Зависима по Фрейду

Глава 37

— Такая хрупкая и беззащитная, — вздыхает Мартин, поглаживая бархатную кожу ее шеи. — На самом деле, жалко портить такую красоту веревками.

Клэр уже в сознании. У нее заклеен скотчем рот, а руки и ноги привязаны к стулу. Глаза от испуга широко раскрыты, зрачки ненормально расширены — наркотик все еще в крови.

— Что же мне с тобой делать? — задумчиво произносит он, не прекращая гладить ее рукой. Теперь он описывает круги на плечах и верхней части спины.

Клэр отчаянно мычит и моргает. Ей страшно, но Мартину нужно совсем не это. Мать тоже его боялась, а он хотел лишь уважения и принятия. Так и с Клэр. Она должна принять его таким, какой он есть, со всеми недостатками и причудами. Он не специально лишил ее родителей, просто такое случайное стечение обстоятельств. Кто ж знал, что для Аманды доза будет настолько критической? Он ведь тогда только закончил университет и не имел достаточного опыта и познаний в мире психоактивных и наркотических веществ. А Брендон? Он стал угрожающей помехой между ним и Клэр. К тому же он бы не смог удержаться, чтобы не испортить Мартину весь план, ведь ему было нечего терять.

Впрочем, и удовольствия от этих убийств он не получил. Равнодушие — да, и на этом, пожалуй, все.

Теперь же, когда она сидит прямо перед ним, он ощущает спокойствие и удовлетворение. Еще бы она не сопротивлялась. Можно увеличить дозу — и станет как шелковая.

Но ему хочется, чтобы она сама сделала это для него — перестала бояться.

— Мне, правда, жаль, что наши отношения сложились именно так. Ты ведь помнишь, как все начиналось? Какие чувства ты испытывала рядом со мной, как трепыхалось твое сердце. Глупо отрицать, как нам было хорошо вместе.

Клэр снова мычит.

— Я уберу скотч, если ты пообещаешь хорошо себя вести. Моргни три раза, если согласна.

Она трижды моргает и ждет. Мартин аккуратно освобождает ее рот. Она жадно хватает ртом воздух, видимо, все это время нос плохо дышал.

— Хорошая девочка, — улыбается мужчина. — Пить хочешь?

— Да. — Клэр оглядывается, но в полумраке нежилой комнаты замечает только очертания мебели в пластиковых чехлах, что свидетельствует о том, что тут давно никто не живет. На полу горят две восковых свечи, и благодаря этому она достаточно хорошо видит Мартина.

Он подносит к ее губам бутылку с минеральной водой, и она тут же впивается в горлышко, глоток за глотком впитывая влагу. Когда она заканчивает, мужчина возвращает бутылку на пол.

— Ты хочешь убить меня? — шепчет Клэр.

— Нет, в моих интересах, чтобы ты прожила как можно дольше.

— Что ты задумал?

— Ничего, что могло бы тебя напугать.

— Я не понимаю, — мотает головой изнуренная девушка.

— Мы все начнем сначала. Если захочешь, можем остаться тут в Портленде, а можем уехать дальше. Я больше не причиню тебе вреда, не подниму руку. Но взамен мне нужна безусловная верность и покорность. Ты никогда не будешь перечить или презирать меня. В таком случае, ты будешь получать приятные бонусы в виде дорогостоящих подарков, походов по элитным ресторанам и необходимых тебе женских штучек. Тебе никогда не придется работать, но и друзей ты иметь не сможешь. Также, ты прекратишь общение со своей дорогой тетушкой. Ты умрешь для всех, кто тебя знает, и будешь только моей. Любое мое желание — закон, и если ты будешь законопослушной — тебе не придется лить слезы по прошлой жизни.

— То есть стать твоей рабыней? — уточняет Клэр.

— Я бы это по-другому назвал. Скорее, верным партнером по жизни.

— А как же Дэнни? Он ведь твой сын. Если он узнает о нас?

— От меня также требуется отказаться от своего окружения. Только ты и я. Никаких детей и посторонних людей.

Клэр задумчиво опускает голову. Мартину кажется, что его ждет успех. Она такая потерянная и слабая, что это подстегивает его поддаться внезапному импульсу. Он резко приближается и впивается в ее еще влажные от воды губы. Она отвечает на поцелуй и все кажется нереальным сном. Он развязывает ее запястья, а затем и ноги, и подхватывает на руки. Кладет ее на прохладную поверхность дивана и расстегивает блузку.

Клэр не сопротивляется. Из ее глаз текут слезы, но она покладистая и уравновешенная. Его обжигающее дыхание пробуждают заметную волну мурашек…

Кажется, ничего не может прервать этот уродливый и волнующий акт, но дверь с грохотом распахивается, и на пороге появляются вооруженные полицейские.

Все происходит так быстро, что иллюзия гармонии со звоном разбивается и пронзительный звук заполняет полупустое пространство. Крики, звук бьющегося стекла, яркий свет фонарей и совершенно спокойный мужчина, на которого надевают наручники. Филипп накидывает на полуобнаженную подругу свою куртку, дабы уберечь ее от взглядов коллег. Рядом с диваном прозрачные осколки от бесхозной вазы.

Все закончилось. Только почему ей так сложно принять новую реальность? Клэр больше не плачет, но и не слушает утешительный голос друга-полицейского. Ее взгляд обращен на силуэт человека в наручниках. Он напоследок улыбается. Мартин самоуверен, и раскаивается только в том, что его поймали.

Мартин Брукс знает, что у них нет против него ничего, кроме обвинений в похищении и злоупотребления должностными полномочиями. Он не оставил улик и нет свидетелей его преступлений.

В этот раз он не сделал ничего такого, за что бы ему дали большой срок. К тому же не факт, что ему вообще предъявят обвинения, все будет зависеть от показаний Клэр.

— Мы обязательно что-нибудь найдем и засадим его, как следует, — уверенно объявляет Филипп.

— Хорошо, — неохотно отзывается Клэр.

Мартина выводят на выход. Но он просит остановиться и сказать пару слов своей жертве. Полицейский настроен враждебно, но Клэр согласно кивает и Филипп дает положительный знак коллеге.

— Жизнь циклична. Сегодня тебе удалось освободиться, но это лишь окончание одного цикла. За ним последует другой, более сильный. Готова ли ты к нему? Готова ли ты взять полную ответственность за свою жизнь? И не повторить тот же сценарий с кем-то другим?

Клэр молчит, уставив глаза в пол. Один лишь Бог знает, что творится в ее голове и о чем она думает.

Днем ранее

Филипп присел на огромный валун, с которого открывался завораживающий вид на темные воды, и позади которого возвышался старинный маяк.

— Почему сразу не сказала? — он бросил на меня укоризненный взгляд.

— Думала, что он меня не найдет, — я пожала плечами. Что еще тут скажешь? Ведь вся моя история — ложь, Филипп и Сара никогда не знали настоящей Клэр.

— Что думаешь об этом?

— Я чувствую, что здесь что-то не так. Он явно блефует.

— И ты, конечно же, собираешься пойти?

— Да. Я бы хотела, чтобы ты проследил за нами, но, наверное, я слишком многого прошу. Просто вдруг я оттуда не вернусь…

— Не смей говорить такие вещи! Конечно, я прослежу. Но если вдруг случится беда, я не смогу сразу прийти на помощь. Я буду должен сообщить в участок и следовать должностным инструкциям.

— Спасибо тебе, ты настоящий друг.

— Одного только не понимаю.… Зачем тебе к нему идти?

— Мне надоело бегать. К тому же, он наверняка пойдет на все, чтобы заполучить меня. Законы и моральные принципы его не остановят, — я собралась с мыслями, — хочу, чтобы он сел. И если для этого нужно стать наживкой — я это сделаю.

— Рискованно, Клэр. Не уверен, что это хорошая идея. А если он захочет расправиться с тобой?

— Не захочет. Я нужна ему живой.

— Ох.… Ну и задачку ты мне подкинула, подруга. Одно дело, если он сам на тебя нападет, другое — добровольно пойти в его ловушку.

Я понимала, на какой риск иду. Но желание покончить с Мартином было сильнее. Если его не остановить, кто знает, сколько еще девушек может пострадать?

Это была не та прогулка, которую себе представлял Филипп. Вместо беззаботной болтовни и созерцания местной достопримечательности, мы обсуждали план наших дальнейших действий.

Чтобы все получилось, мне нужно было позволить Мартину усыпить мою бдительность, чтобы он пошел на отчаянные меры, за которые его можно будет привлечь к уголовной ответственности. Конечно, хотелось при этом остаться живой и невредимой. Но тут уж как повезет.

Филипп обещал, что не выпустит нас из виду, и если Брукс клюнет, он вызовет подмогу, и Мартина схватят. Однако риски были. И они были огромны. Саре мы решили ничего не говорить. Ей не стоило в это ввязываться.

На тот момент мной управляло желание восстановить справедливость. Оно охватило разум и превратилось в навязчивую идею.

Он должен за все ответить.