Запятнанное начало

Глава шестая

Теннесси

Мой разум пробуждается от его запаха, когда я поворачиваюсь на бок.

Этот мускусный аромат сандалового дерева и его мужская сила смешиваются со свежим запахом простыней. Он заполняет каждый дюйм моего тела, снова возбуждая меня.

Мои глаза распахиваются, и в тот момент, когда я вижу свое маленькое платье, сваленное в кучу на плюшевом кремовом ковре, я вспоминаю все, что мы делали прошлой ночью.

Грубое эротическое воспоминание заставляет меня сесть и оглядеть спальню, очень дорогой люкс, в котором я спала прошлой ночью. Мы пришли прямо сюда из гостиной.

Спальня отделена от остальной части номера, как квартира. Шикарная, изысканная квартира.

Конечно, я была совершенно потрясена, потому что это место похоже на то, где останавливались члены королевской семьи. Весь отель такой. Клянусь, когда мы с девочками приехали, я даже увидела, как вокруг промышляют несколько скромных знаменитостей. Такое ощущение, будто это произошло много лет назад.

Теперь я здесь, и прошлой ночью я переспала с незнакомцем, который вдохнул новую жизнь в мое усталое тело.

Как, черт возьми, можно быть замужем за одним человеком четырнадцать лет, а одну ночь провести с другим и чувствовать себя вот так?

Это… как будто это первый раз, когда ко мне как следует прикоснулись. Как женщина жаждет прикосновений мужчины.

У меня текут слюнки, но я мгновенно подавляю жажду, потому что он не может быть еще здесь.

Верно?

Такой человек, как Ник, давно бы ушел, прежде чем я проснулась, потому что нет никаких ожиданий.

Про себя мне кажется, что я воспринимаю это на удивление хорошо. Может быть, это потому, что я должна. Я более чем усвоила урок, когда дело касается мужчин и ожиданий. Если вы не можете ожидать, что ваш муж будет держать член в штанах, когда дело касается вашей лучшей подруги, чего вы можете от них ожидать?

Все — или ничего.

Ник, вероятно, перешел к следующему горячему моменту, который привлек его внимание.

Если да… что это за шум в гостиной?

Мои губы приоткрываются, когда я думаю о возможности того, что он все еще может быть здесь.

Хотя зачем ему здесь быть?

Сейчас утро, и, судя по солнцу за окном, должно быть уже довольно поздно.

Сейчас восемь тридцать.

Сползая с кровати, я решаю заняться расследованием. Я оборачиваю простыню вокруг своего тела, затем прохожу в гостиную, где нахожу Ника, сидящего без рубашки у оконного проема, курящего сигару и просматривающего пачку документов.

Хотя мое существо охватывает шок от того, что он все еще здесь, он поднимает голову и смотрит на меня.

Я сосредотачиваюсь на его темных магнетических глазах и позволяю своему взгляду скользить по молитве Господней, вытатуированной на его бицепсах и туловище. Я не уверена, делает ли его это более сексуальным или устрашающим, или и то, и другое.

Вчера вечером у меня не было возможности хорошенько его рассмотреть. Я была слишком занята тем, что была сметена с лица земли, чтобы по-настоящему оценить произведение искусства.

Я сейчас смотрю, и если он настоящий, а не какой-то плод моего воображения, то, боже мой, в сияющем солнечном свете он еще прекраснее, чем вчера вечером.

И все, что я делаю, это смотрю. Как какая-то неудачница.

— Привет… я… кажется, я проспала. — Мой голос звучит хрипло, как будто я только что пробежала марафон. — И…

Он тушит сигару и встает. Все, что я собиралась сказать дальше, улетучивается из моей головы, когда мой взгляд падает на выпуклость его члена, прижимающегося к его штанам.

Ник подходит ко мне и крадет мои мысли тем же ошеломляющим поцелуем, которым он кормил меня прошлой ночью.

Он ничего не говорит, он просто лакомится моим ртом, берет меня на руки, как будто я невесомая, и несет обратно в постель.

В глубине души я вспоминаю очень важный факт: мы с девочками должны сегодня уехать. Мой самолет вылетает через два с небольшим часа.

— Мой рейс после обеда, — заикаюсь я, когда он сосет мою грудь.

Я стону от нежных ощущений, когда его язык кружится вокруг моих сосков, пробуя меня на вкус.

— К черту это. Я закажу тебе еще один.

— Что?

— Просто заткнись и позволь мне трахнуть тебя.

Это безумие, но с таким безумием я не могу бороться. Он раздвигает мои ноги, прижимает свой член к моему входу и погружается глубоко внутрь меня, снова требуя меня.

Мы не встаём с кровати почти целый день, и он не покидает моё тело. Темнеет, и я думаю, что мы отстраняемся друг от друга, потому что ему пора уходить.

Я не думаю, что была другая причина, иначе я бы все еще лежала под ним в этой кровати.

В девять вечера он помогает мне забрать вещи из комнаты и ведет в вестибюль, чтобы проводить меня. У меня билет на одиннадцатичасовой рейс. Сегодня вечером последний самолет отправляется в Шарлотту.

Глядя на него, я не могу поверить, что больше не увижу его.

Мы смотрим друг на друга, и наступает та естественная пауза, на которой все должно закончиться, но я не хочу отпускать.

— Тебе не нужно было платить за мой рейс, — говорю я с легкой улыбкой, вспоминая, как он настоял на оплате, потому что держал меня с собой весь день.

— Красавица, я ничего не могу поделать. Я тот мужчина, который заботится о своей женщине. — Он берет меня за руку и целует костяшки пальцев, не сводя с меня глаз.

Я хихикаю, как школьница, и чувствую, как мое тело тоже краснеет.

— Приятно это знать, и спасибо.

— Все для тебя.

Я оглядываюсь на него и пристально смотрю ему в глаза, наблюдая за сводящей с ума какофонией эмоций. Там столько всего, что я не могу его понять. Однако каждый раз, когда я смотрю на него, меня поражает эта искра. Она прячется и выглядывает, как будто ожидая выхода из угла, в котором спрятался.

— Ты просто… — Мой голос затихает, когда я удерживаю себя от того, чтобы сказать ему, что нахожу его очаровательным. Это слишком, и это конец. Нет смысла.

— Что? — Он сжимает сочные губы вместе.

— Другой, — решаю сказать я, почти мечтательно. Мой желудок слегка трепещет, когда его улыбка становится шире.

— Я другой. Но… не в лучшую сторону.

— Почему ты так говоришь?

— Потому что это правда. — Его темные глаза погружают меня в размышление. — Я не думаю, что я бы тебе так сильно понравился, если бы ты знала, насколько я другой.

Опасность — я это чувствую. Вот что он имеет в виду, и это должно меня пугать, но часть меня жаждет этого в нем, потому что я — мотылек, тянущийся к пламени.

Я также не могу себе представить, чтобы мне не нравились все аспекты мужчины, который мог так хорошо со мной обращаться.

— Я в это не верю. — Я заимствую его слова из прошлого вечера, и он проводит большим пальцем по моей щеке.

— Мой номер в твоем телефоне.

— Правда?

— Ага. Если ты будешь в Лос-Анджелесе, дай мне знать.

— Я сделаю это, и если ты будешь в Северной Каролине, дай мне знать. Я делаю лучшее печенье.

Он смеется, обнажая жемчужно-белые зубы.

— Богиня, если я буду в Северной Каролине, я получу от тебя больше, чем просто печенье.

— И это тоже.

Он наклоняется вперед и целует меня, и это похоже на прощальный поцелуй. Как будто навсегда.

Несмотря на то, что мы только что сказали, я не думаю, что когда-нибудь увижу его снова, так что пришло время отойти от фантазий и мужчины и вернуться к своей жизни.

— До свидания, Ник.

— Прощай, милая Теннесси.

Я ухожу и оглядываюсь через плечо, прежде чем пройти через вращающиеся двери.

Он все еще здесь и не ушел, как я думала.

Одна быстрая волна, и я выхожу на свежий ночной воздух.

Снаружи уже ждут такси, так что я просто прыгаю в первое и звоню Джорджии, отъезжая от Маркези.

Она кричит, когда отвечает на звонок, а таксист оглядывается на меня.

— О боже, ты должна мне все рассказать! — она визжит.

— Ты дома? — спрашиваю, отвлекаясь от вопроса.

— Да, женщина, я дома, и со мной все в порядке. Но я хочу услышать о тебе. Скажи мне, что Ник был великолепен.

— Он был потрясающим. — Он был прекрасен, но я здесь, уезжаю от него.

— Что ты сделала?

— Эм… мы просто остались в номере.

Она снова кричит, и это могло быть пятнадцать лет назад, когда нам было шестнадцать и мы учились в старшей школе.

— Теннесси, ты шлюха. Пожалуйста, скажи мне, что тебе понравился каждый дюйм этого мужчины.

— Это так.

— Что дальше?

— Ничего, — отвечаю я слишком быстро. — Дальше ничего нет. Это были хорошие выходные, и я чувствую себя лучше.

Она молчит несколько секунд, затем я слышу ее вздох.

— Хорошо, увидимся через некоторое время. Девочки собираются приехать сюда на твой день рождения. Они сказали позвонить им.

— Хорошо, и я уже скучаю по ним. — Прошли годы, как мы были друг без друга, но пришло время перемен. — Поговорим позже.

— Будь в безопасности.

Мы вешаем трубку, и я кладу телефон обратно в задний карман. Я смотрю в окно и вновь оказываюсь в шкуре неуверенной женщины, которой была несколько дней назад.

Могу поспорить, что у Джорджии не было бы проблем начать все сначала, если бы она была на моем месте. Она всегда была самой сильной и смелой из нас двоих.

Как и тетя Грейс-Энн, ее мама, Джорджия ушла от деревенской жизни и направилась в большой город, чтобы воплотить в жизнь свою мечту о работе на себя.

Мне следовало пойти с ней, но я сделала все, чтобы доставить удовольствие матери.

Итак, когда мама узнала, что я беременна, и сказала, что мне нужно выйти замуж за Курта, я так и сделала.

У нее никогда не будет дочери, которая будет жить жизнью одного родителя, как тетя Грейс-Энн, когда у нее родилась Джорджия.

Если бы я не вышла замуж за Курта и не выбрала путь родителя-одиночки, это выставило бы ее в плохом свете.

В конце концов, в то время мама была женой нового проповедника с репутацией, которой нужно было соответствовать. Она бы сама прокляла меня, если бы я испортила ее репутацию, выглядя как какая-нибудь блудница.

Для нее было тем лучше, что Курт влюбился в меня. Я думаю, что он действительно был влюблен и, возможно, остается. Его родители тоже обожали меня, и это во многом объясняет, почему он хочет, чтобы я вернулась.

Когда мы приближаемся к аэропорту, я лезу в сумку и проверяю, есть ли у меня деньги для водителя. И тут я замечаю, что у меня нет сумочки.

— О Боже, — прохрипела я, пытаясь вернуться назад, когда видела ее в последний раз.

Она была, когда я собирала вещи.

Нет, это было до этого. Я все еще была в комнате Ника.

Должно быть, я оставила ее там.

Я постукиваю по водительскому сидению, чтобы привлечь его внимание. — Мне очень жаль. Я оставила свою сумочку в отеле. Можем ли мы вернуться, пожалуйста?

— Конечно. Сможешь ли ты успеть на рейс?

— Да, я приехала рано, и я не задержусь в отеле слишком долго.

Если только я снова не увижу Ника.

Я могла бы позвонить ему и спросить, не видел ли он мою сумочку, но я не хочу быть странной женщиной и звонить сразу после того, как узнала его номер. Возможно, он пожалеет, что дал его мне.

Он, наверное, уже ушел.

Но… если нет, и я увижу его, когда приеду туда, это было бы здорово.