Заставь меня полюбить тебя

Глава 57

Брук подождала, пока не услышала радостный крик Анны сверху. Лишь после этого она подошла к окну в гостиной и подала знак в сторону своей кареты, ожидающей возле входа. Это был условный сигнал Элле о том, что всё улажено, и она может зайти в дом. Через несколько секунд послышался стук в дверь. Брук вышла в холл вместе со Шторм, следующей за ней по пятам. Ее питомица не хотел вновь потерять из вида хозяйку, после того как снова нашла её. Успела она как раз вовремя, чтобы увидеть потрясенное лицо Уиллиса, который открыл дверь. Наверно, им стоило предупредить и его тоже. Но уже спустя секунду, отбросив все правила приличия, он крепко обнял Эллу; правда, вышло это немного неуклюже, так как на руках у девушки была малышка Аннабель.

Элла засмеялась, когда он побежал наверх, чтобы рассказать об этом Доминику и Анне, но тут же ее глаза округлились от удивления, когда она увидела Брук и заметила, кто сидит рядом с ней. Аннабель в восторге замахала ручками в сторону «собачки», желая потрогать её, но Элла была насторожена и приближалась медленно.

— Это тот самый белый волк, который спас меня и Доминика, когда мы были детьми.

— Она и меня спасла, но это собака, а не волк.

— Это волк, — настаивала Элла. — Волк в Лондоне? Как это возможно?

Брук усмехнулась:

— Она — моя питомица. Серьёзно!

Элла внимательно посмотрела на Брук и в изумлении покачала головой.

— Ты волшебница? Тебе удалось найти меня, когда я сделала всё возможное, чтобы этого не случилось. И ты приручила волчицу. Какие еще трюки ты припасла в своём кружевном чепчике?

Брук закатила глаза, но потом рассмеялась:

— Признаю, что я приручила, по крайней мере, одного волка.

Волк, которого она только что упомянула, бегом спустился вниз по лестнице вместе со своей матерью, а Элла и ее малышка были немедленно задушены в объятиях.

Элла и ее мать плакали, что было совсем не удивительно. Брук попыталась увидеть, не плачет ли Доминик, но он достаточно низко склонил голову, зарывшись лицом в волосы сестры. Казалось, он не замечает ничего вокруг, но вдруг он протянул руку и притянул Брук ближе, заставив присоединиться к этим большим семейным объятиям.

Как только Анна взяла на руки Аннабель, пожилая женщина сразу же стала ворковать со своей маленькой внучкой, а Доминик привел их в гостиную. Элла начала объяснять, почему она пошла на такие крайние меры, после того как Бентон отверг ее.

Анна, во время этого длительного объяснения, лишь время от времени добавляла несколько едких замечаний о бывшем друге Доминика. Не забыла женщина упомянуть и об исключительной роли Брук в воссоединении ее семьи, сопроводив цветистую похвалу искренними извинениями.

После того как Элла закончила свой рассказ, она спросила брата:

— Так чего мне ожидать: радостных объятий или нагоняя?

— Не думай, что нагоняя не будет. Будет, но позже.

Элла рассмеялась со слезами на глазах, которые были так похоже на янтарные глаза её брата. Внезапно он притянул её к себе, усадил на колени и заключил в свои медвежьи объятия, что заставило девушку завизжать и захихикать, отталкивая его.

— Надеюсь, свои чувства к ней ты проявляешь иным образом. Кстати, когда будет свадьба?

Он усмехнулся:

— Ты полагаешь, она случится?

— Брук мне многое рассказала о времени, которое вы провели вместе. Я знаю тебя, братец.

— Сегодня. Было бы просто замечательно, — вставила Анна.

Доминик рассмеялся.

— Я вполне согласен. Мы можем найти священника на пути к дому Уитвортов.

Брук, сидевшая рядом с ним по другую руку, наклонилась к нему и прошептала:

— Нет необходимости играть свадьбу в доме моих родителей.

— Но почему нет? Мы собираемся объединить две семьи, и сейчас все родственники, кажется, в Лондоне.

— Но там может быть Роберт, — предупредила Брук.

— Я простил твоего брата. А как насчет тебя, ты простила его?

— Нет, некоторые вещи нельзя простить. Но после всего того, что я узнала за последние два дня, я допускаю, что со временем человек может очень сильно измениться. Конечно, я также могу быть настолько счастливой, что прощу кого угодно, даже его, а может быть и моего отца с его ледяным сердцем.

К слову о дьяволе, Томас как раз спускался вниз по лестнице в городском доме Уитвортов, куда все они прибыли через некоторое время и были впущены внутрь. Гарриет была рядом с ним, помогая ему не упасть на ступеньках.

Брук обратилась к ней:

— Мы привезли священника, мама, — а затем, заметив удивленный взгляд Гарриет, добавила со смехом. — Ты была права. Он любит меня и не желает ждать ни единого дня, чтобы обвенчаться. Как думаешь, гостиная подойдет?

— Безусловно!

Гарриет остановилась, когда Анна вошла в фойе. Анна, заметив взгляд Гарриет, сказала:

— Не держи на меня обиды, Гарриет. Ты знаешь, что я думала о вашем семействе. Но если бы эта ситуация прояснилась раньше, то наши дети, вероятно, даже не встретились бы. Вы вернули мне мою дочь. Я никогда не смогу отблагодарить тебя за это, но знай, что я буду любить твою девочку, как свою родную дочь, я обещаю тебе это.

Гарриет слегка покраснела от её слов.

— Свадьба состоится сегодня? Это мальчишка Гамильтонов? — спросил Томас, присматриваясь к Доминику.

— Это брак по любви, Томас, по большой любви, — Гарриет помогла ему преодолеть последние ступеньки и направилась с ним в гостиную. А затем гораздо тише пробормотала себе под нос. — По крайней мере, хоть кто-то нашёл свою любовь.

— Что? Говори громче, ты же знаешь, я плохо слышу.

— Приказ Регента, Томас. Ты, конечно же, помнишь, что у нас не было никакого выбора в этом вопросе? — напомнила ему Гарриет.

Память Томаса, возможно, и стала хуже, но провалами в памяти он пока ещё не страдал:

— Я думал, что от этого негодяя откупились, — сказал он четко.

— Он передумал, — солгала Гарриет. — Если, кончено, ты не хочешь удвоить подкуп, чтобы попытаться заставить его изменить свое мнение еще раз?

Томас фыркнул.

— Брак по любви вполне подойдет, не нужно тратить больше денег, если девчонка действительно любит волка. Я полагаю, она ждет моего благословления?

— В этом нет необходимости, — заверила его Гарриет.

Брук поняла, что пытается сделать ее мать и почувствовала, как напрягся Доминик, когда ему пришло в голову, что Томас Уитворт может не дать разрешение на этот брак, а священник, в этом случае, не станет венчать их без согласия родителя.

В принципе, они смогут найти способ пожениться и без его согласия, но она предпочла бы вернуться в Ротдейл, не беспокоясь, что ее отец может прийти туда, постучать в дверь и потребовать вернуть её обратно.

Поэтому с ободряющей улыбкой она взяла Доминика за руку и сказала довольно громко, так чтобы Томас смог ее услышать, но ничего не мог противопоставить:

— А ведь действительно, давайте узаконим это, и вы официально выдадите меня замуж, отец.

Но как только Томас прошел в гостиную, Доминик взглянул на нее и спросил без проявления каких-либо эмоций:

— Арчер ухаживал за тобой, пока меня не было в городе?

В его глазах зажглись дикие искорки, что заставило ее закатить свои глаза.

— Твой внутренний волк снова рвётся наружу, — поддразнила она. –

Причина, по которой его имя всплыло в этом доме, была довольно забавной. Напомни мне рассказать тебе об этом позже.

Элла направлялась за своей матерью в комнату, но остановилась, чтобы спросить:

— Так Арчер еще свободен? Теперь, когда я буду якобы вдовой, которая оправилась от потери мужа…

Доминик пристально посмотрел на сестру:

— Оставь в покое моих друзей, дерзкая девчонка. Я не хочу убивать Арчера, после того как закончу с Бентоном.

— Ты поклялся…

— Я не собираюсь убивать его. Но он не выйдет сухим из воды. Ему не достанется то, ради чего он разбил твое сердце. Свадьбе с богатой наследницей не бывать, после того, как я поговорю с ее и его родителями.

— Ох, что же, это совсем другое. Во всех смыслах.

Услышав шум в холле и слова Брук о свадьбе, Альфреда, с улыбкой на лице, спустилась по лестнице. Ей не нужно было говорить, что все получилось так, как Брук и хотела. Но ее улыбка стала шире, когда через парадную дверь вошел Гэбриел.

Он не собирался пропускать свадьбу Доминика, просто отправился в карете Вульфов, чтобы привезти с собой священника.

Едва взглянув на горничную, Гэбриел с нахальной ухмылкой крикнул ей:

— Как насчёт двойной свадьбы, Фреда?

Альфреда покраснела, но пробормотала в ответ:

— Мечтай дальше, щенок.

Он вздохнул:

— Ну, полагаю, этот ответ всё же лучше, чем твоё последнее категоричное «нет».

— Сегодня — день моей малышки. Так что следи за своими манерами.

Ее ответ, вероятно, подарил ему надежду, поэтому он широко улыбался, предлагая Альфреде свою руку, чтобы сопроводить ее в гостиную.

Но потом внимание Брук отвлек Доминик:

— Поспеши, если ты собираешься переодеться в то чудесное свадебное платье.

— Не собираюсь. Оно несчастливое, а мы с тобой, я надеюсь, покончили с невезением. Я готова стать твоей женой прямо сейчас.

Мать Брук сопроводила девушку к импровизированному алтарю. Ее отец совершенно ясно ответил на вопрос священника о том, что он отдает ее замуж, и это был единственный хороший поступок, который Томас Уитворт когда-либо совершил для нее.

Ее мечта сбылась, она стала леди Брук Вульф. Человек, который привлек ее к себе, чтобы скрепить их союз поцелуем, был лучше любой сбывшейся мечты. Она заплакала от счастья. Он рассмеялся, увидев это.

Ее брат появился в самом конце церемонии. Он стоял в дверях, стараясь держаться подальше от Доминика, хотя причина их раздора была жива и сейчас находилась в комнате.

Элла даже подошла к нему ближе, чтобы сказать:

– Полагаю, что, в конце концов, ты сделал мне одолжение, уговорив Бентона жениться на курице, несущей золотые яйца. У меня было достаточно времени, чтобы понять, он не был бы мне хорошим мужем. Но почему ты это сделал?

— Ему нужна была помощь. Из-за тебя от него отреклись бы.

— Да, но почему ты решил помочь ему? Он твой старый приятель, лучший друг? То, что ты сделал, повлияло не только на мою семью, но и на твою тоже, не говоря уже о том, что ты мог умереть из-за этого.

— У меня никогда не было друзей, рядом были обычные подхалимы, которым в действительности было наплевать на меня, как и мне на них. Я лишь тем летом встретил Бентона, но он показал мне, что дружба — это умение слушать, делиться, желая помочь в случае необходимости. Он был, наверное, моим единственным настоящим другом. И к тому же, твой брат — плохой стрелок. Риск был не так уж велик.

Доминик и Брук подошли к ним вовремя, чтобы услышать это.

— Может, попробуем то оружие, в котором я хорош? — спросил Доминик Роберта, хрустнув костяшками пальцев.

— Черта с два! — Роберт быстро вышел из комнаты.

— Я думала, вы все уладили между собой, — сказала Брук.

— Я тоже, — сказала Элла.

— Уладили, — ответил Доминик. — И он это знает. Я даже не понимаю, чего он сейчас боится.

Брук закатила глаза и пошла за Робертом, остановив его у входной двери. Она не хотела, чтобы брат замышлял что-то в ответ, думая, что Доминик всё еще хочет отомстить. Она считала, что ясно объяснила Роберту прошлой ночью, что Доминик не собирается мстить но, никогда не бывает лишним напомнить.

— Он просто шутил, и ты это понимаешь. Больше не будет никаких вызовов.

— Даже брошенных Бентону?

Ее глаза вспыхнули.

— Ты собираешься предупредить его, не так ли?

— А разве я не должен? Разве не так поступают друзья?

Он, казалось, сильно страдал, говоря это, поэтому она ответила с осторожностью:

— Да, именно так, если он действительно твой друг. Но, скажи, ты хоть раз видел его с тех пор как помог ему два года назад, а он сбежал, чтобы сохранить свой секрет, оставив тебя разбираться с последствиями? Он хотя бы знал, что ты принимаешь вызовы вместо него?

— Да, и еще раз да.

Она не ожидала получить подтверждение своих предположений.

— И он ничего не сделал для тебя, чтобы всё исправить?

— Было уже слишком поздно и к тому же, он женится на этой неделе.

Ты получила свой счастливый брак, Брук, он должен получить свой. Ты ведь счастлива с волком, не так ли?

— Впервые в моей жизни я действительно по-настоящему счастлива. Но твой друг, если он действительно твой друг, не заслужил этого после всего, что он сделал. И он не женится на той бедной девушке по любви, ты же понимаешь? Он это делает только ради того, чтобы иметь возможность и дальше играть в азартные игры.

— Нет, он делает это, чтобы от него не отреклись. Я могу себе представить этот ужас. Я на себе испытал подобное в прошлом году.

— Тогда предупреди его, если ты должен, хотя Доминик поклялся не убивать его. Элла этого не хочет. Но я уверена, что от него все равно отрекутся, после того как Доминик навестит отца Бентона, а также родителей девушки, а он это сделает перед свадьбой. Так что Бентон Симонс не получит наследницу в любом случае. Пора выйти из игры Роберт, прежде чем ты потеряешь расположение герцога.

— Если я ничего не сделаю, то это будет предательством.

Она с удивление заметила:

— Никогда бы не подумала, что скажу это, но ты доказал, что можешь быть достойным другом, Роберт, — она бы еще добавила пару слов о его бессердечном отношении к остальным, поскольку люди пострадали из-за его определение дружбы, но это был день ее свадьбы, так что ей не хотелось быть настолько грубой. — Ты найдешь новых друзей, достойных быть твоими друзьями. Ты знаешь, мы с тобой могли бы быть друзьями, как они, — она кивнула в сторону Доминика и его сестры. — Мне очень жаль, что этого так и не произошло.

Ей не стоило этого говорить, она это поняла, когда он вздрогнул. Но Роберт сказал:

– Ревность — это чудовищная вещь, когда ты слишком молод, чтобы понять, что это такое.

Она увидела, как ее мама подошла к Доминику и Элле. Все были так счастливы сегодня, за исключением Роберта, и, вероятно, Томаса. У нее наконец-то были такие отношения с матерью, какие она хотела. И у нее будет настоящая семья с Вульфами, которую она всегда хотела. Но слова Роберта напомнили ей, что из-за него она была лишена всего этого. Из-за его детской ревности, его эгоизма, его высокомерия. Она заставила себя не думать об этом.

Брук поняла, что он собирался извиниться, но она просто не была готова услышать это. Поэтому она кивнула и отошла, прежде чем он стал бы извиняться, ведь это заставило бы ее расплакаться или огрызаться ему в ответ, или… она не знала, что могло бы произойти. Может быть, когда-нибудь она захочет это выяснить…