Корнелия, Аурелия и Ливия подошли к дому Бонемов на Маунт-стрит около пяти. Следом за ними шел лакей, неся множество картонок.
– Гектор, ты не мог бы отнести все это в детскую? Линтон захочет удостовериться, что все куплено точно в соответствии с ее списком и требованиями. – Корнелия заговорщически улыбнулась дворецкому, но он в ответ лишь с серьезным видом кивнул:
– Будет сделано, миледи. Его светлость в библиотеке вместе с несколькими джентльменами.
– Я знаю кого-нибудь из них?
– Сэр Николас и лорд Фостер, мадам, а трое других господ мне не знакомы.
– Ну, в этом случае, полагаю, надо с ними познакомиться. Дамы, за мной, – весело сказала Корнелия и, плавно покачивая бедрами, направилась к дверям библиотеки. Если Гарри принимал у себя незнакомцев, то этот визит скорее всего не имел никакого отношения к его службе, и он не стал бы возражать против присутствия жены.
Корнелия негромко постучала в дверь, открыла ее и обвела взглядом библиотеку.
– Добрый день, господа. Надеюсь, мы вам не помешаем?
– Конечно, не помешаете, моя дорогая. Заходи, не стой в дверях, – сказал Гарри, и в его зеленых глазах зажегся тот особенный свет, который всегда появлялся при виде жены. – Пусть Аурелия с Ливией тоже заходят. – Гарри поднялся. – Заходите, заходите. Позвольте мне представить вам моих гостей. По крайней мере тех, – со смешком добавил он, – которые нуждаются в представлении. – Он посмотрел в сторону Ливии.
Ливия опешила, увидев Алекса в доме у Бонемов. Алекс стоял чуть позади двух мужчин, которых Ливия не знала, взгляд его ярко-голубых глаз был устремлен на нее. Вожделение, которое не спутаешь ни с чем, овладело Ливией, заставило судорожно сжаться живот и увлажниться лоно. Ливия знала, что кровь бросилась ей в лицо, когда она сделала шаг ему навстречу. Ее тянуло к нему словно магнитом.
Алекс отделился от группы и быстро пошел ей навстречу. Подойдя к ней, взял ее руку и поднес к губам.
– Ливия, я не надеялся, что мне сегодня выпадет счастье видеть вас, – прошептал он.
Она умудрилась что-то ответить, но что именно, и сама не знала. Она чувствовала на себе взгляды подруг и понимала, что выдает себя с головой не только перед Нелл и Элли, от которых у нее секретов не было, но и перед Гарри и Дэвидом, да и перед Ником тоже. Но сделать ничего не могла.
Гарри пришел ей на выручку.
– Я забыл, что вы уже знакомы с князем Проковым, Ливия, – соврал он. – Корнелия, позволь представить тебе князя Прокова. Князь Проков, моя жена, леди Бонем.
Почувствовав облегчение и благодарная Гарри за эту кратковременную передышку, Ливия повернулась к Нику и Дэвиду. К счастью, давнее знакомство позволяло им обходиться без формальностей. Не может быть, чтобы они не заметили ее в высшей мере неадекватной реакции на присутствие князя Прокова. Должно быть, обоих распирало от любопытства. Но они были слишком хорошо воспитаны, чтобы допустить какие-либо комментарии. Напротив, как истинные джентльмены, они постарались сделать все, чтобы загладить неловкость ситуации, и на правах старых друзей принялись болтать о чем-то веселом и незначительном, втянув в разговор и Ливию, и Аурелию. В общем, повели себя так, как должны вести себя друзья, и Ливия вскоре оправилась от потрясения и обрела душевное равновесие.
Леди Бонем была женщиной яркой и производила сильное впечатление, как отметил Александр, поклонившись высокой стройной даме в прогулочном платье из муслина. Медового оттенка волосы скрывались под маленькой шляпкой из коричневого фетра.
– Я к вашим услугам, мадам.
– Рада с вами познакомиться, князь Проков, – сказала Корнелия, протягивая ему руку с великодушной улыбкой и даже не пытаясь скрыть острый интерес, читавшийся в ее глазах. – Ливия говорила о вас.
– Я польщен, – ответил князь Проков. – Могу представить вам моих соотечественников. – Он повернулся к князю Николаю и графу Константину.
Ливия украдкой, но с интересом разглядывала друзей Алекса. Они были старше его и на первый взгляд имели с ним мало общего. Граф производил впечатление человека серьезного, начитанного и воспитанного, в то время как князь Николай, если только ей это не показалось, обладал довольно липким похотливым взглядом, в котором сквозило самодовольство. Чем-то он напоминал ей кота, наевшегося сметаны. Ливия старалась сосредоточиться на разговоре, но сделать это было нелегко. Она чувствовала на себе взгляд Алекса. Слышала его голос – каждое сказанное им слово, хотя он находился в противоположном конце комнаты.
– Стаканчик хереса, Ливия? – спросил, подойдя к ней сзади, Гарри. Ливия от неожиданности едва не подпрыгнула.
– Спасибо. – Она взяла бокал с дежурной улыбкой, и Гарри пристально посмотрел на нее, прежде чем повернулся к другим своим гостям. Ливия обратилась к князю Николаю, который смаковал бургундское с видимым наслаждением: – Вы давно знакомы с князем Проковым, князь Николай?
– Уже много лет, – ответил князь, потягивая бургундское. Его светло-голубые глаза ярко блестели, пухлые щеки раскраснелись. Голос стал ниже и гуще, приторный, словно патока. Он положил на предплечье Ливии холеную белую руку и многозначительно его пожал. – Расскажите мне, милая леди, как вы развлекаетесь здесь, в городе? Должно быть, молодые люди дюжинами обивают ваш порог. – Князь подмигнул. – Был бы я лет на десять моложе, непременно оказался бы среди них.
Ливия готова была рассмеяться ему в лицо. Этот старый волокита решил сразу выяснить, насколько она популярна среди мужчин, то есть каков ее рейтинг в качестве подруги в постели, чтобы не тратить сил понапрасну. Она взглянула на Александра в надежде, что он поймет причину веселого удивления в ее взгляде, и была вознаграждена, увидев в его глазах озорной блеск. Он понял, что происходит.
Извинившись перед собеседниками, Александр подошел к Ливии и князю Николаю.
– Должно быть, вы рады, леди Ливия, что все ваши друзья вернулись в Лондон.
– Да, князь, очень рада. Нелл не было в Лондоне все лето. Старый друг лучше новых двух, не так ли, князь? Князь Николай говорит, что знает вас много лет.
– Да, мы дружим с тех пор, как десятилетним мальчиком я стал своим при дворе императрицы Екатерины. Тогда великому князю Александру исполнилось четыре года, – сказал Александр. – Князь Николай был в то время юным придворным. – Александр рассмеялся. – Именно Николай стал моим наставником по некоторым, так сказать, жизненно важным предметам.
– О, чепуха, – воскликнул Николай. – Я всего лишь проследил за тем, чтобы в твоем образовании не осталось досадных пробелов, поскольку опасался, что царица постарается развить твой интеллект в ущерб иным качествам. Те же услуги я оказывал и будущему императору, когда тот вошел в возраст.
– Наверное, мне не стоит слушать эти откровения, – задумчиво протянула Ливия, хотя разговор явно вызывал в ней интерес.
Александр смотрел на нее поверх края бокала.
– Сомневаюсь, что сказанное вас сильно удивило, – произнес он тихо.
И вновь, к своей досаде, Ливия почувствовала, что краснеет. Глотнув хереса, она быстро спросила:
– У вас есть братья и сестры, князь?
– Нет, – ответил Александр. – Но царя я считал своим братом. Мы вместе учились, хотя я старше его на шесть лет.
– Почему вы употребляете прошедшее время? – спросила Ливия. – Теперь вы не так близки, как прежде?
– Теперь он царь, мой властитель, – сдержанно ответил Александр. – В России близкие отношения с царем может иметь лишь тот, в чьих жилах течет царская кровь.
– Понимаю. – Ливия почувствовала, что эту тему Александр развивать не хочет. Взглянув на Николая, Ливия заметила, что тот вдруг посерьезнел. Блеск в глазах пропал, взгляд стал холодным и отстраненным. Возможно, у русских не принято всуе поминать имя царя. К счастью, к ним подошла Корнелия с бутылкой вина в руках.
– Выживете в Петербурге, князь Проков, или вы москвич? – спросила Корнелия, наполняя бокалы мужчин бургундским.
– Как большинство русских, я живу и там, и там, – сказал он – У меня есть дом в Москве и дом в Петербурге.
– Да, но в Москве ты предпочитаешь не задерживаться, – заметил Николай. – Этому городу недостает элегантности столицы.
– Москва почитает старинные традиции, леди Бонем, – вмешался граф Федоровский, оторвавшись от изучения содержимого книжных шкафов. – Петербург всем своим существом обращен к Европе, к новой жизни, к новому миру, а Москва – сердце России. Москва – это наше азиатское прошлое.
– Дома ветхие, улицы грязные и узкие, дворяне узколобы и ограниченны, крепостные грубы и угрюмы, – заявил Николай, – а что до архитектуры, так это и архитектурой не назовешь – скопление кривобоких деревянных теремов и избушек: всяк строит, кто во что горазд.
– В Москве есть своя особая сила, – возразил ему граф. – И церкви там великолепны. И Кремль, при всей своей мрачности, поражает величием.
– А вы что думаете по этому поводу, князь? – спросила Ливия, исподволь наблюдая за Александром. Она так мало знала об этой огромной империи, ее истории, полной хаоса и насилия. Александр был первым русским, встретившимся ей на жизненном пути.
– Я согласен с графом, – с элегантной непринужденностью произнес Александр. – Москва обладает определенной притягательностью. Особенно для тех, кто предпочитает независимость придворным интригам Санкт-Петербурга с его непомерными амбициями. Москвичи наслаждаются жизнью и к власти не рвутся. Трудно сказать, какой город я предпочел бы, если бы пришлось выбирать.
– Насколько я понимаю, вы не собираетесь возвращаться в Россию в ближайшее время, князь Проков? – спросила Корнелия.
– Никто из нас не собирается возвращаться туда в ближайшее время, мадам, – небрежно пожав плечами, сказал Александр. – Пока Европа воюет и Наполеон того и гляди завоюет весь мир, самое лучшее – залечь на дно и вести себя тихо.
Князь Федоровский взглянул на карманные часы.
– Кажется, мы злоупотребляем вашим гостеприимством, леди Бонем. И вашего великолепного вина выпили с избытком. – Он поклонился Корнелии и Ливии и направился к Гарри, чтобы с ним попрощаться.
– Да, да, конечно. Константин прав, – сказал Николай.
– Николай, никто вас не гонит, – сказала Корнелия, как подобало гостеприимной хозяйке.
Он рассмеялся и поцеловал ей руку.
– Вы слишком добры, миледи. Леди Ливия, счастлив был познакомиться с вами. – Он поцеловал руку Ливии и следом за Николаем пошел прощаться с хозяином.
Алекс поклонился Корнелии и произнес приличествующие случаю слова. Он ни на минуту не забывал о том, что оказался здесь лишь потому, что хозяева пожелали познакомиться с ним поближе.
– Уверена, мы еще увидим вас у себя, – сказала Корнелия, протягивая ему руку.
– Я буду польщен, мадам. – Он поцеловал ей руку и взглянул на Ливию, которая стояла у окна. Александр подошел к ней. – Можно, я к вам зайду? – тихо спросил он.
Ливия кивнула.
Алекс понял, что она приняла его предложение, и поднес ее руку к губам.
На следующее утро Александр занялся необходимыми приготовлениями. После ювелира он отправился на Треднидл-стрит к нотариусу.
Нотариус, Джон Мастерс, встретил посетителя низким поклоном:
– Польщен, князь Проков. Чем могу быть полезен?
– Я хочу, чтобы вы проверили эти документы и убедились, что они в полном порядке. – Александр положил на стол перевязанную красной лентой пачку бумаг, отошел к окну и, заложив руки за спину, стал ждать, глядя на улицу.
Нотариус сел за стол и с благоговением развязал ленту. Каждый документ был скреплен гербовой печатью Проковых. Он читал молча, время от времени бросая взгляд на Алекса. Когда нотариус прочел последний документ, на лице его появилось выражение тревоги. Он деликатно кашлянул и принялся читать сначала.
– Я не вполне понимаю, – пробормотал он и снова стал просматривать документы.
– Чего вы не понимаете? По-моему, там все в полном порядке.
– Да, конечно, но… – Нотариус запнулся и посмотрел на Прокова. – Насколько я понимаю, дом на Кавендиш-сквер принадлежал леди Ливии Лейси. Он был завещан ей дальней родственницей. У меня есть копия завещания. Позвольте взглянуть. – Он с шумом отодвинул стул.
– Не утруждайте себя, – сказал Александр и махнул рукой. – Тот документ был составлен по ошибке. – Александр кивнул на документы на столе. – Дом на Кавендиш-сквер был передан моим отцом Софии Лейси в пожизненное пользование. Ее никто не наделял правами передавать этот дом кому бы то ни было, дарить его или завещать.
Мастере собрал документы в стопку.
– Я понимаю, князь Проков, но… но… вы же не хотите выселить леди Ливию на улицу?
– Разумеется, нет, – сказал Александр, – но, поскольку вы были исполнителем завещания покойной леди Софии Лейси, я желаю, чтобы вы восстановили справедливость. Хочу прояснить это недоразумение раз и навсегда.
– Я понимаю. Но если вы не собираетесь выселять леди Ливию, то наверняка рассчитываете получать с нее ренту, если она пожелает и дальше там жить? – Мастерс снял очки и потер глаза. – Я кое-что знаю о финансовом положении леди Ливии и уверен, что платить ренту ей не по карману.
Александр покачал головой:
– Я не собираюсь брать с леди Ливии плату за проживание и уж точно не намерен ее выселять.
– Тогда, сэр, позвольте спросить вас, каковы ваши намерения в отношении леди Ливии? – Мастерс в недоумении уставился на клиента.
– У меня есть все основания надеяться, что леди Ливия согласится стать моей женой, – заявил Александр. – И в этом случае может возникнуть двусмысленная ситуация. Все, что от вас требуется на данном этапе, Мастерс, это подписать свидетельство о том, что вы изучили представленные мной документы и нашли их легитимными и что, согласно этим документам, завещание леди Софии Лейси теряет законную силу как составленное по ошибке. Я лишь могу предположить, что леди София искренне заблуждалась относительно дома, переданного ей в пользование моим отцом. Или, – Александр пожал плечами, – или за прошедшие годы она кое-что подзабыла. Теперь это уже не важно.
Мастерс успел привязаться к леди Ливии, любил ее по-отечески, и в манерах этого русского господина было нечто такое, от чего Мастерсу стало не по себе. Если леди Ливия действительно собирается за него замуж, человек он порядочный.
– И еще вы могли бы составить брачный контракт, – спокойно продолжал Александр, – где будет указано, что дом на Кавендиш-сквер становится нашим семейным домом, на все то время, пока мы с женой будем проживать в Лондоне.
– И следующим шагом вы намерены оформить этот дом в дар леди Ливии, чтобы она обрела на него законные права? Я правильно вас понял, сэр?
– Это не ваше дело, Мастерс. – Александр натянул перчатки.
– Понимаю, – сказал Мастерс. – А будут ли в брачном контракте оговорены какие-либо условия, касающиеся леди Ливии? Например, сумма, предоставляемая на личные расходы? Не знаю, каким образом такого рода вопросы решаются в России, князь, но в Англии принято, чтобы муж оставлял за женой определенную долю собственности и выплачивал ей содержание, скажем, раз в три месяца.
Александр взял со стола перо нотариуса и, обмакнув его в чернила, написал на листе бумаги несколько цифр.
– Думаю, этого хватит. Работайте. – Он подвинул листок к ошарашенному нотариусу, после чего взял со стула цилиндр. – Когда закончите, отправьте нотариальное свидетельство, подтверждающее мое право собственности на дом, и брачный контракт по моему адресу на Брайтон-стрит. Прошу вас не тянуть с этой работой. Хорошего вам дня, Мастерс.
Мастерс словно завороженный смотрел на цифры на листке. Он очнулся, лишь когда князь снова попрощался с ним. Мастерс смотрел на визитера с неподдельным изумлением.
– О, прошу прощения, князь Проков. Вы… вы очень щедры, должен сказать. Да, очень, очень щедры. Доброго вам дня, сэр. Приятно работать на вас. – Мастерс торопливо вышел из-за стола и, не переставая кланяться, проводил Прокова на улицу.
Мастерс вернулся за стол, обуреваемый смешанными чувствами. Покойный князь Проков завещал своему сыну все свое состояние. Отнюдь не маленькое. Зачем Александру Прокову понадобился этот дом? Да и со старшим Проковым не все понятно. Кем приходилась ему София Лейси? И почему покойный князь оставил Софии Лейси свой дом на Кавендиш-сквер в пожизненное владение? Почему не подарил?
Когда Мастерс познакомился с Софией Лейси, та была уже в годах и вела замкнутый образ жизни, однако ум у нее был на удивление ясным и острым, а язык еще острее. И еще за ней тянулся шлейф скандального прошлого. Впрочем, о незамужних дамах со средствами непонятного происхождения всегда ходят слухи с душком. Только в случае с Софией Лейси ее богатство было скорее мифом, чем правдой. Она очень неплохо жила в юности и будучи женщиной средних лет, но в старости вынуждена была во многом себя ограничивать, ввиду, как это выяснилось уже после ее смерти, фактического отсутствия какого-либо состояния. Долгов, однако, у нее не было. Кредиторы не обивали порог ее дома. Если только не считать кредитором князя Прокова, который потребовал возврата ссуды.
Все это очень странно, решил Мастере. Но не его дело задавать вопросы и разгадывать загадки. Его дело – выполнять то, за что ему платят, и всё.