Золушка из Палас-Сити

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

– Врач? – спросила Рейсин тихим голосом. – Трудно поверить. И потом…

Она вздохнула. Поверить легко. Все признаки были налицо, она просто не распознала их.

Тим Хоторн прогнул спину до хруста в позвоночнике, затем удовлетворенно вздохнул.

– Что он не бакалейщик, ясно было с первого взгляда, извините за эти слова, мисс Рейсин.

– Мне следовало догадаться, когда Горди Хант получил тот синяк, – продолжала она, проигнорировав реплику Тима. – Но он сказал, что это часть его армейской подготовки.

– Да? Пожалуй, можно сказать и так. Они оплатили его учебу и проживание.

Доктор Дитон Спунер живет в этой убогой квартире, подметает полы, оформляет полки, перевозит покупки – на что же еще готов он пойти ради своего брата? Сделать вид, что любит такую, как она? Вероятно. Нет, напомнила она себе, инициатива исходила от нее, и мало кто из мужчин не воспользовался бы ее слабостью. Дит вел себя на редкость порядочно. Врач. Может ли врач полюбить простушку? Ответ на этот вопрос известен, печально подумала Рейсин.

– Кажется, теперь я знаю, что делать, – хмуро произнесла она. – Спасибо за беседу, Тим. Очень любезно с вашей стороны, после всего, что я натворила.

– Не много ты натворила, дорогая. Я был уверен, что ты не явишься на суд с ложью.

– Правда? – недоверчиво спросила девушка. – Хотелось бы мне верить в это.

– Не будь к себе так сурова. Все мы иногда ошибаемся – и я, и ты, и даже Дитон Спунер. Хотя, надо признать, он классный парень, эдакий принц из захолустья. – Тим повертел шляпу в руках, уставясь в глубь коридора. Интересно, где он сейчас. Не думал, что Дит сбежит.

Рейсин дернула плечами.

– Полагаю, это тоже моя вина. Когда я узнала, что он брат Дженкса… Ну и… это показалось мне предательством после всего, что мы… Я тогда еще не знала, что стрелял Лонни. Мне такое и в голову не приходило. Я была очень обижена, даже потрясена. И велела ему убираться.

Тим опустил тяжелую, слегка влажную руку ей на плечо.

– Не скажу, что удивлен. Я его об этом предупреждал, знаешь ли, буквально сегодня, когда он был в округе, пытаясь убедить старину Дженкса признаться в том, что стрелял он.

– Что?

Тим бросил на нее необычно мягкий взгляд.

– Он, конечно, в этом не признался прямо, но после нашего разговора – моего с Дитом – я решил, что мне следует самому поговорить с его братишкой.

– Зачем ему понадобилось делать это? – спросила Рейсин, лихорадочно соображая. – Зачем ему надо было убеждать Дженкса признаться, если тот не виновен? Это неразумно после всего, что он сделал, пытаясь помочь брату.

– Разве? – спросил Тим, поджав губы. – А мне все абсолютно понятно. Дит не хотел, чтобы ты давала показания в суде.

Но пожертвовать Дженксом ради меня? Сомнительно, подумала она, стараясь не поддаваться надежде.

Тим изучал поля своей шляпы.

– Полагаю, он считал его виновным. А учитывая чувства Дита к тебе…

Сердце Рейсин безумно забилось. Она села очень прямо и облизала губы.

– Он говорил вам об этом, да?

Тим поднял бровь.

– Да. Но я и сам заметил, что Дит без ума от тебя.

Рейсин хотелось верить, что это так. Но что же будет теперь?

– Зачем я ему все это наговорила? – прошептала она. – Сама лгала, чтобы обвинить Дженкса… Что мне теперь делать?

Хоторн надел шляпу и одарил ее напоследок советом:

– На твоем месте я бы разыскал Дита. Должен же кто-то сообщить ему, что Дженкс не стрелял. Почему бы тебе этого не сделать?

Да. Кто-то должен сообщить Диту о брате.

И не кто-то, а именно она. Хоть как-то загладить свою вину.

– Спасибо, Тим, – поблагодарила Рейсин, протягивая ему руку.

Он улыбнулся ей очаровательной улыбкой невинного мальчугана и пожал руку. Насвистывая себе под нос, полицейский, довольный, смотрел ей вслед, пока она не скрылась из виду.

Рейсин и в голову не приходила мысль, что Дит может воспользоваться ее машиной. Но когда она вышла на улицу, окутанную сумерками, и увидела оставленный грузовик, сердце ее сжалось.

Она кинула взгляд на дорогу. Не нужно быть гением, чтобы догадаться – единственным выходом для него была попутка. Но в каком направлении он отправился? Талса лежала к северу, но квартира и вещи Дита были на юге. Рейсин вспомнила о его дорогих очках и сделала выбор.

Всю дорогу в Палас-Сити она высматривала знакомую золотистую голову. Солнце уже давно село, но было еще тепло – приближалось лето. Она включила дальний свет, но оставила на всякий случай ближний – чтобы не пропустить его в этот час. К тому времени, когда она доехала до магазина, уже наступила ночь. Пробираясь сквозь сгущающуюся темноту, она обогнула здание и торопливо поднялась по ступенькам. Внутри не было света, Дит не ответил на стук, и Рейсин дрожащими пальцами открыла дверь.

– Дит? – Звать его было бесполезно, но она все равно звала: – Дит? Это Рейсин.

Включив свет в прихожей, она ощутила его отсутствие в молчании, которое ее встретило. Разочарование смешалось с отчаянием, когда девушка прошла в комнату и включила лампу. Кровать была аккуратно заправлена. Рядом лежали смятые джинсы, а сверху книга, которую он читал. На ручке двери в ванную висела рубашка. Рейсин вошла туда и огляделась. Его бритва, зубная щетка и расческа лежали в одну линию рядом с раковиной.

Она ошиблась. Вернувшись в комнату, девушка села на край кровати. Воспоминания нахлынули на нее. Не так. Если уж нам захотелось близости, моя дорогая, сделаем все законным порядком… Это значит, что ты должна выйти за меня замуж.

– О Дит, я сама разрушила наше счастье!

Она должна разыскать его. Мог ли он уехать на север, оставив вещи? Почему бы нет? Врач, наверное, может себе позволить иметь не одну бритву и не одну пару очков. Рейсин поднялась и вышла, не выключив света. Если он вернется, пусть знает, что она искала его.

Огибая угол магазина, она столкнулась с кем-то в темноте. Судя по размеру живота, это был не Дит.

– Извини, – пробормотал мужской голос.

Она затаила дыхание и почувствовала запах пива. Роуди?

– Это ты, Рейсин? Я знал, что найду тебя здесь. Жена хочет поговорить, если ты не возражаешь.

Его голос звучал подавленно, даже жалостно. Рейсин захотелось убежать. Она сделала шаг в сторону и пошла на свет лампы над стоянкой.

– Извини, Роуди, но я очень спешу.

– Я… я понимаю, – сказал он, семеня за ней. – Только Эйлин в жутком отчаянии. Нам звонили из прокуратуры. Предъявляют обвинение в попытке убийства. – Он сглотнул слюну.

Роуди остановился, тяжело вздохнул и… всхлипнул. Плачет. Ее переполняла жалость. Что, если бы кто-то, кого она любит, обвинялся в тяжком преступлении? Тоби… или Дит? Дит. Она должна найти Дита.

– Мне очень жаль, Роуди. Поверь – очень. Но у меня срочное дело, сейчас я разговаривать не могу.

Она подошла к грузовику и открыла дверцу. Ей не хотелось замечать припаркованную позади блестящую машину Лонни – Рейсин не без боли вспомнила, как он приезжал похвастаться заново окрашенным автомобилем. Парнишка был самодоволен и хвастлив. Но жизнерадостная повадка скрывала неприглядный нрав. Сделав над собой усилие, девушка прошла к машине, где сидела Эйлин Питтман. Женщина вытерла нос и опустила стекло.

– О Рейсин! Это правда? Правда, что Тоби говорит, будто стрелял Лонни?

– Да.

– Ну что ж, Тоби врать не станет. Т-Т-То-би всегда любил Лонни. О, думаю, это я испортила его. Он у нас один, ты ведь знаешь. После него я больше не хотела детей. Такой был славный малыш. О, о-о! – всхлипывала Эйлин в мокрый бумажный платок, а Рейсин гладила ее по плечу. – Ты была права, – продолжала женщина, вытирая нос.

– Я была не права, – призналась девушка.

После ошибки с Дженксом она стала великодушнее. К тому же, если человек с оружием – мальчишка, которого ты знал всю жизнь, нелегко считать его бандитом. Прости меня, Дженкс, подумала она. Прости меня, Дит.

– Лонни сказал правду – меня там не было. Когда он стрелял. Я слушала, стоя за дверью, и то, что услышала, заставило меня думать, будто выстрелил Дженкс. Так что, сама видишь, я ко всем была несправедлива.

– Похоже, все мы ошибались, – всхлипывала Эйлин. – На меня эта история подействовала ужасно. Мы нашего мальчика не бросим, не совсем же он у нас пропащий. Но правда есть правда, а ложь есть ложь. Мы были не правы. Ты передашь это Тоби?

Рейсин стало немного полегче.

– Непременно передам.

Она сжала плечо Эйлин, выпрямилась и отошла назад. Женщина глубоко вздохнула и повернула голову, поднимая стекло и утирая нос. Девушка стремительно направилась к грузовику, села в него и, не дожидаясь, пока Роуди отгонит машину, повернула влево. Въехав на траву, сделала большой круг, обогнула стоянку, направившись на север. По дороге Рейсин думала о Дите. Далеко ли он мог уйти, пока она искала его не там и разговаривала не с теми людьми?

Ее охватило отчаяние. Как смела она надеяться, что может перестать любить Дита? Будь он братом хоть самого дьявола, ее любовь осталась бы при ней. Поверит ли он ей теперь? Рейсин постаралась не думать об этом, сосредоточившись на мысли, как отыскать его.

Она мрачно смотрела по сторонам. За фарами машин, идущих навстречу, расстилалась тьма – всматриваться было бесполезно.

Проехав мимо поворота на клинику, Рейсин продолжала путь по шоссе на Данкан. Она часто останавливалась на красный свет – оживленный городок преграждал ей путь дюжиной светофоров. Девушка поглядывала на толпу, отыскивая Дита, но Дита не было, и она со стоном мчалась дальше. Оказавшись на границе с Оклахома-Сити, Рейсин поняла всю бесполезность своей затеи. Раз двадцать уже она могла проскочить мимо него. Не исключено, что Дит остановился на ночь в мотеле в Данкане или ехал автобусом назад в Талсу.

Спунер если и был бродягой, то отнюдь не бедным. Он врач. Да, он врач, а она всего лишь бакалейщица из маленького городка. Какие тут могут быть надежды?

Остановившись у обочины дороги, Рейсин уронила голову на руль и заплакала. Где бы Дит ни находился, он, должно быть, благодарит судьбу, что избавился от нее. Из этого все равно бы ничего не вышло. Врач должен жить в большом городе, ему нужна хорошая практика. А она не может оставить Тоби – во всяком случае, сейчас. Кто позаботится о нем, пока он крепко не станет на ноги и не вернется к делам? Подумав о ранчо, Рейсин вспомнила о животных – их пора было кормить. Клои наверняка уже на грани нервного срыва. Страдают из-за нее, из-за круглой дуры, рыскающей по округу в поисках человека, который вовсе не желает быть найденным, а им без нее хоть пропадай. Пора бы ей повзрослеть и жить, выполняя свои обязанности.

Сдерживая слезы, девушка повернула грузовик в сторону ранчо, чувствуя небывалую усталость. Когда она свернула на холмистую грязную дорогу, ведущую к дому, ей уже ничего не хотелось, только добраться до постели и забыться бездумным сном. Накормить животных – и без ужина в постель. Но перед этим надо непременно устроить Клои в комнате Тоби, на коврике у его кровати, чтобы догадливая зверюшка поняла, что ее обожаемый хозяин скоро вернется. От этой мысли на душе у нее потеплело. Рейсин принялась думать о Тоби. Он скоро будет дома.

Они вместе примутся за дела, как прежде. Она будет готовить и убирать для него, будет браниться, что отец не бережет себя. Он будет подтрунивать над ней и гнать на гулянки. Будет делать ей комплименты и жаловаться. И все это на одной ноте – для него она всегда останется малышкой. Да, жизнь с Тоби была монотонной, но уютной, хотя последние месяцы совершенно выбили их из колеи. Понадобится время, чтобы приспособиться. Забыть. Много придется забыть: пережитое из-за отца горе, собственную ложь и жажду мести, опухшее от слез лицо Эйлин Питтман. И Дита. Неужели мысли ее так и будут возвращаться к нему?

Она постаралась выбросить его из головы и сосредоточилась на делах, которые ей предстояло сделать на ранчо. Когда старый грузовик въехал во двор, она думала только об одном – добраться до сарая и как можно скорее сделать всю работу. Рейсин отключила фары, заглушила мотор. Когда машина остановилась, нажала на тормоз и вылезла в непроглядную темноту. Она медленно побрела к сараю, ни разу не споткнувшись – каждый сантиметр был ею изучен наизусть. Заслышав шорох возле крыльца, Рейсин вздохнула, подумав, что глупый броненосец выбрал неподходящее время для общения. Сегодня она просто не в настроении. Рейсин не остановилась, надеясь, что зверек обидится и вернется под крыльцо дуться. Однако мгновение спустя она споткнулась о маленькое, стремглав пронесшееся тельце и чуть было не упала. Что за бес вселился в глупое создание?

Рейсин нагнулась и сердито посмотрела под ноги.

– Уходи, дурачок. Мне не до тебя. Сегодня я с тобой общаться не намерена.

К ее ужасу, зверек фыркнул и плюхнулся к ее ногам.

– С ума сойти! – пробормотала она, отодвигая ногу. – Ну-ка, прочь с дороги.

Девушка легонько подтолкнула зверюшку, но броненосец разлегся, подставив брюшко. Может, заболел? Мурашки пробежали по спине. Говорят, броненосцы чем только не болеют. Что делать? Ей не хотелось оставлять беднягу, но и нянчиться с ним тоже не было желания. Ясно одно: в темноте она ему ничем помочь не может. В сарае есть свет, туда и надо немедленно пойти.

Рейсин осторожно сделала шаг в сторону и вперед, ступив на чью-то маленькую конечность. Громкий, пронзительный визг потряс тишину. Клои? Но как это могло произойти? Свинья была в сарае – во всяком случае, она оставила ее там. Хрюканье под ее ногами неоспоримо опровергало этот факт. Девушка наклонилась, протягивая руки, – хрюшка радостно бросилась ей в объятия, разгневанно повизгивая и жалуясь на судьбу.

– Какого черта?

Рейсин стояла с поросенком на руках, как с младенцем. Тут она услышала приближающиеся шаги и встревожилась. Лунный свет осветил золотистую макушку.

– Я ее выпустил. Надеюсь, ничего страшного?

Дит!

– Я накормил животных, – заторопился он, – чтобы сэкономить время. Я… э… только раз видел, как ты кормила их, но у меня недурная память. Кажется, я сделал все как надо.

Ей хотелось броситься к нему, но на руках была Клои, к тому же Рейсин стала ученой – боялась снова попасть впросак. Однажды она уже на него бросалась. Подумав об этом, она почувствовала, как щеки запылали, и поблагодарила тьму, скрывавшую ее лицо. Девушка открыла рот, чтобы спросить, зачем он здесь, но Дит опередил ее, торопясь заполнить молчание, вызванное ее смущением.

– Проверь мою работу, если хочешь. Я не возражаю. Я… э… понимаю, что мне доверять не стоит.

Не стоит? Рейсин рассеянно слушала его торопливый лепет, стараясь сообразить, зачем он явился. Дит продолжал нервной скороговоркой:

– Клои составила мне компанию, не погнушалась. Так я и знал, что уж она-то меня не отвергнет. Я хочу сказать, со свиньей не очень сложно быть в хороших отношениях.

Только очень тебя прошу не делать из нее отбивную.

Он залился фальшивым смехом.

– Свиньям все равно, кто ты – лжец, или обманщик, или… ну скажи что-нибудь, ради Бога. А то я заговорюсь до смерти.

Рейсин сказала единственное, на что была способна:

– П-почему ты здесь?

Дит опустил голову. Она еле дождалась ответа.

– Я не знал, куда идти. Хотел в Талсу сначала, а потом понял, что там мне нечего делать.

Нечего?

– А как же практика? – спросила она, в ее голосе послышалась нотка непреднамеренного сарказма.

Он поднял голову.

– Как ты об этом узнала?

Рейсин опустила Клои на землю, не обращая внимания на ее протестующие взвизги.

– Тим Хоторн. Молчание.

– Конечно. Мне следовало догадаться. – (Пауза.) – Что еще он рассказал тебе?

Ей нужно было подумать. Все так запуталось, стало таким смутным. Собственно, ей хотелось знать только одно – почему он здесь. Есть ли у нее шанс.

– Он сказал, что ты пытался убедить Дженкса признаться в покушении.

Дженкс! Дит еще не знает о брате.

– Э, да. Еще одна моя глупость. Почему я решил…

– Дженкс не стрелял! – выпалила она, прервав его. – Это Лонни.

– Лонни?

– Пистолет был у Лонни.

– Что?

– В Тоби стрелял Лонни, Дженкс пытался остановить его и встал между ними.

Дит был слишком потрясен, чтобы говорить. Или не понял? До него еще не дошло? Что он прав, а она виновата? Он имеет право возненавидеть ее. Она заслужила.

– Я… я все перепутала. И… и… если бы Тоби не вспомнил, я бы обвинила невиновного. Черт побери, Дит, я обвинила не того человека!

Он взял ее за руку. Рейсин вздрогнула, посчитав это вступлением к суровой отповеди.

– Дженкс не стрелял? – повторил он тихо.

Она отдернула руку и почти высвободилась.

– О Боже! – закричал он. – Я чуть было не засадил в тюрьму своего брата!

– Ты не виноват! Виновата я.

– Но я был так уверен! Я хлопотал лишь о том, чтобы вызволить его!

– Ты поверил моему рассказу, а я все перепутала. Ничего не видела, а то, что слышала, истолковала неверно. Я во всем виновата.

Дит покачал головой.

– Ты верила, что это правда. А мне следовало разобраться лучше. Дженкс – мой брат, во имя всего святого!

Рейсин шагнула вперед. Ей хотелось дотронуться до него. Но Клои, на которую уже один раз наступили, мешалась под ногами, предупредительно фыркая. Это позволило девушке обдумать дальнейшие действия. Она прижала локти и засунула большие пальцы рук в задние карманы джинсов, таким образом подавив порыв. Сколько можно на него бросаться!

– Зато теперь все в порядке. Правда известна всем. Даже Питтманы знают. Я их встретила у магазина недавно.

Неожиданно вперед шагнул Дит. Клои поспешно отбежала. Он взял Рейсин за плечи.

– Они не обидели тебя?

– Нет!

– Угрожали? Все еще думают, что ты можешь облегчить участь Лонни?

– Нет.

Вынув руку из кармана, Рейсин коснулась его успокаивающим жестом.

– Они хотели знать, правда ли это. Окружной прокурор позвонил им после разговора с Тоби. Питтманы подавлены, но, думаю, смирятся. Мне их очень жаль.

– Значит, все в порядке? – тихо спросил Дит, поглаживая ее по плечам.

– Теперь да.

Он отступил назад, делая глубокий вдох, как будто только теперь посмел дышать. Или просто отстранился от ее прикосновения? Рейсин не хотела думать об этом.

– А как с окружным прокурором? Тебе будет предъявлено какое-то обвинение? Если будет, то понадобится адвокат. У меня осталось немного денег, и есть где достать еще. Может, адвокат Дженкса? Э нет. Он, вероятно, не подойдет.

– Адвокат вроде бы не потребуется. Сама я не беседовала с прокурором, но оба, отец и Тим, говорят, что мне не о чем беспокоиться.

– Тим знает, что говорит. Э… Да. Думаю, мы можем не волноваться.

Мы? – подумала Рейсин с надеждой, но ничего не сказала.

В неловком молчании они стояли под покровом темноты. Каждый взвешивал непроизнесенные слова, пока молчание не показалось нитью осенней паутины, хрупкой, как стекло. Кто-то должен был нарушить тишину. Вспомнив, что Дит так и не ответил внятно на вопрос, Рейсин решила вернуться к нему:

– Почему ты здесь?

Он заколебался.

– Я… должен поговорить с тобой. Не можем же мы так расстаться.

Дит отодвинулся, взъерошил волосы, которые, казалось, сверкнули в лунном свете.

– Может, сядем?

Рейсин кивнула.

– Не хочешь зайти в дом?

– Нет, просто… Однажды мы сидели на крыльце, помнишь?

– Помню, – тихо произнесла она, довольная, что между ними восстанавливается прежняя теплота. Только бы не утерять ее! Шагая впереди, она добавила: – Не наступи на эту глупую тварь.

– Клои вовсе не дура. Во всяком случае, она куда умнее меня, – усмехнулся он, идя рядом.

– Конечно, врачу до свиньи не дотянуться.

– Ну, я еще не настоящий врач.

– Что ты имеешь в виду?

Дит пожал плечами, вышагивая рядом с ней.

– Я еще не крепко стою на ногах. Мое обучение в колледже оплачивала армия США, плату пришлось отработать – четыре года службы после окончания учебы. После демобилизации так и не решил, где обосноваться. Немного попутешествовал по Европе. Хорошее было время, семья меня перестала донимать. Ну а недавно, месяца четыре назад, мать убедила меня в том, что я эгоист. Мой брат, понимаете ли, губит свою жизнь, а я ничего не предпринимаю. Я вернулся в Талсу и открыл вместе с дядей магазин.

– Оптометрический?

– Офтальмологический. Дела наши пошли так себе. У нас здание и служащие на двоих. Пришлось подкупить кое-что из оборудования. Не новое, по дешевке, получилось что-то вроде клиники, я наладил контакт с коллегами на случай консультации. Но пациентов у меня маловато, вернее, их почти нет. Чтобы заиметь практику, нужно время, особенно в большом городе, где полно врачей. В общем, если ты смываешься на пару месяцев и практика при этом не страдает, значит, у тебя ее нет.

Они дошли до крыльца. Дит сел, уперев локти в колени. Рейсин думала над тем, что он ей только что рассказал, и кое-что она уже знала от Тима. Что ж, теперь она имеет о Дите полное представление. Он был лучше образован, чем она полагала, но все же бродяжничал, не в прямом, так в переносном смысле. Рейсин повернулась к нему лицом, ставя на крыльцо ногу.

– Что ты собираешься теперь делать?

– Еще не решил. Но знаю, чего не собираюсь делать. Я не собираюсь возиться с Дженксом и Дейви, учить их жить. В опекуны я не гожусь, хотя братьев люблю и желаю им добра, – вздохнул он. – Конечно, мне следует сказать это Дженксу, а не тебе. Может, случившееся образумит его. Надежда есть. Очень печально, что Дженкс докатился до грабежа, но мысль, что он пытался спасти Тоби от пули, утешает меня.

– Уверена, твоей матери будет от этого легче.

Он скептически наклонил голову.

– Да, она обрадуется. Зато огорчится из-за меня.

– Почему?

– Потому что я не вернусь в Талсу.

Сердце Рейсин колотилось звучно и медленно в ожидании судьбоносных слов.

– А куда ты вернешься? – спросила она, еле дыша.

– Это зависит от того, – услышала девушка ответ, – смогу ли я уговорить тебя выйти за меня замуж.

Она не поняла, кто из них сделал первое движение, но они вдруг оказались на одной ступеньке. Дит, обнимая ее, воскликнул:

– Слава Богу! Я так сильно тебя люблю.

– После того, что я наговорила? – прошептала она.

Дит покачал головой.

– Я не виню тебя. После того, что я натворил… Не будь я таким эгоистом, я бы ушел. Но просто не смог, хоть и пытался. И потом… я впервые в жизни понял, что нашел свое место. Я не смог бы потерять это, потерять тебя.

– Когда я тебя прогнала, – сказала Рейсин, прислоняясь щекой к его груди, – я думала, что не смогу жить с братом человека, который стрелял в моего отца. Ты ушел, и я тут же поняла, что не смогу жить без тебя. А после того, как Тоби сказал, что стрелял не Дженкс, решила, что уже ничего не исправишь.

Он тихо засмеялся.

– Я вернулся, готовый пойти на все.

– Ты уже пошел на все. А как же твоя карьера? – Рейсин взглянула ему в лицо. – Ты приложил столько усилий, чтобы стать врачом. Я не позволю тебе все бросить.

– Я и не собираюсь. Буду практиковать здесь, в Палас-Сити.

– Здесь?

Дит прикоснулся к ее лицу, улыбаясь с такой безграничной любовью, какой она не могла вообразить даже в мечтах.

– Дорогая, если здешние жители одолевают полсотни километров, чтобы попасть в больницу, то смогу и я. Вероятно, ездить придется не более двух раз в неделю. В Уичито-Фолс у меня есть связи.

– Доктор, к которому ты направил Горди?

– Да, а он представит меня другим врачам. Что касается пациентов, то один у меня уже имеется – в лице Горди Ханта. Таких, как он, тут наверняка немало. Конечно, потребуется время, но в конце концов весь округ будет обращаться ко мне. И тогда мы сможем построить современную клинику. Я уже присмотрел местечко над самым беспокойным местом в городе. Сделаю ремонт, пристрою новую лестницу. Зато это совсем рядом с человеком, которого я люблю больше жизни. Который нуждается во мне так же сильно, как и я в нем. Который не потребует с меня платы за аренду.

Дит снова засмеялся и крепко обнял ее.

– Папа будет рад, – сказала Рейсин, прижимаясь к его груди и сдерживая слезы. – Он всегда говорил, что на это местечко обязательно кто-нибудь позарится.

– Я позарился на тебя, а местечко беру в придачу.

Она крепче обняла его, выражая этим свое согласие. Кто бы мог подумать тем февральским вечером, когда явью сделались ее ночные кошмары, что исполнятся и ее лучшие сны? Рейсин ненавидела Дженкса Колкуита. Но не будь его тогда с Лонни, где бы они были сейчас? Тоби в могиле, а Дит никогда бы не появился в Палас-Сити. Может, эта история станет началом новой жизни и для Дженкса. Она надеялась на это от всей души. Сказка должна стать явью для каждого. С ней это произошло благодаря Дитону Спунеру. Как Тим назвал его? Принц из захолустья? Да, таким был ее Дит. Принц из Палас-Сити. Рейсин твердо верила, что они будут счастливы.