Золотые узы

Глава 8

– А вот встречающие, – усмехнулся Гардиан. – Подождите здесь.

– Вы собираетесь разговаривать с этими? – негодующе воскликнула Аурелия, но Клейтон, не обращая на нее внимания, решительно направился к коляске.

Поставив ногу на ступеньку, он наклонился к «дамам». Аурелия не слышала, что он говорит, зато ей хорошо было слышно хихиканье «встречающих» и басовитый смех Клейтона.

Какие у него могут быть дела с подобными женщинами?

Да он с ними спит! В конце концов, мистер Гардиан мужчина. А секс всего лишь функция организма, предназначенная для получения удовольствия и деторождения – так ведь их учили в колледже.

Рыжая потаскуха сняла с Клейтона шляпу и взлохматила ему волосы. Он что-то спросил, и обе закивали головами. Клейтон достал кошелек и вручил обеим по банкноте.

«Нет уж! – сказала себе Аурелия. – Чтоб какие-то девки тянули соки из моего партнера!» И решительно зашагала к коляске, хотя по песку идти было нелегко.

– Извините, мистер Гардиан. Вы не забыли, что нас ждет работа?

– Нас тоже, милочка, – промурлыкала рыжая. Аурелия вперила взгляд в Клейтона.

– Может, вы представите меня своим новым… знакомым?

У женщин были подведены углем глаза, на лицах лежал густой слой пудры, губы блестели от жирной помады. Волосы у обеих явно были крашенные – у одной в рыжий цвет, у другой в лимонно-желтый.

– Извините, партнер! – Клейтон повернулся к женщинам. – Дамы, это мисс Аурелия Брейтон из Детройта. А это Китти Данди и Руби Джонсон из здешнего знаменитого дансинга.

Задетая тем, что он не счел нужным упомянуть ее профессию, Аурелия добавила, сверкнув на него глазами:

– Ко мне нужно обращаться «доктор Брейтон»! Рыжая передразнила ее:

– А ко мне – Руби Джонсон Пухлые Губки. – И изобразила накрашенными губами воздушный поцелуй. – Пухлые Губки, не забудьте, душечка. – Руби наклонилась к Клейтону и снова взлохматила ему волосы. – Ну ты-то меня ведь не забудешь, правда?

– Да ни за что на свете!

Клейтон подмигнул «дамам» и одарил их любезной улыбкой, которую Аурелия уже привыкла считать предназначенной исключительно для себя. У нее поникли плечи, но тут Клейтон хлопнул ее по спине и сказал фамильярно:

– Ну, пошли. Дела и впрямь не ждут.

И зашагал по песку. Аурелия с трудом за ним поспевала и злилась: «Ему и в голову не приходит подождать. Еще бы, у него сейчас мысли совсем о другом!»

Она не удержалась и оглянулась на новых «знакомых». Те уже с не меньшим воодушевлением приветствовали двух других мужчин, подошедших к коляске.

Интересно, как это Пухлые Губки ухитрилась переправить вещи на берег? Аурелия посмотрела на Клейтона, который взвалил на плечи два тяжеленных ящика и даже не замедлил шаг. Он собирается провести ночь с одной из этих – а может, не дай Бог, с обеими! Ну конечно, зачем бы еще он стал давать им деньги?

Когда обсуждались условия партнерства, Клейтон не забыл упомянуть, что они будут спать в разных палатках. Так что на возможность интимных отношений с Аурелией, видимо, он и не рассчитывал. Гардиан обещал защищать ее от приставаний подонков, которых среди стампидеров наверняка немало. И вот в первый же вечер на берегу отправляется в притон!

Аурелия вспомнила, как воображала себя в его объятиях, когда всего час назад Клейтон нес ее на своих плечах. Но сам он, разумеется, ни о чем подобном и не помышлял.

Клейтон работал один еще по крайней мере три часа. К десяти часам вечера он отыскал и снес в общую кучу половину их скарба. В семь часов Аурелия пустилась убеждать его оставить работу до утра, когда они отдохнут и наберутся сил. Однако Клейтон отказался: ночью придет еще один пароход, оттуда тоже поскидывают на берег груз, и тогда найти свои вещи будет почти невозможно.

– Но ведь уже темно! – возражала Аурелия.

Он показал на сотни костров, разожженных на берегу и около палаток, которые стояли вдоль дороги в Дайю. Света достаточно.

Аурелия пожаловалась, что умирает с голоду. Тогда Клейтон проводил ее до города и оставил в гостинице, где снял для нее комнату, заказал ванну и обед.

Аурелия изо всех сил пыталась его уговорить остаться с Вальдо в палатке на окраине города. Клейтон наотрез отказался, заявив, что, кроме всего прочего, их припасы надо кому-то охранять от воров. Тогда она сказала, что, если он не поест и не отдохнет, у него не хватит сил таскать тяжести.

«Таскать тяжести», – бурчал про себя Клейтон, сваливая в кучу еще один мешок и вытирая лоб. Да что эта девчонка понимает? Он готов таскать чужие тяжести, лишь бы подавить свое томление, которое мучило его с первой минуты их знакомства.

Как ему нравятся губы Аурелии! Такие мягкие и пухлые. Он был уверен, что, когда придет время, эти губы сами приоткроются навстречу его губам. А еще Клейтона забавляло, как она настаивает на соблюдении приличий. Он не должен был так раздраженно разговаривать с Аурелией утром у всех на виду. Но ему хотелось всем показать, что мисс Брейтон – его партнер. Пусть люди знают: их что-то связывает. Клейтону нравилось и ее мужество. Но приятнее всего было вспоминать, как вечером, сидя на бочонке, она доверчиво прижалась к нему. Мистер Гардиан любил во всем одерживать верх.

Она совсем не похожа на Виолетту. У Аурелии слишком доброе сердце. Это видно и по ее отношению к слабаку Пойзеру. И обещала выкупить кольцо. Нет, она, по всей вероятности, порядочная женщина.

«Вот так и охмуряют дураков! – сердито напомнил себе Клейтон. Человек теряет бдительность. Так и под нож угодить недолго». И вообще, не за тем он отправился в Клондайк, чтобы затащить в постель эту женщину – хотя такие мысли не выходят у него из головы. Клейтону необходимо найти ее сестру и вернуть свои деньги – вернее, деньги банка. Если это не удастся, он никогда не сможет глядеть людям в глаза. Более того, добродетельные обыватели будут пренебрегать и его сынишкой. И мальчику придется платить за грехи своего отца – как это пришлось делать самому Клейтону.

Конечно, Аурелия кажется честной женщиной, но полной уверенности в том, что она не участвовала в затее своей сестры, нет. Мало того, сегодня Клейтон узнал нечто, что его еще больше насторожило. Проститутки по его описанию вспомнили Виолетту. Хотя, с другой стороны, за деньги они что хочешь «вспомнят». Но девушка, о которой они рассказывали, не была столь наглой и решительной, как та обольстительница, которую Клейтон имел несчастье встретить в Сиэтле. Если намеки местных «дам» окажутся правдой, трудно себе представить более ужасную участь, чем та, что постигла сестру Аурелии. Впрочем, Виолетте ничего не стоит разыграть роль несчастной жертвы.

Нет, надо собраться с мыслями. Пока он ничего не знает точно, будет относиться к Аурелии только как к партнеру, помогающему ему достичь своей цели. Потому утром и ушел с корабля один – чтобы спокойно поразмыслить. И не следовало нести ее к берегу на плечах – от этого у него и вовсе голова пошла кругом. Клейтон так и видит, как Аурелия стоит на краю пристани и растерянно озирается, не зная, куда идти и что делать, дожидаясь помощи. Дожидаясь его, Клейтона.

Но мужчине стало совсем невмоготу, когда она села на край пристани и он приподнял ее юбку наверх, увидел подвязки, придерживающие чулки чуть повыше колен, увидел ленточки и оборочки на панталонах, а между ними – белоснежную кожу.

Клейтон старался не думать об этом, когда она перекинула ноги ему через плечи. Да еще стала болтать о том, как красивы заснеженные горы. Ему-то было не до гор! Какие там горы, когда у него на груди лежат ее стройные ноги! Он погладил черные чулки, пробормотав, чтобы она крепче держалась. И хотя Клейтон шел в ледяной воде, он почувствовал, как отвердела его горячая мужская плоть.

А потом он споткнулся, и Аурелия схватила его за шею и наклонилась вперед, прижавшись мягкой грудью к его голове. Господи, он же здоровый мужчина! Разве можно этакое выдержать? Клейтон чуть не упал, но только крепче ухватил Аурелию за ноги и почувствовал, как ее шелковистые бедра прижались прямо к его щекам!

Неужели все эти прикосновения нисколечко ее не взволновали? Да где там! Она только и думала, что об этом болване Пойзере. Ах, бедняжка весь промок! Черт бы его побрал!

Клейтон посмотрел в сторону Дайи и гостиницы, где оставил Аурелию. Он весь день работал до изнеможения, чтобы как-то погасить тянущее чувство в паху. И до того устал, что у него болели даже ногти на ногах. Он положил в кучу еще несколько мешков и ящиков так, чтобы получилось нечто вроде навеса, забрался под него и уснул, не замечая ветра и снега.

Ветер свистал на открытом берегу, хлопал пологами палаток, завывал у дверей танцевальных залов и баров Дайи. Через дощатые стены гостиницы Аурелия слышала его предостерегающий шепот:

– Уезжай отсюда, возвращайся домой!

«Номер» Аурелии представлял собой угол на втором этаже, отгороженный выцветшей ширмой, изображавшей восточную эротическую сцену. Девушка бросила на нее один взгляд и тут же отвернулась, словно ее застали за каким-то непристойным занятием.

Кроватью ей служила натянутая на деревянный каркас парусина, а вместо одеяла лежала шкура северного оленя. Аурелия залезла под шкуру в одежде и случайно снова взглянула на ширму.

Голые тела. Одна пара вся переплетена плющом и цветами и залита алебастровым светом луны, другая совокупляется в положении, которое, по мнению Аурелии, пристало только животным. Она задержала взгляд на этой паре. Неужели и Клейтон так делает?

С чего это вдруг стало жарко? Аурелия расстегнула под оленьей шкурой платье, расслабила шнурки корсета и заметила, что у нее напряглись и отвердели соски. Зная, что этого не следует делать, она все-таки снова повернулась к ширме.

Вцепившись в длинные темные волосы женщины, мужчина забрал в рот сосок на ее круглой груди. Ноги у нее широко раскинуты навстречу ему, спина изогнута в порыве наслаждения. Волосы у мужчины были похожи на волосы Клейтона. И у него была такая же широкая мускулистая грудь.

Неужели и ее когда-нибудь будет так же обнимать и целовать мужчина? Клейтон? Аурелии вдруг стало нестерпимо одиноко, и, сама не зная почему, она дала волю слезам.

С другой стороны ширмы постояльцы, все мужчины, крутились на жестких ложах, чертыхались и храпели.

Аурелия вытерла глаза рукавом и прислушалась: одни присвистывали, другие надрывно кашляли. Аурелия протянула руку, погасила керосиновую лампу и неожиданно подумала: «А Клейтон храпит во сне?» Снизу доносились смех и игра на пианино. С чего это ей пришло в голову думать о Клейтоне, когда он, наверное, проводит ночь с Пухлыми Губками? Аурелия стукнула кулаком по подушке, зарылась в нее лицом и в конце концов уснула.

После полуночи пошел дождь. Откуда-то налетел необычайно теплый ветер, по оконному стеклу застучали крупные капли. Дождь постепенно смывал накопившуюся на стекле грязь, и в комнату медленно проникал серый предутренний свет.

Аурелия открыла глаза, села в постели и потянулась. Господи, все тело болит! Ох, принять бы сейчас горячую ванну и выпить английской соли.

Густая вонь пота и виски заставила ее вскочить с постели. Да и час был уже неприлично поздний – почти десять! Прижав платок к носу, она быстро прошла между рядов коек, вышла в коридор и спустилась по лестнице. В столовой топилась большая железная печь. Аурелия потерла руки и окинула взглядом ряды накрытых клеенкой столов.

Человек с седыми усами, в высоких резиновых сапогах, в руках которого была лопатка на длинной ручке, указал Аурелии на свободное место и сказал:

– Я, можно сказать, ваша официантка. Что вам подать?

Аурелия решила, что Вальдо и Клейтон давно позавтракали и работают на берегу. Ей было совестно, что проспала. Она заказала кусок кукурузного хлеба с поджаренным беконом и, наскоро перекусив, поспешила на берег.

– Где это вас носило? – буркнул вместо приветствия Клейтон, когда она подошла к куче их скарба, которая за истекшие часы выросла вдвое. – Время уже к обеду идет.

– Дождь проливной, а вы без куртки и шляпы! Какой у вас больной вид! – воскликнула Аурелия.

Он был похож на кошку, которую оставили на ночь под дождем. Ей показалось, что Клейтон постарел на несколько лет.

– Тронут вашей заботой. Видите, что тут делается? Ночью пришел еще один пароход, а во второй половине дня, говорят, прибудет третий. Нам надо успеть перетащить все это с берега на склад. Не знаю только, стоит ли. Все, наверное, раскисло от дождя.

Аурелия поглядела на гору мешков и ящиков, потом на свои часы.

– Простите, Клейтон, я проспала. Больше этого не случится. И когда вы успели все это стащить в кучу?

– Ночью. – Клейтон вынул из кармана платок и вытер мокрое от дождя лицо. – А вы думали, чем я ночью занимался? Таскался по бардакам?

Оскорбленная словом «бардак» и устыдившись своих подозрений, Аурелия удивленно смотрела на него. Но Клейтон еще не до конца высказался:

– Если бы вы со своим сопливым дружком остались вчера на берегу и работали как полагается, мы бы уже давно все закончили и, поверьте мне, мисс Брейтон, я бы не упустил случая раздвинуть ляжки всем местным шлюхам.

Клейтон круто развернулся и крикнул возчику приближающейся пустой повозки.

– Эй! Гони сюда свою телегу! – И заявил Аурелии: – Сколько бы он с нас ни содрал, надо все это перевезти на склад. Еще одну ночь на берегу я проводить не намерен.

И хотя Аурелия понимала, что Клейтон совершенно прав, когда возчик потребовал за перевозку сто долларов, она не выдержала и вмешалась:

– Если мы станем так швыряться деньгами, то мне придется и в самом деле мыть золото – иначе не на что будет вернуться домой.

Клейтон, будто не слыша ее слов, заплатил возчику вперед и тут же начал грузить мешки и ящики на телегу. Аурелия решила поговорить о его диктаторских замашках попозже. В данную минуту она была рада, что им надо всего лишь погрузить все это на телегу, а не тащить на себе еще две мили.

Она подняла мешок с мукой и с трудом забросила его на телегу. Да, Клейтон прав. Ей с Вальдо следовало остаться здесь вчера и работать. Как-никак они партнеры. Гардиан, наверно, считает ее одной из тех томных дам, которые целыми днями едят шоколадки и способны поднять разве что нитку с жемчугом. Аурелия огляделась: что бы такое взять потяжелее? Как он, наверное, жалеет, что не смог провести ночь с этими потаскухами! И, подхватив тяжелый ящик с гвоздями, потащила его к телеге. Руки мучительно напряглись, ноги подкашивались. «Я ему покажу, что не отлыниваю от работы! Только почему так хочется плакать?»

– Ну-ка дайте сюда. – И Клейтон, отняв у нее тяжелый ящик, забросил его на телегу. – Зачем вы хватаетесь за то, что вам не по силам? Надорветесь и тогда уж ни за что не одолеете перевал.

Грубый тон и полное отсутствие благодарности вконец разозлили Аурелию, и она проворчала:

– Мне что, таскайте сами, господин Геркулес.

За то время, которое требовалось Аурелии, чтобы отнести один мешок или ящик, Клейтон успевал отнести три. Каждый раз, когда их пути пересекались, она бросала на него вызывающий взгляд, который словно говорил: «Только не надейся, что я попрошу пощады!»

Наконец Клейтон крикнул ей:

– Ваш дружок Пойзер пошел на пристань посмотреть, не забыли ли мы чего-нибудь. Он скоро придет. Ждите его на берегу. Мне вы не нужны. Я сам отвезу все это на склад.

– Само собой, я вам не нужна как человек. Но я ваш партнер. Я заплатила за половину того, что тут погружено, и вы никуда с этим добром без меня не поедете.

Тут же отвернувшись, она не заметила, на лице Клейтона некоего подобия ухмылки: видно, эти слова пришлись ему по вкусу.

– Конечно, я вам не нужна, – пробурчала себе под нос Аурелия. – Вам никто не нужен. Упрямый осел!

Она надела капюшон и, преодолевая встречный ветер, побрела по песку к пристани.

Дождь наконец перестал. Прошло еще несколько часов тяжелого труда, прежде чем телега, скрипя под тяжестью груза, наконец двинулась в Дайю. Клейтон, Вальдо и Аурелия брели за ней. Вальдо сильно кашлял. Под ногами у них потрескивал затянувший лужи ледок.

– Эй, постой! – крикнул Клейтон возчику, когда они проехали примерно полмили.

Старая лошадь охотно встала, выдохнув облако морозного пара. У Аурелии не было сил даже поднять голову и узнать, почему они остановились. Она прикрыла глаза и покачнулась. И вдруг почувствовала, что сильные руки Клейтона подхватили ее, как хищник хватает свою добычу. Она открыла глаза и встретила его испытующий взгляд. В следующую секунду он поднял ее на руки.

– Спасибо, – через силу прошептала она.

– Сесть тут негде, мэм, – извиняющимся тоном сказал возчик, – так что устраивайтесь наверху и держитесь крепче. До города недалеко.

Что это Клейтон вдруг решил ее пожалеть? Впрочем, не важно. Аурелия и не представляла, что лежать на мешках так приятно.

Они приближались к городу – это было ясно по все нарастающим звукам музыки. Аурелия ощущала запах дыма от костров и пищи, которую на них готовили. Так, сопровождаемая запахом бекона, оладьев и чего-то незнакомого, она и задремала.

Но вот громыхание колес прекратилось: телега остановилась перед складом. «Вот я и приехала, как та самая ленивая дама, которая только и умеет, что есть шоколадки. Зачем я ему это позволила?» Клейтон протянул к ней руки, чтобы помочь слезть с телеги. Аурелия отвела взгляд. Он взял ее за талию и осторожно опустил на землю.

– Спасибо, что подвезли. Но я и пешком дошла бы. Не такая уж я слабая. – Аурелия оправила юбку.

Его глаза сузились от гнева. Она молча глядела на Клейтона. Он вполголоса выругался и крикнул возчику:

– Эй, парень! Ты не знаешь, куда мы сунули печку? Сгрузи ее, пожалуйста, и еще мешок с мукой, банку яичного порошка и пакет с беконом. А консервированных персиков не видишь? Повариха сейчас будет готовить мне обед. – Он повернулся к Аурелии, потом снова к возчику, словно вспомнив что-то еще. – Да, посуду тоже достань. – Затем обратился к Аурелии: – Что вам понадобится? Сковорода? Кастрюля? Я умираю с голоду. Приготовьте всего побольше.

– Если вы считаете, что, помыкая женщиной, вы производите на нее впечатление или пугаете, то заблуждаетесь. Да, заблуждаетесь!

Клейтон разозлился не на шутку, но сдержался и только крикнул возчику:

– Ладно, не надо ничего доставать. В ресторане поем. Мне хочется съесть обед, приготовленный настоящим поваром.

– А ко мне можете обратиться, когда вам надо будет вскрыть фурункул, – отрезала Аурелия.

Она сидела за столиком в ресторанчике, который назывался «Нью-йоркская кухня», и, отмахиваясь от сигарного дыма, жевала рыбу с хлебом. Вальдо быстро съел свою порцию, положил на столик несколько монет и встал.

– Не спеши, – приказал Клейтон. – Сядь. Раз уж мы все впряглись в одну упряжку… – В его голосе звучала ирония.

Вальдо сел. Клейтон сделал знак официанту, чтобы тот принес еще пива.

– Пока вы тут утром нежились в постели, я поговорил с людьми из Скэгвея. Это деревня в нескольких милях отсюда. От золотых приисков нас отделяют еще пятьсот миль. Если мы начнем переход из Скэгвея, то мы пойдем через Белый перевал. Если из Дайи – то через Чилкут, который расположен на шестьсот футов выше Белого перевала, и путь будет на двенадцать миль короче. Вьючные животные не могут одолеть Чилкут, но, как я сказал, он – короче.

– А д-д-двенадцать лишних миль – это очень трудно?

Клейтон отхлебнул пива и решительно поставил кружку на стол.

– Какой вес ты сможешь нести на спине, парень? Пятьдесят фунтов унесешь? А шестьдесят? А семьдесят? Индейцы носят сто.

Вальдо пожал плечами и неуверенно сказал:

– Сколько вы унесете, столько и я.

– Отлично. – Клейтон усмехнулся. – Тогда сделаем так. Несем груз несколько миль. Там складываем, отмечаем, что это наш, и отправляемся назад за второй партией. Нам надо перетащить четыре тысячи пятьсот фунтов – по полторы тысячи фунтов на каждого, – если мы поделим поклажу поровну. Дорога через Чилкутский перевал насчитывает тридцать три мили. К тому времени когда мы, двигаясь взад и вперед, перетащим весь наш скарб, каждый проделает путь почти в тысячу миль. – Клейтон оценивающе посмотрел на худые плечи Вальдо и засмеялся. – Нет, парень, семьдесят фунтов ты не унесешь. – Потом взглянул на Аурелию, которую названные им цифры привели в ужас. – И вы не унесете. Так что давайте исходить из того, что каждый понесет по пятьдесят. Когда мы будем идти по ровной местности, где можно использовать нарты, каждый сможет забрать и все сто фунтов. Другое дело – как быстро мы сможем передвигаться. Это зависит от местности, погоды и вашей выносливости. Если погода будет нам благоприятствовать, потребуется по крайней мере шесть – восемь недель только на то, чтобы добраться до озера Беннетт. Можно, конечно, заплатить индейцам или отправить груз по канатной дороге. Но и то и другое нам не по карману. Ну а теперь ты сам мне скажи, парень, много это или мало – лишние двенадцать миль?

Клейтон ухмылялся, как игрок, который только что выложил козырного туза. Вальдо поерзал на стуле, что-то промычал и наконец спросил:

– А по воде нельзя д-д-добраться?

– Ага, – хмыкнул довольный Клейтон: он снова поймал Вальдо в ловушку. – Дорогой богатого человека?

– Вы хотите сказать, что есть и более легкая дорога до Доусона? – спросила Аурелия.

– Да, более легкая дорога есть – при хорошей погоде, но это не значит, что мы можем ею воспользоваться. Мне рассказал про нее капитан «Релайанса». – Клейтон повернулся к Аурелии и полностью игнорировал Вальдо. – Иногда находится моряк, который соглашается провести свое судно через Алеутские острова к форту Сент-Майкл и затем на юг по реке Юкон до Доусона. Но таких капитанов очень мало, уж вы мне поверьте.

– Почему?

– Во-первых, из-за погоды. Северные реки свободны ото льда только семь или восемь недель в году – в разгар лета. Если судно задержится из-за какой-нибудь поломки, то ему грозит застрять там на год – на год! – с тем запасом продовольствия, что есть на борту.

– У нас п-п-полно продовольствия, – вмешался Вальдо.

– Судно может сесть на мель или натолкнуться на айсберг. Мы можем отморозить руки или ступни ног. Можно замерзнуть и до смерти. Понял, парень?

Парень выпятил нижнюю губу и ничего не ответил.

– Какие еще есть варианты? – спросила Аурелия, отвлекая внимание Клейтона на себя.

– Но главная причина: на водный путь находится мало охотников, и капитану это просто невыгодно. Самое прибыльное занятие для владельца парохода – это возить грузы взад-вперед между Сиэтлом и Дайей. Вы же видели, «Релайанс» отчалил, как только команда разгрузила трюм, потому что в Сиэтле их ждут пассажиры.

– Странно, однако: если в Доусон легче добраться на пароходе, почему же так мало людей выбирают водный путь? Зачем тащить все это на себе?

– На себе получается быстрее, мисс Брейтон. Старатели хотят поскорее добраться до золотой жилы – пока еще не все участки расхватали. Сейчас мы находимся в пятистах милях от Доусона, и, чтобы добраться туда, нам понадобится по крайней мере три месяца. А пароходом надо пройти пять тысяч миль. При хорошей погоде путь займет два месяца, при плохой – четыре. Кегман сказал, что по крайней мере десяток судов не вернутся назад. Аляска – огромная страна. Ее не так-то просто обогнуть.

– Ну хорошо, уговорили. Завтра выходим, – согласилась Аурелия.

Клейтон засмеялся и окинул партнеров беззастенчивым, оценивающим взглядом.

– Завтра вы еще не готовы. Вы не будете готовы к выходу еще по крайней мере неделю, а то и две. Видел я сегодня, в какой вы оба форме. Нет! – Он покачал головой. – Только болван отправляется в горы без тренировок. И таких дуралеев здесь найдется немало. Некоторые никогда не держали в руках ничего тяжелее карандаша. – Судя по выражению его лица, он не испытывал никакого сочувствия к новичкам. – Мы займемся тренировками по нижним склонам – чтобы укрепить мускулы. Лучше всего переходить Чилкут весной. Сегодня какое число?

– Двадцать четвертое марта, – ответила Аурелия. – Пасха будет десятого апреля.

Аурелия подумала, как она провела бы Пасху, если бы не отправилась на Аляску. Родители наверняка посоветовали бы ей остаться в колледже и дополнительно позаниматься. Именно это они предложили ей в День благодарения. «Раз уж с нами нет Виолетты, нет смысла готовить праздничный обед и притворяться, что нам есть за что благодарить Господа Бога», – сказала мать. То же самое произошло и на Рождество. Аурелия не спорила и виду не показала, как глубоко обижена.

– В чем дело, мисс Брейтон? Забыли взять с собой пасхальную шляпку?

В другое время Аурелия непременно поставила бы Гардиана на место, но сейчас ей было очень грустно, и она слишком устала.

– Думайте что хотите.

Клейтон не спеша допивал пиво. Он открыл было рот, чтобы что-то сказать Аурелии, но передумал. Может, ему тоже надоело препираться?

– Пойдемте-ка в гостиницу, пока там ненароком не отдали кому-нибудь вашу постель, – наконец сказал он Аурелии. – Сейчас теплее, чем несколько дней назад, но сыро. Я хочу успеть поставить палатку, пока снова не полил дождь.

Вальдо торопливо допил пиво и вызывающе спросил:

– Откуда у вас такие познания? Я думал, что вы б-б-банкир.

– Я и есть банкир. – В голосе Клейтона звучало предостережение. – Но я не родился банкиром. Если ты мне не веришь или считаешь, что у меня недостаточно опыта, можешь убираться на все четыре стороны. Но если хочешь оставаться нашим партнером, то предоставь всем распоряжаться мне. Твое дело – исполнять мои приказания.

Вальдо взял зубочистку и попытался прокатить ее на языке, как делал Клейтон. Зубочистка упала на пол.

– П-п-послушайте, Гардиан. Я не позволю вам обманывать мисс Аурелию. Я знаю, что произошло в вашем банке. И вам не удастся обойтись с ней так же, как с той девушкой.

Клейтон яростным взглядом пригвоздил юношу к стулу.

– Ничего ты не знаешь, парень! Аурелия непонимающе глядела на мужчин.

– Клейтон, о чем идет речь? Что вы хотите сказать, Вальдо?

– Он вам все наврал. Я знаю, ч-ч-что случилось на самом деле. Весь Сиэтл знает. – Он посмотрел на Аурелию, ожидая от нее поддержки, потом с опаской взглянул на Клейтона: не изобьет ли тот его до полусмерти за правду?

– Говорите, – приказала Аурелия, и сердце ее исполнилось одновременно и надеждой, и страхом.

– Д-д-дело в том, что Гардиан заманил эту девушку в хранилище, вроде бы желая показать, насколько надежно будут защищены ее деньги. – Вальдо замялся, видимо, все же опасаясь Клейтона, но Аурелия кивнула, и юноша заторопился: – Там он начал к ней приставать. Он хотел ее изнасиловать, но девушка схватила брусок золота и огрела его им по голове. Мистер Гардиан упал без сознания, а она выбежала из хранилища вся в слезах. Рассказала все управляющему, а потом друг девушки увез ее домой.

Клейтон эту историю не опровергал, он молчал. Значит, продавец говорит правду?

Нет, не может быть. Мистер Гардиан на такое не способен.

Аурелия лихорадочно пыталась придумать объяснение его поведению. Но вспомнила, как вчера на пароходе Клейтон прижал ее к стене. Наверно, так же поступил и с девушкой в банке. У него взрывчатый характер. Как он разозлился, когда узнал, что Аурелия взяла Вальдо в партнеры! А когда упрекнула Клейтона в эгоизме, он только и сказал, мол, привык настаивать на своем. И сказал это таким хвастливым тоном.

Молчание Клейтона приободрило Вальдо.

– А потом в б-б-банке обнаружили недостачу. Десять тысяч долларов. У них не было веских доказательств, чтобы отдать Гардиана под суд, но за приставания к клиентке его выгнали из банка. В газете писали, что девушку звали Виолеттой. Так же, как и вашу сестру.

Аурелия вздрогнула и стала белее снега в горах.

– Клейтон! Неужели это правда?

Он грохнул кулаком по столу.

– Так вы поверили этому вранью?

Аурелия была не в силах ответить. Откуда ей знать? Сразу вспомнилось, как Клейтон заволновался, услышав, что она вернется и выкупит кольцо. И адрес он дал ей только домашний.

– Тогда почему вы ушли из банка? – наконец спросила она, надеясь услышать какое-нибудь разумное объяснение этому кошмару.

– Меня уволили. – Клейтон с грохотом отодвинул стул и посмотрел на Вальдо с такой ненавистью, что у того задрожали губы.

– И моей сестре пришлось ударить вас по голове, чтобы избавиться от ваших приставаний?

– Она ударила меня по голове, чтобы украсть десять тысяч долларов.

– Моя сестра не способна красть! – исступленно закричала Аурелия.

– Вас там не было! Ваша сестра обокрала банк. И меня тоже. Из-за нее я потерял репутацию, дом, работу…

– Зачем бы воровка оставила вам драгоценное кольцо? Как вы им завладели? Сорвали с пальца?

Клейтон секунду помолчал, понимая, что Аурелия не поверит ему.

– Она положила кольцо мне на стол. Не знаю когда, но, наверное, перед тем, как мы спустились в хранилище. После того, как приятель сказал, что будет ждать ее у выхода.

– Может, скажете, что вы не уговаривали ее спуститься с вами в хранилище?

– Скажу. Она сама напросилась. Сказала, что должна посмотреть, где и как будут храниться ее драгоценности. Однако прочие драгоценности ваша сестра на стол не положила.

– Но кольцо-то оставила! В заклад. Вы сами так сказали.

– Кольцо не стоит десяти тысяч долларов.

– Значит, вы не случайно оказались на пароходе?

– Не случайно.

– Вы ищете мою сестру. Так?

– Да, ищу.

– Поэтому вы и предложили мне стать вашим партнером? Чтобы я привела вас к Виолетте?

Он молча кивнул.

У Аурелии сердце разрывалось от горя. И она задала самый трудный для себя вопрос:

– Вы и сейчас преследуете ту же цель? Он снова молча кивнул.

Аурелия встала. Ей надо было обдумать услышанное. Уединиться где-нибудь подальше от своих «партнеров» и хорошенько все взвесить.

Она вышла на улицу, запруженную шумной толпой. Кричали мулы, лаяли собаки. Но Аурелия ничего не слышала, у нее в ушах звучали бесстрастные признания Клейтона.

Она бессознательно направилась к своей гостинице по немощеной улице, у которой не было не только тротуаров, но даже досок, переброшенных через огромные лужи. Ее юбка тащилась по грязи, а ботинки тонули в рытвинах, оставленных тяжело нагруженными телегами.

Наконец, добравшись до постели, Аурелия попыталась собраться с мыслями. Итак, если она доверяет сестре, то должна расторгнуть партнерство с Клейтоном и держаться подальше от этого негодяя. Но здравый смысл подсказывал Аурелии, что ни одна, ни в паре с Вальдо она никогда не доберется до Доусона.

Она повернулась к ширме, на которой были изображены скабрезные сцены, и подумала: «Будь ты проклят, Клейтон!»