Звезда галактического ринга

Глава 14. АМИРОВАЯ ЛИГА

В Амировой лиге открываются новые возможности для участников и более волнующее зрелище для гурманов. Спешите приобрести абонемент и билеты! Осталось пол процента от тиража!

Некоторые правила четвертого круга шоу «Реслинг»:

Допускается любые сексуальные и насильственные действия с использованием приспособлений или без них.

Допускается наносить увечья сопернику, с тем учетом, что лечение того оплачивает агентство нанесшего увечья.

Однако, запрещено лишать жизни соперника. Нарушение данного правила грозит — штрафом в пятьсот тысяч кредитов агентству участника…

С Анастаси разошлись практически сразу, дорожку прямую показала мне и ушла в своем направлении. Вернулась в гостиницу опустошенная физически, но наполненная морально. В животе какие — то бабочки порхают, такого удовлетворения я еще не выхватывала. Мелькнула в образах картинка черненьких няшек в латексе, и у меня внизу кольнуло сладко. И сразу заболел низ живота… Да что ж такое?! Выдоили, сучки, расквитались от души. Никогда бы не подумала, что такие милые, беззащитные могут дать сдачи.

В номере одна. Всем моим надсмотрщикам, похоже, плевать, чем я занимаюсь.

Попила воды, что нашла в холодильнике, улеглась на кровать мягкую. Клонит в сон от недавнего марафона. Но любопытство не отпускает. Хочу узнать побольше о клонах, не знаю, почему так заинтересовалась ими. Жалость в душе затаилась, гуманизм или человечность может. Аль иные желания? Даже себе на трезвую голову признаться страшно. Мысленно вызываю поисковую панель имперской сети. Набираю «Висечки» и выкатывается пара сотен окон с рекламой и информацией. Официальные источники и не очень. Даже упоминание о черном рынке имеется. Научные статьи и тому подобная хрень. Отзывы…

Сон вышибло напрочь, когда стала смотреть конкретику.

Городов клонов для развлечений куча, по всем кольцам систем империи натыкано. Даже карта звездная выкатилась в трехмерной проекции. Все они зовутся «Кафлиф», ибо это патент какого — то затейника. Клонов штампуют для развлечений в массовом производстве. Сразу ценник выкатился, от которого охренела. За наш девятый уровень доступа, а если своими словами — вседозволенности, Анастаси отдала по пятнадцать тысяч кредитов за билет за одни сутки пребывания! На следующем, десятом уровне можно даже убить, ограничение только по количеству висечек. В ассортименте имеется оружие и разного рода предметы и штуки… Ахнула, узнав, что всего двадцать уровней. С одиннадцатого начинается беспредел похлеще насилия над бедными созданиями, а дальше вообще жесть, хоть на мясо их пускай. Последний с характеристикой — дозволено абсолютно все. Походу даже город спалить можно. У меня волосы дыбом. Цена максимального билета полтора миллиона за сутки пребывания.

Бедные клоны. Сердце защемило. И тут же выкатилось окно с активистами, что против убийств этих чудных няшек. «Ежедневно погибает сотни, тысячи несчастных, трупы идут на переработку и снова…», свернула окно, от которого чуть не стошнило. Лучше мне этого не знать, лучше жить, как в сказке и думать, что мир розовый и по закону сохранения энергии на твоей улице тоже наступит праздник.

Открыла статью про самих клонов. Оказывается, их вариаций великое множество. И, тем не менее, они все под рамками госта, то есть под строгими стандартами и ограничениями имперских законов.

Листаю текст, которого море. Проявляю внимание, и абзацы увеличиваются. Восприятие получает информацию мгновенно. Добралась до «Составь свою висечку и закажи прямо сейчас». Вот это уже интересно! Даже дух перехватило! Нет предела фантазии: можно составить тело в деталях: размер и форму груди, сосков, всякую там пигментацию, все черты лица: цвет глаз и бла — бла — бла… даже там внизу, лепи половые губы, как вздумается, но в рамках госта. То есть нельзя сделать собачьи уши, лисий хвост или член на лбу. Ой, ахнуло в груди, когда поняла, что можно добавить висечке вместо кисы член. Так, изучаем дальше, окунаясь в дебри генной инженерии для извращенцев.

Характеры и стиль поведения клонов тоже задаются параметрами, сотни видов и подвидов, только галочки ставь по своим предпочтениям. Особенно меня порадовало, что можно задавать стиль поведения или же включать им свободу воли, при этом играет роль сам характер. Оказывается, висечки полицейские как раз из разряда желающих трахнуть хозяина. Но и тут все разветвляется дальше, с конкретными пожеланиями и ограничениями. В общем, возиться можно неделю, лепя свою висечку. А создадут ее, как уверяет реклама за пару часов и доставят хоть на орбитальную станцию. Нашла шаблоны с презентациями для особо ленивых и не любящих думать. Там и висечек полицейских нашла.

Между ног мокро, но изучаем дальше. Висечка само восстанавливается, если повредить, питается едой человеческой, все естественные надобности у нее имеются. Она может ухаживать за тобой, готовить и убирать в квартире.

Но от самой главной фишки, на которую акцентируют внимание все — все презентации данных чудо — клонов, я просто в шоке! Любая висечка думает, что она полноценный человек! Конечно, меня расстроил один ограничитель, что создан законами империи: краткосрочная память, ее много не дают. У висечек есть базовая, туда закладывается все основы и память о хозяине. А если ты купил и решишь ее перевоспитать и нянчиться, как с ребенком, такое не прокатывает. Вернее, минут на тридцать. А потом все по новой.

И все — таки они мыслят, пусть ограниченно, но… Жалко их. Но с другой стороны, клонов не смогут использовать всякие там движения в своих политических целях. Блин… что я несу? Хочу висечку! Но стоит такое удовольствие от ста тысяч кредитов! У меня сейчас впритык на билет домой. А как будет круто иметь у себя такое домашнее животное.

Надо выклянчить у Анастаси. Денег у нее куры не клюют, раз угостила меня походом в Кафлиф. С этой мыслью и уснула…

Разбудило меня касание, что почувствовала на щеке. Открыла глаза, приподнялась. Кто — то сидит в кресле!

Человек с пиксельным лицом, в серебристом деловом костюме, попивает что — то ядрено — розовое в стакане.

— И снова здравствуй, маленькая, — произнес снисходительно. Звон от удара стакана со стеклянным столиком заставил невольно вздрогнуть.

Это Ринекард Дорс, мой господин, хозяин, собственник. Смысл один! Я та еще висечка!! Только с памятью и желанием свалить домой, да поскорее! Вот почему им не дают память, если накопится обида, хозяин рискует быть утраханным. Но я не думаю об убийстве, я просто боюсь этого всемогущего человека, что может сотворить со мной все что угодно. У него двадцатый уровень! Безлимитка! Страх душит, ком в горле… И это еще потому, что я сама с рыльцем в пушку. Надругалась над слабыми няшками, и уверена, что он знает все! Все — привсе!! Надо быть наивной дурой, чтобы думать иначе.

— Ты не рада меня видеть, Кэтрин? Может тебе лучше, когда звучит твое истинное имя с Земли? А, Катя? — Произнес с некоторой иронией.

— Добрый вечер, мистер Дорс… — Выпалила. Усмехнулся.

— У нас говорят эр Дорс, но ты можешь звать меня просто Ринекард, я обожаю это имя. А ты любишь свое?

— Ну… да.

— Ну да? — Произнес, повышая голос, что у меня волосы вздыбились на затылке. — Я могу переименовать тебя силой лишь мысли. Во всех нано — базах ты будешь значится иначе. Так как ты не отзываешься сразу, наверное, имя тебя не устраивает.

Сглотнула сухим горлом. Отрицательно мотнула головой.

— Соскучилась по моим объятиям, Катя? — Произнес вдруг мягко и от того цинично.

— Да, Р… Ринекард.

— Врешь ведь, — выдал с укором.

— Хм, — запнулась, дух перевела.

Так соберись, Катя… Дорс смотрит, наверняка смотрит. Пиксельное лицо, как же неприятно общаться с таким! Но я же фотомодель! Самая топовая красавица империи! Меня хотят, меня желают. А этот заставил сосать его член и глотать…

— Я видела только ваш член, — выпалила ответ, борясь с волнением. — И знаете, просто по члену скучать, э… совсем не то. Вот если бы вы показали лицо, эм… я уверена, вы очень красивы.

Усмехнулся. Задумался, подбородок подпер рукой.

— Еще ни одна моя рабыня не была столь дерзка. Предложить мне показать свое лицо? Весьма, весьма… И я никогда этого не делал. Что в тебе особенного? Девственность? Я могу лишить тебя ее. Хм… но тогда потеряю много кредитов. А я очень люблю деньги, их не бывает бесконечно много. И лишь те, кто любят деньги, становятся богаче. Ты любишь деньги?

Киваю, продолжая бороться со смятением в душе. Я как на неадекватном фанатичном суде, одно неверное движение и голову с плеч.

— Конечно, ты же хочешь себе клона, — произнес с иронией, а я стремительно краснею. — Понравилось в Кафлифе? Ну признайся, как же они стараются, бедные существа, думающие, что полноценной жизнью живут. Даже смешно.

Вот я и убедилась, что он видит все. Любую секунду моей жизни может прокрутить еще раз. Я — открытая книга, разве что мысли мои не читает… наверное. Хотя, судя по тому, что о запросах в сети ему известно… Ох, мамочки.

— Катя, почему ты все еще не сдалась? — Произнес вдруг с таким удивлением. — Ты же считаешь себя недотрогой, презираешь мужчин и смеешься над менее красивыми женщинами. При этом тебя не раз унижали на ринге перед взорами миллионов подписчиков. Объясни мне, самому могущественному человеку в империи. Почему так?

В замешательстве. А что тут сказать? Я во сне, играю вынужденную роль, дабы просто не умереть. Мной вертят, как куклой, пичкая алкоголем, нано — имплантатами, видоизменяя мое восприятие и внутренние процессы в организме. Однако, я стараюсь оставаться прежней, пусть даже стервой, как считают некоторые, но я лелею надежду вернуться домой. И очень боюсь сломаться.

— Знаете, Ринекард, — воодушевившись от собственных мыслей, отвечаю. — Я бы с удовольствием показала вам, как необычен при этом оргазм.

— Что ты имеешь ввиду?! — Насторожился мой хозяин.

— Я бы оттрахала вас, как хочу сама, — прошипела, сузив глазки.

Вскочил с кресла! А я вжалась в спинку кровати. Дура!! Ой, дура!! Подошел, уселся на краю, уже более спокоен, судя по движениям. Рукой потянулся к моему лицу. Дрожу, не в силах противиться. Локоны поправил перчаткой черной, к губам повел, растер их небрежно и отступил, поднявшись.

Развернулся спиной и пошел к выходу демонстративно. Но я — то понимаю, что он может просто исчезнуть силой своей мысли, не изображая, как натурален этот мир для тупой землянки.

Остановился у двери.

— Тебя нашел мой сын, — произнес спокойным тоном, не оборачиваясь. — Помни о моем предостережении.

— Что мне делать, если он захочет взять меня силой? — Уточняю на всякий случай.

Усмехнулся покровитель. Мотнул головой сам себе и вышел.

Меня передернуло, как истинную эпилептичку. Сон вышибло, особенно, когда над глазами появился счетчик времени, говорящий, что до боя осталось семь с половиной часов. Вскочила, вышла на балкон. Ночь, огни, музыка далекая. Видимо, на пляже гуляют, а мне страшно, тревожно, не по себе. В душе опустошенность, ибо нет у меня тут никакой личной жизни, я под микроскопом у хозяина. И надо же было получить такое внимание. Радуйся Катя, что не заставил сосать.

Шестой пояс курортов империи. Резиденция Ивлен.

Амировая лига. Бой первый.

Интрига удалась. Не зная, кто меня ждет, ковыляю под злорадный хохот толпы. На мне шорты, из которых выпадают загорелые ягодицы, на груди тугой топ. Под всем этим делом чисто символический откровенный купальник на завязочках. На попе тонкая ниточка, впивающаяся между булок, треугольник на кисе, что влево или вправо и все тайное станет явным, это при условии, что шорты сняты. Лиф тоже — два треугольника на сосках с функцией гулять по поперечной ниточке. А еще меня заставили одевать черные чулки и обувь! Платформа под двадцать сантиметров сделала мои ноги стройнее некуда, а ягодицы просто невероятно накаченные. На голове кулек собранных волос, чтобы те вообще нигде не мешали. Шейка моя обнажена и беззащитна.

— Посмотрите, какая загорелая теперь наша Кэтрин! — Разразились комментаторы в самый неподходящий момент. — Похоже, она старалась именно для мужчин!

— Не знаю, как ты, — подхватывает второй. — А я балдею от ее стройных ног и задницы! О!! Такую задницу принесла нам сегодня участница, идущая буквально на убой и растерзание.

Вот ублюдки. К ужасному самочувствию добавляется то, что попа немного саднит после пальца в латексе. Не стала я обращаться к Миле, чтобы она нашла мне медкапсулу, не хотелось признаваться извращенке в посещении Кафлифа. Раньше обвиняла ее в лесбиянстве, а сама ударилась по бабам. Ладно бы один раз. Но связалась с Анастаси и пошло — поехало.

На ринге меня дожидаются двое мужчин. Хочется просто упасть в обморок и не чувствовать всего, что предстоит. Меня точно лишат девственности, и без сомнения сделают больно. И я не смогу ничего поделать, они же мужчины! Оба одеты в плавки, между ног то самое. И я этого боюсь. Когда меня насиловали женщины, они все равно подсознательно были солидарны со мной, держались определенной планки, понимали в чем — то, рассчитывали силы и пределы. А эти?! Просто животные, которым в этой лиге дозволено все!

Накаченные самцы, один худенький, поджарый с кубиками пресса, другой — перекаченная горилла. Этих не знаю, не ссорилась с ними, и вроде не одаривала презренными взглядами. Может сострою милаху, прокатит?!

Поднимаюсь на ринг, потряхивает. У Мужчин глаза горят. Конечно, пришли на блюдце сочные сиськи, накаченная загорелая попа, да еще и мордаха самая — самая. Черт, да еще такая платформа на загорелых ногах. Почему бы и не порадоваться?

— Какой сюрприз для Кэтрин! — Снова клюют комментаторы. — Видимо, агентства решили, что девочке пора становится взрослой, теперь наверняка. Ставки горят!

— Интересно, а сколько мужчин империи хотели бы оказаться на месте соперников…

Иду к центру, нехотя и стараясь даже не смотреть на монстров. Судья, как фоновое радио, говорит, кивает всем по очереди, киваю и я. Хотя от меня вообще ничего не зависит. Что — то там про лишение жизни сказала. Разве что яйца откушу.

Бой начинается, и я отступаю, как и здоровяк уходит в угол ринга, уступивший начало боя мелкому товарищу. Глаза мужчины горят, как у одержимого насильника. Но есть и нотки усмешки. Рывок в его исполнении! И я успеваю увернуться, бегу вокруг.

— Прыткая сучка, — произносит с кривой ухмылкой. — Хочешь поиграть?

— Два здоровенных лба на беззащитную девушку! — Произнесла с укором, не вытерпев.

Через пару мгновений мужчина настигает меня с одного прыжка. Взвизгнула. Схватил! Просто обхватил всю, своими мощными лапами, прижал к телу. Придавил, визг перешел в вяк. Трибуны ржут, а я с досады хочу его укусить. Но тут вспоминаю о своем секретном оружии! Тянусь целовать его. Он ослабляет хватку, идет навстречу наивный. Обнимаю его, обхватывая накаченную спину, дабы еще больше ослабить бдительность. Впиваюсь губами, наши языки встречаются… Сильный, настойчивый, знающий свое дело мужской язык хозяйничает у меня во рту, а я пробую что — нибудь противопоставить. Вот только контроль уходит куда — то. Между ног через шорты ощущаю его касание, перерастающее в давление. Он схватил меня за кису и теребит через два слоя ткани, и мамочки, я все чувствую. Мужчина заводится все больше, и я не знаю, что со мной…

Но в какой — то момент все прекращается. Мужчина отталкивает меня с мимолетной тревогой. А затем смотрит с укором.

— Подлая сучка, — прыскает. — На нас такое не действует, третий круг уже наматываем. Значит не хочешь по — хорошему? Грек? Давай, поиграйся с девочкой.

Относительно мелкий мужчина отступает, и на меня идет здоровый с рассерженной мордой. Вот уж страшно стало по — настоящему! Убегать от него и мысли не возникло, просто коленки подкосились. Вздернул за подмышки, подойдя сзади. Мощная культяпка просунулась между со стороны попы и надавила на кису. Под такой силой, что ткань, что без нее, никакой разницы. Разве что, если бы кожа была голая, она бы превратилась в месиво. Вторая лапа ухватила за грудь. При этом с его стороны раздался восторженный выдох, будто всю жизнь мечтал потрогать сиську Кэтрин.

И вот меня поднимают, ухватив за кису и грудь. И я ничего не могу с этим поделать. Только кричу и прошу пощады. Повертел как мишкой плюшевым и уронил небрежно. Благо ринг пружинит, а гравитация на четверть ниже стандартной. Отлеживаться не дал, снова схватил, но на этот раз обхватил живот, согнув меня в три погибели. Поднял вверх ногами, помотал немного и прямо головой устремил к настилу, едва успела чайничек свой приклонить, как Мила учила, называя это «самостраховкой при падении головой вниз». Шея трещит, а я сложена пополам, сиськи к подбородку. Все это мы уже проходили… На живот перевернул рывком и сверху села туша. Затрещали позвонки. Даже слезу вышибло. Прокашляться бы, да нет пространства для вдоха.

— Как тебе не стыдно, кобыла такая? — Шиплю на него, кряхтя. Смеется!

Предплечья хватает и за коленки свои заправляет, будто я курица и мне можно вот так легко лапки вывернуть. И можно ведь. От очередной порции боли вскрикнула и даже проплакалась. Но недолго, циничный зрительский зал стимулирует желание держаться достойно. И я пытаюсь. Но мою верхнюю часть тянут выше, выгибаюсь дугой. Не щадит меня соперник, ноги напрягает, привставая, и тем тянет выше. Башка на уровне, будто я сижу, грудь отрывается от пола. Никогда не думала, что смогу быть такой гибкой при этом еще живой… Хватает за мои нежные, красивые и всеми желанные сиськи своими мерзкими лапами! Стал мять жадно и не умеючи. В таком положении она еще больше. Мамочки, как противно и больно…

— Что б тебя висечки весь день драли! — Выругалась.

Заржал, нажимая яростнее.

— Это тебе не свои яйца чесать! Полегче обезьяна, — продолжаю возмущаться. — Это все — таки грудь! Ты такую в детстве сосал!

— Хочешь полегче? — Подхватил приближающийся напарник.

Стало страшно. Я такая уязвимая для его лап!!

Здоровяк мять прекратил. Руки его опустились ниже к краю ткани. Схватил, потянул наверх, цепляя и купальник. Грудь одна за другой выпала на обозрение публике. Ахнули комментаторы, у тощего напарника глаза сверкнули. А вот обезьяна потянул еще на себя, вздымая и натягивая ее еще больше. Напарник его подлез под меня, напомнив висечку в латексе. И стал лизать соски на весу. Один за другим, вероятно желая их быстро поставить.

К моему ужасу, тело вскоре стало отзываться на его манипуляции. Между ног кольнуло. И будто бы чувствуя мою борьбу, здоровяк нащупал резинку трусиков сзади и потянул. Тонкая нитка впилась между половых губ. Урод не просто потянул, а с рывками, попеременно ослабляя и снова натягивая.

Наигрались быстро, видимо, на ринге время ограничено. Трусы отпустили, тело тоже, шмякнулась, как взведенная пружина, голыми сиськами с возбужденными сосками о твердый, как показалось теперь настил. Не успела выдохнуть с облегчением, как здоровяк снова сел на меня! От возмущения вскрикнула, что сама чуть не оглохла. А он за ноги хватает, сгибает назад, поднимает таз над полом. Снова выгнуть меня решил, вот только с другой стороны. Хорошо, что я с гибкостью более или менее дружу. На тренировках пришлось. Так бы поломали к чертовой бабушке.

Лежу и думаю, да пусть забавляются, гнут. Время тикает. Покрикиваю для большего задора. Вот только все бы хорошо, если бы мне шорты с трусами не приспустили! Совсем немного, но достаточно, чтобы обнажить промежность!

Почувствовала легкое касание на паху. Погладили, оценивая нежную кожу, да безупречную нано — стрижку. Приятно от толики ласки среди боли и грубости. Мимолетная слабость. Здоровяк потянул еще выше, затрещали позвонки, вскрикнула.

Трибуны ревут от восторга. А я просто боюсь, что со мной будет дальше. Ноги сомкнуты, а верх… Появилась трансляция, показывающая мне действо. Мелкий полез к моей кисе! Извернулся и достал языком клитор! Даже сомкнутые половые губы не помешали ворваться сильной похотливой мышце.

Мордаха моя в пол, грудь придавлена, ляжки натянуты, живот натянут. Я, как резиновая женщина, не в силах ничего сделать, только если нарваться на косяк и сдуться нахрен. Взбрыкнула, когда потеряли бдительность. Нога выскользнула и попала по шее мастера лизуна. Он выругался и получил каблуком второй выпущенной ноги. Меня выпустили, выползла, поднялась. Натянула шорты обратно и поправила топ. Правда лиф уже криво — косо. Зато не видно.

Оба мужика смотрели за мной со своих прежних позиций как — то уж совсем не бодро. Вздернула гордо подбородок, посмотрев на сидящих с некоторого высока. Меня так просто не взять. Даже двоим мутантам мужского пола.

— Прыткая сучка, — прокомментировал тощий.

— Ага, не простая, — выдала, сдувая челку. — Подрочите друг у друга и закончим уже наше свидание.

Вскочил здоровяк резко. Что я взвизгнула и бросилась через канаты бежать с ринга! Да не тут — то было! Ухватил за шорты на полпути. Рванул назад, бросил на пол. Потянулся к шортам. Зацепил двумя пальцами разных рук под резинки и рванул. Ткань затрещала не по швам явно. И разлетелась моя защита на два лоскута, что остались в руках здоровяка. А я голая! Дальше разъярившаяся по неясной причине обезьяна разорвала мой топ с лифом. И вот я в каблуках и чулках, с голых задом лежу, борясь с новой волной липкого страха.

Схватил, завалил на себя рывком, да так, что ноги вздернулись. Не успели назад пойти по инерции, как мощные лапы просунулись под колени и не дали этого сделать. Попыталась выгнуться, он надавил еще сильнее скрючив меня. Лапы сомкнулись за моей шеей в замок. Подбородок к собранной к центру груди. Дышать тяжело, не то, чтобы орать во все горло. Осознание пришло быстро. Ибо положили меня в позу лягушки, в которой недавно страшнейшим образом трахали на ринге мою напарницу Нелину. Как она вопила, и это не было удовольствием. Судя по крику, ее будто резали.

Ноги в разные стороны, все дырочки на виду. Сверху нависает мелкий, здоровый сковал сзади, ощущаю его мощную спину, тепло и бьющееся сердце.

— Неужели! — Раздается мерзкий голос комментатора. — Они решились ее распечатать! Вся империя во внимании. О, эта поза девственности так привлекательна для таких очаровашек, как Кэтрин. Распахнутая, беспомощная. Наслаждайтесь, подписчики…

Мужчина потянулся к кисе.

— Стой сученок! — Визгнула сдавленно, рассмеялся и похлопал по натянутой заднице.

Погладил ее немного и снова полез к кисе. Нагло раздвинул половые губы, все… А мне это крупным планом со сторонней камеры показывают. Красно — розовая плоть обнажена. И я такого же цвета. Стыд, позор. Так меня еще не унижали.

— Нежный, сочный цветок, — выдал мужчина, распахнувший мое таинство.

Шевельнула тазом отчаянно, выскользнули губки мои. Сзади надавили на шею, которая тут же затрещала. А сознание мое стало бороться на грани света и тьмы. От боли уже стало плевать на то, что там у меня внизу. Намек на то, чтобы не рыпалась от обезьяны я уловила.

Скинул с себя в сторону. Лежу, откашливаюсь. По спине бьет мужчина, утишает. Затем переворачивает на спину и заползает на меня, будто он паук, а я та еще муха.

— Лежи, не дергайся, — прошептал поджарый, прислоняясь к ушу. Мамочки, да он без трусов уже!!

Его голый торс коснулся моей обнаженной груди, трение… Назад, приподнялся. Смотрит с коварством. Я даже не поняла, как его тело оказалось у меня между ног, а те сами разошлись податливо. Сетую на бессилие и безысходность. Боюсь, то будет дальше. Чувствую внизу постороннее напряжение, но ничего не могу поделать. Неминуемая кара в виде горячей агрессивной головки упирается в мою кису. Ходит по ней вверх, вниз, утопая в половых губах. Мамочки, какой же крупный у него член!

— Пожалуйста, пожалуйста, не надо, — шепчу, умоляя его.

Урод смотрит сочувственно, оперев тело на прямые руки. А я словно под прицелом, с членом у самой моей дырки.

— Он не влезет, сжалься, — дрожащий стон, тянусь погладить его, задобрить. Начинаю реветь. Опускается ко мне. Целует.

— Ну что ты, деточка, рано или поздно тебя распечатают, — прошептал, и головка надавила! Пошла под его силой таза дальше. Медленно, верно и продавливая все еще сухую плоть. В какой — то момент я почувствовала смазку. Видимо, сработал его какой — нибудь нано — поцелуй. Дикое жжение сменяется ощущением горячего внутри, некого наполнения и натянутости. Член пошел назад. Облегчение…

Но не долгое! Глаза мои на лоб. Он вставил всего лишь головку. И вот она снова пошла в меня. На этот раз сильнее и настойчивее. Половина члена едва поместилась, натягивая меня, словно куклу с кукольного театра.

Кричу, не контролируя себя. Толи от боли, толи от ужаса. Он должен понять, как мне больно!! Иначе просто убьет!

Снова вынул. Приподнялся, красные точки поднимаются в воздух и испаряются. Имперцы не любят грязи, ее быстро убирает система.

Между ног саднит, дикий дискомфорт и ничего хорошего. Что — то мне там еще порвали кроме девственного плева. Повернулась на бок и взвыла протяжно, сжимаясь и комкаясь, словно еж во время опасности. Все о чем, могу сейчас думать, это о целебных лучах медкапсулы…

Реветь долго не дали. Усадили, мощные лапы здоровяка вздернули меня за ляжки к плотному животу. И тут я вскрикнула, почувствовав, как в меня вновь входит член! Теперь за меня принялась и обезьяна. Ногами в каблуках болтаю бесталково, он вошел в саднящую плоть и проходит дальше. Уже не чувствую ничего конкретного, сплошная боль. Как там что, даже страшно представить! Закрыла глаза, и плевать на экранчики, сующиеся мне в восприятие.

Понимаю, что лечу назад. Ладно, что со здоровяком вместе! Так еще с членом его в моем влагалище. Удар! Твердые, решительные руки держат под бедра и тормозят тело от страшного! Я чуть не села на член полностью. Ой, чтобы было… И тут я тоже рано порадовалась. Подскочил мелкий.

— Девочка напугалась? — Циничный вопрос, киваю и реву. Смеется и целует в сопливые губы.

Что — то проскользнуло с его поцелуем. Почти сразу пропала ужасная боль и жжение внизу.

— Спасибо, — прохрипела.

— Не стоит, — выдал вдруг злорадно.

На плечи упали его руки и надавили. И поехала я с душераздирающим криком прямиком на член, что до этого был во мне лишь наполовину.

Кричу и принимаю его в себя под давлением собственного веса и некоторых усилий. Ублюдок обезболил поцелуем, чтобы я вновь почувствовала каково это!! Заходила обезьяна подо мной, заработал внутри поршень. Скачу на нем под чутким контролем второго. Подбрасывает так, что иногда член полностью выходит из кисы. Но снова, будто родные, они соединяются. У здоровяка член меньше, о счастье — то. Снизу помогает руками обезьяна, сверху хитрый ублюдок. Сиськи некрасиво и мощно подбрасываются, и это крайне неприятно.

Оханья вырываются из моего рта. Нет, мне не становится приятней. Чтобы заглушить боль, я поймала волну. Тонкую ниточку какого — то удовольствия. Не более!! Нет!! Очередной рывок и здоровяк вынул член, судя по движениям, слишком нервно. Меня отбросили, как оттраханный и уже не пригодный к употреблению американский пирог.

Уползаю к канатам, где обычно стоит Мила. Спаси меня, сука рыжая.

— Куда?! — Разразился хохотом мелкий и потащил за ноги. Перехватила лапа помощнее. И я сделала пару разворотов в воздухе. Меня схватили за кису, кажется. Туда даже прошел обезьяний палец, а то и два. Затем я оказалась на его плече, перевернутая кверху попой с расставленными ногами, словно рогатинами. Поза страшная, держусь сама, дабы не упасть вниз. А он гнет меня, растопыривая все больше ноги. Подскочил второй, перехватил за живот, типа страхуя. И в этой позиции цинично похлопал по раздолбанной кисе. А затем сунул туда пальцы, которые вошли слишком легко.

И я почувствовала, как они трогают меня изнутри, щупают там что — то и… Это что — то визжит от восторга и отзывается чем — то неистовым и ранее неведомым. Плохо вверх тормашками, вниз головой. Но то, что он делает своими пальцами понемногу начинает перетягивать мое сознание на себя. Здоровяк держит на плече, а этот трахает. Внутри нарастает… нарастает. Сильные пальцы второй руки касаются клитора. Одно касание и пошла волна, второе — волна переросла в цунами. Сжалась, лишь бы не кончить вот так. В таком непотребном виде. И после третьего касания произошел взрыв! Вынул пальцы, придержал, чтобы с плеча не соскочила.

Еще в процессе я увидела, даже быстрее чем почувствовала, как мои половые губы раздвинуты до предела, а сладкие конвульсии, сокращениями красной полости внутри показаны всей публике. Сама никогда не видела свою кису такой открытой. Боже… срам какой. Хоть сквозь землю до самого раскаленного ядра провались, а так наизнанку меня еще никто не выворачивал. Да еще в процессе… Глаза закрыла, чтобы не видеть этого. Просто перетерпеть. А он трогает мой клитор, внутри все дергается.

Публика в восторге. Кэтрин теперь все свои дырки засветила, ее можно на помойку, как использованный материал!

— Ой, ой! Стой, не надо, не трогай! — Кричу и срываюсь все же с плеча.

А может и не случайно это. Падаю спиной. Больно, черт… Начинаю реветь и кашлять. Ноги быстро свожу, чувствуя крайнюю беззащитность.

Пол минуты ревела, не больше.

— Хватит слюни пускать! — Рявкнул здоровяк, подошел сзади и схватил за сиськи. Характерный шлепок воспринят был публикой с особым восторгом.

Рывок, и ноги от земли. Мир перевернулся с ног на голову, а затем обратно. А я острой болью в голове, шее и ребрах попыталась еще и дышать. Отчаянно хватая глоток воздуха, думала, поскорее бы сдохнуть. Может в капсуле откачают!

Здоровяк поднял за ноги, схватив за лодыжки. Причем сделала это довольно легко. Я как рыбешка, попыталась пару раз дернуться, да бес толку. Мне итак хреново, что уже некуда, а тут еще в голову кровь наливается и давит… Лицом к нему вишу. А точнее к его члену стоячему. Обезьяна, которая явным интеллектом не отличалась, стала бить меня своим челном по щекам. Мощный таз работает, сосиска лупит.

— Давай сюда ее, — раздалось строгое. — Как так можно с дамами?!

Развернул меня лицом от себя. Снова я вверх ногами в полный рост. Мерзкая рука трогает мое тело, гладит его, затем переходит на промежность. Через трансляцию видно, что там в таком положении уже щель видна, стоит только раздвинуть губы. Так должно быть?! Или я инвалидом стала?!

Здоровяк держать устал и шмякнул головой вниз. Чуть сознание не потеряла, и даже не поняла, как оказалась сверху на поджаром ублюдке. Движение тазом, и его член входит в меня, как к себе домой. Протискивается через плоть. Скользкие соки дают ему волю. Мы в миссионерской позе, где женщина сверху, но при этом мужчина двигается. Таз его работает сильнее и яростнее с каждым толчком. И снова внутри меня нарастает что — то. А еще его мерзкие руки на моих ягодицах оказались. При том, что я сама держусь, оперевшись на руки, лишь бы только не касаться его потной груди. Сиськи мои висят и смотрят прямо на его счастливую морду, которая искажается в нарастающем блаженстве.

Чувствую, как пальцы подбираются к анусу в процессе действа. Хитрая тварь думает, я не замечаю. Толчки усиливаются! Такое ощущение, что внутри стало еще теснее. Головка его набухает, член стал толще и длиннее! Заходит глубже. И тут я вижу на картинке с камеры, эта тварь засунула пол пальца в мою задницу! Стоило только отвлечься на секунду.

Вынул, вероятно, заметив мое негодование. Долбит дальше. Ноги мои все шире, он их разводит своими, ягодицы тянет и работает поршнем. Вскоре предательский оргазм настигает и здесь! Вот только он не прекращает трахать.

А я вижу на трансляции, что сзади ко мне пристраивается здоровяк! Захотела соскочить. Не вышло!

— Куда, прыткая сука?! — Рявкнул мужик подо мной, явно запыхавшись. — Самое интересное для тебя только начинается.

Действо резко прекращается, когда член полностью во мне. Руки держат задницу, как клещи. Смотрю на мужчину жалобно, моля о пощаде и пребывая в ужасе от неведения. Палец обезьяны касается анус, и я вздрагиваю. Ибо там остался центр моей некой сторонней концентрации, помогающей справиться, сдержаться!! Там мое упрямство и стойкость.

— Это моя попа, — скулю, как сука. — Пожалуйста, только не туда — А!!

Палец грубо вторгается, затем второй. Сопротивление ослабленного долбежкой ануса ничто против сильных пальцев. Боль вернулась. Чувствую, как легко поддается моя плоть. Два тычка и вынул. А я выдохнула с облегчением. И зря… Глаза вылезают из орбит, когда ощущаю на анусе горячую мощную головку. Она лезет внутрь, но сфинктер отчаянно сопротивляется.

Член заходил вновь в моем влагалище, отвлекая на себя. И в момент, когда он почти вышел, я ощутила, как уже влажная головка продавливает сдавшийся сфинктер, заставляя его расширятся до предельных размеров. Рывок и анус поразила острейшая боль, что я не смогла сдержать вопль, который был похлеще даже того, что выдавала Нелина в наш совместный бой. Ужас накрывает сознание. А в анусе разгорается костер. Во мне ходят два члена, и они просто рвут пополам, как клещи гигантского краба. Мне кажется, моя плоть, что отделяет один член от другого перетирается, истончается, горит и плавиться.

Острая боль пульсирует. Вижу от ускорившегося поршня обезьяны!! Горит попа синим пламенем. Моя бедная… Ору, как мужик уже. В анус ударяет мощный поток. Ощущение, будто у меня вот — вот случится диарея. И это сквозь боль. Вынул член, полегчало. Скинули в сторону, как оттраханное мелко рогатое животное. Крупным планом показывают, как из раздолбанной красной, еще не закрытой дыры, называемой анусом, вытекаем сперма. Обезьяна кончила, вот уж счастье.

Не слышу зрителей, не слышу никого. Сжалась, грудь бьет спазм от прорывающейся икоты, а я просто без задних ног лежу. И страшно даже напрячь там внизу и проверить ощущения.

Мелкий переворачивает на живот и ставит раком. Подчиняюсь, мне уже плевать, чтобы он там не делала. Воспаленная дыра на экранах. Туда снова идет член. Проходит до самого конца, и я хрипло стону от боли, протяжно, выказывая свои муки всем — всем… Поджарый мужчина долбит меня в задницу, как электровеник. В анусе сплошной ожег. И я просто жду, когда он кончит и отвалится…. Очередной поток спермы фарширует меня, словно курицу перед духовкой.

Шлепок по заднице, как манна небесная. Валюсь на настил, как туша, не издавая больше громких звуков и не давя слезы. Все уже выплакано. Тихо скулю от боли, стараясь не шевелиться.

Бой окончен. С ринга уносит Алия.

***

Три минуты в медкапсуле и впереди трое суток на отдых. Полдня примерно убивалась по поводу и без… Пережить, переосмыслишь… Вспомнила бои других. У некоторых было и похлеще. Утешилась, успокоилась. Воспаряла духом немного.

Нарисовались сучки Мила и Нелина. Обе смотрят с сочувствием. Мы, мол, по одну сторону баррикады и все мужики — уроды.

А мне плевать на них. На счету четыреста тысяч кредитов. И я уже предвкушаю, как свалю отсюда. Этим и живу. Всего — то пара боев осталась. Что бы там ни было. Я абстрагировалась, перегорела. Мне даже не стыдно, что трахали одновременно два мужика. Они все для меня никто!! Никто!!

— Как ты? — Спрашивает Нелина с видом откровенно сочувствующей.

— Чувствую себя отлично, — отвечаю с ехидством, а на самом деле ощущаю себя раздолбанным мясом. Сколько я еще буду ходить в туалет спермой…

— Поспишь, может сходить на песочные замки, — подлизывается Мила. — Там веселая музыка. Можно хорошо оторваться, как ты любишь.

— Нет, спасибо, — выдала, понимая, что противоречу себе.

Мне теперь не стоит из номера вообще показываться, дабы не встретить насильников. Они, наверное, всем растрепали, как у меня там горячо. Хотя, многие смотрели мое выступление на шоу. Уверена, что смотрели.

— Как знаешь, — пожала плечами Мила и прихватила с собой Нелину на выход.

Вышла на лоджию, в последнее время это единственное место, где мне хорошо. Облака меркнут, сквозь них проявляются звезды. А с ними и мечта о доме кажется такой близкой. Я преодолела испытания, пережила встречу с мужчинами. И… страшно признаться себе, какой — то частичке моей души понравилось, как они делали это до того, как покушались на мой зад. Как владели мной, вертели и крутили. Как живой пульсирующий член пронимал в меня, такой агрессивный, горячий… В древности ведь так и было. Помню мультик про древних людей. Голая женщина убегает от голого мужчины. Он догоняет ее, делает дело и убегает за следующей. В этом их сущность. А наша? Хотеть, но делать вид, что убегаем?

Отгоняю дурные мысли. Это слабость. Нет, я ненавижу мужчин. Они животные…

В дверь деликатно постучали. Хотя это не обязательно, можно обозначить свое присутствие просто подойдя к двери и силой мысли вызвав проекцию для хозяина.

Впускаю. Входит мужчина, и я даже не сомневаюсь кто это. Дорс младший.

Высокий блондин с голубыми глазами одет по — деловому, будто это должно меня впечатлить. А я в халате, а под ним ничего. В последнее время, я ненавижу, когда стягивает там, внизу.

— Добрый вечер, Коул, — произношу строго, от чего мужчина невольно смущается.

— Кэтрин, здравствуйте, не так легко было вас найти, при том, что отец…

— Нам не о чем разговаривать, — перебила. Осунулся, нахмурился. Но такой красавчик, и отталкивать его — это сущая мука.

— Я знаю, во что вы вовлечены, — заявляет вдруг с решимостью на лице, делая шаг. — Мы можем покинуть это место. Я сумею вас защитить.

— К чему все это, Коул? — Произношу вымученно, запахиваясь потуже. — Еще два выхода, и я свободна, вольна делать, что хочу. У меня будут деньги, чтобы вернуться домой и жить, ни в чем не нуждаясь.

— Отец не отпустит тебя. Слишком велик его интерес. Если мы поженимся, и ты забеременеешь, он уже ничего не сможет изменить.

— Все продумал? — Усмехнулась, усаживаясь на кресло, где восседал его папочка. — А если я не хочу, чтобы ты был моим мужем?

Быстро я перешла на «ты», чувствую свое превосходство.

— Катя, я люблю тебя, — произнес чувственно и опустился передо мной на корточки.

Ошалела в миг. Какого черта происходит?! Случайный встречный признается мне в любви. А по каким ракурсам он судит обо мне, если мог видеть только там.

— Ты смотрел?! — Вжалась в спинку кресла. Стыдно? Нет. Противно!

— Я хотел узнать о тебе больше. И… да, я смотрел. Но мне от этого больно. И стыдно, поверь, — залепетал. — Даже не представляю, как ты чувствуешь себя. Гордая девушка с Земли, ты как мученица истоков зарождения Квазара. Я уважаю твою стойкость и восхищен.

— А называл шлюхой в нашу последнюю встречу, — произнесла с издевкой, вспомнив короткий разговор в резиденции Дорса.

— Так это была ты? Там?! — Ахнул даже. — Я не знал, прости меня, Катя. Представляю, что ты тогда чувствовала…

— Да вряд ли!! — Снова перебиваю. — Ты там против озеленения планет был или как там это называется?

— Преобразование, — выдал с некоторым недоумением.

— По моей вине захватили очаг сопротивления и его лидера Максона. А еще кучу народа на астероиде умерло. Знаешь об этом?

Вскочил резко. Задышал тяжело, в глазах ужас. А я пожалела о сказанном. Не знал, значит.

— Ты… ты чудовище! — Крикнул и выскочил.

— Я согласна! — Крикнула ему в след и рассмеялась. В смысле, согласна с тем, что чудовище, а не с предложением замуж.

Отшила сына Дорса, бальзам на душу. Со стороны балкона раздались аплодисменты.

— Кажется, я знаю каким сделать твой второй бой, — выдал Ринекард Дорс, показавшись собственной персоной.

— И какой же? — Фыркнула на хозяина, пребывая все еще на боевом взводе.

Рассмеялся, как истинный злодей всей империи и рассыпался в воздухе на пиксели, которые тут же растворились. Страшно? Нет. Даже интересно, что же Дорс для меня приготовил. Я же выполнила его наказ, отшила сынка. Должна быть награда! Или это был сарказм?!