить.

Я не могу отрицать, что, возможно, это было самое захватывающее, дикое и беззаботное дерьмо, которое я когда-либо делала. Заниматься сексом с мужчиной, которого я должна ненавидеть — в глубине души, до мозга костей, я немного ненавижу — прямо там, где Лео и мои родители могли услышать меня или застать врасплох. Я потрясена, что никто этого не зашел, учитывая, что оставила дверь незапертой. Я была там, голая, как в день своего рождения, ну, почти, во всяком случае, и никто меня не поймал. Удивительно, но Лео так долго не искал меня, и теперь это заставляет меня задуматься, знал ли он, что Николай был там.

В любом случае, это конец. У нас с Николаем все кончено. Я больше не буду заниматься с ним сексом, и я также не хочу помогать Лео, обманывая его. Это пожирает меня заживо, разлагает до тех пор, пока у меня не вывалятся внутренности. В конце концов, Николай увидит меня насквозь, и он может оказаться тем, кто убьет меня точно так же, как убил моего брата, если узнает, что я предала его. Он не просто впускает людей. Я знала это много лет подряд. Мне нужно найти способ рассказать Лео, и я думаю, что сейчас нет лучшего времени.

Я подношу вилку ко рту, пробуя яйца Бенедикт, и стону от удовольствия от того, насколько они хороши на вкус. Лео ухмыляется мне, и я просто улыбаюсь, оглядывая отдельную столовую, которую он заказал в одном из самых дорогих ресторанов города. Если бы он только знал, что я собираюсь на него свалить, он бы не прошел через все эти неприятности.

— Ты заставляешь меня хотеть съесть тебя на завтрак.

— Держу пари. — Я улыбаюсь, хотя это и фальшиво. — Но не сегодня, у меня месячные.

Это не так, но я не хочу, чтобы он приближался к моей киске. Честно говоря, я не знаю, когда это произошло, но я не хочу никого, кроме Ника. Это крайне неудобно, учитывая, что я больше не буду трахаться с ним, но ничего не могу поделать с тем, что помню, как он съедал меня на той сцене. Это было похоже на представление другого типа, но, тем не менее, это было представление.

— Ты в порядке? — Спрашивает Лео, откусывая еще кусочек от своей еды. В уголках его светло-карих глаз появляются морщинки от легкой улыбки, а прямой нос раздувается от нетерпения. На самом деле он действительно красив, фактически, один из самых красивых мужчин, которых я когда-либо встречала. С его светло-каштановыми волосами, медово-карими глазами и мускулистым телосложением он мог заполучить любую женщину, какую только захочет. Только не меня.

— Да, — говорю я ему, придвигая к себе еду и промокая губы салфеткой. — Э-э, нам нужно поговорить.

Он переводит взгляд с тарелки с едой на мое лицо, затем решает тоже перестать есть. На его лице появляется легкая гримаса раздражения, и это на мгновение пугает меня, но затем я делаю глубокий вдох, когда он жестом предлагает продолжать.

— Я больше не могу тебе помогать, — говорю я ему самым храбрым голосом, на который способна. — Обманывать его становится все труднее с каждой минутой. Это слишком напряженно, Лео.

— Так ты, черт возьми, расслабься, — отвечает он с усмешкой. — Потанцуй или прими что-нибудь, что тебе поможет. Кокаин, например.

— Прошу прощения?

— Мы знаем, ты и я. — Он жестом указывает между нами. — Что у тебя проблема.

Он такой мудак.

Это задевает меня прямо за живое, но я не позволю ему нести чушь прямо сейчас.

— Дело не в моих наркотиках, Лео. Речь идет о том факте, что мне кажется неправильным лгать ему, независимо от того, убил он моего брата или нет. Он на грани того, чтобы понять это; он просто хочет от меня все большего и большего.

— Это хорошо, Камилла. Это значит, что мы почти поймали его. — Кажется, он сейчас на взводе, как будто может свернуть мне шею за то, что я дышу не в его сторону. — Ты будешь продолжать встречаться с Николаем Павловым.

— Это не очень хорошо для меня. Знаю, тебе на меня насрать, но он убьет меня, когда узнает, что я натворила.

— Нет, если я убью его первым, tesoro mio. — Я начинаю ненавидеть это дурацкое прозвище. — И поверь мне, я так и сделаю. Что касается тебя, милая, мне не все равно. Ты моя жена.

— Будущая. — Я фыркаю. — Просто не сейчас.

— Это мы еще посмотрим.

Да, посмотрим. Я откажусь. Я не собираюсь просто сдаваться ему, той судьбе, которая меня ожидает. Меня, брыкающуюся и кричащую, придется тащить к нему.

— Как я уже сказала, Лео. Я больше не помогаю тебе, так что ты должен это понять и просто смириться с этим так, как тебе нужно.

— Пойми это, Камилла. — Его ноздри раздуваются от едва сдерживаемой ярости. — Я найду способ убить его. Я просто надеюсь, что это не означает, что ты снова привязываешься.

Я смотрю на него широко раскрытыми глазами, не в силах скрыть своего удивления от его заявления. Вот что это значит? Что я привязываюсь? Должно быть, по крайней мере, немного. Я подползла к его заднице, а затем отсосала ему, едва он отдал команду. Черт возьми, я шлюха, именно так он мне и сказал.

— Я ни к кому не буду привязываться, — вызывающе отвечаю я. — Даже к тебе.

— Меня это не волнует, жена.

Я опускаю взгляд на свою восхитительную тарелку с едой и решаю съесть ее, хотя после этого напряженного разговора у меня может просто случиться несварение желудка. Еда немного холодная, даже когда я заставляю себя запихнуть ее в горло и продолжаю есть. Я медленно пережевываю, вспоминая зимний концерт и ту часть, в которой я пробуюсь весной, и мне хочется перестать есть.

— Ты боишься, что растолстеешь, Кэм? — Я поднимаю глаза и вижу ухмыляющегося Лео. Он злится. — Хотя, ты и так это знаешь.

— Да, может быть, — отвечаю я. — Увидимся позже.

Вставая со стула, я беру свою сумочку и ухожу, ни разу не удосужившись оглянуться. Иногда я действительно ненавижу его. Лео намеренно жесток, всегда ненавидит меня, когда не добивается своего. Должно быть, он ненавидит в ответ, если чувствует необходимость постоянно унижать меня, но прямо сейчас мне все равно. Прямо сейчас меня волнует только танец и то, чтобы раствориться в нем.

Я пользовалась Uber, как приехала сюда с Леонардо, и теперь еду на нем прямо в школу на бизнес-урок. Мне нужно идти в студию, чтобы попрактиковаться в роли, на которую я пробуюсь на этой неделе. Удобно, что я получаю степень в области танцев и бизнеса, потому что могу приходить в студию, когда захочу попрактиковаться, что должно быть сразу после моих занятий. Моя цель — когда-нибудь учить маленьких балерин, и, надеюсь, у меня получится сделать это, поскольку я не могу стать профессиональной танцовщицей из-за Лео.

Оказавшись в школе, я стараюсь сесть в самом среднем ряду, подальше от посторонних глаз, чтобы быть внимательной и не беспокоиться о том, что учитель смотрит прямо на меня. Я открываю свой блокнот, чтобы сделать заметки о лидерстве и коммуникации в организации, но на самом деле я даже не слушаю. Не тогда, когда Николай смотрит на меня с другого конца комнаты.

Не могу поверить, Лео говорит, что у меня проблемы с наркотиками. Я не употребляю кокаин регулярно, только на вечеринках. Если так, то по выходным. Это помогает мне набраться энергии на короткое время. Кайф едва держится. Какая, черт возьми, проблема, если это случается время от времени?

Ты сделала это на вечеринке по случаю помолвки.

Ник не осуждал.

Ник.

Отлично, теперь я снова думаю о нем. Я не знаю, почему так поступаю с собой, особенно зная, что больше не увижу его и не заговорю с ним. Неприятно это говорить, но мне почти больно это делать. Я не буду прощаться или давать объяснения, поскольку знаю, что он их не услышит. Вместо этого мне придется избегать его любой ценой и притворяться, что его не существует. Хотя я чертовски хорошо знаю, что это продлится недолго.

Я видела собственнический взгляд в его глазах, пока каталась на члене — он не мог насытиться мной. Как будто ему нужно было вдохнуть всю меня, и этого все равно было недостаточно. К сожалению, я любила каждую секунду этого, его, нас. Несмотря на все, что я знаю, он может быть очень милым. Я хочу снова пойти на его пляж — на тот, куда он меня водил. Наше новое секретное место. На этот раз в такой одежде, чтобы трахаться на песке и чтобы он попал в места, где ему не место. Но я не могу. Я не буду. Я зашла бы слишком далеко, если бы сделала это, и это больше не было бы оправдано моим желанием заманить его к Лео. В тот момент это было бы личным для меня. Я отказываюсь предавать своего брата таким образом.

Я выхожу из своего транса только для того, чтобы увидеть, как все встают и выходят из класса. Я беру свой блокнот и ручки, закрываю пустую страницу и кладу его обратно в сумку, затем спускаюсь по ступенькам, чтобы покинуть класс.

— Мисс Де Лука, — зовет меня миссис Холмс. — Кто-то оставил это для вас.

Я останавливаюсь как вкопанная и разворачиваюсь, направляясь к ее столу, где она что-то подбирает с пола. Она вручает мне специальное издание «The Bell Jar» Сильвии Плат и вазу с белыми пионами, смешанными с розовыми пионовидными тюльпанами, а также клубникой в шоколаде. Я усмехаюсь, прекрасно понимая, что он высмеивает меня за то, что я не пила свой коктейль, но при этом не давит на меня больше, чем просто сделать один глоток. Это также был лучший глоток в моей жизни. Теперь он угощает меня моими любимыми фруктами с шоколадом.

— Спасибо вам, — говорю я профессору. — За то, что сохранили это для меня.

— Без проблем. — Она кивает, когда я ухожу. — О, и мисс Де Лука? — Я смотрю на нее еще раз. — Тот, кто сделал, должно быть, действительно любит вас.

От этого заявления у меня сводит живот, но я все же ухитряюсь улыбнуться и кивнуть. Давайте просто надеяться, что это не дойдет до моего отца. Профессора лояльны к Элите, и это может легко просочиться к ним.

Я выхожу из класса с полными подарков руками, с которыми даже не знаю, что делать. На книжных полках в моей комнате стоят только сборники стихов. От Сильвии Плат до Теда Хьюза, от Эдгара Аллана По до случайных авторов. У меня много сборников стихов. Вообще-то этот роман считается полнометражным, но, поскольку это Сильвия Плат, я, конечно, его читала. И Николай вспомнил, что это мой любимый.

Оказавшись дома, я ставлю свою новую вазу с цветами на комод, специальное издание — на прикроватную тумбочку и ем клубнику в шоколаде. Я стону, когда заканчиваю, и сажусь на кровать, обдумывая, что делать дальше. Меня охватывает желание пойти куда-нибудь сегодня вечером, но сначала мне нужно в студию.

Главная роль в «Лебедином озере» жизненно важна для меня; к сожалению, у меня жесткая конкуренция. Энни определенно возглавляет список. Я надеюсь, что между нами не возникнет напряжения, если кого-то из нас выберут на эту роль.

Я достаю телефон и звоню Энни:

— Привет, шлюха. — Я говорю ей, когда она берет трубку, и она хихикает на другом конце провода. — Что ты скажешь, если мы сходим вечером в Platte? — Это один из клубов в городе.

— Ты же знаешь, что мы устали. — Она отвечает, говоря от имени остальных наших соседей по комнате, чертовски хорошо зная, что Джулию нужно заставить пойти с нами.

— Хорошо, увидимся там, — говорю я, собирая сумку. — Я поеду отдельно.

— Держу пари, что так и есть.

Эта сучка думает, что я с Николаем. Нет, я просто серьёзно отношусь к делу и слишком сильно хочу расслабиться. Я не могу позволить себе не тренироваться каждый божий день. Эта. Роль. Будет. Моей.

— Увидимся там.

Поездка в студию кажется долгой, как сто часов, когда я вспоминаю, как хорошо меня трахал Николай всего два дня назад. Теперь мне приходится жить с фактом, что я больше не буду этого делать, и не знаю почему, но это вызывает у меня острую боль в моем сердце. Это просто трах? Или это нечто большее? Я не могу так расстраиваться из-за хорошего секса. Мне нужно перестать жить чертовым прошлым.

На самом деле становится немного жутковато, когда я выхожу из машины и направляюсь к зданию. Даже свист ветра звучит зловеще, когда я ускоряю шаг еще быстрее, чтобы избавиться от жуткого ощущения, ползущего по моей спине. Такое ощущение, что за мной наблюдают, но я решаю избавиться от этих мыслей и поэтому запираю двери студии по пути внутрь.

К счастью, я уже надела свой наряд, так что мне нужно переодеться всего один раз. Я сажусь на пол и зашнуровываю пуанты, затем подхожу к станку и растягиваю свое тело как можно лучше. Мои мышцы затекли, как будто я дерьмово спала, но я должна тренироваться. Я должна это сделать.

После растяжки мои мышцы чувствуют себя лучше, свободнее. Я пользуюсь этим, прыгаю и поворачиваюсь, чтобы размяться, затем встаю посреди пола. Я сосредотачиваюсь на плавности своих движений, сохраняя их грациозными.

Я прохожу несколько шагов и сосредотачиваюсь на своих руках. Правильное движение рук, как крыло, взгляд вправо. Движение левой руки, как крыло, взгляд влево. Отведите ногу назад и, согнув колено, примите четвертое положение. «Then demi plié, fifth position en face, then développé en pointe.» — Затем полусогнутая, пятая позиция напротив, затем развернуться на цыпочках.

Я уделяю время тому, чтобы по-настоящему сосредоточиться, особенно на грациозных движениях своих рук. Когда удовлетворена, я делаю два глотка воды, прежде чем готовиться к следующей части. На самом деле я хочу пить, но не хочу, чтобы болел живот из-за избытка воды в желудке.

В этой части студии есть стеклянная стена, через которую все на парковке могут видеть, что происходит при включённом свете, и я тоже могу видеть улицу. Я выглядываю наружу, потому что мне кажется, что за мной наблюдают, и, конечно же, печально известный черный «Макларен» стоит прямо рядом с моей машиной, а Николай, одетый в тон своему автомобилю, сидит на его капоте.

От этого зрелища у меня мурашки бегут по коже, и внезапно мне хочется покрасоваться перед ним. Я больше не смотрю на него, прежде чем развернуться и перейти прямо к фуэте. В спектакле «Лебединое озеро» Одиль должна исполнить тридцать два фуэте, и я, наконец, достигла этого момента две недели назад.

Я встаю в позу и делаю один пируэт, прежде чем перейти к фуэте. Я выбрасываю ногу вперед и вращаюсь, затем делаю это снова, и снова, и снова, пока, наконец, не достигаю тридцати двух взмахов. Когда я останавливаюсь, я возвращаюсь к окну, чтобы взять воды, и замечаю, что Ник уехал. У меня сводит живот, но я заставляю себя избавиться от этого чувства и возвращаюсь к тренировкам.

Через час я иду в ванную и готовлюсь. Здесь жутковато, когда я совсем одна, хотя была здесь бесчисленное количество раз. Я кладу косметичку на раковину и смотрю на себя в зеркало. Все, что я вижу, это недостаточно худое тело. Недостаточно красивое. Недостаточно хорошее. Неудачница. Та, кто не защитила своего брата. Кто-то, кто не спас его. Может быть, я та, кем меня считает Лео? Может быть, я все-таки наркоманка.

Я качаю головой, слегка подвожу глаза, наношу остальной макияж и надеваю короткое фиолетовое платье, которое так хотела надеть с черными сапогами до бедер. Я поправляю бретельки своего платья, убедившись, что они не повернулись и не спутались, и убеждаюсь, что мои соски выставлены на всеобщее обозрение. Есть причина, по которой у меня пирсинг сосков, и именно для этой цели: я люблю этим хвастаться.

Собирая волосы в высокий хвост, я поворачиваю голову в разные стороны, чтобы сбрызнуть выбившиеся волоски. Я хочу, чтобы они были ухоженными и объемными. Мои темные кудри подпрыгивают, когда поворачиваю голову, и я улыбаюсь сама себе. Да, по крайней мере, у меня красивая прическа. Следующими надеваю большие серьги-кольца, и последний штрих — ярко-красная помада, потому что я падка на похвалы, и теперь не могу выкинуть из головы слова Николая о том, что ему нравится во мне.

На улице совершенно темно, кромешная тьма, поэтому я быстро запираю за собой дверь и бегу к своему черному седану Mercedes EQS. Наверное, мне следовало бы оставить его дома, прекрасно зная, что я буду пить, но у меня нет на это времени. Становится поздно, и я сказала друзьям, что буду в баре к девяти, но это место недалеко от студии. Это больше похоже на тридцатиминутную поездку.

Моя главная цель сегодня вечером — полностью забыть о Николае, что потребует больших усилий, потому что он единственный в своем роде, и игнорировать его будет практически невозможно. Он был таким годами. Возможно, мне придется утонуть в алкоголе и кокаине, чтобы достичь этого, возможно, даже подавиться чьим-то членом. В любом случае, я, вероятно, смогу поехать домой с девочками… или вообще не с ними. Может быть, я даже позвоню Лео, чтобы он приехал и забрал меня. Возможно, он просто трахнет меня достаточно сильно, чтобы я временно забыла. Хотя он, вероятно, взбешен, я все еще сомневаюсь, что он откажется от киски.

С большим трудом и чуть ли не со слезами я подъезжаю к центру города и припарковываюсь прямо перед заведением. На самом деле здесь очень мило, и есть даже VIP-очередь, которой я иногда пользуюсь, когда не хочу долго ждать. Сегодня вечером очередь не такая длинная, наверное, потому, что еще рано, поэтому я прохожу через обычную часть.

«Платте» — один из самых приятных — если не самых милых клубов во всем Сисайде. Большинство клиентов — выходцы из Атлантического университета, и они знают это, поэтому обслуживают нас. Семьи мафии здесь хорошо известны, и у всех нас есть VIP-вход и столики.

Как только я захожу, я оглядываюсь в поисках столика, за которым ждут все мои девушки, но, когда я прихожу, он пуст. Должно быть, они танцуют вокруг. Хорошо, что я не взяла с собой сумочку, потому что меня здесь знают. Я даже оставила ключи у парня на входе. На всякий случай, если я не смогу вести машину, он знает, что нужно позвонить кому-нибудь вместо меня.

— Привет, — ко мне подходит какой-то парень с темными волосами и голубыми глазами. Грубые черты лица и полные губы будоражат мои паучьи чувства, и на мгновение я думаю, что он русский. — Хочешь выпить?

— Я хочу гораздо больше, чем просто выпить. — Я ухмыляюсь, беря напиток, в который, вероятно, подмешано какое-то дерьмо. Но разница в том, что мне, возможно, нравится наркотик в нем, и я действительно хочу, чтобы меня трахнули сегодня вечером, так что все хорошо. — Спасибо, — говорю я ему прямо перед тем, как проглотить его залпом.

— У тебя красивые глаза. — Вау, он не может придумать ничего лучше?

— Это ты всем так говоришь? — Я ухмыляюсь. — Если так, не волнуйся, тебе даже не придется пытаться сегодня вечером.

— Это правда?

— Да! — Я кричу, когда музыка становится еще громче. — Давай танцевать!

Ритм разносится по зданию в такт биению моего сердца, и я выхожу на танцпол среди потных тел и запаха мускуса, чтобы растерзать этого мужчину, имени которого я даже не знаю. Но это не имеет значения, потому что я поднимаю руки в воздух и танцую в такт музыке, как будто она принадлежит мне, прижимаясь к нему. По сути, он трахает меня прямо поверх нашей одежды, и я наслаждаюсь каждой секундой.

— Ты действительно хороша в этом, — говорит он мне на ухо, собственнически обнимая меня.

— Я балерина. — Я оборачиваюсь и отвечаю ему в губы, облизывая их, черт возьми. Он мгновенно прижимается ко мне, и мне нравится, что мы даже не знаем имен друг друга.

— Ни хрена себе?

— Да, черт. — Я ухмыляюсь, а затем слышу, как мои девочки рядом со мной кричат от радости.

Энни, Калипсо, Вив и Джиджи подбегают ко мне, подпрыгивая в такт музыке. Я оглядываюсь на парня с извиняющимся видом, мне грустно, что он будет запуган всеми ими, но он просто улыбается и продолжает тереться об меня.

Светлые волосы Калипсо распущены по спине, ее маленькие сиськи выставлены напоказ под прозрачным боди, и вы буквально можете разглядеть ее крошечные соски сквозь кружево. Горячо. Она подходит ко мне, подбираясь ближе и обвивая руками мою шею, ее киска трется о мою ногу, в то время как парень позади меня трется о мою задницу.

Честно говоря, я могу просто сгореть, если кого-нибудь не трахну.

Остальные девушки присоединяются к нам, одна из них трется о задницу парня, а остальные стоят позади Калипсо. Мы просто прыгаем, танцуем и на какое-то время растворяемся в музыке, пока даже мои ноги не становятся немного похожи на желе. Я заметила, что недостаточно пьяна, так что парень был на самом деле любезен, купив мне выпить, поскольку я явно не пьяна. Как мило.

Девушки разбегаются по какой-то причине, а у парня появляется новое чувство срочности в своем деле. Как будто он внезапно не может насытиться мной, и я знаю это чувство. Но мне нужно заняться сексом с кем-нибудь другим, чтобы забыть его.

Я хватаю его руку и обнимаю за талию, кладя прямо на свою киску. Он обхватывает меня, затем умело начинает тереть пальцами прямо там, где я нуждаюсь. Мое платье немного задирается, когда вся его рука проникает мне под платье, а его пальцы уже под трусиками, когда он отодвигает ткань в сторону и начинает тереть мой клитор. Я запрокидываю голову ему на грудь и раскачиваюсь вместе с ним, продолжая тереться о его член, пока он доставляет мне удовольствие. Движение, ритм музыки, даже стробоскопические огни создают идеальную сцену для моего оргазма.

Лучшая часть?

Когда я начинаю дрожать и мои колени почти подгибаются, мне не нужно прикрывать рот. Здесь так громко, что никто не слышит, когда я кончаю. Черт возьми, это было здорово. Я прикусываю губу и пытаюсь выровнять дыхание, пока он поддерживает меня, затем смотрю на него и ухмыляюсь.

— Пошли. — Я подмигиваю, и точно могу сказать, что он все прочитал по моим губам.

Я беру его за руку и веду к бару, где беру еще две рюмки и выпиваю их одну за другой, пока он не смеется. Затем я беру еще две. В этот момент его лицо становится немного серьезным, но когда я тащу его к единственному туалету, он слегка ускоряет шаг.

В этом туалете нет кабинок. Только унитаз, раковина и диван с приставным столиком. Это модно, и это место определенно создано для секса. На самом деле, я думаю, что именно так и поступлю.

Я смотрю на свой телефон и вижу сообщение.

Николай

Тебе понравились мои подарки?

Что? У меня даже нет его номера. Он взял его без моего ведома? Это странно. Впрочем, это не имеет значения. У меня куча дел.

Я достаю свой кокаин из маленького кармашка на платье и высыпаю его на приставной столик. Я жестом прошу его дать мне что-нибудь для разделения и делю на четыре дорожки для нас с помощью его кредитной карты. Оглядываясь, я вижу, что он совсем не напуган мной, и не могу сказать, хороший это знак или очень глупая ошибка. Вероятно, последнее.

Я вдыхаю первую порцию кокаина, прижимаясь носом к столу, затем вторую. Ощущение, что мой нос горит, как будто постназальные капли отвратительны. Горький вкус кокса достигает моих вкусовых рецепторов, и я морщусь, затем облизываю палец и подбираю крошки со стола. Я касаюсь пальцами десен и втираю в них наркотик, затем снова облизываю.

Парень без имени делает то же самое, так что мы оба встаем. Я задираю платье до талии и становлюсь на колени на диване, чтобы он мог трахнуть меня сзади. Хватаясь за спинку дивана, я кладу голову на бок, прижимаясь щекой к кожаной обивке, когда слышу, как расстегивается молния и открывается упаковка от презерватива.

Его рука обнимает меня за талию, чтобы еще раз коснуться моей киски:

— Черт возьми, детка, — говорит он, выпрямляясь. — Как тебя зовут?

— Нет. — Я ухмыляюсь, и он видит это, но просто хихикает, вместо того чтобы жаловаться.

Он и так слишком нежен, а мы даже не начали. Это не то, что мне нужно. Мне нужно насилие, кто-то, кто хочет изнасиловать меня, наказать меня, испортить мне настроение. Я собираюсь это сказать, когда дверь резко распахивается и так же быстро закрывается.

Николай стоит с тяжело вздымающейся грудью, прежде чем понимает, что мужчина не двигается. Этот парень слишком туповат для этого. Один взгляд на Ника говорит мне, что он вот-вот сорвется, но парень с высунутым членом, похоже, пропустил это замечание мимо ушей. Он приближается к нам, хватает парня без имени и оттаскивает его от меня. Я закрываю глаза и облизываю губы, в основном от страха, а когда слышу удар и хруст костей, съеживаюсь.

— Черт, — бормочу я себе под нос, начиная поправлять платье.

— О нет, принцесса, — говорит Николай сквозь стиснутые зубы. — Не прячь мою задницу.

— Это не…

Затрещина.

— Ты мне первому подарила свою задницу, Камилла, и будь я проклят, если поделюсь этим с кем-нибудь. — Он рычит, и я напрягаюсь. — Ни одна часть тебя не подходит для кого-то другого. Что, черт возьми, в этом такого трудного для понимания?

— Я тебе не принадлежу, Ник, — отвечаю я, быстро осознав свою ошибку.

— Тогда почему ты только что назвала меня Ником? — Он хватает меня сзади за шею и стаскивает с дивана, мое платье все еще поднято вверх. — Ты же знаешь, мне нравится, когда ты меня так называешь, solnyshko.

У меня перехватывает дыхание. Вот так оно и вырывается со свистом, когда он шлепает меня по киске.

— Ой! — Я вскрикиваю.

— Ты заслужила это, Камилла. — Он посмеивается, одергивая мое платье, пока я поправляю волосы. Он наклоняется, ртом прижимаясь к моему уху: — Это моя киска.

Мой мир начинает вращаться, когда алкоголь и кокаин обрушиваются на меня одновременно.

— Дерьмо, — шепчу я.

— Я отвезу тебя домой, — говорит Николай, и когда я начинаю спорить, он поднимает руку. — Это не обсуждается.

Я поворачиваюсь к парню на полу, обхватывая его лицо:

— Прости. — Я говорю тихо, чувствуя себя виноватой. Хотя не думала, что это произойдет. Как я вообще могла предвидеть, что это произойдет?

— Так и должно быть. — Николай хихикает, и у меня кровь стынет в жилах. — Какой рукой он трогал тебя? Он потеряет ее сегодня вечером.

— Нет! — Я кричу. — Что с тобой не так?

— Ты — вот что со мной не так. Ты не знаешь, как вести себя правильно.

— Что, черт возьми, значит «вести себя правильно»?

— Ты думаешь, что можешь делать все, что захочешь. — Меня быстро выпихивают из туалета, и он хватает меня за щеки, сминая их друг о друга. — Но ты ошибаешься, Камилла. Потому что ты сделаешь так, как я скажу, если знаешь, что для тебя лучше.

Он грубо целует меня прямо у всех на глазах, и я напрягаюсь. Затем он так же быстро отпускает меня и тащит через прекрасное заведение до самого входа, чтобы я могла взять свои ключи. Он тащит меня к своей машине, укрывает одеялом и отвозит домой.

Я знаю, что этот человек приведет меня к гибели.

Моей погибели.

Он всегда так делал.