Завтра были письма

Глава 7

Молодежь в кафе громко разговаривала, периодически раздавались взрывы смеха. Интересно, о чем? Наверняка не обсуждают директора, и это не рабочие дрязги.

Слава прислушалась. Все правильно: последний боевик с Даниэлом Крейгом, молодежное телешоу, которое идет по вторникам, открытие нового фитнес-клуба.

Немцы умеют говорить про позитивное. Как там говорил Потугин в романе Тургенева «Дым»: «Сойдется, например, десять англичан, они тотчас заговорят о подводном телеграфе, о налоге на бумагу, то есть о чем-нибудь положительном, определенном; сойдется десять немцев – и единство Германии явится на сцену; десять французов сойдется, беседа неизбежно коснется клубнички, как они там ни виляй; а сойдется десять русских, мгновенно возникнет вопрос о будущности России. Ну, и конечно, тут же, кстати, достанется и гнилому Западу. Бьет он нас на всех пунктах, этот Запад, – а гнил!»

В 1862 году написал сии строки господин Тургенев. И может, изменились те разговоры, но ненамного. И действительно, наши разговоры, среди русских – они всегда о глобальном. Всегда о возвышенном и немного о грустном. У немцев же просто весело. А среди молодежи – особенно.

Видно было, что молодые люди приходят сюда частенько, многие из посетителей знают друг друга, а уж официанты знакомы со всеми поголовно. Даже Рите молодой человек в длинном черном фартуке и в черной рубашке кивнул по-свойски и помахал рукой:

– Hallo!

Рита помахала ему в ответ.

– Вот. – Рита достала из своего огромного баула мешок с какими-то бумагами. – Вот. Доверить могу только тебе!

– Что это? – Они уже поели, допивали кофе, Слава почувствовала, что Маргарита мнется, что-то хочет сказать и никак не решается. И вот те на – сверток бумаг.

– Это письма. Моя переписка.

– С кем? С Эдиком?

– Да с каким Эдиком? Это еще там было, письма из прошлой жизни. – Рита помолчала. – Да. Вот представляешь, я же могла вывезти всего двадцать кило! Каждый шарфик был на счету, а я письма везла. Вот так вот.

– Ритка, у тебя был роман?

– Еще какой! Чуть все не бросила. Да, собственно, из этих писем все понятно. Понимаешь, Слава, я всегда знала, что должна эти письма кому-то отдать. Столько лет ждала, а сегодня ночью меня вдруг осенило. Это же ты, Славка! Я тебе должна их отдать. Можешь с ними делать что угодно, можешь роман написать, там все правда. Все по-честному. А еще все эти годы я немного жалела, что тогда моментом не воспользовалась, не бросила все к чертовой матери, не ушла к нему. Мы с ним в доме отдыха познакомились, в Кисловодске. У него семья, у меня. И так нас друг к другу потянуло, наваждение какое-то. Потом переписывались. Письма, письма, каждый день. Бегала на почту, он писал до востребования, читала, сидя где-нибудь в парке на скамеечке, на ижорском бережку. По телефону разговаривали, прятались от домашних. А потом он приехал. Без звонка. Просто приехал, чтобы увезти меня навсегда. Но я не решилась. Мой Павел. Паша. Вот так-то, подруга.

Рита взяла полиэтиленовый пакет с письмами и решительно запихнула их в Славину сумку. С глаз долой, как будто боялась, что передумает.

– Славка, мы еще с тобой встретимся?

– Даже не знаю, у меня все расписано.

– Как всегда! У тебя всегда все расписано. Не женщина, а органайзер. Ну ладно, ладно, не обижайся. Главное, на молодости твоей это не отражается. И на фигуре.

– Да прямо, и поправилась, и волос седых полно.

– Ну, немного огонь с тебя сбить и не мешает. Небось никто не верит, что этот радикально рыжий цвет натуральный.

– Есть такое дело. А я говорю, что я шатенка! И крашусь! Сама знаешь, как к рыжим в народе относятся.

– Особенно в немецком. Тут бы тебя моментом на костре сожгли. Рыжая, да еще и с зелеными глазами.

– С серыми!

– Но с зеленоватым оттенком. Ладно, подруга, я побежала. Нужно еще что-нибудь в чемодан покидать, прикинуть, чего не хватает, из каких шорт я с прошлого года повырастала. Что-то докупить.

Рита сняла с вешалки светлую куртку какого-то невероятно занимательного фасона, помогла достать Славин плащ.

– Рит, как ты умеешь подбирать себе вещи!

– Хотела сказать, как я ловко полноту скрываю?

Слава расхохоталась:

– Ну и это тоже! Но только ты так долго здесь живешь, а в чопорную немку не превратилась. На тебе всегда что-то веселенькое. Или цвет, или бижутерия, или вот воротник у этой куртки и застежка на боку. Стильная ты!

– Это да! Люблю я творческий подход к делу. Чтобы не было скучно!

Она легонько хлопнула Славу по носу. Действительно, на той сегодня был обычный серый брючный костюм и белая рубашка.

– Учтем, поняла!

Все это время рядом стоял официант и приветливо им улыбался:

– Ждем вас снова.

– Обязательно.

И женщины двинулись к выходу.

До Висбадена Слава добиралась на электричке. Можно было и такси заказать, но самый час пик, пробки ужасные, и кому это нужно? В Германии удобное железнодорожное сообщение. Все четко по расписанию, всех делов-то полчаса. Толком даже задуматься не успеешь, а уже на месте.

Тем не менее Слава сняла плащ и расстегнула пиджак: все-таки за целый день устаешь от официального наряда. Рубашка, брючный костюм. Понятно, что сидит как влитой, и очень удобный, но все равно, она с удовольствием уже поменяла бы офисный наряд на уютную домашнюю одежду. А уж обувь… Переобувайся не переобувайся, а все равно к концу дня ноги гудят. Хорошо, что сейчас напротив нее никто не сидел, можно было свободно вытянуть ноги.

Слава уселась поудобнее и сразу же вытащила Ритин пакет из аккуратной сумки-портфеля. Стопка одинаковых пожелтевших листов, текст, отпечатанный на машинке с двух сторон. Где-то обычный, а где-то в виде стихотворных строф, на каких-то листах ручкой нарисованы смешные человечки. Несколько открыток, с десяток телеграмм. Ну надо же…

Вдруг из середины стопки выпала фотография. Слава вздрогнула от неожиданности. На нее, улыбаясь, смотрел мужчина из сна. Высокий, черноволосый, в олимпийке и пиджаке. Так вот кого она видела. Ну конечно же, она видела этого самого Пашу. И совсем даже это была не она, Слава, а Рита. Рита же блондинка! Вот и поверишь тут снам.

Слава разгладила верхний листок и начала читать.