Завтра будет завтра

2

Кэролайн сидела в гостиной. В этом доме она выросла и, пока была маленькой, звала его своим. Потом, купив квартирку в Харлеме, начала называть ее своим домом, а этот старый, заросший вьюном и мхом коттедж – папиным домом. И вот теперь она снова должна называть его своим. Последняя воля Дэйва Сотбери была выражена предельно лаконично: «Все свое движимое и недвижимое имущество завещаю своей дочери Кэролайн Сотбери». Дата и подпись.

Дэвид только что прочитал его и теперь ждал реакции.

– Больше ничего? – спросила Кэролайн, сама не зная, какой ответ надеется услышать.

Дэвид покачал головой.

– И даже письма не оставил?

– Полагаю, ваш отец собирался проститься с вами лично и тогда сказать все, что только считал нужным. Думаю, вам будет интересно ознакомиться с описью его имущества. Вы ведь теперь должны знать, чем владеете.

Кэролайн махнула рукой. Она и так все знала. Но Дэвид упрямо достал нужный документ и принялся перечислять: дом, клиника, какие-то акции, счета в банках. Когда он наконец закончил, Кэролайн почувствовала, что у нее разболелась голова. И что теперь она должна с этим делать?

– Вы не знали и о половине? – участливо улыбнувшись, спросил Дэвид.

– О двух третях! Я знала только о том, что у него есть этот дом и клиника. Об акциях, счетах, каких-то там векселях я вообще ничего не слышала. Папа никогда не посвящал меня в свои дела, прекрасно понимая, что мне это все неинтересно. Он очень хотел, чтобы я стала врачом, но я лет с десяти страстно мечтала рисовать. Талантом Бог меня обделил, так что теперь я анализирую чужое творчество.

– Кто не умеет сам, тот учит других, – хмыкнул Дэвид.

– Примерно так. Только я занимаюсь живописью Франца Халса, жившего в шестнадцатом и семнадцатом веках. Думаю, ему мои комментарии совершенно безразличны.

Кэролайн слабо улыбнулась и даже немного испугалась этого. После похорон отца, когда Дэвид привез ее в отцовский дом и дал бокал с бренди, ей казалось, что она вообще разучилась улыбаться и радоваться жизни. И вот прошло всего-то три дня, а она уже шутит!

Дэвид с удовольствием смотрел на улыбающуюся Кэролайн. Ни у кого на всем свете не было такой честной и открытой улыбки. И уж конечно не могла так улыбаться Эрика. Дэвид сразу же нахмурился, как всегда когда вспоминал бывшую подругу, на которой чуть не женился. И как только он удержался от этого опрометчивого шага!

– Тогда давайте вернемся к вашему наследству. Полагаю, у вас имеются вопросы?

– Конечно, – подтвердила Кэролайн. – Самый главный из них: что мне со всем этим делать?!

– Акции и счета не требуют вашего внимания. Вам нужно будет лишь заплатить налог на наследство по этим статьям. Насколько я знаю, мистер Сотбери сделал все, чтобы облегчить ваше будущее. На ваше имя был открыт счет, на который мой клиент перевел сумму, достаточную для того, чтобы оплатить налог.

– Папа всегда был очень предусмотрительным. – Кэролайн еще раз мягко улыбнулась.

– Да, – согласился с ней Дэвид.

В его глазах Кэролайн увидела то же теплое и нежное чувство, что жило и в ее сердце. Может быть, не такое сильное, но ведь Дэвид был всего лишь поверенным, а она – дочерью.

– Скажите, как получилось, что мой отец выбрал поверенным столь молодого человека? – Задав этот вопрос, Кэролайн тут же смутилась. Ну когда же она научится быть тактичной?! – Не обижайтесь, просто я думала, что он выберет кого-нибудь из своих друзей.

– Я и не думал обижаться. Я с вашим отцом знаком буквально с первых дней жизни. Я – один из тех, которые никогда не должны были родиться. Только благодаря вашему отцу я появился на свет. А вы ведь знаете, что он принимал деятельное участие в судьбах «невозможных детей», как он нас часто называл. Если хотите, я позже покажу вам свою фотографию.

– Не надо, я уже вспомнила.

Кэролайн и правда поняла, почему Дэвид показался ей сразу же знакомым: его детскую фотографию она часто рассматривала. Да, он был из первых, из тех, о ком потом говорили – чудо. Ее отец был признанным авторитетом в области акушерства и гинекологии. Он помог многим женщинам, которых называли бесплодными, еще до того, как родился первый «ребенок из пробирки». Впрочем, и в разработке этого направления ее отец принимал деятельное участие, и теперь его клиника считалась одной из лучших в стране, в том числе и по числу успешных случаев экстракорпорального оплодотворения.

Дэвид усмехнулся и начал объяснять:

– Когда я окончил Итон…

Кэролайн удивленно приподняла бровь: насколько она знала, в Итоне учатся отпрыски самых богатых и влиятельных семей Британии.

Дэвид развел руками.

– Так уж получилось. Никакой моей заслуги в этом нет. Так вот, как только я окончил Итон, я приехал в Ноттингем на выходные и решил остаться здесь. Для хорошего юриста, каковым я, без ложной скромности, являюсь, в этом городе достаточно работы. Конечно, иногда я по делам езжу в Лондон, но мне не нравится мегаполис с его шумом и толпами людей. В Ноттингеме хорошо, особенно весной, когда все цветет.

– Да, здесь хорошо, – согласилась Кэролайн. – Я очень хотела показать отцу сады Харлема, ведь там находится центр нидерландского цветоводства, но сейчас я понимаю, что в нашем садике отцу было в тысячу раз лучше. Вы, наверное, были очень близки с папой?

– Он был для меня даже не другом, а скорее наставником. Родного отца я интересую исключительно как наследник. А мистер Сотбери видел во мне в первую очередь личность. Хотя мог бы видеть лишь плод своего труда. Вы спрашивали, были ли мы близки? Да, но совсем не так, как вы. Ближе вас у него никого не было.

– И у меня тоже, – тихо сказала Кэролайн. – Но давайте вернемся к нашим делам.

– Конечно. – Дэвид видел, что подобный разговор необходим для Кэролайн, но прекрасно понимал, что прошлое еще слишком свежо в ее памяти и морально она не готова говорить о любимом отце. Но Дэвид верил, что у них еще будет время. – Так вот, об акциях и счетах вы можете не переживать. Завтра или послезавтра, как вам будет удобнее, я познакомлю вас с управляющим делами вашего отца. Хотя, если честно, это знакомство вам не слишком поможет: ваш отец предпочитал все держать в своих руках. Управляющий – лицо при вашем отце скорее номинальное. Впрочем, мистеру Пирсону можно доверять, он хороший специалист и, думаю, не откажется продолжать выступать в роли управляющего теперь при вас. Будет с вами созваниваться раз в месяц, давать отчет в случае острой необходимости…

Кэролайн кивнула. Гораздо лучше, если делами займется кто-то, кто хотя бы понимает, что такое вексель.

– Теперь перейдем к главному детищу вашего отца – клинике. Мистер Сотбери уже давно чисто номинально числится главой клиники – кстати, теперь эта должность перейдет к вам – всеми делами управляет главный врач Стенли Берн.

– Что вы о нем думаете?

– Если ваш отец держал его на этом месте, значит, он хороший специалист, – уклончиво ответил Дэвид.

Разве мог он рассказать, что Эрика ушла от него к Берну? Так что у Дэвида были причины недолюбливать доктора Берна.

Кэролайн удовлетворилась этим ответом. Может быть, Дэвид просто не знает этого доктора Берна и не хочет ничего говорить о нем.

– Доктор Берн присутствовал на похоронах вашего отца, но я думаю, вы не слишком обращали внимание на окружающих. Когда вам будет удобнее посетить клинику?

– Думаю, завтра.

Дэвид согласно кивнул.

– Весь персонал находится в нервном напряжении, не зная, чего от вас ожидать.

Клиника медицинской помощи бесплодным парам, или, как теперь совет попечителей собирался переименовать ее, клиника имени Дэйва Сотбери, находилась в одним из самых живописных уголков Ноттингема. Окруженное деревьями и розовыми кустами старинное здание утопало в солнечных лучах и зелени.

Кэролайн была рада, что хоть что-то в ее мире осталось неизменным: во внутреннем дворике болтали на теплом солнышке будущие матери, из открытых окон первого этажа третьего корпуса слышались крики новорожденных. Кэролайн знала, что у любой, даже у отчаявшейся женщины появляется надежда, едва только она попадает сюда.

Дэвид смотрел на нее, и ему было хорошо. Впервые лицо Кэролайн стало умиротворенным и спокойным, как будто только сейчас она попала домой. Дэвид, в который раз с первого момента встречи, подавил в себе желание обнять Кэролайн и зарыться лицом в ее шелковистые блестящие волосы.

Как он мог даже думать об этом сейчас, когда со смерти мистера Сотбери прошло несколько дней!

Дэвиду было очень стыдно перед самим собой, перед Кэролайн, такой беззащитной в своем горе, и перед мистером Сотбери. Конечно, сам основатель клиники несколько раз намекал Дэвиду, что был бы совсем не против, если бы Кэролайн нашла достойного мужчину и осела где-нибудь в пригороде Ноттингема, чтобы рожать детей и вести хозяйство. И почти сразу же мистер Сотбери сообщал, что Дэвид кажется ему весьма достойным молодым человеком. Разумеется, Дэвид не мог рассказать об этом Кэролайн. Конечно, он поверенный мистера Сотбери и должен исполнять его последнюю волю, но не до такой же степени!

Кэролайн ни о чем не догадывалась. В обществе Дэвида ей было легко и спокойно, почти так же, как рядом с отцом. Они без малейших затруднений находили темы для разговоров, даже молчать рядом с Дэвидом было легко и просто. Кэролайн не давала себе труда задуматься о мотивах его поступков, предпочитая думать, что заботу о ней и ее делах Дэвид взял на себя, во-первых, по роду своей деятельности, а во-вторых, из-за нежных чувств, испытываемых к отцу Кэролайн.

– Пойдемте, Кэролайн, думаю, доктор Берн уже ждет нас. Да и остальные мечтают выразить вам свои верноподданнические чувства.

Дэвид осторожно взял Кэролайн под руку и повел по дорожке к центральному входу клиники.

На крыльце уже выстроился почти весь медперсонал, чтобы приветствовать новую хозяйку. Никто не знал, чего ожидать от наследницы Дэйва Сотбери, а потому все решили, что будет совсем неплохо лишний раз показать ей свою лояльность.

Но на Кэролайн эта демонстрация произвела удручающее впечатление. Кто она такая, чтобы эти люди, настоящие профессионалы, относились к ней, как челядь к хозяйке? Да, номинально она владела клиникой и могла, поставив всего одну подпись, выставить за дверь любого, от простого санитара до главного врача. Ну может быть, выгнать их было бы не так уж и просто, но продать клинику – легче легкого. Еще когда ее отец возглавлял клинику реально, а не номинально, как в последние годы, ему не раз поступало предложение купить бывшее загородное поместье лордов Ноттингемских. Но отца Кэролайн от такого шага удерживала ностальгия, да и доход клиника приносила, может быть, и не слишком большой, но постоянный. Вот только и внимания требовала непрестанного. Захочет ли Кэролайн, далекая от медицины, возиться с проблемами и заботами клиники?

Дэвид почувствовал легкую дрожь Кэролайн. Он осторожно сжал ее руку, давая понять, что бояться нечего. Кэролайн с благодарностью посмотрела на него. Они подошли к ступеням, и тогда вперед вышел высокий и статный молодой мужчина. По тому, как с уважением посмотрели на него остальные, Кэролайн сделала вывод, что он-то и есть главный врач клиники доктор Берн.

Ему бы следовало стать киноактером! – подумала Кэролайн.

Светловолосый, с обаятельной улыбкой и милыми ямочками на щеках он мог сразить любую женщину.

Стенли Берн широко улыбнулся и развел руки.

– Добро пожаловать домой, мисс Сотбери!

Раздались дружные аплодисменты.

Если бы не обаяние главного врача, Кэролайн эта сцена покоробила бы. Но она была так очарована ангельской красотой доктора Берна, что ничего вокруг уже не замечала.

– Доктор Берн – главный врач клиники. Мисс Кэролайн Сотбери, – представил свою подопечную Дэвид.

Кэролайн пожала руку главного врача. Его ладонь была теплой и шелковистой на ощупь. Пальцы доктора Берна лишь на секунду сомкнулись на тонком запястье Кэролайн, а у нее сразу же участился пульс.

– Думаю, нам лучше пройти в мой кабинет и там в спокойной обстановке все обсудить.

Кэролайн согласно кивнула. Персонал с интересом смотрел на нее, как будто ждал чего-то. Кэролайн беспомощно посмотрела на главного врача. Дэвид перехватил этот взгляд, и ему стало неприятно: еще пять минут назад в сложной ситуации Кэролайн смотрела так на него. Неужели Берну мало Эрики?!

Тем временем Кэролайн поняла, чего от нее хотят. Она несмело улыбнулась и сказала:

– Я очень благодарна вам за теплый прием. Эта клиника для меня действительно как второй родной дом. Я сразу же хочу сказать, что не собираюсь ни на шаг отступать от тех принципов, в соответствии с которыми мой отец создавал эту клинику. Хотя бы ради его памяти. Искренне надеюсь, вы все, как его единомышленники, поможете мне сохранить и развить все то хорошее, чему положил начало мой отец.

В ответ раздались вежливые аплодисменты, и персонал начал расходиться. Кэролайн подозревала, что к работе вернутся еще не скоро: нужно же обсудить и разобрать в мельчайших деталях эту ее спонтанную речь.

– Не беспокойтесь, – доктор Берн широко улыбнулся, – все, у кого неотложные дела, остались на рабочих местах.

– Вы умеете читать мысли? – спросила Кэролайн и с ужасом поняла, что кокетничает с ним.

Что я делаю?! – спросила она себя, но отвечать времени не было, доктор Берн предложил ей руку и увлек за собой по переходам клиники, рассказывая и показывая, что нового они сделали с того времени, как Кэролайн отправилась в Нидерланды.

Дэвид шел за ними и буквально сверлил взглядом спину Берна, но сделать ничего не мог. Теперь он не мог даже рассказать Кэролайн о том, что его девушка ушла к доктору Берну. Ему оставалось уповать только на то, что кто-нибудь в самое ближайшее время обязательно расскажет Кэролайн о романе главного врача и его помощницы Эрики Кебер.

Наконец мучительный для Дэвида путь к кабинету главного врача окончился, и он даже смог сесть так, чтобы оказаться ближе к Кэролайн. Но этот факт ни капельки не смутил доктора Берна. Как не смутило появление Дэвида и Эрику Кебер. Она принесла чай, прошла процедуру знакомства с Кэролайн и удалилась, плотно прикрыв дверь.

– Теперь мы можем поговорить спокойно. – Стенли Берн откинулся на спинку своего кресла и сложил пальцы домиком.

Кэролайн тут же принялась разглядывать эти тонкие, чуткие пальцы хирурга. Ей с трудом удавалось сдерживать некстати разыгравшуюся фантазию.

– Дела в клинике идут неплохо. Не могу сказать, что хорошо, но вполне достаточно, чтобы содержать большой штат сотрудников, научную лабораторию и время от времени обновлять аппаратуру. Остается еще немного денег, которые переводились на личные счета мистера Сотбери. Обычно он пускал эти средства на финансирование научных изысканий, необязательно в нашей лаборатории. Теперь вам предстоит решить, как поступать с этими средствами.

– Сейчас есть стипендиаты, которым выплачивались средства из этих денег? – уточнила Кэролайн.

– Да, есть. Если хотите, я сегодня же попрошу Эрику предоставить вам список.

– Если можно, пусть туда же будут внесены и все те, кто раньше получал стипендии от моего отца. Также я хотела бы попросить вас составить список людей, которые могли бы войти в комиссию, решающую, кому выдавать стипендию имени Дэйва Сотбери.

– У вас столь далеко идущие планы? – поинтересовался доктор Берн.

– Я бы с удовольствием сама занялась этими вопросами, но я совершенно несведуща в этой области. Мне кажется, такая комиссия будет гораздо компетентнее. Я была бы рада, если бы вы возглавили эту комиссию.

– Ваше доверие – большая честь для меня. – Доктор Берн вежливо поклонился Кэролайн.

– Я не могу не доверять вам, если вам доверял мой отец. Он ведь не просто так сделал вас главным врачом клиники. Вы ведь первый главный врач после моего отца?

– Да, три года назад мистер Сотбери понял, что больше не в силах справляться со всей этой рутиной. Он оставил за собой кабинет в родильном корпусе и приезжал в клинику раз в неделю. Просматривал мои отчеты и вел прием по самым сложным случаям. Ваш отец был великим доктором: до самого конца он консультировал женщин, а всего три месяца назад успешно принял очень сложные роды.

– Просто папа считал своим долгом помогать новой жизни прийти в этот мир.

Кэролайн грустно улыбнулась. Даже кабинет ее отец выбрал не в самом спокойном хозяйственном блоке, а в третьем корпусе, где располагалось родильное отделение.

– Думаю, кабинет вашего отца теперь по праву перейдет к вам, мисс Сотбери.

– Зовите меня просто Кэролайн, – попросила она. – Я до сих пор не могу привыкнуть к своей новой роли.

– Тогда и вы называйте меня просто Стенли, ведь мы с вами теперь в одной лодке и должны стать настоящей командой.

– Отлично, Стенли!

– Со времени болезни вашего отца у меня скопилось несколько отчетов. Если хотите, я попрошу Эрику передать вам их немедленно.

Кэролайн беспомощно развела руками.

– Что же я буду с ними делать? Я ведь ничего не понимаю в управлении и уж тем более в медицине.

– Думаю, мистер Гриффин не откажется вам помочь, – предположил доктор Берн.

Дэвид поднял голову и поймал просящий взгляд Кэролайн.

– Конечно, я с удовольствием помогу вам, Кэролайн.

– Вы просто мое спасение! – обрадованно сказала она. – Но я думаю, у Стенли все в порядке. Я полагаю, что мое участие в жизни клиники не будет долгосрочным?

– Это уж решать вам. – Доктор Берн развел руками. – Могу лишь сказать, что даже если вы решите вернуться в Нидерланды, мы можем отправлять вам отчеты о нашей деятельности по электронной почте. А раз в год или чаще, если вам будет удобно, вы сможете приезжать и лично инспектировать нас.

Кэролайн закусила губу. Она еще не думала о том, как будет дальше жить: вернется ли к своей работе в Харлемском музее сразу же или через год или останется в Ноттингеме до конца своих дней, чтобы продолжить дело отца. Буквально вчера ей очень хотелось вернуться к своей спокойной и размеренной жизни. Она знала, что здесь останется Дэвид, а уж на него-то можно положиться со спокойной душой. А что, если и ей задержаться в Ноттингеме? В конце концов с картинами Халса ничего не случится. А здесь ее жизнь может получить новое наполнение. Кэролайн предпочитала не думать пока какое.

– Я пробуду в Ноттингеме так долго, как того потребует ситуация. Спасибо вам, Стенли, за радушный прием. Я еще не совсем пришла в себя, и мне хотелось бы вернуться домой. Завтра я приеду к девяти часам и займусь вашими отчетами. Если от этого будет хоть какой-то прок.

Кэролайн улыбнулась и пожала руку Стенли.

– Может быть, вы хотите осмотреть территорию? – вдруг предложил он. – Мы совсем недавно разбили парк камней в японском стиле. Кстати, это была идея вашего отца.

Конечно, Кэролайн не могла отказаться от того, чтобы взглянуть на что-то, связанное с отцом.

– Я с удовольствием посмотрю на него.

– Давайте я вас провожу, – предложил Стенли.

– У вас наверняка множество дел.

– Просто задержусь на работе подольше. – Стенли пожал плечами. – Не в первый раз.

– Как бы я не вызвала у ваших домашних неприязнь.

– Дома меня никто не ждет. Мой дом – работа. Может быть, поэтому мы так легко нашли общий язык с вашим отцом? Мистер Гриффин, Эрика сейчас передаст вам кое-какую документацию, которую мисс Сотбери нужно будет прочитать и подписать. Иначе наша работа встанет.

– С удовольствием помогу мисс Сотбери.

– Но как же я буду что-то подписывать, если ничего в этом не понимаю?! – огорченно спросила Кэролайн.

Стенли открыл свое расписание и внимательно просмотрел его, поводил по нему пальцем и наконец улыбнулся.

– Может быть, вы завтра со мной пообедаете, и тогда за обедом я постараюсь объяснить вам все, что не сможет объяснить сегодня мистер Гриффин. Все же есть вопросы, в которых ничего не понимает даже он.

Стенли широко улыбнулся Дэвиду. Дэвид же с трудом смог выдавить лишь вялую улыбку. И мысленно пообещал, что сделает сегодня вечером все, лишь бы у Кэролайн не осталось вопросов для доктора Берна.

– Прошу вас! – Стенли галантно подал руку Кэролайн и повел ее куда-то.

Дэвиду опять осталось лишь наблюдать их спины. Он тяжело вздохнул, надеясь, что этого никто не заметил, и бросил еще один сердитый взгляд в спину Стенли.

Этот доктор Берн тот еще ловкач! – сердито подумал Дэвид. Он отлично знал, как лучше меня унизить. Да и Кэролайн ловко завлек в свои сети. Нужно будет внимательнее присмотреться к тому, что творится в клинике. Мистер Сотбери в последние несколько лет почти не занимался рутинными делами, как правильно сказал Стенли. Кто знает, какие секреты скрывает бухгалтерия доктора Берна?

Дэвид не спешил выходить из кабинета, но и оставаться там, когда хозяин уже давно вышел, было как-то невежливо. Он тяжело вздохнул: ему совершенно не хотелось разговаривать с Эрикой о чем бы то ни было. И все же ему пришлось встать и выйти в приемную.

– Доктор Берн сказал, что вы должны отдать мне какие-то документы для мисс Сотбери.

– К чему такой официоз, Дэвид? – лениво поинтересовалась Эрика, потягиваясь с грацией дикой кошки.

Она и есть дикая, блудливая кошка! – сердито подумал Дэвид, но оторвать восхищенного взгляда от стройного тела не смог. Несмотря на глубоко укоренившуюся неприязнь, он реагировал на Эрику, как любой другой нормальный здоровый мужчина.

– Мне очень не хочется болтать здесь с тобой. И не только здесь. Будь моя воля, я бы и близко к тебе не подошел.

– Ты все еще обижен на меня? – Эрика удивленно приподняла тонкую бровь. – Может быть, я смогу сделать что-то, что смоет твою обиду?

Она провела розовым язычком по пухлым, ярко накрашенным губам. Руки Эрики с пурпурными ногтями медленно прошлись от талии и чуть приподняли пышную, уютно лежащую в глубоком вырезе грудь.

Дэвид вспомнил, как совсем недавно ласкал это великолепное тело, но вместо возбуждения, которое явно стремилась вызвать у него Эрика, почувствовал тошноту.

– Наша проблема в том, что ты не в моем вкусе, – признался он, равнодушно глядя на аппетитные формы.

Дэвиду удалось смирить свои гормоны, и теперь Эрика не вызывала у него ничего, кроме отвращения.

– Где документы?

Эрика скривила губки и протянула Дэвиду нужную папку.

– Кстати, может быть, тебе будет интересно, между мной и Стенли теперь чисто деловые отношения.

– А когда секс был для тебя чем-то, кроме способа достижения поставленной цели? – поинтересовался Дэвид. Он забрал папку и бегло просмотрел ее содержимое. – Искренне верю, что ты не забыла положить туда что-нибудь ценное. Надеюсь, что это наша последняя встреча.

– Я хороший секретарь. – Эрика усмехнулась. – Так же хороша за компьютером, как и в постели. Уж ты-то должен бы знать…

– Прекрати, – попросил Дэвид. – Меня тошнит от тебя.

– Где же твое джентльменское поведение?

– Джентльменом я бываю только с леди, – отрезал Дэвид. Он закрыл папку и засунул ее под мышку. – Прощай, Эрика.

– Ты бываешь джентльменом с такими, как эта нежная фиалка Кэролайн? – Эрика просто не могла остановиться. К тому же ей было приятно задевать Дэвида, она ведь уже успела заметить, какими глазами он смотрит на новую хозяйку клиники.

– Мисс Сотбери – истинная леди, – чопорно сообщил Дэвид.

И Эрика сразу же вспомнила, какая социальная пропасть между ними, вспомнила и как мечтала получить титул леди, и как в один миг все ее мечты пошли прахом, а все из-за того, что она расслабилась и забыла, сколь острым и наблюдательным умом обладает Дэвид.

Он видел, как в глазах Эрики появляется бешенство. Ему было прекрасно известно, что ее просто бесит упоминание о неравенстве между ними. И даже во время безобразной сцены расставания не смог сдержаться и сказал, что никогда не женился бы на Эрике, ведь это был бы неравный брак. Дэвид лгал: он уже почти был готов сделать ей предложение, но расчетливая и циничная в самой своей сути Эрика не верила, что человека можно любить просто так.

Вот и теперь Дэвид не мог избежать недостойного, но тешившего самолюбие укола. Ну не мог он думать об Эрике, как о достойной женщине! Соответственно, и не мог вести себя с ней, как подобает.

Эрика всего на секунду растерялась, но ведь и у нее была одна еще не разыгранная карта.

– Думаю, мы с ней могли бы стать подругами, – промурлыкала Эрика. – Может быть, она научит меня, как должна себя вести леди, чтобы вернуть такого красавца, как ты?

– Для начала ей нужно не быть Эрикой Кебер.

Дэвид развернулся и вышел из приемной. Последнее слово осталось за ним, но у Дэвида появилось чувство, что этот бой он проиграл. А он очень не любил проигрывать. И уж тем более проигрывать Эрике Кебер.

Дэвид еле дождался, когда Стенли Берн наконец окончит свою экскурсию. Мало того что ему пришлось ждать Кэролайн в машине почти полтора часа – хорошо хоть он мог заниматься документами, а не просто тупо смотреть в окно, – так еще и по дороге домой Кэролайн взахлеб рассказывала ему о том, какой милый и заботливый человек Стенли. Финальная фраза этого повествования сразила Дэвида наповал. Сияя, как соверен в музее монетного двора, Кэролайн сообщила:

– А помощница Стенли оказалась очаровательной девушкой! Как странно, что вы с ней расстались, Дэвид.

– Не сошлись характерами, – сердито буркнул он в ответ.

Кэролайн лукаво посмотрела на него из-под ресниц.

– Странно все это: вы очень добрый и отзывчивый человек, она – очень милая, и вдруг не сошлись характерами. Впрочем, люди часто совершают ошибки. Мне показалось, что Эрика совсем не против попробовать еще раз сойтись характерами.

– Проблема в том, что я категорически против, – резко ответил Дэвид.

Кэролайн нахмурилась и отвернулась к окну. Через пару минут она вновь посмотрела на Дэвида, в ее голубых глазах появились слезы.

– Вы думаете, я веду себя недостойно? – спросила она.

Дэвид от неожиданности чуть было не въехал в столб.

– Что вы имеете в виду?

– Ну папа умер совсем недавно, а я уже смеюсь, тараторю как сорока, да еще и лезу устраивать чужую жизнь…

– Это я веду себя недостойно. Мои личные переживания никого не интересуют. Не ориентируйтесь на меня во всем, что касается Эрики: у меня стойкое предубеждение, поэтому я вообще не хочу обсуждать мисс Кебер и при одном только упоминании ее имени у меня резко портится настроение. А насчет вашего вопроса… Кэролайн, думаю, вашему отцу вы гораздо больше нравитесь счастливой, чем грустной. Любой нормальный человек будет рад видеть на вашем лице улыбку, а не слезы. Вас так красит улыбка!

Дэвид понял, что наговорил лишнего, и поспешил закрыть рот. Кэролайн с удивлением смотрела на него. Наконец она сказала:

– Знаете, Дэвид, у меня почти никогда не было друзей, как-то так получилось, но мне кажется, мы с вами могли бы стать настоящими друзьями. Хотите?

Дэвид улыбнулся ей.

– Да, очень.

И мысленно добавил: я бы не отказался от большего.

– Вот и отлично! – порадовалась Кэролайн. – А насчет ваших переживаний вы не правы: они очень интересуют меня, ведь мы друзья.