Зов минувшего

7

Во вторник вечером Джун чувствовала себя очень неуверенно, когда они с Марком ехали в ресторан в Чайнатаун. Она знала, что сегодня будет вынуждена сказать ему о новой работе, но оттягивала этот момент. Ко всему прочему она беспокоилась за Линду. Она пропустила последнее занятие аэробики, а у Джун с тех пор не было возможности связаться с ней.

Наконец они подъехали к тесному лабиринту узких улочек, пронизывающих Чайнатаун. Им потребовалось около двадцати минут, чтобы найти место, чтобы припарковать машину. В этой тесноте Марк сохранял спокойствие, но сегодня это лишь усиливало ее беспокойство.

Как только Марк поставил машину, они пошли по многолюдной Грана-авеню к ресторану. Тротуары по обеим сторонам улицы были битком набиты людьми. Здесь были многочисленные туристы, прибывшие на экскурсию, и китайцы американского происхождения, живущие в самой большой китайской общине. Туристы шныряли по магазинам импортных товаров, охотясь за сувенирами с Востока, в то время как китайцы занимались торговлей в небольших бакалейных лавках и мясных магазинчиках. Джун и Марк прошли мимо уличного торговца, продающего журналы и газеты на китайском языке, и через дверь, увенчанную традиционным драконом, вошли в ресторан.

Внутреннее помещение ресторана было разгорожено ширмами с вырезанными на них нежными цветками лотоса, которые отделяли столики друг от друга. Когда принесли их заказ, Джун взяла палочки для еды и попробовала побеги бамбука с цыпленком. Она ждала момента, когда они поедят, чтобы рассказать Марку о новом назначении.

— Очень вкусно. А тебе?

— Прекрасно.

Марк сделал две безуспешные попытки поднести еду ко рту, затем отложил палочки в сторону и взялся за вилку. Он улыбнулся извиняясь:

— Я умру с голоду, если не возьму вилку.

Вдруг он стал серьезным.

— Джун, есть кое-что, о чем бы я хотел поговорить с тобой. Ты можешь не отвечать прямо сейчас, но я хочу, чтобы ты подумала об этом.

Она неуверенно взглянула на него.

— Да?

— Я хочу, чтобы ты переехала ко мне.

— Я… я не знаю, что сказать.

В неловкой тишине Марк смотрел на нее.

Неужели он предложил то, к чему она еще не готова? Ведь казалось таким очевидным их желание все время быть вместе. Он хотел этого и надеялся, что и она тоже. Почему же Джун не соглашается?

— В настоящий момент это не совсем удобно. Сейчас не самое подходящее время связывать себя обязательствами?

Когда она, наконец, взглянула на него, ее серые глаза были исполнены печали.

— Случилось что-нибудь серьезно?

— Да, понимаешь, Марк, это невероятно, но мне придется уехать из Сан-Франциско.

Его вилка со звоном упала на тарелку.

— Уехать?

Она утвердительно кивнула.

— Мне предложили повышение по службе, но для этого я должна провести исследование грунтовых вод в Лаббоке в штате Техас. Я еще не приняла предложение, но и не отклонила его.

Поставив стакан, она теребила пальцами кружевную косынку.

— Я узнала об этом только вчера и рассчитывала сначала сама разобраться в этом, прежде чем обсуждать это с тобой.

— И ты уже все решила?

— Еще нет.

Марк казался таким убитым горем, что ей хотелось утешить его. Но она не могла лгать. Джун пока сама не знала, согласится она на эту работу или нет.

— Я должна сообщить о своем решении на следующей неделе.

Марк рассеянно провел рукой по волосам.

— Я знал, что ты очень увлечена своей работой, но никогда не предполагал, что такое может случиться.

— Я ждала этого назначения очень долго. Но сейчас, когда оно, наконец, предложено, я не уверена.

Он взял ее руки в свои.

— Послушай меня. Я очень люблю тебя и думаю, что и ты любишь меня. Я знаю, что ты хочешь продвинуться вперед в своей карьере, поэтому и я тоже очень хочу этого. Но ты не можешь позволить, чтобы это разбило твое личное счастье.

— Очевидно, у тебя есть сомнения. Ты не знаешь, правильно ли ты поступаешь. Раз не уверена, не уезжай.

Джун подавила в себе желание быть уговоренной.

— Я не могу обещать, что останусь. Но обещаю, что ничего не сделаю, хорошенько не подумав об этом.

Он кисло улыбнулся.

— Это не совсем то, что я хотел услышать, но это лучше, чем ничего. Однако я предупреждаю тебя, что я намерен пустить в ход все доступные мне средства, чтобы повлиять на твое решение.

Она улыбнулась. Уголки ее рта слабо приподнялись в ответной улыбке.

— Жестко сказано, зато честно.

Но в его глазах читалась тревога, и Джун искала слова, чтобы хоть как-то успокоить его.

— Я… я очень люблю тебя, Марк. Пожалуйста, не думай, что я уезжаю, потому что…

— Ш-ш-ш.

Он приложил палец к ее губам.

— Я не хочу сегодня больше говорить об этом.

Она безмолвно кивнула.

Больше они не касались этой темы. Идя к машине, они молча прошли мимо старой церкви Святой Марии. Она была построена в 1854 году из гранита, привезенного из Китая.

— Трудно поверить, что это здание стояло здесь еще до землетрясения, — сказала она, пытаясь завязать разговор.

— Угу.

— Кули, которые помогали строить железную дорогу, должны были здесь молиться, как ты думаешь?

— Возможно.

Она оставила безнадежную попытку завязать разговор, и Марк полностью погрузился в свои собственные размышления.

В машине Джун повернулась к Марку, пытаясь понять, о чем он думает. Ей хотелось остаться у него в этот вечер, но, возможно, он захочет побыть один.

— Куда? — спросил он, когда их машина влилась в общий поток.

— Я хотела бы посмотреть телевизор у тебя дома, — сказала она осторожно.

Он саркастически улыбнулся.

— Не возражаю.

— Чудесно.

Снова воцарилось молчание, и Джун больше не пыталась нарушить его. Когда они приехали к нему домой, она задержалась в гостиной у телефона, стоящего на подставке из кованого железа.

— Ты не возражаешь, если я позвоню Линде? Последний раз ее не было на занятиях, а с тех пор я не смогла связаться с ней.

Было почти одиннадцать, но Линда всегда поздно ложилась спать.

— Звони, я выйду.

Он прошел на кухню.

— Ты можешь не уходить…

Она услышала, как дверь закрылась за ним. Ей, видимо, не следовало приходить сюда сегодня. Тяжело вздохнув, она подняла телефонную трубку и набрала номер.

Линда ответила мгновенно.

— Привет, это Джун. Как дела?

— Прекрасно!

— Я понимаю, что сейчас поздновато для звонка, но раньше у меня не получалось.

— Я была на свидании.

Джун была просто ошеломлена.

— На свидании? С кем? Я знаю его? Линда засмеялась.

— Да. Но не с тем, с кем бы ты одобрила. Я подскажу тебе. Я замужем за этим человеком.

— Линда! Неужели ты встречалась с Ральфом?

— Да!!! И он был намного внимательнее ко мне, чем все эти годы!

— Ты с ума сошла!? Мужчина загулял с кем-то! Ты не можешь позволить ему так обращаться с тобой и до сих пор быть всецело в его распоряжении.

— Джун, пожалуйста, не читай мне нотаций. Я чувствую себя слишком хорошо для этого.

Джун покачала головой.

— Хорошо, не буду. Ты взрослая женщина и должна понимать, что делаешь.

— Я понимаю. Мне была нужна встреча с Ральфом. Что бы еще, по-твоему, могло сделать меня такой счастливой?

Джун на это не отреагировала.

— Я поговорю с тобой завтра.

Она повесила трубку и пошла к задней двери. Сквозь окно она увидела Марка, сидящего на верхней ступеньке и ласково поглаживающего черного кота. Ей следовало бы оставить его наедине со своими мыслями, но она не могла и чувствовала себя очень навязчивой, когда открыла дверь и вышла.

— Б-р-р. Здесь прохладно.

Она поежилась.

— Внутри за дверью висит куртка.

Он не смотрел на нее.

Джун взяла куртку, набросила ее на плечи и села рядом с ним.

— Как Линда?

Джун скривилась.

— Умственное расстройство.

— Что это значит?

Он продолжал упорно смотреть перед собой.

— Она встречалась со своим мужем. Я этого не могу понять, тем более что он все еще живет у другой женщины, — Джун покачала головой. — Линда просто лезет на рожон.

Марк невесело рассмеялся.

— Может быть, так оно и есть. Но тогда она должна очень любить этого парня. Для нее уже не имеет значения, что он изменил ей, потому что она, вероятно, приняла его обратно.

Он покосился на нее.

— Это чувство трудно понять, если ты никогда не была в подобной ситуации.

Его слова еще больше расстроили ее.

— Весь мой опыт с мужчинами был неприятным, — сказала Джун как бы защищаясь.

— А мне было больно.

Он пожал плечами и продолжал смотреть в сторону, рассеянно гладя кота.

— Боль бывает разная. Ты ведь всегда держала дистанцию, позволяющую защитить тебя от подобной глубокой травмы. Может быть, даже и сильно любя при этом.

Джун воздержалась от ответа. Марк был расстроен ее возможным отъездом и поэтому говорил вещи, не соответствующие действительности. У нее не было никакой защиты от мужчин. Она, может быть, и была немного осторожной, но это был всего лишь голос разума. Когда она встретит верного мужчину, то не позволит ничему встать между ними.

— Как бы то ни было, Линда должна отвечать за свои поступки. Если она хочет, чтобы Ральф вернулся, это ее трудности.

— Я не хочу сейчас говорить о Линде, — твердо сказал он. — Она занимала все твое внимание последнюю неделю. Я думаю, что и я, наконец, заслужил немного внимания.

— Что я слышу? Ты говоришь так, как будто ревнуешь меня к тому, что я была там, когда моя подруга нуждалась во мне.

— Я не ревнивый. И понимаю, почему ты проводила время с ней, но это не делает существование без тебя менее одиноким.

— О!

Она молча осмысливала сказанное, не вполне понимая, была ли она польщена или раздражена. И все-таки это было похоже на ревность.

— Как бы то ни было, я не хочу обсуждать Линду. Я хочу поговорить о нас, о том, что ты не подпускаешь меня к себе. Дело лично во мне или ты не хочешь, чтобы вообще какой-либо мужчина имел сильную власть над тобой?

— Это абсурд! Ты находишь в моих действиях то, чего в них нет. Я не боюсь обязательств, если это то, что ты имеешь в виду.

Кот перевернулся на спину и удовлетворенно замурлыкал. Марк гладил его, пытаясь разобраться в своих мыслях. Одно он знал твердо — попытка уговорить Джун остаться была не тем способом, который бы удержал ее. Он должен дать понять, что она свободна сделать свой собственный выбор.

— Пожалуй, будет лучше, если я пойду домой.

— Нет.

Подняв кота с колен, он встал.

— Если мне предстоит обнять кого-то, то я предпочел бы, чтобы это была ты, а не кот. Идем в дом.

Марк выключил свет, как только они вошли в спальню. Лежа с ней рядом, он очень медленно ласкал ее. Джун была такой реальной и живой рядом с ним, что было тяжело думать о ее потере. Рывком он прижал ее к себе и уперся подбородком в ее теплое плечо. Когда-то ему не удалось достаточно любить Джингу и быть рядом, когда она нуждалась в нем. Он не собирался повторять ту же самую ошибку с Джун. Если будет достаточно внимателен и уверит ее в своей безграничной любви, то она не уедет.

Их нежные поцелуи быстро перешли в обжигающие объятия. Джун, как никогда, чувствовала Марка. Его губы, лаская ее ухо, шептали о неудержимом желании. Затем их тела переплелись в неистовом желании. И Джун испытала неподражаемый взрыв наслаждения.

Спустившись с небес на землю, Джун была все так же озабочена выбором, стоявшим перед ней. Да, связь с Марком была приятной, и она не хотела причинять ему боль, но и не хотела строить свою жизнь только на чисто эмоциональной основе.

Когда на следующий вечер Джун приехала на занятия аэробикой, то оптимистичное настроение Линды было прямо противоположно ее собственному, но она заметила, что румянец на щеках Линды был слишком ярким и что ее карие глаза неестественно блестели. Чувствовалось, что она была глубоко оскорблена и держалась только на нервах.

По дороге домой Линда болтала без остановки.

— Мы с Ральфом действительно великолепно провели прошлую ночь, — она громко смеялась и нервно дергала тесемки внизу ее зеленовато-желтого блузона. — Произошло просто недоразумение.

Джун молчала.

— Иногда у женатых людей возникают подобные коллизии. Ты ведь знаешь это. Думаешь, что все образуется, да?

— Не знаю.

Они подошли к дому.

— Я считаю, что для творческой натуры Ральфа нужна свобода. Я не хочу давить на него. Неважно, что он все еще живет с ней. Сейчас же восьмидесятые годы, а не девятнадцатый век.

Джун прошла на кухню и начала готовить чай.

— Так что ты думаешь? — спросила Линда.

— Если честно, что я думаю, что ты все упрощаешь. Ральф тебя жестоко оскорбил. Ты хочешь, чтобы он вернулся к тебе, и готова сделать некоторые уступки, которые, по-твоему, помогут тебе жить в мире и согласии?!

Глаза Линды сердито сверкнули.

— То, что у тебя в жизни есть мужчина, с которым ты спишь, не дает тебе права учить меня. Что ты знаешь о моих чувствах?

Линда последнюю неделю была взвинчена, а свидание несколько успокоило ее.

— Извини, Линда, я тебе не судья. Вы с Ральфом женаты шесть лет, и, конечно, ты знаешь его лучше, чем я.

— Может быть, я немного взвинчена. И еще я завидую тебе, потому что сейчас все так хорошо в твоей жизни, а в моей — так ужасно.

Джун грустно усмехнулась.

— У меня тоже далеко не все в порядке.

— Что ты имеешь в виду?

— Мне предложили работу в Техасе. Если я соглашусь, то должна буду оставить Марка, а мне не хочется этого делать. Ну, а если я не соглашусь, то боюсь, что всю жизнь потом буду жалеть об этом.

Линда с любопытством уставилась на нее.

— Марк знает об этом?

— Да. Я не хочу делать ему больно, но все время думаю, что его чувства ко мне сильнее, чем мои к нему.

— Ты хочешь дать согласие?

Джун нерешительно развела руками.

— Я растерялась — то так подумаю, то эдак.

— Я не хочу верить, что ты уедешь по чисто эгоистическим соображениям, но знаю, что ты сделаешь так, как будет лучше для твоей карьеры. Но с другой стороны это же преступление — бежать от мужчины, которого действительно любишь.

Джун беззвучно кивнула.

В субботу, в прекрасный мартовский день, Марк и Джун ехали в Эврику. Она бросила быстрый взгляд на Марка. Противосолнечные очки скрывали его глаза, а спокойное выражение лица — его чувства. Но Джун знала, что он был не в своей тарелке так же, как и она. Вопрос о том, согласится она на новую работу или нет, все еще не был решен.

Три часа спустя они остановились в парке на Джайэнто-авеню. Джун вышла из машины и смотрела на гигантские калифорнийские мамонтовые деревья, взметнувшиеся на две-три сотни футов. Они с Марком были единственными посетителями в парке. Вокруг них был лес, и звуки их шагов тонули в мягких сосновых иголках.

— Это первобытный лес, — сказала она тихим голосом.

— Да, прекрасный лес. Деревья — это единственное, что я действительно люблю в Калифорнии. Там, где я жил, в штате Небраска, деревьев не было.

— Ни одного?

— Нет, было несколько на Пайн-Ридж, но и только. Остальное — бесконечная голая прерия.

Она достала из корзины бумажные стаканчики и рассматривала их, пока Марк расстилал красно-белую клеенку.

— Ты скучаешь по ней?

— Иногда я скучаю по моей семье, но знаю, что не смог бы жить на Среднем Западе. Хотя я, как и любой человек, верю в непреходящую ценность семьи и почитаю родственные узы.

Джун налила в стаканы чай.

— В этом нет ничего плохого.

— Нет, но я люблю жить там, где больше свободы, и думаю, что и ты тоже.

Джун села за столик и смотрела мимо него на кружевные листья папоротника, росшего в тени гигантских деревьев.

— Если ты хочешь сказать мне, что я буду несчастлива в Техасе, то ты не прав. Я считаю, что хоть люди там немного более консервативны, но это не имеет особого значения, они так же приветливы и дружелюбны, как и здесь.

— Может быть, это и так, но как ты будешь проводить в Лаббоке свободное время?

Она пожала плечами.

— Не знаю. Я и здесь не тратила много времени на оперу или посещение художественных выставок, так что это не имеет значения.

— Нет, но в Сан-Франциско существует много других вещей, которые, я думаю, ты не встретишь в Техасе. Здесь ты можешь пойти развлечься или пойти в любой ресторан, или провести день в Фишерман Варф, или бродить вокруг Ноб Хилла, или ходить по магазинам и лавочкам. Недалеко расположены винодельни, есть шоу в Рено, катание на лыжах в Сьерра-Неваде, и, наконец, где можно полюбоваться прибоем… Ты ведь не думаешь, что Лаббок собирается конкурировать с Сан-Франциско.

— Я считаю, что Лаббок — прекрасное место. Давай поговорим о чем-нибудь другом.

Джун воображала себе, что Лаббок небольшой приветливый городок времен Старого Запада. Хотя она и не ожидала, что там будут деревянные тротуары, но представляла деловую часть города вполне современной. Меньше ли там будет работы? Вряд ли. А замедленный ритм жизни был бы приятным разнообразием. Кроме того, она будет заниматься важным делом — руководить проектом по исследованию грунтовых вод.

Еще был Марк.

Она любила его.

Но ее мать правильно сказала — ее отношения с мужчинами не имели продолжения. Кем бы она была сегодня, если бы пожертвовала своей карьерой ради одного из них? Что если между ней и Марком все кончится, после того как она откажется от предложения.

Кроме того, переезд в Техас не должен означать конца их отношений. Множество людей любят друг друга на больших расстояниях. Она даже знает супружескую пару, которая работает в разных штатах и встречается друг с другом только по выходным дням.

К понедельнику Джун решила — она примет предложение. Был почти полдень, когда она сказала об этом Норберту. Вернувшись к себе, она увидела Марианну, которая стояла у двери, любуясь картиной с изображением тигровой лилии. Джун удивленно посмотрела на нее.

— Ой! Сегодня у нас ленч, а? Я совсем забыла.

Марианна надулась.

— Конечно, у тебя есть более важные дела, чем встреча со мной.

— Извини. У меня тысяча дел.

— Интересно, каких же?

— Я расскажу тебе о них во время ленча, — сказала Джун.

Ресторан находился в центральной части большого универсального магазина. Накрытые нежно-розовыми скатертями столики стояли под раскидистыми цветущими ветвями огромного кизила.

Джун начала сразу, как только они сели:

— Я переезжаю в Техас.

Марианна нахмурилась.

— Почему?

— Мне предложили новую работу на прошлой неделе, и я решила согласиться.

— А как же Марк?

Джун развернула салфетку и положила ее аккуратно на колени.

— Он знает о предложении, но пока не знает, что я его приняла. Я скажу ему сегодня вечером.

— Но я считала, что вы нашли друг друга.

— Мы? Да.

Джун слегка раздражало то, что Марианна думает лишь о Марке.

— Для меня это фантастический шаг вперед. Я буду руководителем проекта. В Техасе проживу только пару лет, а затем перееду куда-нибудь еще, может быть, даже назад, в Сан-Франциско.

После того как официант принес их заказ, Марианна сказала:

— Я надеюсь, ты не думаешь, что Марк собирается ждать тебя два года, еще и при условии, что ты можешь не вернуться назад.

— А я и не надеюсь, что он будет ждать меня. Я люблю Марка, но, с другой стороны, я встречаюсь с ним только несколько недель, а свою карьеру я создаю уже более десяти лет.

Марианна нахмурилась.

— Хорошо. В конце концов, тебе решать.

— Конечно. И я не желаю, чтобы ты выговаривала мне, что я поступаю неправильно, — сказала Джун упрямо.

— Послушай, я всей душой за твою карьеру, но это не то, что ты сможешь сжать в объятиях, когда тебе одиноко и… — Марианна замолчала с печальной улыбкой. — Извини за нотацию. Мои поздравления по случаю твоего назначения.

Джун слегка смягчилась.

— Спасибо.

— Где ты будешь жить в Техасе?

— В Лаббоке.

— Лаббок! Джун, ты сумасшедшая! Это же настоящая дыра!

Джун поморщилась.

— Хорошо, извини, Лаббок, вероятно, фантастическое место. Когда ты переезжаешь?

— Как можно раньше. Они уже собираются открыть офис к тому времени, когда я приеду туда. Конечно, я должна буду остановиться в мотеле на неделю или больше, но у меня не будет проблем с квартирой.

— Ты знаешь, что Линда встречается с Ральфом?

— Да, — ответила Марианна. — Ты думаешь, она поступает правильно?

— Нет. Я считаю, что следует хоронить трупы, вместо того, чтобы пытаться возродить их к жизни. Если Линда примет Ральфа назад, она унизит свою гордость.

— Иногда люди совершают ошибки, — Марианна помедлила. — Супружество — это улица с двусторонним движением.