Запятнанное начало

Глава третья

Теннесси

Положив руку мне на поясницу, Ник ведет меня в VIP-зал клуба в отеле.

От декора захватывает дух: потрясающие черные кожаные диваны и полы, покрытые глянцевым сланцем, с эффектом мрамора.

Здесь только мы и бармен. Заметив, что мы входим, он приближается с графином и бутылкой дорогого на вид вина с итальянским названием, которое я даже не пытаюсь произнести.

Ник начинает говорить с ним по-итальянски, а я смотрю, пытаясь понять, о чем они говорят. В конце концов бармен кивает, ставит графин на столик между диванами и возвращает бутылку вина в бар.

— Что ты ему сказал? — спрашиваю я Ника, когда он смотрит на меня.

— Он принес нам бутылку Брунелло ди Монтальчино.

Боже, его акцент.

Клянусь, я никогда в жизни не слышала ничего более сексуального. — О, да, и это плохо, потому что?

— Ты когда-нибудь пила это вино раньше?

— Нет, я определенно его не пила. — Я тихо посмеиваюсь, и его взгляд на мгновение падает на мои губы.

— Брунелло ди Монтальчино — крепкое красное вино. Оно земное и требует некоторого привыкания. Я думал, ты хочешь чего-нибудь послаще. — Он осматривает меня с ног до головы, не стараясь скрыть тот факт, что он меня разглядывает.

Курт никогда не был таким, а поскольку я никогда не была ни с кем другим, я не совсем разбираюсь в разных типах мужчин.

— Почему ты так думаешь?

Он поворачивает свою улыбку на ступеньку выше. — Потому что ты выглядишь так, будто у тебя сладкий вкус.

Все, что я могу сделать, это смотреть на него и молиться, чтобы моя бледная кожа не выдала меня и не стала такой же красной, как мои волосы.

— Ты говоришь это всем женщинам, которых встречаешь в Вегасе? — Я пытаюсь воспроизвести ту беззаботность, которая была у меня внизу, когда я была с девочками.

— Нет.

Я уверена, что это неправда, но это не имеет значения. Прямо сейчас этот человек меня зацепил, и больше меня ничего не волнует.

— После Вас. — Он предлагает мне сесть на большой диван.

Я сажусь, и он садится рядом со мной. Бармен возвращается с еще одной бутылкой вина, на что Ник кивает.

Когда бармен наливает нам вино в бокалы на длинной ножке, Ник берет один из них и подносит к моим губам.

— Попробуй это, — говорит он. Улыбка, которую он мне дарит, теперь подчеркивает ямочку на его левой щеке, и я изо всех сил стараюсь не упасть в обморок от его внешности, как девочка-подросток, влюбленная в самого популярного мальчика в школе.

Я опускаю голову и вдыхаю цветочный аромат, прежде чем сделать глоток фруктового вина со вкусом вишни и малины. В тот момент, когда жидкость попадает на мой язык, все мои вкусовые рецепторы пробуждаются и оживают. Это вкусно и совершенно не похоже на все, что я когда-либо пробовала.

— Ух ты, что это? — Я искренне заинтригована.

— Бракетто. Я был прав насчет сладости?

— Да.

Его глаза снова ловят меня, и он выглядит так, словно хочет попробовать меня на вкус. Мысль о том, что незнакомец сделает что-то подобное, должна заставить меня бежать в другую сторону, но это не так.

Из-за этого между моими бедрами скапливается влага, а это не тот тип платья, в котором можно возбудиться.

— Выпей еще. — Он протягивает мне стакан, и я пью еще немного, наслаждаясь вкусом. — Это из региона Пьемонт в Италии. Моя семья оттуда.

— Действительно? Это звучит захватывающе. — Я никогда не была в Италии.

— Тебе бы понравилось. — Он смотрит на меня так, как будто знает, что мне понравится. Я в нем не сомневаюсь, потому что Италия — одно из мест, которые я всегда хотела посетить.

— Я уверена, что понравится. Полагаю, теперь мне не придется спрашивать тебя о твоем акценте.

— Думаю, нет. А как насчет твоего?

Я улыбаюсь. — Хочешь угадать?

Он прищуривается, делает глоток напитка и ставит стакан обратно на стол. — Теннесси из Теннесси, но ты там больше не живешь.

— Точно. Как ты догадался? — Люди говорят, что мой акцент уже не такой сильный, как раньше.

— У меня необыкновенное внимание к деталям, и я хорошо владею акцентом.

— Это впечатляет. — Я говорю это только потому, что это впечатляет. Если бы он не был таким сексуальным, как сейчас, я была бы склонна думать, что он пытается произвести на меня впечатление, но таким мужчинам, как он, не обязательно стараться.

— Грэйзи.

— Я переехал в Северную Каролину, когда была маленькой.

— Я никогда там не был. Хотя, похоже, это хорошее место.

— Да.

— Итак, что привело тебя в Вегас, Теннесси?

Переходим к делу — или, может быть, это больше похоже на удовольствие. И вдруг я чувствую себя еще более неловко, чем раньше. Хотя я знала, что этот вопрос возникнет. Это было данностью.

— Может быть, та же причина, что и у всех остальных. Веселье. — Я могла бы поверить себе больше, если бы сказала это с большей убедительностью. — Ты здесь не для развлечения?

Он наклоняет голову в сторону. — Пока не увидел тебя.

Я чувствую, как тепло заливает мое лицо и окутывает все тело с головы до ног. Краснею.

— Это так?

— Это так.

— Так зачем ты был здесь до того, как увидел меня? — спрашиваю я, стараясь сохранить уверенность в голосе, хотя внутри все дрожит.

— Работа.

— Консалтинг?

— Скажем так, я консультант… особого рода, — уклончиво отвечает он, а затем переключает тему обратно на меня. — А теперь расскажи о себе.

— Уверяю тебя, во мне нет ничего особенно интересного.

— Ни за что не поверю.

— Ты слишком добр.

— Ты бы так не сказала, если бы знала меня лучше, — его взгляд темнеет, в нем появляется что-то опасное, словно тень угрозы. Это настораживает меня, но мое любопытство сильнее. Я ловлю себя на том, что хочу узнать, почему он так заинтересовался мной. — Только не говори мне, что есть мистер Теннесси. Если есть, боюсь, мне придется с ним сразиться за тебя.

Когда я неожиданно для себя начинаю смеяться, я чуть не теряю равновесие. Этот смех не просто маска или попытка казаться дружелюбной, как это часто бывало в последнее время. Это настоящий проблеск той женщины, которой я когда-то была. Той, которой я давно не была, если честно.

— Мистера Теннесси больше нет, — отвечаю я.

— Что с ним случилось?

— Он изменил мне с моей лучшей подругой. Она забеременела. Наверное, это звучит как слишком много информации, но, поверь, это краткое изложение всего, что произошло и продолжает происходить.

На его лице появляется странное выражение — блеск в глазах тускнеет, а подбородок нервно дергается, словно он с трудом сдерживает гнев. Его реакция заставляет меня почувствовать себя по-особенному. Как будто кто-то вроде него действительно способен переживать за меня. Как будто он мог бы сражаться за меня… и ради меня. Я никогда не верила, что Курт станет моим врагом. Но он стал им в тот момент, когда я поймала его с Мэри. Я разлюбила его за те секунды, которые прошли, и с тех пор я почувствовала ярость. Не к нему, а к себе.

В день нашей свадьбы у меня, как мне казалось, были холодные ноги. Но это было совсем не то. Голос, говорящий мне, что я иду по неправильному пути, потому что я не люблю его, пытался меня отговорить. В то время мне было восемнадцать, я была беременна и напугана. Мы поженились по неправильным причинам, и именно поэтому я чувствовала ярость.

Меня вырывает из моей грязной прогулки по переулку воспоминаний, когда Ник приближается на несколько дюймов и останавливает дыхание от моих губ.

— Они все еще вместе?

— В каком-то смысле.

Я не знаю, и мне все равно. Курт — чертов засранец, который превратил мою жизнь в ад после разрыва, потому что он хочет, чтобы я вернулась, и нет ни малейшего шанса, что я вернусь.

Мэри стала мстительной сукой, которая имела наглость сказать мне, что причина, по которой Курт пошел к ней, заключалась в том, что я не могла иметь детей.

Удивительно, как люди, которым ты доверяешь, становятся уродливыми за считанные минуты.

— Ты была замужем?

— Да.

— Сколько? — Он смотрит мне в глаза, как будто пытается что-то найти.

— Четырнадцать лет. Слишком долго, да?

— Ты не выглядишь достаточно старой, чтобы прожить в браке четырнадцать лет. — Он ухмыляется и прижимает палец к краю моей челюсти.

— Как ты думаешь, сколько мне лет? — Я чувствую, что мне как минимум сто.

— Двадцать пять.

Я снова смеюсь. — Мне жаль тебя разочаровывать. Я не какая-то горячая двадцатилетняя девушка. Мне тридцать один.

— Тогда ты горячая и чрезвычайно сексуальная девушка тридцати одного года.

— Да?

— Да, и он тебя не заслужил.

— Откуда ты это знаешь? — Я выпускаю воздух, обжигающий мои легкие. — Я могла быть злой сукой. — Мне бы очень хотелось, чтобы я была такой.

Взяв прядь моих волос, он приподнимает кончики и позволяет им спуститься обратно к моим рукам.

— Я просто знаю, и ты не из злобных сучек. Меня не привлекают такие женщины.

— И кто же тебя привлекает, Ник Беллотто?

— Ты. Я узнаю хорошего человека, когда вижу его. Я заслуживаю тебя не больше, чем твой бывший придурок, за исключением того, что в отличие от него я достаточно эгоистичен, чтобы забрать тебя себе.

Боже мой.

Мой мозг немеет, как будто кто-то просто положил его на глыбу льда. Судя по его словам и тому, как он смотрит на меня, в его намерениях теперь нет ошибки.

— Да? — До сих пор я думала, что у меня все идет гладко, учитывая мои нервы. Теперь, когда мой мозг превратился в комок и бросил меня, я барахтаюсь, и все, что я могу чувствовать, это возбуждение.

— Да. Тебя это пугает, Теннесси?

Да, это так. Но меня воспитали так, чтобы никогда не признаваться, что ты напугана. — Мне следует бояться?

— Нет, но я вижу, что ты нервничаешь. Что заставляет тебя нервничать?

Я задумываюсь на мгновение и пытаюсь выровнять свое поверхностное дыхание. — Я не знаю, о чем ты думаешь.

— Позволь мне облегчить тебе задачу и показать тебе.

Прежде чем я успеваю подумать, он опускает голову и накрывает мои губы своими. Когда наши губы соприкасаются, такое ощущение, будто кто-то бросил огонь на мою кожу, и он поглотил меня.

Внезапное воспламенение частей моих губ, и он проводит языком мне в рот. Я пробую его на вкус и вдруг теряюсь. Я потерялась в безумии. Я потерялась в побеге, которого жаждала, когда впервые увидела его.

Я теряюсь в нем.

Он целует меня так, словно пытается отобрать у меня все. Как будто он голоден по мне.

Я бесстыдно целую его в ответ с таким же напором, как если бы всю жизнь целовала его, и впервые с тех пор, как моя жизнь вывернулась наизнанку, я забываю, что со мной произошло.

Ник прекращает поцелуй, и я не готова к тому, чтобы он остановился.

Я не должна чувствовать себя так. Мы только что встретились.

Прежде чем смущение возьмет верх и я стану похожа на изголодавшуюся, отчаявшуюся разведенную женщину, он берет мое лицо в ладонь, и все, на чем я сосредотачиваюсь, — это его пальцы на моей коже.

— Чтобы было ясно и не было места путанице, я собираюсь тебя трахнуть.

Трахнуть?

Мой пульс учащается, как скороварка, которая вот-вот взорвется, и покалывание в груди разливается по всему телу.

В моей голове возникает образ того, как он трахает меня, и я не могу выкинуть его из головы.

— Тебя это устраивает? — добавляет он, подмигивая.

— Да.