Заслужить доверие

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

В комнате Кит действительно царил беспорядок. Валялись игрушки, стены были обклеены постерами рок-звезд, а поверхность письменного стола исчезла под обилием книг, журналов и рисунков. Марни прочла название верхней книжки.

— Я тоже читала ее в твоем возрасте, — обратилась она к Кит.

— Школьное задание. Ненавижу ее, — ответила та.

Марни повернулась к ней.

— Ты часто произносишь слово «ненавижу».

Кит равнодушно пожала плечами, но Марни не сдавалась:

— Я лишь пытаюсь узнать тебя получше, Кит, но, кажется, я напрасно просила тебя показать свою комнату.

— Мне наплевать, — ответила девочка.

— Я так не думаю. Не думаю, что тебе плевать.

— Думайте, как хотите.

— Ты груба и бестактна. Тебе не идет, — произнесла Марни, понизив голос.

В глазах, очень похожих на глаза Тэрри, на мгновение промелькнул стыд, потом исчез, будто и не появлялся.

Марни вновь повернулась к книжным полкам, где стоял ряд семейных фотографий, и руки у нее невольно сжались в кулаки. Маленькая Кит, совсем еще младенец, на руках у молодого, и счастливого Кэла рядом с прильнувшей к его плечу женой. Дженнифер. Очень красивая женщина с длинными темными (темнее, чем у Кэла) волосами и очаровательной, милой улыбкой. Кит-первоклассница, в маленьком синем платьице, с торжественно сияющим личиком. Кит и Кэл в байдарке, машут руками тому, кто делает снимок. Кит и Дженнифер на пикнике, сидят за столом и над чем-то хихикают. Последний снимок ранил Марни больше остальных.

— Это было снято в Сэнди-Лэйк-парке? — спросила она.

— Мы отдыхаем там каждый год, в мае, — ответила Кит.

— Я тоже, со своей подругой Кристин, — сообщила Марни, думая о том, что было бы, столкнись она с Кит, три года назад, в компании с Кэлом и еще живой Дженнифер. — Я пропустила так много в твоей жизни...

— Свой выбор ты сделала сама, — внезапно атаковала Кит.

— Ты ошибаешься, выбор делала не я, — возразила Марни.

Неожиданно заговорил Кэл, и Марни обернулась в сторону двери.

— Почему бы тебе не рассказать Кит всю историю, с начала до конца?

Так он все время стоял и слушал. Шпионил.

— Не думаю, что Кит жаждет ее выслушать. Равно, как и не желает видеть меня в своем доме.

— Думаю, ей просто необходимо узнать обо всем, — отозвался Кэл.

— Кэл, мне бы хотелось, чтобы ты нас ненадолго оставил, — попросила она с некоторым раздражением. — Я и без того здорово нервничаю. Когда ты здесь стоишь и слушаешь, мне труднее.

— Я останусь. Это касается нас троих.

— Нас троих не существует! — крикнула Кит. — Папа, я хочу, чтобы она ушла!

— Меня зовут Марни, — проговорила она строгим и холодным тоном. — Полагаю, «миссис Карстайрс» — слишком длинно, а «мама», возможно преждевременно.

— И следи-ка за своими манерами, Кит, — строго добавил Кэл.

— Простите, — пробормотала Кит и с подавленным видом провела мыском тапочки по ковру.

И Марни начала рассказывать. Рассказ давался ей с трудом. Тэрри, Шарлотта Карстайрс, шестнадцатилетняя Марни... Она смотрела в лицо Кит и видела, что все услышанное ее мало трогает.

Машинально закручивая край свитера, она закончила:

— Мне трудно вспоминать — слишком больная тема. Единственное мое желание — объяснить тебе, что не я виновна в случившемся. Я не могла разыскивать тебя или пытаться вернуть. Иначе я рисковала бы чужими судьбами, понимаешь?

— Папа и мама внушили мне, что за свои действия надо отвечать, — возразила ей Кит с педантичностью взрослой, однако заглянув Марни прямо в глаза. — А не рассыпаться в извинениях и рассказывать небылицы.

— Ты думаешь, что вся история — выдумка?

— Я думаю, что ты меня бросила! Думаю, ты чувствуешь вину! Надо ведь как-то ее загладить.

— Ты говоришь прямо, как твой отец, — ответила Марни с вымученным смешком. — Он тоже так думал при нашей первой встрече.

— Возвращайся в Фолкнер-Бич и оставайся там! Мы с папой прекрасно без тебя обойдемся. Ты не нужна нам и никогда не будешь нужна.

— Не будь я тебе нужна, Кит, ты была бы ко мне сейчас равнодушна, — возразила Марни все так же строго и непреклонно. — И если ты вообразила, что я начну орошать слезами твои стопы, то знаешь меня еще слишком плохо. Да будь я проклята, если позволю тебе вытирать об меня ноги!

Кит откинула назад волосы.

— Только не говори, что не хочешь приударить за моим папой. Здесь, в радиусе десяти миль, нет такой женщины, которая не считала бы, что мне нужна новая мать, а ему — новая жена.

— Тебя это не касается, речь сейчас не о твоем отце, а о нас с тобой. У меня возник отличный план на ближайшие выходные. Мы поедем в Конуэй-Миллз. Я покажу тебе город, где все произошло, познакомлю с людьми, которые знали мою мать и смогут рассказать тебе, какой она была. Может, тогда ты мне поверишь.

— В пятницу и субботу у меня баскетбол.

— Значит, поедем в воскресенье!

— А я поеду с вами, — вставил Кэл не терпящим возражений тоном. — Кит моя дочь, Марни, не могу же я пропустить ее встречу с дедом и бабушкой. А ведь они будут там, верно?

Дэйв и Мэри Лу... Как она забыла о них?

— Нет, ничего не выйдет. — Голос у нее упал. — Они так любили меня, так обо мне заботились... Не могу же я объявиться тринадцать лет спустя с их внучкой, о которой они ничего не знали и которая, ко всему прочему, меня ненавидит.

— Почему бы тебе завтра не поехать к ним, не рассказать обо всем и не договориться на следующее воскресенье? — предложил Кэл. — По-моему, это выход.

— А, по-моему, неплохая возможность распределить роли в грядущем спектакле, — вставила Кит.

Марни с возмущением взглянула на нее.

— Ну, ладно, хватит! Дэйв и Мэри Лу — самые милые и умные люди, которых я знала! Они все правильно поймут. Где здесь телефон? Я узнаю, дома ли они завтра.

Кэл внезапно расхохотался.

— Господи, вам бы увидеть себя со стороны! — проговорил он сквозь смех. — Похожи как две капли воды, а помириться все никак не можете.

— Ах, замолчи, — просипела Марни.

— Я не похожа на нее! — закричала Кит. Кэл выбежал на середину комнаты, бесцеремонно взял их обеих за талии и подвел к большому зеркалу. В зеркале честно отразились два комплекта рыжих, кудрявых волос, тонких изящных носиков и нежных подбородков. Марни невольно прыснула со смеху:

— Думаю, ты прав. Правда, у тебя глаза Тэрри, Кит.

На секунду глаза у Кит заблестели, потом все вновь исчезло.

— Австралия на другом конце света, — пробормотала она. — Сомневаюсь, что он специально прилетит, чтобы увидеть меня.

— Не так уж и далеко, — ответил Кэл. — Войти в самолет и выйти из самолета.

Его рука продолжала лежать на талии Марни. Даже сейчас часть ее сознания занимали мысли о том, как прекрасно было бы прижаться к нему, подобно Дженнифер на фотографии, почувствовать его тепло и подарить ему свое.

— Мне нужно узнать их номер, — проговорила она, мягко высвобождаясь из его объятий.

Пару минут спустя она стояла в кухне, слушая гудок телефона. Кто-то снял трубку, и раздался голос мужчины:

— Алло?

Марни оперлась свободной рукой о край кухонного стола.

— Тэрри?

— Да, Тэрри.

— Но каким образом? Разве ты не в Австралии?

— Марни! Не может! А я собирался чуть позже тебе позвонить и договориться о встрече. Как ты?

— В полном порядке, — ответила она. — Ты давно дома?

— Вчера прилетел. На следующей неделе у меня дела в Монреале. Потом, на выходные, вернусь домой, дальше — в Ванкувер, потом в Гонконг.

Тэрри, как всегда полон энергии. Он не из тех, кто сидит дома и выращивает цветы.

— Ты не изменился, — усмехнулась Марни.

— Пять лет мы не виделись, Мар. — Тэрри назвал ее коротким девичьим именем. — Как бы нам с тобой повидаться? Знаю, следовало написать тебе, когда умерла твоя мама, но ты ведь знаешь — я с письмами не на «ты».

Марни закусила губу, в горле у нее пересохло.

— Именно потому я и звоню... Тэрри, кое-что произошло. Ребенок, наша дочь... я нашла ее. Она здесь, стоит рядом со мной. Я...

— Рассказывай, — коротко ответил Тэрри. Его голос и манера говорить не изменились с тех пор, как ей было пять, десять, пятнадцать лет.

Тщательно подбирая слова, она рассказала ему урезанный вариант всего произошедшего за последние три недели.

— Кит, очень расстроена, — закончила Марни. — Не так давно скончалась ее мать. Мы подумали, будет нелишним навестить твоих родителей, но прежде мне хотелось бы подъехать к ним и все рассказать. Не могу же я просто появиться у вас вместе с девочкой и ее отцом! Что ты будешь дома, я не ожидала.

— Они все знают, — ответил Тэрри. И вновь Марни почудилось, что пол уходит у нее из-под ног.

— Они знают?

— Я им сказал...

— Но ведь мы договорились, что ты не скажешь!

— Не перебивай. Если говорить откровенно, то однажды мама просто посадила меня перед собой и прямо спросила, есть ли у нас с тобой ребенок. Ты ведь знаешь, я никогда не мог соврать ей.

— А почему они мне ничего не сказали месяц назад, когда я была у них?

— Они ждали, когда ты сама решишься.

— О господи, — выдохнула Марни.

— Я скажу им, что вы приедете. — Голос у него изменился. — Если вы будете здесь на той неделе, я тоже останусь, чтобы встретиться с ней.

О таком повороте событий Марни и не думала. Голова шла кругом.

— Тэрри, подожди секунду, я не могу решать все сама. Сейчас перезвоню.

Она повесила трубку и, тяжело дыша, уставилась в одну точку невидящим взглядом.

— В чем дело, Марни? Что-то не так? — Кэл подошел и положил руку ей на плечо.

— Не отпускай меня, — прошептала она, прижавшись к нему. — Не отпускай хотя бы минуту.

Раздался звон разбитой тарелки. Марни, очнулась и увидела Кит, которая могла разбить сотни тарелок одним своим взглядом. Марни резко отшатнулась от Кэла.

— П-прости, — выпалила она, не глядя на него,— я не хотела...

— Не извиняйся, — ответил он глухим голосом, — ты и так слишком долго держалась.

— Тэрри дома, — заговорила она, делая над собой усилие, чтобы голос не дрожал. — И Дэйв, и Мэри Лу знали о ребенке последние пять лет. — Она тяжело опустилась на ближайший стул и склонила голову на руки. — Тэрри сознался.

— Он долго будет дома? — осведомился Кэл.

— Завтра едет в Монреаль, в Конуэй вернется на выходные, перед тем как улететь в Ванкувер. Ты могла бы встретиться с ним, Кит.

Лицо Кит выражало панику и растерянность.

— Только если пожелаешь, — добавила Марни.

Глаза Кит метнулись к отцу.

— Папа? — спросила она неуверенно.

— Если мы все равно едем в Конуэй, почему не испить всю чашу до дна? — отозвался Кэл. Он улыбался, но глаза его не смеялись. — Сразу трое родственников... Неплохой получится отдых.

— Как он выглядит? — выдавила из себя Кит. Марни ответила:

— Высокий, даже выше твоего папы... Он был чемпионом по баскетболу в школьной команде. Красивый брюнет с карими глазами — как у тебя. Его можно назвать гением в области цифр и человеком неиссякаемой энергии. Он хороший человек, Кит.

— Ты собираешься выйти за него?

— Нет. Мы дружим много лет, и все годы я любила его только как хорошего друга.

— Как же тогда появилась я?

— Ну, как?.. Школьный бал, затем берег озера, полная, сияющая луна... Так и происходят подобные вещи. Это разрушило хорошую дружбу. Вот почему мы годами не встречаемся.

Кэл глубоко вздохнул:

— Нужно перезвонить ему, Марни. Скажи, что мы будем в субботу вечером — баскетбол обычно заканчивается около трех. На ночь остановимся в мотеле.

«Остановимся». Слово, произнесенное во множественном числе, на мгновение повергло ее в смятение. Похоже, события начали развиваться помимо ее воли, словно мощный поток нес ее к обрыву. Она снова набрала номер.

— Марни?

— Да, прости за задержку. Могли бы приехать в субботу вечером?

— Конечно. Я поговорил с родителями, вы можете остаться у нас — комнат достаточно.

— Кэл думал, что мы переночуем в мотеле.

— С тех пор как проложили новую трассу, мотеля здесь больше нет.

Выбора не оставалось.

— Хорошо, — промолвила Марни, — увидимся через неделю. Передай привет отцу и матери.

— Передам. Не попадай в истории.

Он произнес коронную фразу их детства.

— Пожелание несколько запоздалое для нас обоих, не находишь?

Тэрри рассмеялся. Она повесила трубку.

— Мотель закрыт, — выпалила она. — Но мы можем переночевать у Дэйва и Мэри Лу.

— В таком случае, все решено, — объявил Кэл. На лице его сияла загадочная улыбка. — А сейчас не соорудить ли нам что-нибудь на ланч?

— Я не могу остаться, мне необходимо вернуться домой. До встречи, Кит, увидимся через неделю. Удачи тебе на соревнованиях.

Кит ответила враждебным взглядом.

— Я провожу тебя, — предложил Кэл.

Марни предпочла бы, чтобы он остался. Она вышла из дома и быстро прошла между тюльпанами, раскрывавшими свои лепестки навстречу солнцу. Однако стоило ей взяться за ручку дверцы, как Кэл взял ее за руку.

— Да не торопись же ты так.

— Мне нужно побыть одной!

— Знаю, Кит показала себя не лучшим образом. Но что-то подсказывает мне, что встреча с отцом и его родителями должна на нее повлиять.

— Тэрри — ее биологический отец. Ее настоящий отец ты.

Он помрачнел:

— Она хочет встретиться с ним.

— Я провела с Тэрри час на озере. Ты провел с Кит, последние тринадцать лет. Уверяю, тебе не о чем волноваться.

— А я и не волнуюсь! Ты свободна в четверг вечером?

Она кивнула.

— В ночь с четверга на пятницу Кит ночует у Лизи: им надо готовиться к контрольной. Предлагаю съездить в Галифакс, поужинать, сходить на какой-нибудь фильм и говорить обо всем на свете, но только не о моей дочери и не о твоем друге Тэрри.

— Свидание, — неуверенно произнесла Марни.

— Ты схватываешь на лету.

Идея провести с ним целый вечер приводила ее в возбуждение, схожее с бурлящим кратером вулкана.

— Мы оба с ума посходили.

— Возможно. — Он почесал затылок. — Но ведь отныне мы и так будем видеться часто из-за Кит. Так почему бы нам не узнать друг друга получше?

— Ты говорил, что не сможешь больше привести в свой дом женщину из-за Дженнифер.

— Тогда я сам себя обманываю. — Кэл огляделся по сторонам, будто потерял что-то. Потом опять посмотрел на нее. — Я любил свою жену, — подтвердил он. — Но, ни разу за все годы брака меня не посещало чувство, что я сойду с ума, если не смогу любить ее физически.

Шок отразился на лице Марни.

— Но...

— Ты и я... нечто совсем иное. Вот что я пытаюсь объяснить. В тот день, когда я встретил тебя под дождем, уже тогда, где-то глубоко внутри я знал, что ты нужна мне. Я, конечно, хочу тебя, но дело не только в этом — ты мне необходима. Требуя в тот день, чтобы ты уехала, я почти сходил с ума, думая, что больше мы не увидимся.

— Если у нас с тобой будет свидание и тебе не придется спешить домой, оно закончится в постели, я знаю. Я боюсь, Кэл, — прошептала Марни. — Боюсь, что мужчина вновь причинит мне боль.

— Я обещаю, что ничего не случится. Даю слово, — проговорил Кэл.

— Я боюсь по-настоящему любить тебя...

Она понятия не имела, откуда взялись эти слова.

— Нет, Кэл, — тихо сказала она, — я не могу.

Она поступает правильно, знает, что правильно. Каждый ее нерв подстегивал к бегству, обратно, в свою клетку. Разговор нужно было прервать сейчас, пока она не начала хныкать, как ребенок.

— Увидимся в субботу, — заметила Марни. — Позвони мне, когда будешь готов к отъезду.

— Ты сама себе оказываешь дурную услугу, — сухо ответил он.

— Не уверена, что ты прав.

Он стоял и мрачно смотрел на нее. Он слишком цивилизован для силового решения вопроса, подумала она с тоской, и слишком горд, чтобы просить и настаивать.

— До встречи, — пробормотала Марни и села в машину. Та, к ее огромному облегчению, завелась мгновенно и унесла ее прочь.

Позвонив нескольким приятелям, остаток дня она провела, катаясь на байдарке, а когда стемнело, они пожарили мясо на гриле.

В воскресенье они с Марио занялись скалами на Пэйсэс-Лэйк. Добравшись до вершины первой, Марни позволила себе расслабиться и во время спуска дважды сорвалась, оцарапав колено и локоть.

Воскресный вечер она провела на пляже, играя с Миднайтом, затем, невзирая на боль в колене, позволила себе получасовую прогулку. В понедельник, после школы, совершила дальнюю прогулку в компании нескольких учителей. Потом пригласила их к себе на легкий ужин и выпила чуть больше вина, чем следовало. В результате вторник выдался нескладный и бестолковый. Днем, по дороге к дому, Марни заметила, то линия горизонта исчезла в плотном облаке густого тумана, а волны все сильнее бьются о прибрежные камни. Колокольчики сигнальных бакенов тревожно подрагивали, сирена на маяке завыла, предвещая близящийся туман.

Что она будет делать сегодня вечером? Дома она долго боролась с желанием кому-нибудь позвонить, потом приготовила ужин и съела его, глядя в окно на надвигающийся туман.

Кэл сказал, что она нужна ему. Она тоже хотела его. Сквозь все страхи неумолимо пробивалось безумное желание быть в его объятиях, касаться его, ощущать всем телом его тепло, его силу...

Она прошлась по комнате, достав краски, оставила перед собой начатый холст, на котором своеобразно контрастировали черные и белые тона, и посадила на рисунке большую желтую кляксу — будто солнце встало над черно-белой воронкой. Потом Марни приняла душ, надела джинсы и пурпурный мохеровый свитер, нацепила медные клипсы и новые кожаные сандалии.

Сев в машину, она направилась в Бернхэм.